Гламур как эстетическая парадигма

Ключевые слова: гламур, массовое общество, глянец, голливудское кино, система звезд, кэмп.

Немецкий социолог Макс Вебер конкретизировал термин «расколдовывание мира», под которым понимал начавшийся со времен Античности и продолжающийся по сей день процесс отказа от объяснения мирских проблем магическими или потусторонними силами. Интеллектуализация, рационализация, научный и технический прогресс объясняют устройство тех или иных процессов с помощью расчетов. По мнению социолога не осталось ни одной сферы, где не понимался бы механизм работы. Иными словами, в мире отсутствует влияние магических или потусторонних сил. Еще в одной из своих работ «Протестантская этика и дух капитализма» Вебер рассматривает взаимосвязь между религией и экономическим укладом. Духовное мировоззрение определяет хозяйственное мышление, а главный постулат устройства — «время — деньги».

Плюралистический характер общественных изменений дал основания возникновению и формированию культуры гламура. Парадоксальность гламура в том, что он возможен без денег. Гламур — это эстетический феномен, который затрагивает разные проявления общества потребления и праздности. Коммерческая успешность в гламуре проявляется в доступных широкому кругу людей вещах, но зачастую гламур связан с эфемерными и не поддающимися объяснению характеристиками такими, как шарм, обольщение, фантазии, обаяние и соблазн.

Уклад и мировоззрение буржуазии сформировали новую культуру эпохи с почитанием образов, масок и внешностей. Забота об облике, внешнем и внутреннем (сфера красоты и ухода, физическая нагрузка и спорт) — крайне важная составляющая укрепления социального положения индивида в обществе.

Промышленный переворот и последующая индустриализация с 1760-х по 1840-е годы сопровождалась строительством железных дорог и созданием парового двигателя. Вместе с этим изменялось устройство города: урбанизированные столицы XIX века формировали все условия для развития гламура: социальная мобильность, равный доступ к материальным продуктам, буржуазный менталитет. Публичные пространства — парки, улицы города, выставочные павильоны становились местом проведения досуга высших, средних и низших классов. Такое расширенное поле действий индивида находит отражение в драматургическом подходе американского социолога И. Гофмана, развитым и описанным им в работе «Представление себя другим в повседневной жизни». Расцвет сферы услуг предполагал, что рестораны, бары, магазины и развлекательные заведения становились площадкой, где сходились воедино «передний план» (манера поведения) и «личный передний план» (ранг, пол, возраст, раса); «авансцена» (обстановка или место, где происходит взаимодействие) и «кулисы» (место, где осуществляется деятельность, имеющая отношение к исполнению роли, но недоступная для глаз аудитории). Забота о внешней привлекательности крайне важна для укрепления социального статуса, умения привлекать покупателей и для успешности в продажах.

Следующие преобразования прошли в конце XIX — начале XX века и связаны с распространением электричества, возникновением конвейерного и массового производства. Формирование моды в современном понимании относится ко второй половине XIX века, именно в тот период она приобрела «долгосрочные структуры». Таким способом необходимое для гламура расстояние между частной личностью и публикой сокращалось.

Этимологическое происхождение слова гламур означает затуманивание, пелену, магию и колдовство. Так объясняет слово шотландский поэт середины XVIII века Аллан Рамзай в глоссарии к своему произведению Благородный пастух. В широкое употребление слово вошло благодаря Вальтеру Скотту, который в 1805 году в поэме «Песнь последнего менестреля» таким образом обозначил «волшебную силу, благодаря которой обычные люди, дома и места казались великолепными». С XIX века утрачивается магическая коннотация слова, и начинает появляться светский оттенок. В конце XX — начале XXI века гламур расширяет диапазоны влияния и помимо указанных, затрагивает другие смысловые и поэтические контексты.

Гандл С. Гламур / Стивен Гандл; пер. с англ. под ред. А. Красниковой. — М .: Новое литературное обозрение, 2011. — 384 с.: ил. (Серия «Библиотека журнала “Теория моды”»).

Хронологическое исследование гламура, описанное в фундаментальной работе Стивена Гандла, сосредотачивается на западных странах — Великобритании, Франции, США, Италии по причине их особого места и вклада по крайней мере с XIX века.

Одним из проявлений раннего гламура можно считать театр. Театральная жизнь предлагала переизобрести себя: маски, театральный грим, костюмы, аксессуары вместе или по отдельности каждый раз по-новому формировали статус актера. Понятие «эскапизма» описывает явления в гуманитарных науках и, в целом, везде (в педагогике, психиатрии, социологии) имеет смысл побега от реальности. Голливудские кинофильмы предлагали варианты побега от реальности: эстетизм, имморализм, европейский индивидуализм, американский аристократизм, театральную роскошь, блеск эстрадной сцены и красоту молодости. Голливуд соединил появившиеся в Европе и Америке стремления к аристократизму, моде, красоте, сексуальности, театральности и потреблению. Этот симбиоз с 1920-х годов стал знаком отличия американской киноиндустрии и оказал беспрецедентное влияние на образ жизни и мечты людей во всем мире. Кинопроизводство в США в 1930 — 1940-х годах получило название «фабрика грез» или «фабрика гламура».

Гламур всегда связывают с понятием «глянец». Толковый словарь Ожегова определяет его как «Блеск начищенной или отполированной поверхности». Преобладание образов и картинок в глянцевых журналах определяется спецификой формата журналов о моде. Исследователи, занимаясь модой, пытаются ответить на вопрос, откуда она берется? Французский семиолог Ролан Барт в работе «Система моды» совершает попытку ответить на этот вопрос: мода зарождается в модных журналах. Философ отмечает особый способ описания модных вещей и выделяет три формы существования одежды в журнале: одежда-образ, одежда-описание и реальная одежда. Две первые структуры напрямую относятся к миру журналов, где редакторы и авторы, пользуясь приемом коммутации, описывают каждую вещь определенным образом. А третья структура существует в пространстве магазина, где можно убедиться или усомниться в качествах, описанных глянцевым журналом. Переводя данный подход в область гламура, справедливо отметить, специфичность его языка: светская хроника, светская жизнь, богатство, обилие драгоценностей и эротизм.

Глянцевая поверхность модных журналов использует техники «гламура», который Гандл определил как «язык обольщения и соблазна капиталистического общества», чтобы «продавать» мечту. Играя на жела­нии людей быть частью «глянцевой» картинки, идя на удовлетворение их фанта­зии, модная пресса и реклама стимулируют потребление товаров и услуг, позволяющих любому человеку, подражая преобразиться и приобщиться к праздности, власти, роскоши, к «красивой жизни». В мире «глянца» ключевая роль отведена личностям, которые являют собой «воплощение идеала», направляют фантазии и мечты публики. Американская исследовательница моды и костюма Энн Холландер в работе «Взгляд сквозь одежду» обособленно выделяет «гламурную публику». По ее мнению, это «группа самоназначенных экспертов, представители которой готовы к тому, что их видят и фотографируют в новомодных вещах, управляет общественным вкусом, служит ему и принимает за него на себя ответственность — которая прежде всего связана с умением быть фривольным всерьез». По-другому говоря, не имеет значения, что образ может быть искусственным и то, что под «маской гламурного человека» скрываются личные переживания, сложности и драматические перипетии. Это неважно ни для моды, ни для гламура, поскольку гламур — это искусство перформанса, служащее движущей силой для амбивалентности; его проявлениями говорят страхи и желания человека; под скорлупой идеального всегда скрывается рана.

Мысль французского философа Жана Бодрийяра в этом контексте кажется очень точной. Обществу свойственно доказывать реальное через воображаемое. Речь всегда о том, чтобы доказывать истину — через скандал, закон — через нарушение, существование работы — через забастовку, существование системы — через кризис, а капитала — через революцию; доказательства театра — через антитеатр; доказательства искусства — через антиискусство. Все превращается в свою противоположность, чтобы отобразить себя в исправленном виде. В случае гламура, уравновешивание происходит благодаря роскоши, родственного ему феномена, который поддается описанию. Роскошь не может быть подделкой в отличие от гламура. Примером могут быть кристаллы Swarovski — особым способом ограненное стекло, по цене сопоставимое с драгоценными камнями.

Touring Exhibition — The Glamour of Italian Fashion 1945 — 2014 / URL: http://www.vam.ac.uk/content/exhibitions/exhibition-the-glamour-of-italian-fashion-1945-2014/

Важная составляющая гламура — это коммерчески успешный продукт, что иллюстрирует выставка в музее Виктории и Альберта в 2014 году «Гламур итальянской моды / The Glamour of Italian Fashion 1945 — 2014». Выставка демонстрирует итальянскую моду после Второй Мировой войны до настоящего времени. Куратор указывает на то, что в итальянской моде была сделана ставка на готовую одежду, в противовес французской высокой моде. Ключевые итальянские бренды Dolce & Gabbana и Versace (феномен «супермоделей») — одежда, которая выглядит дорого и вместе с этим является гламурной.

Гламур — непостоянное свойство личности, есть три сферы, где процесс «огламуривания» до сих пор затруднителен: инвалидность, лишний вес и старость. Безусловно индустрия красоты осваивает новые рынки и приспосабливается под концепцию сегодняшнего дня. Оставаться гламурным — значит бороться: он является системой, а не врожденным качеством человека, поэтому о нем можно только мечтать, а не жить им на самом деле.

Гламур «хоронили» в 1998 году, в 2008-м, в 2014-м. Этот феномен массового общества имеет мало общего с реальностью, он живет по своим правилам и законам, представляя собой симуляцию. Главный редактор американского журнала Vogue Анна Винтур неоднократно характеризовала моду, как то, что дарит мечту, нечто эфемерное. На мой взгляд, такую характеристику справедливо применить к гламуру. Мода в целом — это индустрия, где за красивым фасадом стоит тяжелый труд рабочих, неотделимый от эксплуатации.

Любое проявление активности индивида может стать компенсацией личных нерешенных проблем. Человек, погруженный в повседневность, зачастую не замечает, что проводит время на «границе миров». Счастливый финал, трудности на пути к достижению цели и большое количество других сюжетных перипетий позволяют погружаться в иные миры, выражать эмпатию и отождествляться с персонажами как главными, так и второстепенными. Гламур, подобно сказке, погружает в мечты об идеальном и гедонистическом мире.

Главная особенность, с которой сталкиваешься при изучении гламура, заключается в трудностях его определения: это то, что роднит его с кэмпом. С французского языка сленг se camper означает позировать в преувеличенной манере. Оксфордский словарь английского языка приводит первое определение camp 1909 года: «показной, преувеличенный, деланный, театральный». Первым, кто зафиксировал кэмп в массовой культуре, была американская эссеистка и писательница Сьюзен Сонтаг. Она посвятила ему отдельное эссе в форме 58 заметок и назвала его «Заметки о кэмпе» в рамках работы «Против интерпретации и другие эссе», опубликованной в 1966 году. Сущность кэмпа — в его любви к неестественному: искусственному и преувеличенному. «Все, что является кэмпом — люди и предметы — содержит значительный элемент искусственности», — написано в седьмой заметке. Это применительно и к гламуру: широкое распространение средств массовой информации, усилия представителей киноиндустрии и поп-музыки с чуткостью реагировали на запросы публики и выдавали искусственно созданную репрезентацию чего-либо. «Ничто в природе не может быть кэмповским… Кэмп — это некоторое представление мира в терминах стиля, но вполне определенного стиля». Пайетки, мех, перья, глиттер, стразы — все те материалы, которые под специально направленным светом, создают нужный эффект — переливаются, блестят, оттеняют лицо и ярко выделяют обладателя. Взрощенные Голливудом кинозвезды — Марлен Дитрих и Грета Гарбо являются обольстительными фигурами, которые достигли успеха и считаются светскими героинями. Красота, которую демонстрируют киноактрисы «требует театральной отработанности каждого жеста, искусства и искусственности, мастерства и эстетической избыточности». В то же время эти фигуры относятся кэмпу из-за одновременной утонченности и сильной преувеличенности. Андрогин — определенно один из величайших образов кэмповского мировосприятия. Самой утонченной формой сексуальной привлекательности является нарушение чьей-либо половой принадлежности. Кэмп заключен в стилевом приеме, который не различает полов. Стиль — это конструкт, как и половая принадлежность, поэтому различить пол невозможно.

Обе темы были представлены на Met Gala, но с разницей в более, чем сорок лет: «Романтичный и гламурный Голливудский дизайн / Romantic and Glamorous Hollywood Design» в ноябре до августа 1975, «Кэмп: заметки о моде / Camp: Notes on Fashion» в 2019 году. Возможно, мода находится всегда в состоянии переосмысления: дизайнер касается тех или иных предметов одежды и открывает их по-новому. Гламур и кэмп являются всего лишь маркерами времени, в которое работает этот дизайнер.

Шваб Клаус. Четвертая промышленная революция: [перевод с английского] / Клаус Шваб. — Москва: Издательство Эксмо, 2018. — 288 с.

В связи с большим количеством глобальных источников информации и диктата индустрии красоты человек замыкается в рамках их авторитета. Основатель и президент Всемирного Экономического форума в Женеве Клаус Шваб констатирует, что урок первой промышленной революции, проходившей с 1760-х по 1840-е годы, до сих пор актуален: главным показателем прогресса до сих пор является мера принятия обществом технологических новшеств. Закономерным образом технологические успехи, потенциальный экономический рост и мировой прогресс сопровождаются проблемами. В частности, особую озабоченность вызывает усиливающееся неравенство, потенциальное отсутствие занятости и сложности на рынке труда. Четвертая промышленная революция — своего рода уникальный опыт, который не имеет аналогов в истории развития человечества. Масштаб позитивных изменений сопровождается потенциальными угрозами.

В 1931 году английский экономист Джон Мейнард Кейнс предсказывал широкое распространение технологической безработицы «скорость, с какой мы открываем трудосберегающие технологии, превосходит нашу способность находить новое применение высвобожденному труду». Цепочка общественных процессов дала основание для формирования культуры гламура. Сегодня новые технологические вызовы существуют в новых идеалах, среди которых, киборгизация, имплантация, пластическая хирургия и другие модификации тела (например, культуризм, пирсинг, шрамирование, тату насчитывают многовековую историю, а перманентный макияж недавнее изобретение). Наука развивается такими темпами, что на пути прогресса встают уже не технические, а юридические, нормативные и этические ограничения. Перечисленные манипуляции существует не первый год, однако, их массовизация, удешевление свидетельствуют о наличии запроса в них и учащении в обществе таких практик. Могут ли они называться гламуром? Ведь, природа гламура в оксюмороне: дешевая элегантность, достижимая исключительность и демократическая элитарность.

Иллюстрируя гламур, я придерживалась в основном описательного языка и демонстрировала характер образов, им создаваемых. Однако, важно отметить, что атрибуты гламура — макияж, одежда, аксессуары и прочие преобразования, как минимум теоретически дают каждому человеку шанс бросить вызов старению, эксклюзии и другим ограничениям физического тела. Создавая образ желанного себя, можно помочь самому себе отобразить и раскрыть свой внутренний потенциал.