Борис Пильняк: самый издаваемый писатель СССР, которого приговорили к расстрелу.
Начало триумфа
Борис Вогау (фамилия досталась писателю от отца — потомка немцев-колонистов) родился в 1894 году в Можайске, детство и юность провел во множестве подмосковных городов, главным из которых, помимо столицы, для писателя оказалась Коломна.
Публиковаться Вогау начал с 15 лет и быстро понял, что хорошую карьеру с фамилией отца не построишь — из-за сильных предубеждений против колонистов и иностранцев. Тогда же и появился звучный псевдоним Пильняк — от названия украинского поселка Пыльнянка, где писатель еще мальчиком гостил у дяди.
Дебют остался малозамеченным: немногие критики отметили страстное подражание стилю Андрея Белого и не признали в молодом прозаике чего-либо оригинального. Клеймо вторичности на многие годы прилипло к Пильняку. Виктор Шкловский, вспоминая его стиль, писал:
«Если Андрей Белый — дым, то Пильняк — тень от дыма».
Впрочем, упорство молодого прозаика окупилось, и уже в 1918 году вышла его первая книга «С последним пароходом». Добившийся постоянных публикаций и прочной репутации ремесленника, Пильняк выпускал все новые и новые произведения.
В 1926 Пильняк опубликовал в журнале «Новый мир» «Повесть непогашенной луны», помещение которой в журнале редколлегия признала «явной и грубой ошибкой». Повесть «Красное дерево», отклоненная по идейным соображениям журналом «Красная новь» и опубликованная Пильняком за рубежом (1929), подверглась резкой критике в советской печати. В центре романа «Волга впадает в Каспийское море» (1930) — строительство нового водохранилища: Пильняк пытается показать рождение «новой русской культуры», новые психологические ситуации, приводящие порой к трагическим коллизиям.
Писатель стремился к обновлению языка прозы — не только за счет прямых лексических новшеств, но и путем «сталкивания «индустриальной» лексики с диалектными и др. «экзотическими» словами. Прибегает к перерывам в последовательном движении фабулы, к неожиданным поворотам сюжета вспять, к резкой и часто немотивированной смене способов повествования.
Автор оказался очень популярным у советской элиты — за него лично ходатайствовали Сталин и Троцкий, его книги без купюр выходили огромными тиражами, и вскоре писателю начали позволять то, о чем другие могли только мечтать, — выезжать за границу и публиковать отчеты об увиденном.
Именно в ту пору появились самые известные романы Пильняка — «Голый год» (1922) и «Машины и волки» (1925). Рассказывающие о становлении нового, советского человека, они были написаны прихотливым, крайне своеобразным языком (такой стиль позже назовут орнаменталистским) и ломаным монтажом сцен, напоминавшим о немых кинолентах и романах Доса Пассоса.
Впрочем, популярны эти книги были скорее не у читателей, а у критиков, увидевших в Пильняке достойного продолжателя (уже не подражателя!) стиля Андрея Белого и законодателя новой литературной моды.