Война на истощение

Бывают дни, которые, кажется, принадлежат злу безраздельно. И самое ужасное, не самое, но одна из ужасных вещей состоит в том, что, может быть, потом, пересматривая это, мы уже с трудом вспомним, что, собственно, такого случилось в этот день. К тому моменту будут другие события, другие годовщины и другие вехи.

В связи с этим хотелось бы поговорить вот о чем. Последний, наверное, год, если не больше, мы слышим довольно много про войну на истощение. И здесь это слышно, в Европе. И внутри России. И среди тех, кто из России уехал. Много говорится о том, что вот эта вот war of attrition — война на истощение — это новая фаза войны, когда стало понятно, что быстро не закончится. Война — это непрерывное производство зла. Следовательно, она будет продолжаться. Поняв это и поняв, что, в общем, не гарантировано, что мы переживем войну, а не она переживет нас, многие люди задают себе вопрос, а насколько их хватит.

Собственно, эта война на истощение, это некоторое универсальное явление. Когда идет война, она, в общем, идет более-менее везде: можно быть ближе к линии боесоприкосновения, можно быть дальше. Можно получать травму непосредственно, можно получать травму свидетеля, но не участвовать, не присутствовать — затруднительно. Те люди, которые особенно энергично это свое присутствие и соучастие отрицают, тоже травмированы по-своему.

Так вот, применяя эту малоприятную военную метафорику к себе, можно спросить, а каковы ваши, наши, мои ресурсы? Насколько хватит нас? Вот это самоистощение, когда оно настанет? И что можно сделать для того, чтобы оно настало бы попозже? Потому что эти растянутые конфликты во всем своем омерзительном разнообразии, действительно, в общем, про то, что толстый сохнет, а худой сдохнет. И про то, кто кого переживет. Это не очень звучит героично, а выглядит еще менее. Но, кажется, динамика именно такая.

Применительно к частному лицу, которое не воюет ни с кем, а находится в этой атмосфере совершающегося зла, на которое не может иметь никакого или почти никакого влияния, как выглядит это накопление, ну и, собственно, трата ресурсов? Одна из проблем, состоит в том, что, насколько можно себе представить, насколько я себе это представляю к нынешнему моменту, ни один человек абсолютным добром не является. Есть, конечно, отдельное подразделение теологии, называется агиография — наука о святых. Вот, может быть там понимают про людей, представляющих собой чистое и сияющее добро. По моим наблюдениям такого не бывает.

Но чистое или почти чистое зло человек выделять из себя может. Не то чтобы сделаться им. Это все-таки тоже затруднительно. Если мы верим в постулат о свободе воли, то выбор до самого конца всегда есть у каждого. У каждого из живых есть выбор, никто не принадлежит сатане безраздельно. Но совершать чистое зло можно. Совершать чистое добро затруднительно, вряд ли возможно. В известном произведении Стивенсона «Удивительная история доктора Джекила и мистера Хайда» это хорошо показано.

Стивенсон был, кстати, большим поклонником Достоевского, в отличие от меня. У него даже есть один рассказ под названием «Маркхейм», который представляет собой очевидный трибьют Достоевскому, краткий пересказ «Преступления и наказания», только с другим финалом.

Так вот, в «Докторе Джекиле и мистере Хайде», напомню, главный герой, тот самый доктор Джекил изобретает некоторое химическое вещество, некоторый химический состав, который позволяет ему выделять из себя вот этого Хайда, который как раз, как он говорит, единственный из всех людей является чистым злом.

Этот Хайд, когда он появляется, когда создатель в него мутирует, он моложе, энергичнее и меньше, чем Джекил. Он ниже ростом и вообще меньше, одежда хозяина ему велика. Почему? Потому что он представляет собой концентрацию зла. Но Джекил не представляет собой полюс добра, он хороший человек, по сравнению с Хайдом он прям прекрасный человек, но у него есть свои, как обычно, человеческие качества. Он тщеславный, злопамятный, амбициозный непомерно (собственно, это и довело его до фаустианского греха, до вызова дьявола из себя).

Так вот, это мне кажется очень правильным соотношением. Мы все представляем собой некоторую смесь в разных пропорциях хорошего и дурного, поэтому концентрированное зло, как этот самый мистер Хайд, обладает некоторой притягательной энергией.

В связи с этим хочется спросить, а вот если война на истощение истощает, какие опции, какие другие варианты?

Или, проще говоря, а вот как люди сдаются? Что вообще значит сдаться в этой системе координат? Такой вариант всегда есть. Так же, как тот выход, о котором говорил Гамлет в своем известном монологе, он тоже всегда нам доступен.

Сдача или как в известном произведении советского литературоведа Белинкова “Сдача и гибель советского интеллигента”, сдача и следующая за ней гибель не всегда представляет собой смерть физическую. Но всегда представляет собой отказ от себя. Что называется, это тоже вариант. Но не хочется до этого доводить.

Что помогает выстоять, что может помочь теоретически в войне на истощение? По противоположную сторону есть популярный слоган: «Наши не придут, все наши – это мы». Видимо, они себя так ощущают. Если вы все-таки продолжаете оставаться на стороне человечности, а не бесчеловечности, гуманизма, а не всех иных форм поклонения сатане, ну и опять же, если вы это слушаете, то, наверное, вы все-таки пока еще держитесь.

Так вот, в этом случае у вас есть, конечно, союзники. «Все наши – это мы» – это не про нашу ситуацию. Если вы на стороне цивилизации, цивилизация на вашей стороне. Это не гарантирует вам выживаемости, но вы можете быть уверены, что то, с чем вы себя ассоциируете, вот оно-то вас переживет. Не знаю, утешительно это или нет, но пока есть письменность, стоят города и в них работают образовательные и культурные учреждения, значит, дело наше никуда не пропадет, никуда не денется. Но опять же, может быть, мы его нового расцвета и не увидим.

Поэтому, во-первых, в-главных, не воображайте себя одиноким, изолированным существом во враждебной вселенной, даже в такой момент, когда кажется, что зло совершенно триумфально. Базовая основа человеческого общежития, то, что мы имеем в виду, когда говорим «по-человечески», или, как еще есть такое русское выражение, «по-божески», которое обычно употребляется в довольно приземленных бытовых ситуациях, совершенно не применительно к каким-то высотам духовного опыта, когда мы говорим, что что-то там по-божески. А вот эта бригада сколько берет? Вот столько. Ну, это по-божески. Вот эта социальная норма не соответствует тому, что происходит.

Когда в самом начале я говорила о том, что важно не забыть свое настоящее имя, я имела в виду именно это. Очень полезно все-таки вспоминать, что нормально не это. Сколько бы оно ни длилось, оно не становится от этого нормальным. Еще раз повторю, оно может длиться долго, мы можем его не пережить, но оно не делается от этого неким стандартом, по которому люди живут. Так люди не живут. То, что происходит, происходить не должно. Вот это, мне кажется, важно тоже помнить и как-то себе время от времени повторять.

Именно по этой причине, по причине коренной ненормальности происходящего, все то, что нормально, а его, вообще говоря, больше и оно распространено на большей территории, чем вот эти территории активированного зла, оно вместе с вами, оно на вашей стороне.

Много раз было сказано, что атомизация — это работа тирании. Любое авторитарное правление занимается вот этим, внушает людям, что они одни на белом свете, что весь мир против них, что единственное их спасение — это приникнуть к коленям идола государства, тогда они прислоняются к чему-то твердому, широкому и могучему.

Что это на самом деле никакие не колени и никакой не идол, а это мясорубка, которая их затягивает и перемалывает, причем перемалывает не на какой-то даже полезный фарш, в чем можно было бы еще найти некоторый извращенный смысл, а просто ни на что, это перемалывание бессмысленно и, мне кажется, это ощущается и как-то понятно тем, кто эту мясорубку обслуживает. Ну а тем, кого туда затянуло, уже неважно, понимают они что-нибудь или нет. Поэтому в одиночество, в изоляцию и свою атомарность не верьте. Это все неправда.

Второе. Навязший в зубах совет «заботьтесь о себе» звучит как-то уныло. Заботились-заботились, вот назаботились. А толку-то никакого. Но если мы будем думать вот в этих рамках, в этом фрейме войны, в которой надо выстоять, которую надо в идеале пережить или хотя бы, переживая ее, не лишиться самого себя, ибо что пользы человеку, если приобретет весь мир, а душу свою потеряет, так вот, из этого целеполагания, мне кажется, эта пресловутая забота о себе перестает быть добычей и продуктом книжек по саморазвитию и успешному успеху, а становится какой-то такой бытовой рутиной, которая нужна.

Опять же, меня ужасно раздражает этот метафорический ряд, но у вас тоже должен быть свой военно-промышленный комплекс, и он должен выпускать столько снарядов, сколько вам нужно для защиты самого себя и того, что для вас ценно. Поэтому, еще раз повторю, смотрите на своих союзников, смотрите на свои ресурсы. Допускайте мысль о том, что это все надолго, потому что если вы вот в этом месте контакта с реальностью не добьетесь и будете ожидать каждый божий день каких-то избавлений извне, то вас не хватит надолго. Вы вымотаетесь. А хватать должно относительно надолго или, по крайней мере, хотелось бы.

С точки зрения прикладной тут тоже старая рекомендация продолжает быть валидной. Во-первых, ничего лучше и здоровее, и спасительнее собственной работы вы не найдете. Так, видимо, человек устроен. Если у него есть дело, то он живет. Если у него дела нету, то он чахнет. Ради того, чтобы иметь возможность заниматься тем, что есть мы, мы жертвуем очень многим. Не хочется говорить «дело того стоит», потому что это не добровольный выбор, но, наверное, это надо. Без этого совсем не к чему себя привязать. Пропадает какой-то личностный стержень прости господи.

Первое – это своя работа. И второе. Второе – это возможность, когда она появляется, помогать тем, кому хуже, у кого меньше ресурса. Письма пишите заключенным. Пока этот канал еще действует, им совершенно необходимо пользоваться. Это тоже образует сеть. Сеть – это самое главное. Всякая коннективность, всякая связанность, всякий обмен чем угодно: информацией, сочувствием, помощью, ресурсом, это все тоже ресурс, это поддерживает.

В общем, план наш из трех пунктов: не умереть, не озвереть и, по возможности, продолжать работать. Потому что вышеупомянутая сдача, decline and fall — упадок и гибель — в общем может иметь форму перехода на другую сторону, которая кажется вам более победительной, либо такого одичания, что между вами и противоположной стороной уже трудно будет провести какое-то различие. Так тоже бывает. Этого тоже надо стараться не допускать.