2. Czasem słońce, czasem deszcz.

Огромная птица схватила Геннадия Петровича Велещеню. Схватила в тот момент, когда Геннадий Петрович полол бураки. Схватила со спины, за подтяжки, что подтягивали постоянно сползающее парусиновое трико. Схватила и понесла.
Геннадий Петрович, болтая в воздухе ногами, смотрел, как красиво внизу блестит в свете солнца озеро, как забавно, оказывается, выглядит парник в его дворе. Смотрел, как маленькой фигуркой по дороге, бежит его дорогая супруга Валя. Бежит, кричит и машет граблями. Геннадий Петрович пытался прислушаться, пытаясь понять, что именно кричит Валя, но из-за шума крыльев птицы до него доносились лишь обрывки - ...ука.... итро...опая...
Геннадий Петрович вспомнил про дыхательную гимнастику цигун. На прошлой неделе Геннадий Петрович читал о ней статью в газете. До конца не дочитал, Валя позвала на оладьи. И, поэтому, сейчас, Геннадий Петрович просто тяжело и глубоко задышал.
Птица принесла его в гнездо. Гнездо находилось на самой верхушке сосны, имело чашевидную форму и, кроме орла и Геннадия Петровича, содержало еще двух птенцов. К слову птенцы эти, ростом доходили мужчине до груди. Один из них тут же легонько клюнул Геннадия Петровича в красный мясистый нос, другой попытался аккуратно но настойчиво вытолкнуть человека из гнезда.
К еще одному слову Геннадий Петрович как огня боялся высоты, и поэтому вариант побега из существующих обстоятельств, не то чтобы не рассматривался, а больше даже запрещался. По этой причине Геннадий Петрович решил в этих самых обстоятельствах начинать обживаться.
Первое, что он сделал - это нашел в гнезде самую прочную палку и зубами заточил один из ее краев, чтобы потом этим же острым концом выставить палку перед собой.
Как показалась мужчине, тем самым он выиграл не только немного времени, а еще пусть и низшее, но место в этой орлиной иерархии.
Кормили мясом. Геннадия Петровича тоже. Бывало правда, что в суете дележки один из птенцов забирал себе долю человека. Но сам человек на это никогда не обижался, смущенно кивал в знак согласия и крепче выставлял вперед заточеный сук.
Птичьего языка человек так и не смог выучить. Поэтому общение и суровые будни выживания проходили более интуитивно. Каждый раз, когда родитель приносил в гнездо мясо, Геннадий Петрович радовался. Радовался не самому мясу, а больше его наличию, понимая, что пока птице есть откуда таскать грудку, на человека засматриваться не станут.
А потом наступила осень. В один из дней родитель - орел выкинул из гнезда молодежь. Та легко подхватилась и через секунды уже парила над лесом. Когда взрослый птиц посмотрел на Геннадия Петровича, тот нервно забормотал:
- так нельзя... это мало того, что не гуманно... а еще мы подружились... я не хочу!
Последние слова человек прокричал на весь лес. Орел посмотрел на высохший на солнце кусок мяса, что лежал в гнезде, на человека, и махнув крыльями взлетел вслед за детьми.
Когда орлы улетели, Геннадию Петровичу стало грустно и одиноко. А еще холодно. По ночам, чтобы согреться он пел песни, днями же больше размышлял.
Геннадий Петрович думал о привратностях судьбы, о будущем, о прошлом.
- ничего, - говорил вслух Геннадий Петрович прижимая острую палку к телу, - научусь охотиться, может летать, кто знает? Дом вон есть, протянем как-нибудь.