8 кніг ад Алены Пальчанкі
Паэтка, лінгвістка, куратарка сельскай біблятэкі і былая кніжніца праекта MARKS Алёна Пальчанка расказвае пра восем кніг — лірычных, інтымных, густых і цягучых.
1. Шамшад Абдуллаев «Другой юг»
Моя моментальная влюблённость в плотность и медовую тягучесть слога, в разность и многомерность поэтического языка, в длительную гипнотическую ритмику повествования. Сборник прозы узбекского автора, написанный с середины 80-х годов по настоящее время, — это чтение-медитация-странствие куда-то за привычные очертания местности в знойную пустошь ферганских дорог, петляющую между глинобитными стенами домов и изогнутыми холмами.
2. Ольга Седакова «Четыре поэта»
Целан, Элиот, Рильке, Клодель в переводе Седаковой — это журчание горного ручья и эхо от него в ущелье. Возвращаюсь к ней, когда хочется что-то услышать с того берега, и беру с собой, если уезжаю куда-то далеко и надолго.
3. Сэмюэл Беккет «Тихие трепыхания»
Сборник его поздней короткой прозы, тихой и растворенной в звуке, при этом сжатой и сгущённой в слове — финальная часть повествовательного пути Беккета, наполненная, насыщенная и при этом застывшая с паузой в темноте. Я обращаюсь к этим текстам, когда теряю значение слов и стремлюсь услышать или отыскать что-то звучащее между ними.
4. Йоэль Регев «Радикальный ти-джеинг»
Современная философия о коинсидентальном методе и нарезке темпоральных рядов разворачивает взгляд на связку Лейбниц-Кант-Делёз и позволяет не упасть при этом в спекулятивный реализм. Такие книги я читаю, чтобы помнить об альтернативных путях, которыми можно помыслить что угодно — в том числе время, событие, превращение, невозможное — и находить в них способность изменять прошлое.
5. Анни Эрно «Своё место»
6. Анни Эрно «Женщина»
Так и не смогла между ними выбрать и разъединить этот «диптих»: обе прицельно, внимательно, сжато и прозрачно высвечивают сложность социального разрыва внутри семьи. Первая книга — об отце, вторая — о матери, между написаниями — большой временной отрезок. Я читаю Эрно так же внимательно и слитно, как отмеряет она словами следы социального уровня родителей, делая это с методичной верностью и тонкостью, сохраняя и свой след тоже. Меня это приковывает, завораживает, безотрывно длит и, возможно, что-то в памяти начинает по следу шуршать.
7. Шанталь Акерман «Моя мать смеётся»
Эта книга (нежная, любовная и очень-очень уязвимая) была написана в процессе длительного ухода за больной матерью. Пишет она не только об отношениях с ней, но и об отношениях с бывшей женщиной, о своём детстве, о спасении матери из Освенцима и делает это подобно тому, как снимает кино — приближаясь к самому повседневно-интимному и фиксируя его сырое пульсирующее нутро в разрезе.
8. Павел Антипов «Верхом на звезде»
Лиричная и мягкая, очень грустная и в то же время задорная и по-детски веселая— я читала книгу на одном дыхании и бежала вместе с героем и его друзьями по всем описываемым маршрутам Минска. Книга — камушки воспоминаний, которые перебираешь в кармане куртки, пока идёшь до метро. Иногда они сплетаются вместе и раскладываются в руке, а иногда выпадают между пальцев, и приходится заново нащупывать их на самом дне кармана.