Робертсон Дэвис "Мир чудес"

Специально посмотрела: первую часть дептфордской трилогии «Пятый персонаж» Робертсон Дэвис я прочитала в сентябре 2017 года, вторую - «Мантикора» Робертсон Дэвис - в марте 2019, и вот в мае 2020 года наконец-то добралась до завершающей части. Забыты ли события первой книги за 3 года? В общих чертах, конечно, помню, но много моментов забыты. Но если вторая часть казалась практически обособленной и мало связанной с предыдущей, то третья книга сначала тоже казалась о совершенно другой истории, но постепенно закрутившейся так, что соединила все части воедино и вызвав из памяти события двух предыдущих книг. Есть у всех трёх книг большой плюс, как мне кажется. Их можно читать в любом порядке, по крайнем мере, я бы уловила суть даже если бы начала с третьей части. И более того: их можно читать абсолютно обособленно. Третья книга - вполне себе самостоятельная история про известного иллюзиониста и актёра. Атмосфера у всех книг несколько различается: при чтении первой книги я неоднократно улыбалась и смеялась, во время чтения второй мне было скучно и непонятно, знакомясь с третьей мне хотелось кричать и плакать (но не постоянно). История Магнуса Айзенгрима, конечно, интересная, и узнать в нём другого персонажа было любопытно, но всё же самый сок в этой книге - это описание закулисья бродячего цирка и театра. Вот уж где Робертсон Дэвис оторвался, так это здесь, в полной мере раскрывая, что мир чудес - это просто иллюзия. О, ещё мне понравилось описание работы часовщика, особенно то, как он ремонтировал старинные игрушки. Ну, а единственный минус книги - это то, что практически вся она - в той или иной степени бесконечный монолог вышеупомянутого Магнуса. Хорошо, что эта трилогия наконец-то закончилась, но я уже положила глаз на другую трилогию Дэвиса.

«Мир чудес» заново открыл мне три чудесные истины: 1. Любая чухня, произнесённая с должным апломбом, становится правдой. 2. Две противоречащие друг другу чухни, сдобренные пафосом, тут же теряют противоречивость. 3. Ницше жил, Ницше жив, Ницше будет жить. А если серьёзно, роман меня очень разочаровал. По сути, это даже не роман. В Средневековье такие произведения назывались моралитэ. Сюжета там кот наплакал, персонажи были поделены на лохов и высокодуховных, последние читали морали первым. Собственно вот и всё, чем читателя потчевали. Ладно уж средневековые люди. Чем они у себя развлекались, их личное дело. Но когда современный автор начинает учить жить, это всегда тревожный признак. Особенно если у этого автора опыт ограничивается только литературной сферой. Вот уж не знаю, какой из эгоистов романа покусал Р. Дэвиса (подозреваю, что Рамзи), но решил он, видать, окончательно, что хватит уже для нас стараться – пора и для себя пописать. Не хочу, дескать, быть чёрною крестьянкой – хочу быть столбовой дворянкой. Поэтому в топку полетел сюжет с интригой, конфликт с противостоянием различных жизненных позиций и так кое-чего по мелочи. Единственным солнцем данного романа является Магнус Айзенгим (в девичестве Пол Демпстер) – непревзойдённый актёр, фокусник, часовых дел мастер, чемпион тонкого троллинга, Марти Сью всея Европы, обладатель самого большого эго в истории человечества, а также загадочной канадской души – и просто белокурая бестия. Он сдал тесты на страшную болезнь под названием «университетское образование». Результаты теста отрицательные, но подозреваю, они были подделаны: больно уж Магнус складно изъясняется большими сложноподчинёнными предложениями со всякими книжными словами. «Бурю» Шекспира он прочёл, но не понял, а о «нарушении законов повествования» толкует так запросто, словно только что лекцию по теории литературы отчитал. Автор так активно персонажу подыгрывает, что за него как-то даже стыдно. Обычно такой манией страдают лишь начинающие писатели. Магнус, что уж там, – весьма достоверно изображённый откровенный эгоист, однако Р. Дэвис полагает, что достоверность… что с неё взять? Разве сможем мы разделить его восторг по поводу того, какие эгоисты особенные люди, избранная раса, дваждырождённые и т.д.? А потому довольно скоро в романе начинается настоящий цирк. Просто рассказать нам о мытарствах Пола? Зачем? Пусть он это рассказывает кучке людей, которые снимают кино про Робера-Гудена. А они пусть говорят, какой Робер-Гуден отстой и какой Магнус крутой и классный (но снимать кино будут про Робера-Гудена). А ещё они будут искать в его жизни ПОДТЕКСТ. А ещё Рамзи решит написать его подлинную автобиографию, чтобы этим самым верным способом (другие по сравнению с этим – лохотрон) обессмертить своё имя. Рамзи, ты кстати помнишь, что учитель фокусов из тебя никакущий? Эту фразу в разных её вариантах Айзенгрим будет говорить бедняге по поводу и без раз пятнадцать за весь роман. Сначала я подумала, что это такая в их кружке дружеская шутка (ведь, вроде как, Лизл, Магнус и Рамзи – идеальное содружество), но для шутки это напоминание встречалось подозрительно часто. Кроме того, Рамзи постоянно тыкали носом в то, что его умственные способности уступают айзенгримовским, что он не знал жизни (надо думать – Первая мировая, кома, госпиталь и калечество не в счёт). И всё это для того, чтобы авторитет Магнуса взирал на персонажей с недосягаемой вышины. Искусственно автором созданной. Даже необразованность (типа!) Айзенгрима стала его суперскиллом! Автор весь роман талдычил, как заведённый, что высшее образование (или его аналоги) лишает человека интуиции. Интеллект убивает интуицию, и человек становится абсолютно неприспособленным к жизни! Прям сюжет для Рен-ТВ. Учитывая, что Р. Дэвис сам прошёл через университет, да и читают и почитают его не полы демпстеры, такая истерика по поводу вреда образования выглядит по меньшей мере странно. Все персонажи перед Магнусом заискивают, все жадно слушают его Откровение, и даже за глаза отзываются о нём с неизменным восторгом. Айзенгрим запросто может оскорбить и унизить даже того, кого он называет другом, но все находят это милым и даже обиженный вскоре признаёт, что по сравнению с Магнусом и его страданиями он никто и звать его никак. Я ожидала сказки с преодолением препятствий и, может быть, чудом, а получила очередную историю про хамоватую Мери Сью (право же, те комплименты, которые расточают Магнусу, подошли бы больше девушке, чем парню, пусть даже и суперталантливому), которой все напропалую восхищаются, её завистники легко пострамляются, а ты тщетно пытаешься понять, за что такие восторги. И вроде бы, все таланты Магнуса не на пустом месте взялись. И вроде бы, нам с подробностями рассказывают, как пацан к успеху шёл. Но озвучу здесь своё подозрение. Уже читая «Пятого персонажа», я стала серьёзно сомневаться, что Рамзи – историк. У меня есть среди знакомых историки. Мыслят они категорически иначе. Рамзи – типичный филолог. А все его «исторические» размышления – на уровне теорий про Россию – родину птеродактилей, марсиан и пороха. Кстати, заметьте, что Рамзи, Дэвида Стонтона и даже Магнуса нам почти не показывают в процессе работы. Нам рассказывают про их работу. Приходится принимать на веру, что Айзенгрим в самом деле стал суперпуперчасовщиком, что он в кратчайшие сроки освоил основные цирковые номера (помимо фокусов). Всё это сопровождается фразами в духе «мне было нелегко, пришлось много работать, но я справился». Ну очень информативно! Дэвид Стонтон вообще не тянет на адвоката. Он настолько наивен, что даже его сестра легко обводит его вокруг пальца, а нехитрый характер своего папы он без чужой помощи вообще не смог раскусить. А ведь, вроде как, профессия предполагает наблюдательность и умение анализировать чужие слова и сопоставлять их с фактами. А всё ради чего? Ради эффектной метафоры самосуда. А так-то, по сути, Дэвид Стонтон – обычный представитель офисного планктона, вечно на подчинённых ролях. Айзенгрим – тоже филолог, но почему-то автор это тщательно скрывает. Вся группа киношников (я так и не научилась их различать) – это единый филолого-психологический монстр. Филологическое образование есть только у Лизл, но она почему-то высказывается о нём как о чём-то не очень значимом («склонялась к тому, что называлось филологией»). Странно всё это… Анафема высшему образованию, тщательно скрываемые филологические наклонности у персонажей… Смахивает на психическую патологию. Не хочет ли автор поговорить с нами об этом? Теперь уж точно без шуток. «Мир чудес» очень утомил, и я, как вы поняли, планирую утомить всех читающих рецензией, чтобы в полной мере создать у вас представление об этом романе. Его сюжет запросто уложится в половину того объёма, который тут автор нагородил. Конфликт, вроде бы, строится на противостоянии Магнуса и одного из киношников с непроизносимой фамилией на «и» (даже не буду искать, ибо не суть), но Магнус влёгкую его уделывает и выставляет дураком и идиотом. Хотя мистер И. говорил о Магнусе дельные вещи. Второй конфликт – противостояние Магнуса и Рамзи на тему «кто убил Боя Стонтона?» Угадайте, кто запросто выиграл и как дважды два доказал, что его соперник по спору и есть убийца? Фокусник, как видно, умеет передёргивать не только карты, но и смыслы. Жалко, что Магнус не взялся доказать, что Рамзи застрелил Кеннеди. И что Мёртвое море тоже он убил. А Бой-то Стонтон, оказывается, почти святой человек! А Рамзи просто ревновал (хотелось бы, правда, узнать – к кому). Подумаешь, Бой камень в снежок сунул. Абсолютно все мальчишки так делают. А ты, Рамзи, делал деньги на святых! Ты не был беден, а фокусник из тебя – мда… Именно так выглядит идеальная дружба – властвуй, доминируй, подавляй. Рамзи же, как обычно, Айзенгриму втихую завидует и всё терпит. Много ли содержимого можно наковырять из одного эгоиста, если вся биография Магнуса сводится к повторению одной сюжетной схемы «герой попадает в новую среду; сначала ему там плохо, потом он адаптируется и берёт от неё всё лучшее; идёт дальше»? О преодолении и превозмогании нам говорят конспективно «было да прошло». Хоть бы раз у Магнуса с чем-нибудь серьёзный промах случился! Нехитрую сюжетную карусель разбавляет до нужного для романа объёма куча отступлений: про антрепренера Тресайзов, про вагоны-рестораны, про рестораны, про дешёвые гостиницы, про дорогие гостиницы, про канадские театры, про маму мистера И… А уж описанию застолий я счёт потеряла. Будь у четы Тресайзов собачка или кошечка, автор нам и про неё бы написал. Если вначале все эти подробности были на своём месте, то потом автора явно понесло. Из-за всего этого в романе тесно, как во внутренностях Абдуллы. Тексту явно не помешал бы редактор. Про хвост у орангутанга даже составитель комментария был вынужден упомянуть как про ошибку. Лизл в последней части разъясняет Рамзи суть номера с головой Роджера Бэкона, хотя они с Рамзи вместе работали над этим номером! Магнус растолковывает ему, как переводится «Айзенгрим», хотя он уже объяснил ему это в «Пятом персонаже». Роман вообще очень грубо «сведён» с предыдущими частями. В общем-то это даже не самостоятельное произведение, а третья часть «Пятого персонажа», как «Мантикора» – вторая. Напоследок пара слов о здешнем ницшеанстве, которое автор призывает взять на вооружение (если мы не заражены высшим образованием, разумеется). Итак, наша великая троица неоднократно будет утверждать, что они не-такие-как-все, не буржуи, а люди с воображением (которое высшее образование напрочь отбивает – помним!). Чтобы показать, какие они не буржуи и не мещане, а неоромантики и бунтари, герои ломают мораль об коленку прямо на наших глазах (не повторять! работают профессионалы!): прилюдно признаются в том, что они эгоисты и не стесняются этого, Лизл осчастливливает всех признанием о том, что она регулярно спит с девушками, но с мужчинами ей тоже нравится (хотя никто её не просил про это рассказывать), что они трое спят в одной кровати… Замер дух? Завидуете их смелости и раскрепощённости? Эти подростковые перформансы нам будут демонстрировать весь роман в промежутках между исповедью Айзенгрима. А ещё троица останавливается в самых дорогих отелях, заказывает самые дорогие вина и деликатесы, живёт в самом настоящем швейцарском замке с кучей раритетной мебели ручной работы, колесит по миру и не ходит на работу («Суаре иллюзий» несмотря на все усилия автора работой не выглядит). Они не буржуи. Буржуи живут по-другому. Уверуйте и будьте, как эгоисты. Всё тутошнее ницшеанство родом из средней школы – с понтами напоказ и самоутверждением вопреки здравому смыслу. Образование, как и любой упорный скучный труд, в этом возрасте тоже не любят. А все бунты сводятся к демонстративному отрицанию всего, чего хотят от тебя родители: Лизл ломает коллекционные игрушки деда, Рамзи сбегает на войну, Пол со злостью и торжеством видит, как религия, которой пичкал его отец, превращается в нечто чудовищное в словах Счастливой Ганны. И, как все детские бунты, эти заканчиваются тихим возращением на прежние позиции, но зато с очень независимым видом: Лизл чинит поломанные ею игрушки, Рамзи разочаровывается в войне и возвращается домой, Магнус вовсю цитирует Библию и на полном серьёзе рассуждает о Божественном промысле в своей жизни. Побунтовали немного и будет. Большие детки живут в богатом замке, играют в любимые игры и предлагают нам бросить свой бесполезный взрослый мир и тоже стать ребёнком, т.е. эгоистом. Странно только, что во всех трёх романах о детях говорится иное: они злые, нелюбопытные, не верят в чудеса, их удел – либо остаться дураками, либо повзрослеть. Как-то смахивает на автопортрет главной троицы. Свои своих не признали? Ставлю среднюю оценку только за дельное изображение эгоизма как «пожирания» другого человека. P.S.: надеюсь Р. Дэвис заплатил наследникам Г. Гессе за постоянное пользование идеями и образами из «Степного волка»? P.P.S.: как связаны Айзенгрим и смех Мерлина? Или это всё тоже было только для понтов?

Этот роман можно читать как самостоятельное произведение, а не часть трилогии, и получить увлекательную историю о том, как из прошедшего через психологическое и физическое насилие ребенка получился известный на весь мир иллюзионист. В этом случае одной из ключевых тем можно следует считать тему истинности и достоверности воспоминаний - как сам человек помнит то, что происходило с ним, и в каком виде те же самые события сохранились в памяти других людей. Не зря практически в самом начале говорится о том, что совершенно фантастическая (и не имеющая ничего общего с реальностью) биография упомянутого иллюзиониста имеет такое же право на существование, как и его собственные воспоминания, рассказанные в кругу друзей и временных коллег. Но если смотреть на "Мир чудес" именно как на завершающую часть "Дептфордской трилогии", то наибольший вес имеет другая мысль, высказанная почти в самом финале: о том, что и божественному и дьявольскому влиянию необходим посредник - человек, и что далеко не всегда можно четко отделить и различить одно от другого. Как и первые две книги, в которых свои главные герои, одна из ключевых тем - свобода выбора. Автор пытается с разным позиций и от лица разных персонажей найти ответ на вопрос, насколько сильно влияние внешних обстоятельств на судьбу того или иного человека. Или, если посмотреть на тот же вопрос с другой стороны, насколько часто чья-то судьба зависит именно от внешних обстоятельств.

Хотите прочитать книгу полностью?

Посмотрите здесь - https://teletype.in/@false12/s7maHsbfj.
Не забывайте благодарить авторов за их труд, приобретая книги в печатной версии!