Китаец Джан – сотрудник КГБ из Хабаровска

Передо мной стоял маленького роста, коренастый, седоволосый китаец, с искрящимися глазами и неизменной улыбкой на лице. Даже не верилось, что этот несерьезный с виду человек, настоящий чекист. Однако уже вскоре я убедился, что мой собеседник - незаурядная личность с глубоким аналитическим умом, с проникновенной интуицией и, естественно, с присущей людям его профессии скрытностью.

Джан My родился 15 октября 1924 года в г. Шэньян в Китае. Его родители, симпатизировавшие советской власти в СССР, всю свою сознательную жизнь мечтали пересечь пограничный Амур и осесть на Дальнем Востоке. Но их мечте так и не суждено было осуществиться. Вскоре Маньчжурию захватили японцы, и мать с отцом Джан My ушли в партизаны. Больше их никто не видел. Видимо, сгинули в борьбе за новую жизнь.

«Мне было всего двенадцать лет, когда я лишился родителей. Остался на свете один-одинешенек. Куда податься - не знал. Как то, гуляя по Шэньяну, забрел я в частную китайскую школу. А там сверстники кун-фу занимаются. Мне так понравилась эта борьба, что, преодолев страх и смущение, подошел к учителю и попросил записать в секцию. Для проверки моих возможностей тренер свел меня в схватке с опытными борцами. Я в грязь лицом не ударил. Так и начал учебу в этой частной школе».

В середине тридцатых годов японцы начали преследовать всех, кто хоть как-то был связан с партизанским движением в Маньчжурии. Реальная опасность нависла и над Джан My. Ему грозил расстрел. Соратники родителей Джан My сумели переправить мальчика во Владивосток, в детский дом. Это случилось в 1936 году. А в следующем году детдом расформировали. И Джан My поступил в школу, которая по стечению обстоятельств находилась рядом с управлением Тихоокеанского пограничного округа.

Воины в зеленых фуражках были частыми гостями воспитанников школы. Бывали там и пограничники-разведчики. Офицеров сразу заинтересовал этот юркий китайский паренек. Смышленый. Любознательный. Отметили и аналитический склад ума. А главное - русский, китайский и японский языки знает в совершенстве. О лучшем переводчике и мечтать нельзя было. Так Джан My оказался в погранвойсках. В 69 погранотряде. Тогда шел 1940 год. Последний год мирной жизни. Хотя на дальневосточной границе мир был всегда относительным. Особенно после того, как японцы обосновались в Маньчжурии.

Поэтому времени на раскачку не оставалось. Джан My сразу же привлекли к работе с китайскими партизанами, имеющими свои базы на советской территории. Внедрение происходило очень быстро, и уже через несколько дней советское командование знало все, что происходило в среде борцов за свободу, каковы их планы на ближайшую перспективу. Это позволяло вносить необходимые коррективы, активно влиять на боеспособность партизанских объединений.

В 1942 году Джан My направляют на курсы военных переводчиков Тихоокеанского флота.

«Меня сразу же переодели в морскую форму. Моего размера не оказалось. Пришлось ушивать и брюки «клёш», и «голландку». А потом началась изнурительная учеба. С нас требовали, как говорится, по полной программе. Ведь шла война. Страшная. Кровавая. Не на жизнь, а на смерть. Мы это понимали и учились военному делу настоящим образом».

В 1943 году после окончания курсов Джан My вернулся в свой 69 погранотряд. Началась привычная работа: подготовка агентов из числа китайских граждан, засылка их на территорию противника. И так вплоть до 1945 года. Когда отгремели победные салюты, в мае 1945 года Джан My перевели в Даурский погранотряд, в Забайкалье. Там он и встретил известие об объявлении Советским Союзом войны Японии.

В ночь с 8 на 9 августа 1945 года Джан My вместе с пограничниками переправился на вражескую территорию. Еще издали бойцы услышали веселый галдеж, песни, музыку. Это японцы, не подозревая об операции советских войск, веселились в свое удовольствие. Очень скоро автоматные очереди прекратили этот балаган. Части Красной Армии ушли дальше в глубь Маньчжурии, пограничники, уничтожив японские посты, вернулись на свои заставы. А Джан My и его коллеги занялись оперативными делами: искали своих агентов, собирали необходимую информацию, вербовали новых сотрудников, закладывали тайники и новые явочные квартиры.

«В то время, мы жили в бывшем здании японской жандармерии - большом двухэтажном особняке с огромными комнатами и подвалом. К сожалению, мы не успели обследовать все помещения. И вот однажды, отдыхая после очередной операции, мы услышали сильный взрыв. Посыпались штукатурка и стекла, задребезжала посуда. Мы бросились в подвал, а там два японца. От взрыва они не пострадали. Но испугавшись советских разведчиков, распороли свои животы огромными ножами. Зрелище, скажу я вам, не из приятных».

Бродить по тылам, разведывать освобожденную территорию - дело не из легких. Да и опасное. Как-то Джан My пошел на очередную встречу с агентом, надев китайскую форму. И попал в расположение советских солдат, переброшенных в Маньчжурию с Западного фронта. Ребята бывалые, горячие. Вот и приняли Джан My за чужака. Изрядно помяли бока разведчику. А когда разобрались, угостили его вкусным обедом и фронтовыми ста граммами.

В другой раз группа разведчиков пошла на встречу с очень важным агентом. Пошли налегке, практически без оружия. И напоролись на японскую засаду. Бой был жестоким, но скоротечным. Рослые разведчики поколотили хваленых самураев.

До 1947 года прослужил Джан My в Забайкалье. А потом уволился в запас. Вернулся в Хабаровск и до 1952 года работал в архиве КГБ. Отсюда и ушел на заслуженный отдых.

Текст составлен по материалам книги «Пограничники ДВ на фронтах ВОВ», Олег Орлов

Подпишись! За Веру, и Отечество! Лучшее средство привить детям любовь к отечеству состоит в том, чтобы эта любовь была и у отцов. (Шарль Монтескье).Материал собрал и оформил: Олег Островский (Хабаровск)

"Частная охранная организация "Агентство СКАТ"