Я - владелица тела героини романа. 13 глава
Он никогда мне не улыбался. Обычно у Эноха было холодное и раздражённое выражение лица, из-за, которого, казалось, что я действую ему на нервы. До сегодняшнего дня я хорошо помнила его лицо, но сейчас мои воспоминания окутал туман.
Улыбался ли он когда-нибудь вообще?..
Вероятно, Энох Хейнс не появился ни в романе, ни в жизни Чан Хён Джи из-за своего статуса простолюдина.
Мир подготовил для главной героини идеальных мужчин, и Блейк был одним из них. Соперничать с главными героями могли только те, кто являлся выходцем из знатной семьи, обладал богатством, умом и красотой.
Будучи простолюдином без гроша в кармане, у Эноха не было ни единого шанса.
Однако для меня он был единственным.
Он не был очарован Чан Хён Джи и не являлся персонажем, созданным историей для главной героини, поэтому он видел во мне меня.
Даже если он назовёт меня бесстыдницей, я готова встать на колени и отдать ему всё, лишь бы он спрятал меня от всего мира.
— С тех пор, как мистер Хейнс стал независимым пять лет назад, он руководит торговой гильдией. Я слышала, что большую часть времени он проводит за границей, – сказала горничная.
— Вы странно себя ведёте. Вы можете просто спросить у мужа и всё узнать, так почему же?..
— Перестань задавать глупые вопросы. Просто ответь мне.
И тогда я вспомнила. Эту горничную звали Лиши.
Лиши посмотрела на меня с подозрением, но больше игнорировать меня не могла. Если я пожалуюсь Лайнусу, её голова полетит с плеч.
— Я, честно говоря, не знаю. Я только слышала, что он много путешествует...
— Хорошо, тогда как называется его торговая гильдия?
— Haines Group, госпожа Флоренс.
По спине пробежал холодок. Я замерла и затаила дыхание, когда Лиши, увидев кого-то, радостно улыбнулась.
— Давно не виделись, Лиши. О чём вы так мило беседовали?..
Это была Грейс. Я моргнула, пытаясь вспомнить, что только что сказала. Чан Хён Джи не стала бы так давить на горничную. Так поступила бы прежняя я. Грейс неспеша подошла к нам.
Я едва успела обернуться. Честно говоря, мне хотелось просто убежать.
Я боялась Грейс больше, чем отца и Блейка. Сколько я себя помню, она никогда не била меня, но её слова ранили куда сильнее.
В воспоминаниях Грейс вышла замуж три года назад и покинула особняк. Я сбежала от Лайнуса сюда, но, если бы я знала, что она приедет, я бы нашла другой путь отхода.
Я даже не могла притвориться Чан Хён Джи перед ней. Моё лицо просто застыло.
Грейс нежно коснулась моей щеки своей теплой рукой.
Её прекрасные голубые глаза были полны слёз. Ей, как отцу и Блейку, тоже было жаль меня.
— Я видела тебя, лежащую без сознания. Не могу передать, как я была расстроена тем, что никак не могу тебе помочь. Я слышала, что ты вчера очнулась, но ты уже в состоянии ходить?
— ...Почему ты внезапно стала говорить так официально?
— Я-я, наверное, всё ещё не до конца пришла в себя...
Грейс прищурилась. Я надеялась, что она, как отец и Блейк, сочтёт моё бледное лицо и слабый голос следствием болезни. Я надеялась, что она тоже даст обмануть себя.
Мне не нравилось притвориться Чан Хён Джи, но, если только, подражая ей, я могла избежать пристального взгляда Грейс, я бы сделала это сотню раз. Я вытерла влажные руки о юбку.
Из-за плеча Грейс с подозрением наблюдала Лиши.
— Но почему ты спрашиваешь о Haines Group?
— Ничего такого. Просто внезапно вспомнила...
— Да. Когда вернулась домой, я вспомнила...
— Я удивлена. За все эти годы ты не разу не упомянула его.
Это правда. Думаю, Чан Хён Джи даже не знала его имени.
— После того, как ты потеряла память, Энох стал странным. Он уехал из этого дома, словно за ним кто-то гнался, и с тех пор Энох пишет всего пару писем в год. Отец и мы все говорили ему, что нам очень жаль, но он всё равно отказывается возвращаться.
— Это всё из-за неё, – тихо пробормотала Лиши.
Должно быть, она винила меня. Она знала, что Лайнус выгнал Эноха, и думала, что я виновата в том, что Энох не может вернуться домой.
— Мы всё время говорили ему, что это его дом и он может вернуться в любое время, но... Ой, я заговорилась. Ты недавно проснулась, а я тебя тут заставляю стоять. Я принесла твой любимый торт, Флоренс. Лиши, можешь приготовить чай?
Грейс ласково взяла меня за руку.
Она коснулась моей влажной ладони. Я попыталась отдернуть её, но было уже поздно. Грейс крепко сжала её и пристально посмотрела мне в лицо.
У меня не хватало смелости поднять глаза.
Перед Грейс и её служанками, ссутулившись и покрывшись холодным потом, я чувствовала себя лягушкой перед змеёй. Меня пугал один её взгляд.
Грейс грубо схватила меня за подбородок и заставила посмотреть на неё. Бесполезно было сопротивляться. Я чувствовала, как Лиши в шоке смотрит на нас. Грейс, чья мягкая улыбка исчезла, пристально посмотрела на меня с холодным выражением лица.
Казалось, она видела меня насквозь....
«Я ничего такого не говорила... она не должна была узнать».
Если бы я сейчас просто рассмеялась и притворилась дурочкой, возможно, меня не поймали бы...
— Не придуривайся, – сказала холодно Грейс и оттолкнула меня, словно коснулась чего-то грязного. Я отшатнулась назад.
— Не нужно открывать мусорное ведро, чтобы понять, что там мусор.
Я замолчала. Тон Грейс не был резким. Она говорила спокойно, словно читала письмо.
Гнев Блейка пугал, но ещё сильнее пугало меня холодное презрение Грейс.
Стоя перед ней, я чувствовала себя грязью, которой нет места на этом мире. Возможно, для неё я и была грязью. У меня не было сил превратить свою обиду в ярость, поэтому я даже не могла разозлиться на неё.
— Неважно, вернулись она или нет. Важны они, – сказала она и указала на мои глаза. – Эти обиженные глаза.
— Как отец и Блейк их не заметили?
— Ты похожа на собаку, просящую любви, которой она не заслуживает.
— Ты не имеешь права грустить или злиться, потому что ты убила маму. Я не права, Лиши?
Лиши кивнула за спиной Грейс. Даже без зеркала я знала, что моё лицо побледнело. Меня трясло.
Тень Чан Хён Джи исчезла, и я снова стала самой собой, какой был пять лет назад.
— Тебе следовало продолжать притворяться, Флоренс. Если бы ты продолжала улыбаться, как дура, я бы, возможно, сделала вид, что люблю тебя.
Хотя мне и хотелось стереть следы этой женщины, я не чувствовала радости.
— Глупость делала тебя милой, поэтому мне было всё равно, ты это или нет.
Именно я, настоящая, была для неё отвратительна. Она не знала о одержимости, но, как только она поняла, что я стала прежней, она показала свою ненависть.
«Может, от меня и правда воняет, как от мусора».
Я горько усмехнулась. Возможно, именно поэтому она раскусила меня, даже когда я ничего не говорила.
Изменившееся отношение Грейс была весьма освежающим.
Она бросила купленный для меня торт на пол в коридоре и наступила на него, раздавливая. Затем Грейс повернулась и сказала:
— Я ухожу. Не хочу быть рядом с этим. Лиши, принеси мне новые туфли.
Лиши вежливо поклонилась и бросила на меня быстрый взгляд.
Её спокойные глаза посмотрели сначала на раздавленный торт, а затем на меня. Губы изогнулись в долгой, знакомой улыбке.