Конный клуб

Часть 1

Было мне 15 лет, и как то раз летом предложила мне подружка подзаработать на конюшне. Сама подруга занималась конным спортом, ну а я просто любила лошадей и животину всякую, да и деньги были не лишние. В обязанности входила чистка денников, несложный уход за лошадьми, которые участвовали в конных прогулках, ну и в целом всякие мелкие поручения из серии «принеси -подай». На конюшне помимо меня работало еще несколько ребят чуть старше, некоторые из них работали круглый год. Из работников был старый угрюмый конюх Митрич, который потихоньку то ли ворчал про себя все время, то ли пел какую то ахинею, разобрать было трудно, пара девушек-тренеров при конном клубе рядом, с ними мы практически не общались - ну девчонки как девчонки, старший тренер Наталья Николаевна, несколько подсобных рабочих, которые приходили периодически. Смешной мужик был сторож Василий Петрович - вместе с Митричем (Дмитриевичем, так то) они жили тут же на конюшне в подсобке-вагончике, но Петрович подбухивал беспощадно и травил всяческие байки, так что не переслушать. Еще были маленькие курочки и кролики, Митрич не ворчал только на них, пожалуй.

Работа мне нравилась, с ребятами я подружилась быстро, особенно с Соней и Мишкой, частенько мы задерживались после работы потусить вместе. Кстати, конюшня и конный клуб располагались в старом сосновом бору, так что все располагало - красивый лес (временами конечно он пугал, настолько был густой, что стоило отойти на несколько метров и уже становилось темно, ночью можно было и вовсе заблудится), свежий воздух, а на выходных мы жарили шашлыки с остальными ребятами под пристальным вниманием Митрича - тут он тоже не ворчал, а Петрович так вообще был звездой. Так весело-спокойно прошло где-то полтора месяца, а потом случилось нечто странное, но знала бы я, что это только начало…

Думаю, нужно рассказать немного о самой конюшне - в целом, конюшня как конюшня, если вы когда либо видели ее - стойла, крыша, кирпичный пол, само здание было достаточно старым, но стараниями Митрича и Петровича как то держалось. На конюшне содержалось 4 лошади частников и 6 лошадей, принадлежащих владельцу конюшни - их арендовали для конных прогулок. К слову, о владельце конюшни - непримечательный ничем мужик, за все время мы видели его пару раз. Рядом с конюшней было ещё несколько построек - сарай с хозяйственным инвентарем, амуничник, подсобка с комнатой отдыха, подсобка-вагончик Митрича и Петровича, за ней были клетки с кроликами и курами. Чуть глубже в лесу было здание и постройки конного клуба - такое же старое и потрёпанное, построечное ещё в СССР наверное.

Так вот. В первый рабочий день мой инструктаж проводил Мишка - рассказал как и что, какие за мной закреплены денники, про характер лошадей, где лежат инструменты, щетки и тому подобное. А под конец у нас состоялся странный диалог:

-Марин, там в конце конюшни закрытый на замок денник. Мы туда не ходим, лошади там никогда не стоят, и не приводи их туда, пожалуйста, ок?

-Да без проблем, а чего там такое?

-Плесень тебя сожрет, чёрная, что. А вообще я без понятия, если хочешь спроси у Митрича или Петровича, но мне они ничего не рассказали, знаешь. Петрович вообще сразу замолк, а Митрич сказал что «закрыто и закрыто, не лазь и все»

Тогда я не придала этому значения - да и вправду, закрыто и закрыто, места ещё полно, пока однажды не услышала голос из закрытого денника…

«Скушай яблочко, хорошая. Вот так, вот так, хорошая девочка! Хихихи, не обидишь меня, не обидишь, знаю. Это не ты , не ты не ты не ты…кушай кушай, милая» Честно - похоже на начало дешманского такого ужастика, но я не испугалась, почему-то, хотя голос был странным, да и замок был на месте. Собравшись, я побежала за Петровичем и Мишкой. Найдя обоих, рассказала им все что услышала и увидела, Мишка хмыкнул, а Петрович, обычно весёлый и румяный от коньяка, заметно побледнел - вот тут мне стало не по себе. Петрович промямил «Вы, ребятки, идите там…я проверю, идите. Морковка вон стоит без седла, идите…» Мишка начал было возражать, мол мало ли что там вообще, пошли вместе, я лопату возьму, но Петрович начал кричать чтоб бы занимались своими делами и побежал в строну денника. Мы с Мишкой переглянулись и видимо, подумали одинаково - потихоньку двинулись за Петровичем, но с обратной стороны конюшни.

Через пять минут мы услышали пыхтение Петровича «да ты ж, ссука…я ж говорил, как ты вообще…нельзя тут ходить, ну чего ты», а затем я услышала уже знакомый мне смех. Лицо Мишки надо было видеть в тот момент, мне кажется что до последнего он думал, что я поехала кукушкой! Мишка рванул в входу в конюшню, я поспешила за ним, и то что мы увидели, навсегда врезалось в мою память, чувство жалости, отвращения и…ужаса? Петрович вёл под руку паренька…трудно было сказать, сколько ему лет, да то, что это пацан я поняла только по одежде. Лицо мальчишки было полностью обезображено, будто кто то взял и смял его голову как пластилиновый шарик - на черепе две огромные втянутые вмятины, с одной стороны не было глаза и глазницы, уха, а лицо было скроено словно из кусочков чужих лиц…добавьте к этому перекошенную челюсть и отсутсвие зубов, примерно вот выглядел Илья. «Илюха, ты как тут оказался, еб твою налево! Где мать? Илюха!» продолжал пыхтеть Петрович. Завидев нас в воротах конюшни, Петрович на секунду засмущался, а потом сказал каким то тоненьким, извиняющимся голоском:

Ить, ребят, напугали мы вас. Это…это Илья, сынок мой. Он это…случай с ним произошёл, несчастный, значится. Да вы не бойтесь, он что дурачок, но не опасный! Щас мы мамке позвоним, да, Илюх? Как же ты так…

Мы с Мишей стояли, шокированные увиденным. Илья брел рядом с отцом, булькая и хихикая остатками рта, даже не смотря в нашу сторону. Мне стало жаль Петровича, но в то же время любопытно, что произошло с его сыном, ведь болтливый Петрович никогда не рассказывал ни о нем, ни о жене. Мы вообще думали, что у него никого нет! Я поделилась мыслями с Мишкой, но он меня одернул, мол невежливо спрашивать такое. Тем временем, мы уже подошли к комнате отдыха, там собрались остальные ребята и Митрич, который придерживал Илью за плечи, и казалось, что не был удивлён. На лицах ребят читался страх и отвращение, в очередной раз мне стало жаль Петровича.

Ну вы это, чего тут столпились. Илюха, я мамке позвонил. Ну и устроил ты ей конечно, зачем сбежал, а, поросёнок?
Лошадка, лошадка моя. Там. Стоит, скучает без меня. Моя лошадка, Белка моя! Моя моя моя…это моя….

Дальше Илья снова начал бормотать что то невнятное, хихикать и разглядывать руки Митрича, который задумчиво смотрел куда то поверх нас. Решив не смущать Петровича, мы отошли подальше, но мне было интересно, что будет дальше, плюс я не могла оторвать взгляда от угодливой головы Ильи (да, это неприлично). Минут через 20 возле подсобки материализовалась небольшая сухонькая женщина. Я незаметно подошла поближе, чтоб слышать, о чем будут говорить.

Танюх, как же так то, как он сам добрался, от дома до конюшни минут 30 пешком. Тань, я б в жизни его больше никогда сюда…Тань, Илюху бы никогда…- почти плакал Петрович.
Я Вась не знаю, у меня чуть сердце не встало…я его помыть собралась, на 5 минут ушла за чистым бельём…господи Вась, он мне последнюю неделю всю плешь проел этой конюшней, я думала снова в стационар ложить его уже! Вась, я не могу с ним, не могу! - в истерике кричала женщина, тряся безучастного сына за руку.

Митрича нигде не было, Петрович с женой продолжали о чем то спорить. Не знаю почему, но я решила вмешаться. Опять мне стало жалко Петровича и его пацана.

Дядь Вась! Вы извините, что лезу, но вам может чаю…Илье и жене вашей…я это, быстренько сделаю, чего вы стоите то на жаре! - выпалила я.

Петрович встрепенулся и перевёл на меня заплаканные глаза, я же стояла выпучив свои, максимально прикидываясь дурочкой. Татьяна устало вздохнула, и сказала, обняв сына:

А знаешь, давай милая. Давай чаю. Вась, а ты коньяк неси, и не надо морду корчить, что ты мол ни ни. Заебало ж все как, прости господи!

На этой ноте Петрович суетливо побежал в вагончик, а я, тоже не теряя времени, махнула рукой Татьяне на дверь комнаты отдыха и побежала вперёд, ставить чайник. Через некоторое время все было готово, и после нескольких рюмок коньяка Петрович и Татьяна разговорились со мной. Тем временем, Илья увлечённо пускал пузыри слюней в чашку с чаем и довольно мычал.

Ты знаешь, Марин, Илюха то наш он не всегда такой…такой вот был. Ты девочка добрая, я тебе расскажу. Илюха он с детства лошадей любил, все говорил «папа, папа, я буду на коне скакать, буду всадник, будут у меня лошади свои». Так вот отдали мы как говорится Илюху в конный спорт, сюда, в клуб. Счастливый был! Помню, сколько Тань, ему было? 6 лет? 6 лет…занимался он значит, тренировался…лошади, соревнования первые, потом…За лошадью то он сам всегда, за чужими тоже старался, любил…вот как ты он примерно был Марин, когда…

Тут Петрович прервался и начал всхлипывать, глядя на Илью. Татьяна продолжила:

В 14 лет с ним несчастье произошло. Лошадь отчего то в стойле взбесилась, а он нет чтоб выбираться или на помощь конюха позвать, решил сам успокоить…Она копытами ему всю голову в фарш превратила…мне сначала показывать не хотели, мол не жилец вообще ваш сынок, но вот выжил. Выжил, Илюшенька, по частям собрали голову. Если бы не Митрич…он лошадь то ту вилами для сена…и скорую вызвал быстро…Потом Илюха по врачам, мы с ним вместе, операций было столько. Говорили овощем будет. Ну как Марин, он и есть, чего душой кривить, уже 10 лет прошло…но ходит, сам поесть может. Нас с отцом помнит по именам, Митрича…тяжело все это…не говорил почти, а сегодня вот его прорвало! Раньше только мычал, да «конюшня» кричал…

Татьяна замолчала, молчал Петрович. На меня снова накатила волна жалости. К ним, к Илье, к Митричу и лошади этой несчастной. Не зная, что сказать и как их утешить, предложила на мой взгляд отличную вещь ( как мне показалось):

Дядь Вась, а может Илюху на лето с собой тут оставите? Ну…раз он тут говорить начал…может ему надо тут побыть? Вы говорили, он не опасный…мы с Мишкой приглядим! - сказала я, подумав, что Мишке потом объясню все.

Татьяна посмотрела на меня и задумалась. Петрович переводил взгляд с Ильи на жену и обратно. Наконец Татьяна сказала:

Устала я. Пускай два дня побудет с тобой, Вась. А потом я с доктором созвонюсь и в стационар. И так сбежал из дома и по городу бродил, чего ещё хуже может случиться? Самое страшное уже случилось…

На следующий день, мы работали уже втроём - я, Мишка и Илья. Миша конечно не особенно проникся заботой об инвалиде, да и вообще сказал мне что я пиз***лась, но потом, поняв что физически Илья в порядке и может помогать носить воду и тюки с кормом, успокоился. В основном Илья молчал, иногда подходил к закрытому деннику и скребся рукой по двери, шепча «Моя Белочка, моя лошадка. Это не ты, я простил, простил». Внезапно, он запомнил наши с Мишей имена, иногда звал нас показать ему лошадь или чтоб отвели к отцу. Петрович, тем временем, не пьянствовал, как обычно. Казалось, он рад, что Илюха тут и общается с нами, смотрит на лошадей. Может, вспоминал о прошлом - Петрович рассказал потом, что с Татьяной они в разводе, не выдержал он беды с сыном, запил, потерял работу. И что Митрич в итоге забрал его сторожем на конюшню. «Проклятая эта сраная конюшня…мы тут ей все прокляты Маришка, ты поработай и уходи отсюдова…денник тот закрыт ещё до Илюхи был, там говорят лошади всегда бесились…Митрич закрывал, не знает, кто открыл и зачем лошадь туда…Митрич то он тоже…» Впрочем, что Митрич тоже, он так и не сказал. Но с того дня, как у нас остался работать Илья, меня не переставало покидать чувство тревоги, конюшня не выглядела так миролюбиво, как раньше. Даже лошади порой неохотно расходились по своим стойлам. Как оказалось, мне не показалось. Дальше события развивались так, словно кто-то заранее подстроил весь этот кошмар…

Часть 2

Через два дня ко мне подошёл Петрович, и спросил, как нам с Ильей. Я ответила честно - что иногда он нас с Мишкой пугает конечно, но в целом все нормально. Петрович хмыкнул, и сказал, что Татьяна заболела пневмонией, на две недели ее положили в больницу и Илюху она не скоро сможет забрать, а посему остаётся он на Петровича и нас.

Знаешь, Марин…Илья он осознаннее стал. Вчера перед сном говорит мне «Марина добрая. У неё хорошо будет. У других не будет». Представляешь? Раньше то вообще ничего не говорил, а сейчас вот…

Меня немного передернуло от такого «предсказания», но виду я не подала. Улыбнувшись Петровичу, я побежала искать Мишку и Соню, работы сегодня было навалом - 5 групп с конными походами по лесу! Подходя к конюшне, я услышала крики и ругань:

Мало того что тут ходит этот криповый урод, лошади ещё просто охуели, кусают, дёргают, заебали в край! Мне это вообще не надо! Платят копейки! - кричала Соня

Я удивилась, ведь неделю назад Соня говорила что ей очень нравится наша работа, и что она почти накопила на новый шмот к осени, а вот про лошадей она была права…но я себя убеждала, что им просто жарко, да и групп в последне время было больше, животные уставали. Замечание Сони заставляло задуматься…

Не нравится - вали! Заебала тут ты, а не лошади! - парировал Миша, - Криповый урод, в отличие от тебя воду носит целую неделю и не мандит, а рожа твоя немногим его красивее!

Этого Соня уже не смогла стерпеть. Толкнув Мишу в плечо, под офигевшие взгляды других ребят, она быстрым шагом пошла к подсобке с нашими вещами. Когда она проходила мимо запряженных для прогулки лошадей, одна них решила, видимо напоследок, куснуть Соню. Соня завизжала «сука!» и схватила стоявшие рядом вилы, которые кто то не отнёс в сарай - «я тебе сейчас устрою!». И…вонзила вилы в шею кобылы. Та захрипела, встала на дыбы, пытаясь освободиться, к ним уже бежали Мишка и другие, что то крича. Я стояла, как заворожённая. Дальше я плохо помню - вилы в крови, Соня в крови, брыкающаяся лошадь, Митрич…

На следующий день Соня не пришла. Я спросила у Мишки, как она и как лошадь - он сухо ответил, что лошадь вряд ли будет в порядке, над ней всю ночь колдовали Митрич и ветеринары, а где Соня он не знает, и ему пофиг. Мне стало не по себе, и я решила побыстрее пойти на конюшню.

Возле запертого денника сидел Илья и что то тихонько говорил. Я прислушалась - «плохая плохая, я знаю. обидела обидела, он ее ам и все ам и все, не будет как с Ильей». Страх тонкими иголочками подбежал по моей шее, я сжала руки, выдохнула и спросила:

Илюх, а ты с кем говоришь там все время?
Мммм!
Илья, ты же понимаешь, что я говорю?
Понимаю, - Илья вдруг захихикал, - она тебя тоже слышит, ты добрая, - продолжил парень
Кто она, Илья? Про кого ты сейчас говорил, кто «ам»?
Лошадка, лошадка моя слышит. Она в стойле там осталась, стоит. Всегда стоит, я к лошадке хотел. Но она добрых слышит, ждёт яблочки. А ты добрая. Принесёшь ей яблочки? - Илья жалобно посмотрел на меня одним глазом

Разбираться с нездоровым Ильей мне не захотелось в этот раз, и я пообещала , что сейчас принесу яблочки. Я почти дошла до подсобки, когда увидела, что на территорию конюшни заходит полиция, стоят Петрович, Митрич, директор. Директор, заметив меня, подозвал рукой

Ты Марина, да? Вчера в обед Соня пропала, после…инцидента с лошадью. Ты не видела, куда она пошла? Ребят опросили уже, но никто ее не видел. Домой она не вернулась, родители места себе не находят!

У меня началась паника. В голове почему то стояли слова Ильи - «плохая, обидела…он ее ам». Я ответила, что тоже не знаю, куда пропала Соня. Стало стыдно, ведь я собралась позвонить ей вечером…

Нас ещё долго опрашивала полиция, в лесу уже развернули поиски - на Мишке не было лица, когда он наблюдал за группами поисковиков, уходящих в глубину бора. «Яблоки»- вспомнила я, «я обещала Илье яблоки». Прошмыгнув в комнату отдыха, я взяла парочку и отправилась назад в конюшню - надо было отвести Илью к Петровичу.

Илья все так же сидел у денника. Я подошла поближе и положила ему в руки яблоки. Мои же руки дрожали мелкой дрожью, я так переживала за подругу! Вдруг Илья схватил меня за запястья и очень четко произнёс:

- Марина, пусть ищут ближе к конному клубу. Там, где старые березы спилили, под ветками.

Я уже не понимала, что происходит. Что, блин, с этим Ильей, где Соня, что искать под ветками? Неужели она погибла? И причём тут Илья, откуда он знает, где искать? Выбежав из конюшни, я полетела в сторону конного клуба, туда, куда указал Илья - встретив по пути группу поисковиков, которые последовали за мной. Вскоре мы вышли к поляне, на которой лежали наваленные спиленные стволы старых берёз - возле конного клуба собирались делать пристройку. Я начала осматривать стволы и ветки, и буквально через 10 минут услышала голос одного из мужчин из группы:

Андрюх, тут девушка. Тело. Погибла. Вызвай остальных, отбой, давайте сюда полицию.

Я не выдержала и разрыдалась, осела на ближайший ствол дерева. Ко мне сразу подбежали пара мужчин и начали уводить с поляны, но последнее что я увидела - ноги Сони, точнее то, что было ее ногами - сейчас на их месте торчали лишь обглоданные кости…

«Ее что, съели? Тут нет диких животных, тут даже собак нет бродячих!Бред!» Я сидела в комнате отдыха, ждала, когда меня заберут родители. Снаружи была полиция, волонтёры, которые принимали участие в поисках, я слышала плачь матери Сони, ребята и Миша, которые сидели со мной в комнате, обсуждали между собой, что на работу сюда не пойдут больше ни за что. Я тоже боялась, но меня не покидало чувство иррациональности происходившего, к тому же, я не сказала полиции, что Илья указал на местонахождение Сони, из головы не выходили его странные диалоги с пустым денником. Не мог же он ее обглодать, не может такое сделать человек…

Мне очень хотелось разобраться в том, что происходит, но родители были категорически против моей дальнейшей работы на конюшне, а спорить с ними не имело смысла, после того что произошло с Соней весь город стоял на ушах. Под предлогом прогулки, я все таки вырвалась на конюшню. Встретил меня пьяный Митрич:

Марина…ты лучше иди девочка, не надо тут…опасно!

Услышать от Митрича предостережение, а не бурчание было действительно жутко. Да и то, что он был пьян…кроме Петровича никто себе не позволял выпивать. Махнув Митричу рукой, я побежала искать Петровича и Илью.

Нашла я обоих в комнате отдыха. С ними же сидела старшая тренер - Наталья Николаевна, в первый рабочий день она заходила познакомится с нами.

А я говорю, место тут ПРОКЛЯТОЕ! Вон что творится, такая молодая девочка…
Василий Петрович, ну что за сказки, ну было тут парочку случаев…ну ладно, не парочку, но в общем-то типично для конюшни все, учитывая…
Наташ, тут чертовщина происходит. Лошади кусаются, ржут всю ночь, если бы директор не сказал и дальше охранять…прогулок то не будет больше этим летом…

Заметив меня, Петрович с тренером замолчали. Помог в неловкий момент Илья - звучно крикнув «Марина!», подавился водой, которая была у него в стакане. Петрович бросился у сыну, а Наталья Николаевна заговорила со мной:

Мне очень жаль Соню. Надеюсь, ты в порядке? Как себя чувствуешь? Поляну ту опечатали, да что говорить, тут все опечатали, полиция, занятий в клубе нет…очень жаль Соню…
Наталья Николаевна, а про какие случаи вы говорили? Тут ещё кто то погибал? Ну, на конюшне и рядом?

Наталья Николаевна вздохнула, посмотрела куда то задумчиво, и начала рассказывать…

«Конный клуб и конюшню при нем построили в 1968 году, ещё при Союзе, как раз когда я родилась. Мы жили недалеко, маленькими бегали смотреть на лошадей, на соревнования. И работал тут конюх, как его звали я не помню, но был он очень жестоким человеком, над лошадьми издевался…не знаю, зачем он вообще конюхом работать пошёл и почему его держали, ну да ладно. Мальчишки про него всегда сочиняли страшилки, но знаю, что один случай был реальным, у меня брат родной как ты вот, работал летом помогаем. Так вот, невзлюбил он одного коня, тот был строптивый, к нему подход нужен был, да и конюха он не боялся, от побоев зверел ещё больше. Как то раз, лупил его конюх, а конь возьми и лягни его в бок. У конюха от этого совсем чердак сорвало, ведь по его словам ни одна тварь его не лягала. Нашёл он где то арматуру, заточил, коня в деннике запер и давай этой пикой колоть везде…в бок, в шею, в глаза…озверел, бил. Говорят, у коня брюхо уже лопнуло от побоев, глаза вытекли, а он все бил, животному обезумевшему от боли никуда не деться…и вот, видимо в последний свой миг сумел конь петли двери сбить и вырваться, подскочил к нему конюх чтоб добить, а конь из последних сил лягнул его в голову так, что та от шеи оторвалась и отлетела. Брат говорит, что собирали ее по всей конюшне, как арбуз лопнула. Дело тогда замяли, раньше не было никаких зоозащитников, а конюх мол при несчастном случае погиб. Вот так…только мне брат рассказывал, что с тех пор в этом стойле, где коня замучали, лошади дурели, и даже самые спокойные хозяев и всадников калечили…»

Я с ужасом слушала историю, вспоминая Илью, и запертый этот денник, и совсем не заметила, как в комнату зашёл Митрич. Мужчина тихо сел и тоже внимательно слушал Наталью - на его лице была смесь боли и какой то отрешённости. И тут рассказ прервал Илья:

Николай, Николай! А Николай! - Митрич удивился и поднял на него глаза

«Николай его зовут, ого! Неужели Илья помнит?» - подумала я.

Аленка говорит, чтоб ты ей платьице беленькое принёс в денник. И сахарку для Яблочка, а то он злится! Беда будет!- продолжал Илья

Митрич стремительно вскочил с места, его лицо побагровело. Он пытался что то сказать, но вышло лишь «кккуда…», глодая воздух Митрич выбежал вон, под заливистый хохот Ильи. Мне снова стало жутко, и я поспешила выйти на улицу. Попрощавшись с Натальей Николаевной и Ильей, я решила, что навещу конюшню завтра, а заодно поспрашиваю у родителей про ту историю с конюхом - город у нас не очень большой, а они примерно одного возраста с Натальей Николаевной.

Опрос родителей не особенно что то мне дал - папа в общих чертах пересказал историю тренера, а мама вообще про такое не слышала, но сказала что конюх тот получил по заслугам. Я снова соврала, что иду гулять, и отправилась на конюшню….

Часть 3

Подходя к зданию конюшни, я услышала крики Ильи. Ускорив шаг, я начала различать так же бурчание Петровича. «Фух, он не один там,» - подумала я, судя по всему, Илья снова звал свою лошадку, а Петрович пытался его успокоить. Тут я увидела Митрича с лопатой, он шёл куда то в сторону леса, а лицо его было серым. Я побежала за ним следом:

Дядя…Коля! Дядя Коля!

Митрич остановился. Я добежала до него, и запыхавшись спросила:

Дядя Коля, что то случилось?
Пошли. Пошли, Маринка, поможешь. Все равно не отстанешь. Только не пугайся, успокаивать я не умею и не буду!

Мы вышли к поляне, той самой, где нашли Соню. Увиденное там повергло меня в шок и недоумение, снова нахлынул ужас и эти иголочки на затылке - там лежали тушки кроликов и курочек, которые жили у нас на конюшне. Все были мертвы. Выпотрошены и разорваны. Я посмотрела на Митрича. Он зыркнул на меня исподлобья и начал рассказывать:

« Нашёл их так. Утром проснулся - клетки открыты, пошёл искать, и нашёл на поляне. Плохо дело. Знаешь, мы с Петровичем похожи. Слушай, расскажу тебе, Марин, и пообещай, что не придёшь больше. Работаю я тут уже 20 лет, и Наташкина история…правда все это. Денник этот закрытый стоял долго, много народу лошади там покалечили…. И дочка моя, Аленка. Погибла там, четыре годика ей было. Я не уследил. Да только вот не конь в деннике ее затоптал, пусто там было, а зацепилась она шейкой за повод оставленный и задохнулась…проклятый тот денник, как и конюшня эта вся, после случая с конюхом. Аленкина мать, жена моя, она не выдержала, повесилась на…на поляне, где Соньку нашли, на берёзе. Я тогда чуть сам…А потом с Илюхой случай, а я знаешь, вилами этими кобылку ту его, Белку, я же убил ее, Марин. А потом только вспомнил про того конюха. И с тех пор я стал его видеть. Коня замученного. Вот только, Марин, это уже не конь, я не знаю что это. Я же и попа сюда приглашал, только вот не помогло. Тут животных в округе не осталось с тех пор, во всем лесу не осталось. И люди пропадают с тропинок, с годов 80 тут уже не ходят люди, только несколько тропинок осталось, где мы группы водим. Лес гиблый, зарос, и то, что живет в нем…Наташа то историю не успела рассказать, пока с телом и головой конюха разбирались, труп коня делся куда то, а никто не знает куда, пока с бумагами, милицией бегали, решили что подсобные выкинули, да вот только по их словам, не выкидывали и не хоронили они Яблочка. Да Марин, не мог Илья знать, что коня того Яблочком звали, да и как дочку мою зовут тоже не знал…прокляты мы тут…Петрович знает, просто так не отпускает никого это место. Все, кто долго проработали на конюшне или погибли, или калеками остались»

Митрич замолчал и отправился к поляне, закапывать трупы животных. Я стояла, и слышала как в моих ушах шумит кровь. Его рассказ вызвал во мне тошноту, глубинный ужас, я не могла сдвинуться с места. Не верила, но совпадением это назвать. И конь…что имел в виду Митрич, когда сказал что видел его? И что это уже не конь?

Хотелось убежать, убежать и больше не возвращаться, как и велел мне Митрич. Тем временем крики со стороны конюшни становились все громче, и я подумала, что возможно во всем этом безумии мне поможет только безумный Илья. Я так хотела понять, что тут творится, меня словно тянуло в тот самый денник…

Дядь Вась, дай я с Ильей поговорю! - попросила я Петровича, присев рядом с ним. Петрович сидел на кирпичном полу конюшни, обняв кричащего Илью.
Маринка, ты чего тут…забыла! А ну шуруй домой! Не надо тебе тут быть! Да и Илюха не поговорит с тобой, он с утра орет «Белка, Белка!»
Марина, лошадка тебя видит! Видит! И ты видишь лошадку, ты Белку чувствуешь, я знаю! Марина, когда он придёт беги в денник, лошадка тебя…спасёт! Запомни Маринка! Я попросил, ты добрая… - заверещал Илья
Илья, кто придёт? Скажи, кто придёт? - я бросилась к нему, взяла за руки, но тут Илья задёргался, изо рта у него пошла пена и он, потеряв сознание, обмяк.
Кто придёт…? - задала я вопрос в пространство конюшни, вслух
Конь придёт. Яблочко. Которого замучал конюх, - позади меня раздался усталый голос Митрича
Маринка, уходи сейчас же. Мы тут сами…мы ждали его, Маринка. И с Илюхой все это не спроста, он мне рассказал накануне, перед приступом. Что давно ему снился сон, что Белка в лес уходит, он за ней, а кобыла его носом в грудь, мол стой, стой…а в ночь перед побегом ему приснился сам конь, Илюха сказал что это демон, и людей он наказывает, голодный демон…но мы с Митричем это и без него уже знали, видали …Маринка, ты…

Петрович замолчал, потому в лесу раздалось ржание, и наши лошади, которые были в леваде, заржали в ответ. Я рефлекторно уперлась спиной в двери денника, и посмотрела на Митрича с Петровичем. Мужчины переглянулись, и Митрич тихо сказал мне:

Маринка, сиди тут, с Ильей. Мы закроем конюшню, и что бы ты не услышала, не выходи. Конь этот…он ест и человечину, и животных. Не знаем, что его на этом свете держит, это зло, и зло беспощадное. Давно мы его ждали, да не знали когда именно он объявится. А когда Сони увидели тельце - поняли, что вот он, тут, близко, наш шанс с ним поквитаться…за детей наших. Берегись, Маринка, храни тебя Бог!

С этими словами мужчины вышли из конюшни. Я тихо плакала, Илья продолжал лежать без сознания на полу. Казалось, что время остановилось, я не знаю, сколько мы пробыли в конюшне, но снаружи не доносилось ни звука. Всхлипывая, я дёрнула дверь запертого денника, замок оказался открыт и упал к моим ногам. «Беги в денник, лошадка тебя спасёт…», в голове крутились слова Ильи. «Ну что же, спасай нас лошадка» - подумала я, и потащила Илью в денник. Как только мы расположились внутри, я услышала крик, судя по всему, это был Петрович. Я зажмурилась и в ужасе и закрыла уши, через некоторое время крик стих…слышалось лишь ржание лошадей.

ТУК, ТУК, ТУК, ТУК…

«Твою мать, это…это же на крыше!», пронеслась в моей голове мысль, «Над нами!».

Илья, Илья очнись! Давай! - я пыталась разбудить парня, пускай он не соображает (или же наоборот, соображает больше нашего), но он сильный, мы должны обороняться, спасаться…

Илья начал что то хрипеть и кашлять, я прислушивалась к звукам на крыше. Там определено стоял кто то тяжёлый, деревянная перегородка поскрипывала от напряжения, и с потолка на нас летела мелкая пыль штукатурки. Я окинула взглядом денник. Старая солома, тряпки, старые повода, щётки…в углу был обломок вил. «Не хочу знать, что это за обломок», подумала я. Взяв его в руки, я решила разведать обстановку, подойдя к двери конюшни.

Было все еще тихо, я не слышала даже лошадей. Вообще ничего не слышала. Я подергала массивные двери - они были заперты снаружи. И тут в моей голове щелкнуло! Я побежала назад к Илье:

Илья, Илюша. Ты помнишь, когда пришёл в первый раз к лошадке? - Илья недоверчиво посмотрел на меня
Помню, Марина. Тут надо быть.
Илья, а как ты попал внутрь денника? Он был закрыт, а через конюшню ты бы не прошёл, тебя бы заметили…
Надо тут быть. Лошадка защитит.
Илья, мы уже очень долго сидим тут! По конюшне, сверху, кто то ходит! Тут небезопасно!
Безопасно. Белка тут. - Илья вдруг замолчал и отвернулся

Я услышала, как хрустит металл, как сыплется старая штукатурка. Двери конюшни! Прижав покрепче обломок вил, я быстро выглянула в проход - кто-то, или что-то методично ударялось в двери, которые определено не выдерживали. Ещё удар, и я увидела коня. Не знаю, что позволяло мне оставаться в своём уме, потому что конем, животным, живым существом это было назвать трудно.

Скелет, обтянутый кусками гнилой, смердящей плоти и сухожилий, с разбитым черепом, с пустыми глазницами. Зубы - зубы не лошади, хищный оскал, язык его свисал до колен, изо рта на пол конюшни капала кровавая пена. Я не смогла закричать, пошевелится, я не смогла оторвать взгляда от коня, как не могла оторвать взгляда от Ильи, впервые увидев.

Конь фыркнул и…зарычал? Я лишь крепче прижала к себе вилы, медленно отползая в конец конюшни, к деннику с Ильей.

ВХЩЩЩЩ! Позади коня оказался Митрич с хлыстом, на котором было что-то написано:

А НУ! ПОДИ СЮДА ТВАРИНА! ДОСТАТОЧНО УЖЕ ОТОМСТИЛ! В ПРЕИСПОДНЮЮ СО МНОЙ ВМЕСТЕ ПРОВАЛИШЬСЯ!

Митрич хлестал коня по костям на спине, хлыст снимал кусочки мертвой плоти, в конюшне разливалась тошнотворная вонь мертвечины. Вероятно, коню было больно от хлыста, всхрапнув, он бросился на Митрича!

МАРИНКА! МАРИНААААААА! - вдруг я услышала голос Мишки на улице и рванула из конюшни в его направлении
Миша! Миша я тут!

Я бежала, размахивая обломками вил в воздухе, совсем позабыв про Илью в деннике. Но тут мой побег прервался, я запнулась обо что то большое и…мягкое, упав рядом.

«Петрович…Дядя Вася!»- тошнота подкатила к горлу, и я не сдержалась. В воздухе пахло кровью, а тело Петровича словно вывернули изнутри, кожа и мышцы на его руках были обглоданы до костей, глаза были вырваны. Подбежал Мишка, дёрнув меня за руку:

Маринка, мы тебя ищем с ребятами, родители тебя потеряли, уже шесть….АААААА БЛЯТЬ!!!!!! - Мишка увидел труп Петровича - ЧТО ТУТ ЗА ХУЙНЯ МАРИНА БЕЖИМ, БЕЖИМ!

Миша рванул от меня в сторону конного клуба. Вот только добежать он не успел. Да и я ничего не смогла сделать, только смотреть на последние секунды жизни друга. Наперерез Мишке выскочила та самая кобыла, в шею которой Соня всадила вилы. Она сбила его с ног, и встала копытами на грудную клетку Мишки. Я услышала глухой хруст и крик, не в силах смотреть, я закрыла глаза, их и так застилали слёзы. В моих руках все ещё были вилы, сжав их покрепче, наощупь, я начала отползать от тела Петровича в сторону леса, к злополучной поляне.

Там были ребята, там были наши лошади. Я не знаю, что именно произошло, у меня практически не оставалось сил пугаться или плакать, мои сознание и рассудок были готовы вот-вот покинуть меня, казалось, что я чувствую как пульсируют мои мозги. На поляне было месиво из тел - копыта лошадей чавкали в останках моих бывших приятелей, я поняла, что шансов выжить не было ни у кого. Но вдруг лошади одновременно замерли и повернули свои морды ко мне.

«Беги дура, беги» - пронеслось в голове, и я побежала. «Ну и как ты собралась обогнать лошадь, Марина ты такая идиотина» - была вторая мысль, от неё я почему то начала смеяться. «Беги в денник, там нас всех спасёт лошадка. Одна сожрет, а другая спасёт. Марина, ты просто наглухо ебанулась и это все бред» - я продолжала бежать из последних сил, когда передо мной появился Митрич. Он был весь в крови, одна его рука висела безжизненной костлявой плетью, мышц и кожи на ней не было, в другой же он сжимал топор. Взгляд Митрича был абсолютно пустым, диким. Он заорал и бросился на бегущих за мной лошадей. Митрич спас меня в эту ночь.

Я добежала до дверей конюшни, упала и практически на четвереньках заползла в денник. Мои ноги были в крови, колени разбиты. На лице - смесь моей и чужой крови, грязи и слез. Тяжело дыша, я оглядывала денник, Илья свернулся клубочком у дальней стенки и бубнил себе под нос:

Белочка, Белочка не бойся, не бойся, бойся, бойся, ам ам и нету…
Илья, Митрич убил коня? - спросила я парня, не особенно ожидая ответа.
Хихихи. Так он мёртвый, мёртвый конь, уже мёртвый. Сиди тут, Белочка поможет, Белочка уже привела…

Илья не успел договорить, дверь денника дернулась и распахнулась. Конь. Конь стоял и смотрел на меня пустыми глазницами. «Марина, все погибли, вы последние, эта тварь всех убила» - я заплакала, отвернулась и зажмурила глаза, представила маму с папой. Хорошо, что они не приехали сюда!

ЦОК ЦОК. Я чувствовала вонь коня, чувствовала как его слюна капает мне на волосы. Илья безучастно лежал в углу, поджав руки и ноги. Да и чем бы он мог мне помочь? Конь поднял переднюю ногу и поставил мне на спину. Под его весом я склонилась к полу, и почувствовав острую боль в позвоночнике закричала. «Какого он блять делает?»,подумала я. Хруст, и я теряю сознание…

Яблочко, Яблочко! Ты что наделал! Держи сахарок, это папа передал тебе! А мне платье, теперь кататься буду в красивом! Яблочко, зачем ты всех убил опять? Ну что фыркаешь! Плохая лошадка!

Сквозь пелену я услышала детский голос. Тут не может быть маленьких детей, точнее, не может быть живых…я и сама умираю. Что с Ильей я не знаю, скорее всего конь тоже его прикончил. И тут я вспомнила…сахарок!

Аленка, Аленка… - позвала я, тихо, мне казалось что из легких откачали воздух, шевелиться я уже не могла
Ты Марина. Мне Белочка сказала, Белочка меня привела. Яблочко только меня слушает, я его прогнала назад, не бойся. Он злится на всех, но со мной добрый!

Я сглотнула. Во рту была кровь. Нужно попытаться позвать на помощь…

Аленка, помоги ещё, пожалуйста. Позови на помощь кого нибудь…
Не переживай, у тебя все хорошо будет! - смешным голоском сказала девочка, которую я по прежнему не видела, - я с тобой побуду, Белочка тоже тут. Папа сахарок Яблочку передал и платьице…

Я очнулась в больнице. Рядом была мама, увидев, что я открыла глаза и пытаюсь пошевелится, она заплакала и сказала, что у меня сломан позвоночник, и скорее всего я не смогу ходить и полноценно двигаться. На мой вопрос, что произошло с остальными, отвечал уже отец, потому что маму сотрясали рыдания. Несчастный случай. На конюшню напали одичавшие бродячие псы, погнали лошадей, те затоптали в панике ребят, а мне повезло. Я смотрела в потолок. Вдруг мама затихла и сказала, что со мной кое кто хочет поговорить. Родители вышли из палаты, и зашла Татьяна, мама Ильи. Она выглядела странно и молча села на краешек койки, глядя на меня.

Как вы, теть Тань? Как Илья? Мне про него ничего не сказали, мы вместе в деннике были…

Мама Ильи помолчала, а затем медленно улыбнулась куда то в никуда и заговорила:

У Илюши все хорошо. Он сказал и у тебя все хорошо. Он сейчас готовится к соревнованиям по конкуру, такой молодец у меня! Они с Белочкой очень трудятся. Спасибо, Мариночка, если бы не ты…

Улыбнувшись ещё раз, Тамара вышла из палаты.