Информационно-психологические операции. Часть 3. Интервью с офицером подразделения ИПсО ССО Украины.

Об информационно-психологических операциях.

Силы специальных операций - это что-то из героических боевиков о непобедимом американский спецназ. Видимо, так думает большинство обывателей. На самом деле свои ССО существуют и успешно действуют и в Украине.

В их состав входят как «боевики» - высококвалифицированный армейский спецназ из 140-го центра специальных операций, так и подразделение ИПСО - информационно-психологических специальных операций. То есть неких, по их определению, «военных политтехнологов», которые работают над тем, чтобы деморализовать психологическое состояние врага и заставить его к поражению.

Но также работают с гражданским населением, готовят почву для специальных операций и занимаются военной аналитикой. Учитывая так называемое перемирие на фронте, именно сейчас для этих ребят начинается горячая фаза боевых действий. Неделя пообщался о деятельности и перспективы УСН с офицером подразделения ИПСО ССО. Имя и лицо, естественно, он попросил не открывать.

Расскажите о себе. Что можно, конечно. И про Силы специальных операций.

- Я кадровый офицер, учился в Н-ском военном училище. Сразу по окончанию попал в управление специальных операций Генерального штаба. Оно было создано в 2007 году, но реально для войны никакой серьезной деятельности у него не было. На нас обратили внимание после начала российской агрессии в Крыму.

Думаю, мало кто реально представляет себе, что же такое Силы специальных операций и чем они отличаются от спецназа.

- На нынешнем этапе мы - это командование вроде того, как командование десантных войск. Но в будущем у нас будут в подчинении свои части армейского спецназа и части информационно-психологических операций (ИПСО). Думаю, до Нового года все должно быть готово, хотя из-за бюрократии очень медленно. Наш начальник Сергей Кривонос имеет большой опыт в АТО. Например, под его руководством был удержан единственный из всех атакованных во время войны аэропортов - Краматорский. Возглавлял когда 8-й полк спецназа, был начальником штаба ВДВ и тому подобное. Мы подчиняемся только начальнику Генерального штаба и президенту как верховному главнокомандующему.

Так что, у вас нет реальных бойцов?

- Конечно, есть. У нас есть свои «боевики». Они постоянно работают в зоне АТО. Есть информационщики - ИПСО. Это там, где служу: должны уметь разбираться и в журналистике, и в PR, и в политтехнологиях, и в психологии, и в IT, во всех новинках, чтобы эффективно выполнять свои обязанности. Есть и свои планировщики - все, как в нормальной военной части. Стремимся прийти к структуре НАТО, в ССО - это полностью отдельный вид войск. Вообще мы работаем в постоянной кооперации с другими специальными частями, но в будущем планируем перейти к стандарту, чтобы армейский спецназ всегда работал вместе с частями ИПСО, по натовским стандартом. То есть с параллельной поддержкой силовой - как заблаговременной, так и сопроводительной.

Расскажите о сущности работы ИПСО.

- Наше основное задание - деморализация личного состава врага, сейчас - незаконных вооруженных формирований сепаратистов. Главный канал налаживания связей и установления контактов с информаторами - социальные сети. Находясь по эту сторону фронта, это полностью логично. В свою очередь, главным каналом связи в соцсетях для нас был и есть Twitter. Основным методом и был, и до сих пор есть распространение выгодных нам слухов среди врагов. Следовательно, приезжаешь и сначала первые два-три недели изучаешь местность и реакцию людей на тебя. А местное население сразу узнает новеньких, приезжих. Не верьте, что нам легко работать, потому что, мол, нет языкового барьера. Все нюансы, например говор, диалект, произношение, внешний вид, сразу заметны и очень важны в нашей работе. Поэтому просто устанавливаешь контакты, например, через центры для переселенцев. И дальше мы должны сделать, чтобы через наши контакты, свободно или невольно, люди перенесли нужную нам информацию на ту сторону. Чтобы посеять там или панику, или деморализацию личного состава, заставить их к дезертирству и побегу, вызывать недоверие к собственному руководству, чтобы не выполнялись приказы их командования. То же, что они так хорошо делали в свое время с нашими бойцами. Надо отдать им должное: наши враги-коллеги работают достаточно неплохо, у них больше финансовых и организационных ресурсов, их постоянно поддерживает Россия. А у нас, напротив, поиск ресурсов для работы занимает львиную долю времени. Например, напечатать что-то для распространения на оккупированной территории, создание качественных роликов и видеоматериалов и тому подобное. Важнейшее в нашей работе - четко выделить и узнать о какой-то ситуации, на которую мы можем реально повлиять. И здесь, и там. Мы влияем через своих агентов, распространяем слухи, статьи через журналистов и лидеров общественной мысли, которых читают и на нашей, и на их стороне. Кстати, должен признать, что достаточно трудно работать с нашими, украинскими журналистами. Ведь все они прежде всего хотят сенсацию, а не послужить своей стране, распространив нужную информацию в нужной форме. Да и вообще у нас нередко пугаются аббревиатуры ИПСО - думают, по-видимому, что мы им психику будем ломать и тому подобное.

Расскажите, пожалуйста, о ваших боевых операциях. Из того, что можно.

- Как-то в плен попал русский кадровый сержант, это было в прошлом году. Нам удалось достать от СБУ и нашего руководства разрешение на работу с ним. Решили испытать на сержанте информационно-психологические методы давления. Начали обрабатывать его в том ключе, что, мол, зачем ты сюда пришел, посмотри, что ты и твои соратники натворили, без тебя было лучше, как теперь людям жить и тому подобное. Параллельно "пробили" все его контакты через социальные сети, которые он нам добровольно предоставил, вышли на родственников, подружек, друзей. По его согласию, от его же имени объявили, что, мол, я в Украине. Потом изложили информацию, чтобы начать подводить до того, как здесь сложно, дальше - что попал в плен. Тогда поехали с ним в Славянск, сели в обычном кафе и спокойно, по-человечески поговорили на камеру. Он при этом курил, пил кофе и честно все рассказывал: как командование их обмануло, сказав, что они едут на учебу, а они поехали на войну, которой здесь нет ни одной гражданской войны. Рассказал, что у них по забирали все мобильные телефоны, никаких ориентиров, он был не в курсе, куда именно идет. Ролик с разговором изложили в интернете и начали разгонять. То есть набивали ему цену для обмена на наших пленных. А еще договорились с мамой, чтобы приехала за ним из России в Украину и на камеру все рассказала. Даже согласовали с одним из русских оппозиционных телеканалов, чтобы он сделал прямой телемост, когда мы маму с сыном будем возводить. Но все пошло по другому сценарию, сержанта все-таки забрали его у нас и самостоятельно на кого-то там выменяли. И этот сержант исчез - его просто не стало. Все социальные сети были подчищены, мать и родственники на связь больше не выходили. На 100% сказать не могу, но согласно нашей проверке в живых этого человека больше нет. Думаю, если ГРУшников Ерофеева и Олександрова таки поменяют, то их ожидает такая же судьба - раскрученных свидетелей, что очень неудобные для русской власти. Поэтому они и не слишком теперь пылают желанием вернуться.

Был еще случай в январе этого года, как раз во время ожесточенных боев в Донецком аэропорту, когда мы задержали батальонно-тактическую группу русских войск под Горловкой, которая уже готова была атаковать Дзержинск, а ВСУ почти ничего было противопоставить ей. И мы смогли через свою агентуру в среде сепаратистов запустить слухи, которые дошли до руководства этой русской БТГР, что в "укров" просто около села, где они стояли, дивизион "Смерчей" и что, только они попробуют двигаться, они сразу всем устроят братскую могилу. И свыше трех суток россияне верили и не рыпались. За это время наши успели подтащить резервы и закрыть опасное направление.

Еще мы постоянно сталкиваем лбами разные бандформирования в "ДНР-ЛНР". О конкретных случаях рассказать не могу, чтобы не подставлять нашу агентуру. Вообще нам редко удается получить документальные и четкие свидетельства своей работы, но это не значит, что она не ведется.

Были ли у вас потери за время АТО?

- В ИПСО, к счастью, нет. Мы все же работаем под прикрытием. А вот у наших "боевиков" - так, несколько бойцов погибли, когда они ехали выводить нашу группу с той стороны. Погибли с честью, в неравном бое, но задания выполнили: группа смогла выйти. Есть потери и среди наших симпатиков и информаторов на той стороне. Например, на Луганщине сосед сдал нашего агента. Тамошние МГБшники приехали и хотели его расстрелять, а потом узнали, что он бывший афганец. И не убили - забрали машину, дом, но сказали идти прочь, потому что следующие, кто придет, уже его не пожалеют. Сейчас этот мужчина на подконтрольной украинской власти территории.

Источник: https://ukrsof.com/aboutpsyops/