Почетный гражданин двух столиц. ч.2
Особые почести Комиссарову были оказаны в Енисейской губернии. В ту пору губернаторствовал там бывший московский полицмейстер, генерал Павел Иванович Замятнин, попавший в Красноярск благодаря протекции брата, тогдашнего министра юстиции.
5 апреля 1866 года, во вторник, в 10 часов вечера Замятнин получил из столицы телеграмму следующего содержания: "4 апреля, в четвертом часу пополудни, в то время, когда государь император, кончив прогулку в Летнем саду, изволил садиться в коляску, неизвестный выстрелил в его величество из пистолета. Божье провидение предохранило жизнь августейшего нашего государя. Преступник задержан, расследование производится».
В Санкт-Петербурге, при составлении необходимых для оформления дворянского титула бумаг, открылось, что бывший крестьянин, а ныне жалованный дворянин Осип Иванович Комиссаров-Костромской, с риском для жизни спасший российского государя, имеет в Енисейской губернии родителя. Папаша спасителя, Иван Комиссаров, был сослан в Сибирь за воровство и в ссылке (в селе Назаровском) промышлял шапочным ремеслом, а также конокрадством. Замятнин этого, понятное дело, не знал, пока не получил вторую срочную телеграмму из центра: "Государь император высочайше повелеть изволил: отца дворянина Осипа Ивановича Комиссарова, сосланного в Сибирь Ивана Александровича Комиссарова и жену его немедленно возвратить сыну его О. И. Комиссарову-Костромскому".
Что в те дни творилось в Красноярске - невозможно представить. Павел Иванович решил заказать в столице за тысячу рублей портрет Осипа Комиссарова и вывесить в золоченой раме в Благородном собрании. Красноярцы послали спасителю государя еще тысячу рублей - на приобретение дома. В Назаровском открыли богадельню и нарекли ее Комиссаровской - в честь покойной мамаши спасителя. В мужской гимназии Красноярска учредили несколько комиссаровских стипендий.
Папаша спасителя, доставленный из Назаровского нарочным, поначалу струхнул, но, узнав о причине вызова, откушав чай у губернатора, а также посетив с дружеским визитом епископа Никодима, приободрился и совершенно освоился. По пути в Благородное собрание Замятнин, привстав в коляске и указывая на сидящего рядом назаровского конокрада, кричал красноярцам: "Отец спасителя!", - а тот делал ручкой из коляски ликующим зевакам.
В Благородном собрании Комиссаров-старший произнес патриотическую речь, в конце которой зарыдал, не в силах сдержать верноподданнических и отцовских чувств, и кинулся в объятия губернатора. Тот отвез рыдающего патриота к себе домой - отдыхать.
Неугомонный старик потребовал отправить сыну телеграмму следующего содержания:
"Возлюбленный сынок мой, непременно преклони колена батюшке нашему Великому государю. Меня на руках носят в Красноярске, а сегодня все городское общество давало мне прощальный обед. Нетерпеливо считаю минуты, когда Бог приведет меня прижать тебя, милый Осипушка, к моему родительскому сердцу».
В конце концов Ивана Комиссарова благополучно сплавили в столицу, но там на воле назаровский ссыльный стал выкидывать на радостях такие коленца, что государь издал указ о тихом, незаметном и немедленном выселении его в Нарву. В Нарве Комиссаров, шестидесяти шести лет от роду, женился на двадцатитрехлетней разбитной девице, и это было последней каплей - сконфуженные отцы Красноярска единогласно отменили решение о присвоении ему звания почетного гражданина города. Больше о назаровском ссыльном в Красноярске не вспоминали.
А на родине героя, в селе Мовитино в Костромской губернии ему был установлен памятник (прижизненный!).
Но ничто не длится вечно, и постепенно восторги стали спадать. В последний раз Комиссаров появился на публике летом 1867 года – на закладке на месте покушения часовни Св. Александра Невского в память чудесного избавления царя от гибели.
В часовне находился большой мозаичный образ св. благоверного князя Александра Невского, выполненный Т. А. Неффом. На стенах сделали назидательные надписи: «Не прикасайся к Помазаннику Моему» и «Сила Всевышнего осенит тя». Часовня была освящена митрополитом Иссидором во имя св.блг.кн. Александра Невского. Позднее часовня была приписана к собору Воскресения Христова.
Красноречивую запись в своём дневнике сделал в тот день министр внутренних дел П. А. Валуев:
Довольно много народа. В числе лиц, участвовавших в церемонии, был Комиссаров. Он стоял подле своего изобретателя генерала Тотлебена. Он украшен разными иностранными орденами, что дает ему вид чиновника, совершившего заграничные поездки в свите высоких особ. Стечение обстоятельств. Сегодня закладка часовни, завтра похороны Муравьева, послезавтра казнь Каракозова.
Упоминающийся в дневнике граф Муравьев в апреле 1866 года был назначен председателем Верховной комиссии по делу о покушении на царя Дмитрием Каракозовым. Умер 31 августа 1866 года немного не дожив до казни Каракозова. Александр Герцен отозвался о его смерти фразой «Задохнулся отвалившийся от груди России вампир». Муравьев не дождался нескольких дней до бриллиантовых знаков к ордену св.Андрея Первозванного. Муравьёв был похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры в присутствии государя и императорской фамилии. В почётном карауле стоял Пермский пехотный полк, шефом которого был граф Муравьёв. Александр II провожал своего подданного до самой могилы. Усыпальница Муравьева сохранилась, она очень заметна на Лазаревском кладбище.
Герой Крымской войны генерал-адъютант Эдуард Тотлебен, назначенный Александром II опекуном к новому дворянину Осипу Комиссарову-Костромскому, к чести его надо отметить чувствовал ответственность за того, кого «породил» или "изобрел", и примерно через год после покушения определил своего подопечного юнкером в престижный 2-й лейб-гусарский Павлоградский Его Величества полк, в котором служили исключительно отпрыски родовитых русских семейств (а именно в этом элитном полку служили, например, герои романа Льва Толстого «Война и мир» Николай Ростов и ротмистр Василий Денисов). Естественно, благородные сослуживцы очень холодно приняли в свои ряды новоиспеченного дворянина «без кола, без двора», картузника-гусара. Вследствие подобного приема в полку новый лейб-гусар запил горькую, получил славу бесшабашного кутилы и пьяницы. Но что поделаешь...
А тем временем Дмитрий Каракозов нисколько не раскаивался в содеянном.
На следствии он патетически восклицал: «Если бы у меня было сто жизней, а не одна, и если бы народ потребовал, чтобы я все эти сто жизней принес в жертву народному благу, - клянусь всем, что только есть святого, что я ни минуты не поколебался бы принести такую жертву».
В III отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии (высший орган полиции, занимавшийся надзором за политически неблагонадёжными лицами и сыском) стрелявший первоначально назвал себя крестьянином Алексеем Петровым, а давать показания отказался.
В ходе разбирательства было установлено, что проживал он в Знаменской гостинице, в результате обыска в 65-м номере которой было обнаружено разорванное письмо Николаю Ишутину, главе подпольной группы «Организация». Ишутин был немедленно арестован, от него и узнали имя террориста – Дмитрий Владимирович Каракозов. Николай Андреевич Ишутин был его двоюродным братом по материнской линии. Совпадение? Не думаю. В любом случае, выяснить на следствии, что родственник Каракозова – революционер, только дурак не воспользовался бы таким подарком для раскрутки истории в нужном русле.
В кармане задержанного нашли прокламацию «Друзьям-рабочим!», которую, как выяснилось, тот распространял накануне покушения.
«Грустно, тяжко мне стало, что… погибает мой любимый народ, и вот я решил уничтожить царя-злодея и самому умереть за свой любезный народ. Удастся мне мой замысел – я умру с мыслью, что смертью своею принёс пользу дорогому моему другу – русскому мужику. А не удастся, так всё же я верую, что найдутся люди, которые пойдут по моему пути. Мне не удалось – им удастся. Для них смерть моя будет примером и вдохновит их…».
Но сделать из несостоявшегося убийцы героя-мученика не получилось. Вместо гордой смерти, которой ждали от Каракозова революционеры, последовало прошение о помиловании. Случилось это как только Каракозов узнал о приговоре: «именующегося дворянином, но не утверждённого в дворянстве Дмитрия Владимирова Каракозова 25-ти лет, по лишении всех прав состояния, казнить смертию через повешение». Дворянства и всех прав лишались и родственники Каракозова, его братья Алексей и Пётр были высланы в Саратовскую губернию, в село Шировка Вольского уезда. Ишутинская организация была ликвидирована. Сам Ишутин приговорён Верховным уголовным судом к казни, замененной пожизненной каторгой. До 1868 года Ишутин содержался в одиночке Шлиссельбургской крепости, где быстро сошел с ума. Был отправлен в Восточную Сибирь (Алгачи), в 1871 году — на Александровский завод (Нерчинская каторга), а в 1875 году — в Нижнекарийскую каторжную тюрьму, где убил каторжника Баженина, умер в 1879 году.
«Преступление мое так ужасно, что я, Государь, не смею и думать о малейшем хотя бы смягчении заслуженного мною наказания, - обращался Митя Каракозов к Александру II,- Но клянусь, Государь, в свои последние минуты, что если бы не это ужасное болезненное состояние, в котором я находился со времени моей тяжелой нервной болезни, я не совершил бы этого ужасного преступления. Государь, я прошу у Вас прощения, как христианин у христианина, как человек у человека».
"Я давно простил его, как христианин, - твердо сказал Александр II подавшему прошение министру Замятнину, - но как государь простить не считаю вправе."
3 сентября 1866 года приговор в отношении Каракозова был приведен в исполнение - он был повешен на Смоленском поле на Васильевском острове в Санкт-Петербурге при большом стечении народа. Среди присутствовавших на казни был Илья Репин, который сделал рисунок Каракозова перед смертью:
Осип Комиссаров-Костромской не спился на службе. После выхода в 39 лет в отставку в 1877 году в чине ротмистра Комиссаров уехал из Петербурга с женой и дочерью и поселился в пожалованном ему имении в Константиноградском уезде Полтавской губернии (сейчас это Красноградский район Харьковской области). Где тихо и помер в 1892 году в возрасте 54 лет, пережив спасенного им царя на 11 лет, до самой смерти получая офицерскую гвардейскую пенсию и ежегодную прибавку к ней в размере 3 000 рублей (кстати, большую по тем времена сумму, так что, может, прибавкой на самом деле была пенсия).
****
Наше эгоцентричное циничное время характеризуется не только отсутствием в ней героев (и даже необходимости в них), но и обязательным стремлением скидывать былых героев с пьедесталов, поиском альтернативных историй, желательно скандальных, обеспечивающих телевизионные рейтинги бесконечных ток-шоу. Вот что можно встретить занимательного спустя полтора столетия после выстрела у Летнего сада.
Само покушение многие литераторы и историки описывают примерно одинаково – от Валентина Пикуля до Вольдемара Балязина.
Объяснения чудесного спасения августейшей особы существуют разные. Первое и самое банальное: покушавшийся на императора недоучка-лузер промахнулся. Вторая: подвёл двойной заряд пороха – отдача при выстреле была столь чудовищна, что дуло пистолета вздёрнуло кверху. Есть и официально признанное: спасая жизнь государя, костромской крестьянин Осип Комиссаров толкнул потенциального убийцу (вариант: ударил по руке).
Валентин Пикуль в своей миниатюре «Дворянин костромской» утверждает, что впавший в немилость генерал Эдуард Тотлебен, волею случая оказавшийся рядом в толпе, воспользовавшись происшествием, устроил верноподданнический спектакль – он из первого попавшегося ему на глаза человека в толпе сделал героя, спасителя государя и Отечества. (Слишком сложная имхо многоходовочка).
Объявившаяся в XXI веке внучатая племянница Мити Каракозова (шестое поколение после него, родство по линии брата Петра) Татьяна Каракозова озвучила вообще сногсшибательную версию её рода. Далее следует синопсис сериала с элементами пылкой любви, секса, дворянской чести, пальбы из пистолетов, застенков царского режима и всего, что нам нравится в костюмированных исторических драмах. Авторские права сохранены.
Каракозов был террористом-одиночкой, в подпольных организациях не состоял, чем занимался его двоюродный брат не знал. Причина, побудившая его на покушение, у него была. Запаситесь попкорном!
Дело в том, что в начале 1860-х годов семья Каракозовых жила в Пензе на улице, которой впоследствии присвоили имя Каракозова. (Кстати, в семье воспитывался и двоюродный брат Мити - Коля Ишутин, ставший рано сиротой). Дом был большой, деревянный. Каракозовы занимали половину, в другой половине жил Илья Николаевич Ульянов с женой Марией. В досоветское время коммуналок в России не было, и, скорее всего, Каракозовы и Ульяновы состояли в каком-то родстве.
Илья Николаевич относился к своим профессиональным и должностным обязанностям очень ответственно. Молодая жена слишком часто оставалась дома одна, скучала. Судя по всему, Мария Александровна была не просто женщина любвеобильная, а обладала какой-то магической силой – за ней это признают все биографы. И Митя не смог устоять, хотя Мария Александровна и была на пять лет старше.
Между ними завязались отношения, похоже, довольно серьёзные. Не прекратились они и после того, как Илью Ульянова перевели в Нижегородскую мужскую гимназию и Ульяновы уехали из Пензы. К тому времени у Ильи Николаевича и Марии Александровны уже была дочь Анна, а 31 марта 1866 года родился мальчик, отцом которого был Дмитрий Каракозов.
Имя и судьба этого мальчика известна всем — Александр Ульянов, старший брат Ульянова-Ленина. Вероятно, Дмитрий Каракозов предпринимал какие-то действия, чтобы узаконить свои отношения с Марией Ульяновой, но расторгнуть церковный брак не получалось, и он решился на отчаянный шаг – отправился в Петербург к царю с надеждой выпросить высочайшее разрешение на развод Марии и Ильи Ульяновых.
Аргументация была более чем серьёзная: они с Марией любят друг друга, у них родился сын, и он, Каракозов, как дворянин не может не жениться на ней. Свидетельств об аудиенции нет. Можно предположить, что последовал отказ. Для Каракозова это был конец всему, и импульсивный молодой человек, потерявший рассудок, раздобыл пистолет с двумя стволами – в то время это сделать было несложно.
Что произошло потом, с той или иной степенью достоверности известно.
А вот пошел бы царь-батюшка навстречу влюблённым, не стал бы Саша замышлять убийство Александра III в отместку за убийство своего папаши кровного, не повесили бы его в Шлиссельбургской крепости за это, не похоронили бы его в братской могиле за стеной крепости Орешек на берегу озера, не пошел бы Володя Ульянов мстить кровавому режиму за старшего брата, не заварил бы кашу, которую расхлёбываем сто лет, а сидели бы дружно по лавкам без электричества и интернетов и пеньку на экспорт крутили. Такая вот бесконечная lovestory с возможными сиквелами и большим приквелом.
А сами подумайте: почему это про Митю Каракозова брошюрок в серии «Пламенные революционеры» при советской власти не было? О ком только ни писали, даже о совершенно неизвестных нашим согражданам Томасе Пейне и Роберте Эйхе (погуглите). Ни одного пионерского отряда или колхоза имени Каракозова не было. Кто не хотел семейную тайну рождения старшего брата выдавать? Сюжет? Ещё какой сюжет! Зюганов и Поклонская подгонят лютую пиар-кампанию фильму!
****
После октябрьского переворота крестьяне села Молвитино разбили памятник своему земляку дворянину Костромскому, то ли с пьяну, то ли в порыве классовой ненависти, то ли от зависти, то ли в сокрушительном кураже революционном.
Часовня Св. Александра Невского в память чудесного избавления царя от гибели у Летнего сада была закрыта после большевистского переворота. В 1925 году через неё сделали проход в Летний сад, а в 1930 вообще снесли как «антихудожественную». В знаменитой ограде Летнего сада восстановили демонтированную в 1867 году для часовни секцию и повесили в этом месте мемориальную доску:
Старшему поколению она должна быть знакома — долго там висела справа от входа:
Сейчас доска демонтирована как портящая вид лучшей в мире ограды и убрана в запасники Русского музея, так как Летний сад относится к РМ.
Смоленское поле рядом со Смоленским кладбищем на Васильевском острове всегда пользовалось дурной славой. После 1866 года там провели еще несколько публичных казней. Место благоразумно старались обходить стороной. Сейчас как раз на месте казни Каракозова стоит ДК им.Кирова.
При советской власти в разных городах несколько улиц переименовали в честь террориста Каракозова. Все они существуют и сейчас:
В 1939 году родное село Осипа Ивановича Молвитино переименовали в Сусанино. С тех пор проезжающие мимо люди полагают, что именно здесь родился Иван Сусанин, а другие думают, что в этом месте Сусанин погубил поляков.
Краеведы-эстеты и знатоки русской культуры заедут в Сусанино специально, чтобы посмотреть на знакомую с детства церковь Воскресения Христова, 1690г.
Она запечатлена на картине А.К.Саврасова «Грачи прилетели».
На церкви даже есть мемориальная доска, которая гласит, что картина написана здесь в 1871 году.
Интересно, Саврасов приехал на родину Комиссарова через 5 лет после покушения специально?
Удивительно, но церковь не принадлежит РПЦ — в ней Сусанинский краеведческий музей. Не знаю, есть ли там стенды про Осипа Ивановича, но наш юный друг и предводитель дядя Саша Усольцев, там побывавший, об этом совсем не рассказал.
Все сусанинские события происходили несколько в стороне от Сусанино.
По легенде Иван Сусанин был крепостным крестьянином дворян Шестовых из села Домнино. Сам Сусанин проживал не в Домнино, а неподалеку в несохранившейся деревне Деревеньки, сейчас там стоит часовня с мемориальной доской, гласящей, что часовня поставлена в 1913 году на средства местных крестьян в ознаменование 300-летия подвига Сусанина на месте, где по преданию стоял дом героя в д.Деревеньки.
Только что избранный царь Михаил Романов находился в то время в Домнино, и туда направился вражеский польский отряд. По пути в Домнино отряд заблудился и встретил на свою беду и погибель Ивана Сусанина, который ценой собственной жизни повел их в противоположную сторону, к болоту.
Вот вам на всякий случай проверенная современная карта:
В 1988 г. перед болотом на возвышенности поставлен мемориальный валун. Места и вид на болото впечатляют!
А про Осипа Комиссарова-Костромского и 4 апреля 1866 года мало кто вспомнит.
Так! Он спасен! Иначе быть не может!
И чувство радости по Руси разлилось...
Но посреди молитв, средь благодарных слез,
Мысль неотступная невольно сердце гложет:
Все этим выстрелом, все в нас оскорблено,
И оскорблению как будто нет исхода;
Легло, увы, легло позорное пятно
На всю историю российского народа!
Ф.Тютчев