«Правда всегда идет рядом с вымыслом»
«Паприка» – созданное в 2006 г. аниме, которое смотрится свежо и актуально спустя практически четверть века. Сложное и многогранное произведение, которому, впрочем, все же не хватает «приправы».
Сюжет анимационного фильма весьма поверхностный и второстепенный, потому как режиссер Сатоси Кон делает акцент на визуальном повествовании, чувствах и страхах главных героев. Именно они являются движущей силой произведения. Даже мотивация одного из антагонистов, если его можно таковым считать, обусловлена слабостями и пороками, сломленным эго. В традиционном понимании у Сатоси Кона нет злодеев. Зло представлено не как конкретный человек, а как искаженное желание контролировать чужие сны, т.е. сам феномен потери границы между внутренним и внешним. Но в качестве антагониста все же можно выделить Председателя. Он представляет собой воплощение архетипа диктатора сознания. Его мотив парадоксален: он хочет защитить сны от осквернения, но на деле узурпирует их, навязывая всем свою волю. Это делает его не просто безумцем, а воплощением патерналистского контроля – типичного для японской иерархической культуры. Он видит себя хранителем «чистоты духа», но превращается в чудовище. Его фигура – это метафора на власть, которая боится перемен, но не отпускает контроль, даже когда мир рушится.
Раз уж мы плавно заговорили о персонажах, то нельзя не затронуть образ Тосими Конакавы – моего любимчика в фильме. Это потерянный человек, который некогда отказался от своих идеалов и стремлений. Метафорически он убил себя, и это травма глубоко засела в его подсознании, трансформировавшись до неузнаваемости. Весь фильм Тосими расследует убийство внутри своего сна, ищет ответы на вопросы и пытается догнать эфемерного убийцу внутри своей головы. Только вот им оказывается он сам – его некогда юношеские мечты. Конакава отказался от возможности быть режиссером, выбрав путь детектива. При этом воспоминания о прошлом приносят нестерпимые страдания. Кинематограф стал триггером для героя, поэтому уже много лет он не смотрит фильмы. Кроме того, отсутствие веры в себя и свое творчество подпитывало чувство зависти к бывшему лучшему другу. Он был идеален во всем, в отличие от Конакавы. Настоящий хороший парень. Тосими предал его и просто сдался.
Сон детектива – это невысказанный комплекс. В его подсознании он вечно бежит по коридорам, преследует убийцу, которым сам же и является. Зависть к другу становится проекцией страха: он не смог стать тем, кем хотел, и теперь ненавидит собственное бессилие. Паприка помогает Тосими прожить этот конфликт, перевести зависть в признание. Когда герой наконец завершает «сцену» в своем сне и стреляет в убийцу, он принимает себя, свои чувства и прошлое.
Так, именно Конакава проходит подлинную психологическую метаморфозу – от бегства к ответственности. Чего не скажешь о других персонажах. Все они, безусловно, запоминаются, но по факту являются пустыми.
Особенно разочаровала сама Паприка, которая является «воплощением» Ацуко Тибы в мире грез, ее свободном, эмоциональным альтер-эго. Фильм никак не раскрывает этого персонажа и его предысторию. Как человек собранный и помешанный на контроле, может быть совершенно другим в мире грез? При этом Паприка может путешествовать по всем снам, и существует она одновременно с бодрствованием самой Ацуко Тибы. Аниме не объясняет, как сознание Тибы раскололось на две личности. Может, Паприка – это и вовсе лишь проекция самой технологии, устройства DC Mini. А возникло оно в сознании Ацуко Тибы, потому как она чаще остальных контактировала с этим аппаратом.
Недосказанность порождает ощущение сюжетной дыры. Если Тиба и Паприка – две стороны одной женщины, то почему их разделение такое радикальное? Почему Тиба не осознает Паприку до конца?
Неожиданной и будто высосанной из пальца кажется любовная линия между Ацуко Тибой и Косаку Токитой. Между героями даже не было химии или конструктивного диалога, кроме одного эпизода, в котором Тиба хочет вывести Токиту на эмоции и сподвигнуть к действиям, унижая бедного ученого и задевая все болевые точки.
Помимо этого, выбор визуального повествования также упирается в некоторые минусы аниме. Безусловно, образность и символизм произведения впечатляют и цепляют своей уникальностью и детальностью. Однако мир снов, показанный в фильме, слишком хаотичен – зритель часто теряет нить повествования, и граница между символом и просто «эффектом ради эффекта» становится расплывчатой, особенно к финалу аниме, когда все японское общество погружается в коллективное сновидение. Из-за этого в какой-то момент теряется баланс между философией и психоделикой – визуальная метафора превалирует над внутренней логикой.
Впрочем, стоит сказать, что это фильм не только о снах и психотерапии, но и о социальном дне Японии. Сатоси Кон создает тревожное, гротескное зеркало японской реальности. В фильме мир грез буквально вторгается в повседневность, стирая границу между сном и бодрствованием – метафора общества, утонувшего в иллюзиях. Японцы, в видение режиссера, живут не наяву, а во снах, собственных иллюзиях. Это ничто иное, как коллективное бегство от давления, одиночества и депрессии.
Проблема высокого показателя самоубийств в стране заходящего солнца также отражена в аниме. Так, герои постоянно норовят выброситься из окон, когда террорист-сонник проникает в их грезы. Особенно ярко это прослеживается в эпизоде, в котором сон смешался с реальностью и горожане начали массово падать с крыш. Даже парад сна с поющими игрушками, лампами и куклами кажется издевательской пародией на потребительскую Японию. Примечательно, что на параде встречаются узнаваемые образы из традиционной Японии, исторические лица. Это насмешка над тем, как Япония печется о своих традиционных ценностях, утопая в лицемерии.
Аниме «Паприка» – абсурдная история о современном безобразном обществе. Через сатиру Сатоси Кон говорит о боли японского народа в мире, где легче мечтать, чем жить, и где пробуждение часто оказывается невозможным. «Паприка» – необходимая острая приправа, чтобы разбудить общество от нескончаемого бреда.