Народы Субарктики: охотники, собиратели и рыболовы
Места их расселения
Эвéны (самоназвание эвэн; прежнее название тунгусы, ламуты). Основная масса эвенов проживает южнее Полярного круга, отдельные их группы на севере – в заполярной тундре вплоть до Северного Ледовитого океана. Эвены живут в составе Магаданской области, Республики Саха (Якутия) и Камчатского края. Говорят, на эвенском языке, который входит в северную группу тунгусо-маньчжурских языков уральской языковой семьи. Диалекты эвенского языка территориально объединяются в восточную, среднюю и западную группы, относятся к байкальскому антропологическому типу североазиатской расы.
Основное место расселения ительменов (самоназвание итэнмэн, итанмсхн, итенмелн «живущий», «жители») – на западе центральной части Камчатского полуострова. Ительмены находятся в составе Тигильского района Корякского национального округа Камчатского края. Антропологически, ительмены включаются в материковую группу популяций арктической малой расы северных монголоидов. Ительменский язык входит в чукотско-корякскую группу палеоазиатских языков (ительменский, чукотский, корякский, керекский).
Северная группа юкагиров (тундровые юкагиры) (самоназвание деткиль, одул, ваду, алаи) проживает на Нижней Колыме, а южная группа юкагиров (таёжные юкагиры) – между Момским хребтом и Юкагирским плоскогорьем. Наиболее компактная группа тундровых юкагиров живёт в с. Андрюшкино Нижнеколымского улуса Республики Саха (Якутия), а наиболее компактная группа таёжных юкагиров живёт в с. Нелемное Верхнеколымского улуса Республики Саха (Якутия). Антропологически юкагиры относятся к байкальского антропологического типа североазиатский расы. Юкагирский язык – один из языков юкагирско-чуванской группы, условно включаемый в группу «палеоазиатских» языков.
Нганасаны, (нган. нгана́саны́ — «люди», самоназвание няа, ня — «товарищ»); прежнее название самоеды. Этническая территория этого народа входит в Таймырский автономный округ. В антропологической классификации положение нганасан однозначно не определено. Они включаются в состав сибирских монголоидов, но оцениваются как "обособленная популяция" сохранившая, наряда с долганами, черты палеосибирского комплекса, тяготеющего к байкальской группе популяций. Нганасанский язык входит в самодийскую группу уральской языковой семьи
Основной вид деятельности
В хозяйственной деятельности эвенов сочетались кочевое оленеводство, охота на мясного и пушного зверя, рыболовство. У эвенов горно-таежной зоны преобладало верховое и вьючное оленеводство.
Эвены охотились на пушных (соболь, белка, красная и черно-бурая лисица, горностай, росомаха, выдра и др.) и мясных (дикий олень, лось, горный баран, заяц) зверей и птиц – гусей, уток, рябчиков, куропаток, глухарей и др. Охотничьи орудия – лук, копье, пальма, нож, самострел, ловушка-пасть, ружье. Охотились верхом на оленях, на лыжах-голицах и подклеенных мехом, гоньбой, скрадом, с оленем-манщиком, охотничьей собакой. Особое место занимала охота на медведя, регламентированная строгими правилами и обрядами. Медведя называли многочисленными иносказательными терминами, часто заимствованными из языка соседних народов (якутов, русских, юкагиров). По случаю его добычи устраивали медвежий праздник. В старину на волка не охотились, т.к. он считался запретным животным.
Было развито прибрежное, речное и озерное рыболовство. В среднем течении и верховьях рек эвены ловили кунжу, гольца, хариуса. Основным орудием лова была крючковая снасть. Сети и невода стали доступны эвенам лишь в 1920-х гг. Охотские эвены имели постоянные поселения, занимались промыслом лососевых (горбуша, кета, кижуч, чавыча) и морского зверя – его били у кромки льда палками и гарпунами, позднее – из ружей. Весной охотились на лодках-долбленках, которые покупали у соседних народов.
Основное традиционное занятие юкагиров - полукочевая и кочевая охота на дикого оленя (тундровые юкагиры), лося, оленя и горного барана (таёжные юкагиры), у таёжных юкагиров – было также развито озёрное и речное рыболовство, у тундровых - транспортное оленеводство. Верхнеколымские таёжные юкагиры весной устраивали коллективные охотничьи облавы на дикого оленя. В них участвовало много семей, и сеть для загона состояла из частей, представлявших собственность отдельных семей. Кроме ружей они продолжали применять своё древнее оружие – металлический дротик и болас – метательное оружие, состоящее из ремней с шарами на концах. Значительную роль играла охота на птицу. У тундровых юкагиров практиковалась осенняя охота по берегам озёр на гусей и уток во время линьки. Участники охоты разделялись на две группы. Одна группа окружала озеро рыболовными сетями, а другая, сидящие в лодках, загоняла лишённых возможности летать птиц в сети. Тундровые юкагиры охотились на лисиц и песцов, настигая их на оленьей нарте. Летом они разрывали песцовые норы и добывали щенят. Верхнеколымские охотились на горностая и белку, которых били тупыми стрелами, не портящими шкуру.
Рыбачили юкагиры с поздней весны до осени. Ловили окуня, нельму, чира, омуля, муксуна волосяными сетями или неводом. На нерестилищах рыбу добывали баграми и крючками. В горных речках ставили изгороди и плетенные из тальника верши. В октябре-ноябре ловили в проруби волосяными сетями.
Ительмены занимались в основном традиционным рыболовством. Основу жизнеобеспечения составлял речной лов. Промысловыми угодьями владела территориально-соседская община. Рыбу, в основном лососевых, ловили с апреля по ноябрь. Способы и орудия лова были традиционны — сети, невода, запоры — сооружения в виде изгороди или плетня из тальника, перегораживавшие речку или часть ее, с "воротами", в которые ставили плетеные ловушки в виде воронки (верши, морды) или мешкообразные сети. Женщины занимались собирательством.
Охота у ительменов носила подсобный характер. Добывали в основном снежных баранов, диких северных оленей, водоплавающую птицу в период линьки. С охотой на медведя и употреблением в пищу его мяса были связаны ительменов широко представлено собирательство, причем не только пищевое, но и сырьевое.
Женщины запасали на зиму разные ягоды, из которых наиболее известны и полезны желтые противоцинготные ягоды. А также они собирали пять сортов луковиц, сушили их и ели в большом количестве, как в сыром, так и сваренном виде вместе с рыбой. Иногда они разрывали мышиные норки и забирали оттуда припасы. При этом они соблюдали определенный ритуал, так разрывали норку специальной лопаткой из оленьего рога, говорили на непонятном языке (чтобы мыши их не поняли), вместо припасов клали старые тряпки, сломанные иголки, разную снедь, как бы обменивались. Считалось, что если этого не делать, мыши могут повеситься с горя, таким образом, женщины потеряют своих помощниц.
В августе, сентябре женщины выкапывали из земли крапиву, связывали их пучками и сушили на воздухе. Зимой из них изготавливали нити для шитья или плели сети.
Женщины также занимались пошивом обуви, для чего использовали иглы из собольих костей. Потом они стали выменивать иглы у японцев, называя их «игольщиками». В XVIII в. они стали использовать китайские и европейские иголки. При поломке иглы затачивали снова. Для кройки они использовали острые ножи, которые затачивали зубами.
Главное традиционное занятие нганасан — охота и рыболовство.
Счет времени они вели по лунным месяцам. В течение солнечного года нганасаны проживали два года — летний и зимний. Основная охота приходилась на летне-осенний период (с июля по ноябрь). Диких оленей добывали на маршрутах кочевок и у переправ. В августе — ноябре охотники подстерегали стадо на переправе, давали ему войти в воду, заплыть достаточно далеко от берега и кололи животных копьями между ребер, чтобы они еще некоторое время могли проплыть и приблизиться к берегу. Другие охотники, находились внизу по течению реки, и подбирали убитых оленей. Зимой оленя криками загоняли в сети, а также в загороди из кольев. Существовала и индивидуальная охота — с оленем-манщиком, с собакой, с маскировочным щитком, из укрытия, с нарт и т.д. Гусей добывали во время линьки. Птиц окружали на лодках и гнали к берегу, где были установлены сети. Сети расставляли также на уток и куропаток. На песцов настораживали каменные пасти, зайцев ловили петлями. Для охоты использовали копье, лук со стрелами, нож, а с XIX в. — огнестрельное оружие. Рыбу ловили сетями, железными крючками, костяными спицами.
Таким образом, эвены, юкагиры, ительмены, нганасаны, а также все живущие в Арктике рыбаки, охотники являлись людьми, само существование которых зависело от глубокого знания природы. Охота, рыболовство и собирательство - присваивающий тип хозяйства ставил человека в условия просителя у природы. Полностью зависящие от природы люди, тем не менее, прекрасно знали образ жизни животных, их повадки, места лежбищ, выпасов, водопоев, солонцов и звериные тропы.
Примитивные орудия охоты заставляли их искать возможности охоты на зверя: подстерегали стадо на переправе, использовали оленей манщиков, пользовались маскировочными щитами, применяли ямы - ловушки в местах зимовок и т.д.
Многие поколения коренных северян, для которых Арктика, ее суровая природа были колыбелью, отразили свой опыт природопользования, опыт адаптации к северным широтам в своих обычаях и верованиях. Существовал обычай, по которому запрещалось убивать самок зверей и птиц вовремя их беременности и выхаживания детенышей.
Например, нганасаны считали, что животные понимают человека и поэтому нельзя говорить что-либо дурное о них. Так, однажды у одного охотника волк зарезал четырех оленей. Все посчитали, что это произошло из-за того, что охотник плохо отзывался о волке. Ни один охотник, собираясь идти на промысел, не скажет: "Я иду на охоту", а говорит: "Иду в гости", чтобы не услыхали животные. Животные настолько разумны, что свободно понимают речь человека и с ними можно говорить так же, как с людьми, считали нганасаны.
У охотников эвенков и эвенов существовал обычай "нимат", коллективного распределения продуктов охоты и рыболовства. Так, охотник по возвращении с мясной охоты должен был отдавать свою добычу одному из соседей по стойбищу, который распределял ее между всеми семьями, оставляя охотнику лишь незначительную часть туши и шкуру. Особенно строго "нимат" соблюдался в случае добычи медведя, который у эвенов также считался священным животным.
Анимистическое мировоззрение охотников - человек представляет собою только маленькую частицу многочисленного сонма живых существ, наполняющих весь окружающий его мир. Эти живые существа так же разумны и сознательны, как и люди.
Народы циркумполярного мира верили, что взять у природы больше, чем нужно, нанести ей вред означало большой грех, за который человек мог быть наказан, лишен добычи, пищи, крова, самой жизни высшим божеством; в случае нанесения непоправимого вреда природе высшие силы могли уничтожить весь род нарушителя.
Виды исчезающих животных, птиц, которые нуждались в охране, становились тотемами, запрещенными к добыче, объявлялись священными.
Коренные северяне, кочующие по тайге и тундре, часто сознавая и свое бессилие перед суровыми условиями Севера, и уязвимость природы, сохранили обычаи предков до наших дней. Взаимоотношения человека и тундры непросты. Главное - зависимость человека и его жизни от природы, поэтому жизнь в тундре отличается от жизни в других регионах. Человеческая жизнь имеет особую ценность, поэтому доброта, честность, порядочность здесь нормальное явление.
Поселения и жилища
Эвены. В конце XIX начале ХХ века у эвенов наблюдаются три типа населенных пунктов: стойбища оленеводов и охотников, поселки оседлых жителей и заимки.
Стойбища. Стойбище эвенов состояло из нескольких жилищ, где насчитывали до трех типов жилищ. Эвены северо-восточных районов Якутии до 20-х годов ХХ в. жили в стойбищах. Этот тип поселения характерен главным образом для эвенов – кочевников, основным занятием которых было оленеводство, дополнительным – сухопутная охота в тайге, горах и рыболовство. Обычно месторасположение стойбища выбирали старейшины, а место чума – глава семьи. Место для стойбища выбирали ровное, на берегу реки, рядом с сопкой. В местах, где болото и овраги, много высохших цветов и деревьев, эвены никогда не устраивали стойбища. Считалось, что через такие места на поверхность земли выходят злые духи, болезни и смерть. После перекочевки на новое место эвены в первую очередь угощали духа огня – защитника и хранителя человека, а также забивали оленя, чтобы почтить дух местности и духа огня. Причем эвены никогда не ставили юрту на место, где раньше располагался очаг чужой семьи.
Такие небольшие временные поселения обычно располагались на маршрутах кочевий оленьих стад. В каждом из них обитало несколько семей (две-три). Место для стойбища менялось по сезонам, так оно и называлось или же по названию рек, гор. Обычно останавливались на одном месте несколько дней или недель. Длительные стоянки (от одного или двух месяцев) были приурочены к гону, отелу оленей или особенно сильным морозам.
У колымских эвенов с ноября по январь преобладали стойбища из одной юрты или чума. В этот период охотники промышляли белку, стойбище меняло место своего расположения практически ежедневно. Томпонские эвены в самые холодные месяцы года (декабрь-январь) предпочитали проводить в одном крупном стойбище. Жили за счет зимней рыбалки, домашних оленей. В феврале, когда начиналась охота на дикого оленя, объединение распадалось на мелкие поселения.
С наступлением весны, когда начинался отел оленей, эвены располагали свои стойбища, обычно на солнечной стороне склонов гор и где было много ягеля. Оленеводы находились на одном месте довольно долгое время. С наступлением тепла оленеводы начинали откочевку к верховьям рек, причем достичь намеченных мест было необходимо до массового появления комаров (до середины июня).
За летний период эвены обычно перекочевывали до 10 раз, так как пастбища быстро истощались. Поэтому в одном стойбище жили по 4-5 дней, затем опять кочевали, примерно на 10-15 километров. Стойбища обычно устраивали на берегах рек, притоков, в высоких безлесных местах. Постоянные ветра создавали благоприятные условия: прохлада и мало комаров, и гнуса. В это время года эвены были заняты уходом за оленями. В июле начиналась охота на парнокопытных.
В августе эвены старались выйти в районы постоянных стойбищ, возле которых проходил ежегодный олений гон. Гон продолжался с начала сентября, на протяжении месяца. И этот осенний период оленеводы находились на одном месте, обычно в местности, загороженной неприступными горами или скалами.
Заимки. Заимки обычно возникали в местах, удобных для промысла рыбы или морского зверя, а также по соседству с существующими населенными пунктами. Здесь селились по две – три семьи. Появлению заимок нередко предшествовал достаточно долгий период полуоседлой жизни. Совместные заимки русского и местного населения Нижнеколымского района сосредоточивались исключительно по Колыме и ее притокам. Население через несколько лет, после того, как вырубался весь лес, переносили заимку на другое место.
Эвенам были известны три типа жилищ: илуму (чум), голомо тунгуского типа и чорами-дю (юрта). Чум представлял собой коническое сооружение из жердей (с определенным креплением опорных жердей), крытое, сшитыми из оленьих шкур или бересты покрышками; голомо – коническое жилище, подобное чуму; чорами – дю – эвенское цилиндроконическое жилище. Чум у эвенов носит название илуму, а общее название жилища во всех эвенских говорах звучит одинаково – дю. Илуму, в отличие от чорами дю считается более древним традиционным жилищем. Благодаря своей конструкции илуму не требовала больших усилий и его устанавливали женщины. Установка дю проходила строго по правилам. Сначала находили центр жилища – место для очага. Диаметр жилища обычно составлял 5-6 м. Нижние концы шестов втыкали в землю под 45°, а верхние связывали петлей. Затем по окружности устанавливали остальные 25-30 шестов. После установки остова вносились постилки из ветвей лиственницы, котлы и прочая утварь. Только после этого начинали покрывать чум, оставляя вверху отверстие для дымохода. В зависимости от времени года для покрышек использовали бересту, ровдугу, шкуры. Вся операция по установке жилища занимала 30-40 мин.
К типу конических относились еще два вида примитивного жилища: корьевые и жердевые чумы. Эти чумы были аналогичны илуму, но покрышкой для первой служила лиственная или сосновая кора. Жердевые чумы не имели покрышек, весь конус обкладывался жердями, плотно пригнанными друг к другу. Осенью их обкладывали землей, а зимой забрасывали снегом. Эвены называли этот вид чума – голомо. Чум голомо специально строили для роженицы перед родами.
С конца XIX века у эвенов распространяется цилиндроконический тип жилья – чорами дю, которые в свою очередь бывают решетчатые, не решетчатые, переносные и непереносные. К не решетчатым переносным жилищам, имеющим круглый план и цилиндроконическую форму, относятся яранга чукчей, коряков и эскимосов, чорами дю эвенов и и юрты южных кочевых народов (алтайцы, хакасы, буряты, тувинцы). Различаются они между собой по количеству и по способам соединения основных столбов, конструкции стен, внутреннему интерьеру (в ярангах ставят меховые пологи, в которых живут). Столбы нижней цилиндрической части жилища поставлены вертикально, нередко в виде треног (яранга, чорами дю). Кроме того, яранга – постоянное стационарное жилище, чорами дю – постоянное переносное.
Главным в чорами дю являлся очаг – того, который был расположен в центре. Площадка очага всегда огораживалась камнями. Над костром привязывалась перекладина, на которую подвешивали крючки для чайника и котлов. Рядом устанавливали еще одну перекладину для просушки вещей. Пол постилали толстым слоем из ветвей лиственницы. Внутри жилища находилось самое главное и необходимое. Из покон веков внутри жилища устанавливался определенный порядок вещей и нахождения людей. Все знали свое место. Поведение членов семьи строго регламентировалось, все придерживались установленной традицией порядка перемещения и нахождения в помещении. Например, слева от входной двери располагалось место для хранения посуды и еды. Изголовьем к нему стелилась постель хозяйки, муж спал в противоположном краю постели. Справа от входа располагались дети. Почетное место считалось напротив входа, за очагом. Гости здесь спали и проводили день. В этом месте находилась вторая дверь, через которую заносили охотничью добычу. Вещи, которыми не пользовались постоянно, размещали в нартах или на постилке из жердей.
К хозяйственным постройкам эвенов относятся лабазы, на которых хранили мясо, добытое охотниками и их устраивали на метах на местах промысла. Лабазы устраивали на стволах трех-четырех близко стоящих деревьев. Верхнюю часть дерева распиливали с таким расчетом, чтобы ствол имел длину 1,5 – 2 м. Такой лабаз имел бревенчатый настил, и он перекрывал обычно намного большее пространство, чем промежуток между деревьями. Вы ступающие концы деревьев не давали доступа к складу лазающим по деревьям хищникам. Сверху склад прикрывали корой, ветками, защищая от ветра и птиц. Стволы тщательно очищали от коры, чтобы грызуны не могли попасть в лабаз. Эвены также строили лабаз на сваях, но на площадке устраивали двухскатный шалаш, покрытый корой лиственницы, ветками.
Рядом с жилищем эвены устраивали временные лабазы – на двух бревнах поперечно клали шесты. На нем хранили вещи и продукты, которые брали с собой во время перекочевки.
Оседлые эвены в XVIII в. жили в землянках с плоской крышей и входом через дымовое отверстие. Позже появились срубные 4-угольные жилища. В качестве хозяйственных построек эвены использовали свайные срубные амбары, помосты и др.
Юкагиры. Древние юкагиры были оседлыми жителями речных долин. В связи с комплексным хозяйством юкагиры вели полуоседлый образ жизни и имели два основных типа поселения: зимние стационарные и летние временные. Жилища юкагиров разнообразны, что объясняется сменяемостью по сезонам форм поселений.
Древним жилищем юкагиров были усеченно-пирамидальные полуземлянки-чандал с каркасом из четырех столбов – деревьев, с корнями, и четырьмя поперечинами, на которую клали плоскую крышу, крытую дерном. Позднее таёжные юкагиры жили в конических шалашах из тонких брёвен, крытых дёрном, или в чумах с корьевым или ровдужным покрытием. Чум отапливался центральным очагом, над ним устраивали одну или две поперечных жерди для подвешивания котлов, сушки одежды, вяления рыбы и мяса. Были известны также большие срубные юрты, подобные якутским, в тундровых районах - заимствованные у эвенов цилиндроконические чумы. Хозяйственными постройками служили амбары и лабазы на столбах.
Во время охоты на диких оленей и лося в конце зимы и весной, с марта до середины или конца мая, а также в летний период рыбной ловли, с мая по сентябрь верхнеколымские юкагиры жили в легких транспортируемых конических юртах, покрытых дымлеными оленьими шкурами. Эти юрты водонепроницаемы. Каркас юрт сделан из длинных прямых тонких жердей тополя, осины или ивы. Верхние концы жердей соединены веревками из лубяных волокон или ивовым обручем, а нижние концы помещены в правильный круг в земле или на снегу. Покрышка конической юрты сшита из дымленых оленьих шкур и состоит из трех отдельных полотнищ. Эти полотнища отличаются по длине, и каждая из них имеет свое название. Верхушка каркаса остается не покрытой и служит отдушиной. Размеры юрты зависят от количества людей, проживающих в ней.
На полу в центре расположен очаг, окруженный камнями. Над очагом установлена тренога с крюками для подвешивания котлов и чайников. Под скатами юрты со всех сторон размещены сиденья из мягких ивовых веток, покрытых оленьими шкурами. Ночью на них спят девушки и супружеские пары, развешав пологи.
Поселения ительменов. Ительменские остроги всегда ставились у рек. Обычно острог образовывался из членов одной семьи. Здесь установилось правило, что мужчине приходится покидать, в случае желания вступить в брак, дом своих родителей, поселяться у отца жены и становиться его батраком. Тот, у кого было много дочерей, легко мог создать большой острог с многочисленным населением, причем старший в роде становился начальником острога. Иногда в них жили семьи, имевшие 200-300 членов семьи. И, в конце концов, им приходилось, вследствие своей многочисленности и не нахождения достаточного пропитания на месте, прибегать к разделу.
Зимним жилищем ительменов служили прямоугольные или овальные полуземлянки (юрты) с деревянным сводом, поддерживаемым столбами. Дым очага выходил через боковое отверстие. В юрту спускались по бревну с перекладинами через верхнее отверстие. Обычно в землянке зимовало от 5 до 12 семей. На летние промыслы каждая семья переселялась в свайную постройку из жердей с коническим верхом, рядом строили сооружения из жердей и травы, в которых чистили и варили рыбу.
Кроме того, ительмены жили в балаганах. Балаганы имеют вид круглых или четырехугольных строений, широких внизу, суживающихся кверху и напоминающих пирамиду; они покоятся на девяти или двенадцати столбах, скрепленных ремнями. Верхняя часть построек состоит обычно из одних жердей, на верхушке своей связанных и сплошь покрытых соломою. В них по две двери; одна из них обращена на юг, вторая — на север, причем та из них, со стороны которой дует ветер, закрывается.
Балаганы служат также амбарами для хранения съестных припасов для людей и корма для собак
К концу XVIII века у ительменов появились русские избы, из хозяйственных построек — срубные амбары и помещения для скота.
Стойбища нгагасан состояли из 3-4-х жилищ. В прошлом основным жилищем нганасан был чум, в последствие у их получили распространение региональные типы жилищ — голомо и балок. Голомо строились по всей земле предков нганасан на расстоянии дня хода пешего человека. Это старинный тип жилища конической формы из бревен или плах, засыпанных дёрном. Каркас этой пирамидальной постройки составляли 4 наклонных шеста. Пол в голомо был несколько ниже уровня почвы, так что это жилище было полуземлянкой. Балок - это небольшой каркасный домик (4х7х2), крытый оленьими шкурами на нартах. Пол изготавливался из досок, в стенах - небольшие окна. Отапливался балок железной печкой.
Устройство нганасанского чума - это два шеста, в вершине одного из которых есть несколько отверстий, куда вставлялась вершина второго шеста, что позволяет регулировать диаметр основания (до 9 м) и высоту чума. Чум покрывается покрышками из оленьих шкур. Зимние покрышки двойные, летние — одинарные. В центре чума на металлическом листе располагался очаг-костер, над которым на специальном надочажном устройстве сходном с устройством ненецкого чума, подвешивали котлы и чайники. Один из основных шестов чума — симка, считался священным. Пол дощатый. Спальные места располагались справа и слева от очага. Это оленьи шкуры, которые помещались на циновках. Чум перевозился на оленьих нартах. Зимнее жилище нганасан — голомо. Это пирамидальное жилище, каркас которого составляют 4 наклонных шеста. Стены и крыша изготавливались из плах и досок и сверху обкладывались дерном.
Сравнивая жилища эвенов, юкагиров, ительменов, нганасан можно прийти к следующим выводам. Прежде всего, жилища были адаптированы к природно-климатическим условиям проживания людей и их виду деятельности. Так как охотники и рыбаки часто переезжали с места на место, то в основном они имели два вида жилья: основное и переносное. Основное чаще строили из бревен, переносное из жердей и покрышек. Жилища имели коническую или цилиндроконическую форму. Отличались они в основном материалом покрытия, покрывали их или шкурами или слаживали из бревен.
Одежда
Мужская и женская одежда эвенов близка к эвенкийской. Ее основной элемент – распашной кафтан (тэти) из пыжика или из ровдуги; спинку, полы и верхняя часть рукавов выкраивали из одной шкуры, в нижнюю часть спинки вставляли 2 клина. В отличие от эвенков борта и подол обшивали меховой полосой. Швы покрывали полоской, орнаментированной бисером (у женщин – бело-голубым на светлом фоне). Борта кафтана не сходились на груди, поэтому обязательным дополнением к нему служил нагрудник (нэл, нэлэкэн) длиной до колен, иногда сшитый из 2 кусков – собственно нагрудника и передника. К мужским нагрудникам на уровне пояса пришивали ровдужную бахрому, нижняя часть женского нагрудника украшали орнаментом, вышитым бисером и подшейным волосом оленя, к подолу пришивали ровдужную бахрому с металлическими подвесками-колокольчиками, медными бляхами, кольцами, серебряными монетами. Под кафтан надевали натазники (хэрки), на ноги – ноговицы и унты. Зимой носили меховые парки с разрезом спереди, но со сходящимися полами.
Зимние меховые кафтаны мука шили из осенней шкуры оленя мехом наружу. Покрой мужских и женских кафтанов одинаков, облегающий фигуру. Борта сходятся лишь у ворота и расходятся книзу. Ворот круглый, завязывается на ремешки или застегивается на одну пуговицу петельгой из ровдуги. Особенность муки является наличие нижней широкой меховой надставки из другой шкуры оленя, пришиваемой к основной части кафтана. Меховая надставка имеет небольшой мысик сзади, зрительно удлиняющий спинную часть кафтана.
Обувь шили в зависимости от времени года из ровдуги или меха, женскую украшали бисерным орнаментом (ниса). Головным убором мужчин и женщин был плотно облегающий голову капор (авун), расшитый бисером. Зимой поверх него носили большую меховую шапку, женщины иногда надевали платок. Женские перчатки (хаир) украшал бисерный кружочек в виде солнца. Праздничная одежда эвенов была одновременно и погребальной.
Зимней одеждой ительменов, как мужской, так и женской, были глухие шубы с капюшоном — кухлянки (ниже колен) и камлеи (до пят), которые шили из оленьего меха двойными — мехом внутрь и наружу. Кухлянка похожа на пальто и напоминает застегнутый спереди сюртук, отличающийся от парки только тем, что он длиннее, доходит до щиколотки, гораздо шире, имеет широкие рукава и снабжен свисающим сзади капюшоном, который ночью можно надвинуть на голову; спереди с кухлянки свисает клапан (обычно это задняя нога собаки), которым ительмены ночью прикрывают себе лицо. Такие кухлянки туземцы носят и в юрте, когда желают принарядиться, и вне ее, на прогулке, особенно во время дальних путешествий; тогда такая кухлянка служит им одеждою, постелью и в пути даже жильем.
Женские кухлянки должны быть сзади украшены хвостом, мужские же имеют круглые, ровные и одинаковые края. Дома в торжественных случаях ительмены носят кухлянки шерстью внутрь, а гладкой, окрашенной ольховой корой стороной — наружу; вовремя же путешествий они выворачивают шерсть наружу. Они изготовляют эти кухлянки частью из очень ценимых собачьих шкур, частью из шкур северных оленей, продаваемых коряками казакам, а последними, в свою очередь, — ительменам. Существует также особый сорт летних кухлянок из шкур сурков, или евражек, также доставляемых коряками. Эта одежда очень популярна за ее легкость.
Зимой мужчины и женщины носили штаны мехом внутрь, летом — замшевые. Летней одеждой часто служила выношенная зимняя, которую на промыслах дополняли плащами и обувью из выделанных рыбьих кож. Женской домашней одеждой был комбинезон, мужской — набедренная кожаная повязка. Зимнюю обувь шили из оленьих камусов, дополняя меховыми чулками, летнюю — из шкур ластоногих. Прежде мужчины носили всевозможного рода шапки из птичьих перьев и разного меха. Зимою они обвязывали голову ремнем с привешенными к нему лоскутами различного меха. Последние служили для прикрытия глаз и ушей (по два), а также затылка, тогда как темя головы оставалось непокрытым. Этот вид головных уборов носит на Большой реке название «копичач».
Традиционная одежда юкагиров близка к эвенкийской и эвенской. Основная одежда - распашной кафтан длиной до колен с полами, завязывающимися тесёмками, и внутренней складкой на спине, летом – из ровдуги, зимой - из оленьих шкур. К спинке пришивали длинные «хвосты» из тюленьих шкур: у мужчин - раздвоенные сзади, у женщин - по бокам. Под кафтан надевали нагрудник, короткие штаны, летом - кожаные, зимой - меховые. Мужчины поверх кафтана носили пояс с ножом и кисетом. Зимой сверху носили длинный шарф из беличьих хвостов. Была распространена зимняя одежда из ровдуги, близкая по покрою к чукотским камлейке и кухлянке. Летняя обувь - из ровдуги, с ноговицами, завязывающимися ремешками у бедра и щиколотки, зимой - высокие торбасы из оленьих камусов, чулки из оленьего или заячьего меха. Женская одежда была более лёгкой, шилась из разноцветного меха молодых оленей. Праздничная одежда украшалась вышивкой оленьим волосом, бисером, суконными оторочками, дорогим мехом, аппликацией. Были распространены серебряные, медные и железные украшения - кольца, бляшки и другие; характерно украшение женских нагрудников – «грудное солнце» - большая серебряная бляха.
Традиционную одежду нганасаны шили из оленьих шкур. Мужской костюм состоял из глухой двойной малицы из белой оленьей шкуры, отороченной белым мехом специально для этого разводимых собак. Зимой поверх малицы надевали сокуй с капюшоном и высоким султаном из меха надо лбом. В женский гардероб входил ровдужный комбинезон с нашитыми на груди металлическими бляхами-лунницами и распашная парка. Вместо капюшона надевали шапку-капор из белой шкуры оленя с опушкой из черного собачьего меха. Одежду украшали аппликацией в виде геометрических орнаментов, по которым определяли, к какой социальной или возрастной группе относится ее обладатель. Украшение одежды — трудоемкий процесс, поэтому аппликации спарывали со старых вещей и использовали несколько раз. Обувь шили из белых камусов, подошвы — из меха, снятого с оленьих лбов или подстриженных лесенкой (чтобы не скользили при ходьбе) камусов. Обувь не имела выема в подъеме и выглядела как цилиндрический чехол. Надевали ее поверх меховых чулок. У женской обуви более короткие голенища. Мужчины вместо штанов носили ровдужные или меховые натазники, поверх них — пояс с кольцами на боку, к которым привязывали голенища обуви, а также подвешивали огниво, нож в ножнах, футляр для курительной трубки, кисет. Весной для защиты глаз от слепящего света носили на кожаных ремешках снеговые очки — костяную или металлическую пластину с прорезью. Волосы женщины и мужчины заплетали в две косы, смазывая оленьим жиром. В косы вплетали металлические подвески.
Особенностью одежды охотников были, прежде всего, использование шкур зверей. Костюм шили из цельной шкуры оленя с прорезями вместо пройм, так как во время пешей охоты была нужна одежда, не стеснявшая движений. Острый мыс, которым заканчивалась спинная часть, обычно служил охотнику одновременно и подстилкой. К рукавам зимой пришивали рукавицы. Обувью служили меховые унты, а в летнее время сапоги из ровдуги — выделанной шкуры дикого оленя. В качестве головного убора использовали плотную шапку в виде чепца, которую делали из шкуры, снятой с головы оленя. Иногда на ней оставляли ушки олененка. Обязательным элементом такого костюма был пояс, на котором мужчины носили нож, а женщины—принадлежности для шитья.
Одежда рыболовов так же имела свои особенности. Ими была создана особая культура по обработке рыбьей кожи. Эти кожи мастерицы использовали часто украшением – аппликации.
Таким образом, традиционная одежда народов Арктики, как и других народов, была тесно связана с природой и хозяйственным укладом. Покрой одежды также зависел от хозяйственной деятельности и природных условий. Для большинства арктических народов верхняя одежда была одновременно и нательной, различие же между зимней и весенне-осенней состояло в качестве используемых шкур: летней служила выношенная, лишенная ворса зимняя одежда.
Социальная организация
Как у всех народов Якутии до прихода русских у эвенов существовали родовые отношения. Общая численность не превышала несколько сот человек. Понятие рода ассоциировалось у эвенов с понятием о едином происхождении и общем огне-очаге. Особенностью тунгусского рода была кровная месть и взаимопомощь. За оскорбление, увечье или смерть сородича мстил весь род пострадавшего. Существовал обычай нимат. Согласно которому охотник отдавал добытого зверя вместе со шкурой в распоряжение жителей стойбища. Мясо делилось между всеми членами рода.
Локальная кочевая группа являлась экономической ячейкой тунгусского рода. Крупных зверей охотники рода добывали коллективно. Нимат также распространялся в основном на членов кочевой группы.
В целом тунгусский род представлял собой организацию, объединявшую лиц, связанных общностью происхождения. Основными функциями рода были защита сородичей от нападения извне и регулирование брачных отношений. Основная социальная единица – небольшая локальная группа сородичей, осуществлявших совместное кочевание.
В ХVIII в. у эвенов формируются административные роды, в состав которых входят не только кровные родственники, но и соседи по территории проживания.
Внутренняя структура эвенского общества базировалась на половозрастной стратификации, которая и определяла социальные роли каждого человека. В эвенском обществе отмечается ос��бая мягкость в отношении к детям, они "глаза" матери, "душа" отца. Их не принято было наказывать, гость, вошедший в жилище, здоровался за руку даже с маленькими детьми, если они уже умели ходить. Имянаречение проводили, когда ребенок начинал "лепетать", угадыванием имени родственника, воплотившегося в нём. Эти имена, в детском возрасте, не членами семьи не применялись. В 3-5-и летнем возрасте детей крестили, и православное имя становилось официальным, а традиционное использовалось в домашнем обиходе. Социализация детей происходила через игры, имитирующие основные виды взрослой деятельности в соответствии с половой принадлежностью. До 7-8 лет дети были связаны с домом, мальчиков после этого начинали брать на ближнюю охоту или на выпас оленей, с 14-15 лет мальчики могли охотиться самостоятельно.
Брачный возраст устанавливался в 16-17 лет, были возможны и ранние браки. Воспитание детей, в случае отсутствия родителей, возлагалось на сородичей, был распространен обычай аванкулата (родственники со стороны матери, особенно дяди, играют решающую роль в вопросах воспитания племянников и материальной поддержки близких, что является остатками матриархального брака). При заключении брака обязательно выплачивался калым, обычно оленями. Основным типом семьи эвенов была малая с четкими сферами разделения труда, но паритетными ролями супругов в принятии общесемейных решений. Для эвенского общества характерен высокий статус женщины в общественной жизни, в то время как в экономической и имущественной сферах, в условиях патриархальных отношений и начал социальной дифференциации, главенствующее положение занимал мужчина. Большую роль в общественной жизни эвенов играли люди старшего поколения, знатоки и хранители традиции. Неформальной была роль старейшины рода, локальной группы, организатора хозяйственной и общественной жизни.
Производительная деятельность и соответствующие производные отношения ительменов формировались внутри замкнутых, экономически обособленных коллективов (больших семейных общин). Скорей всего именно это обстоятельство и определило существование особых территориальных и языковых подразделений, которые можно условно назвать племенами.
Существовало четыре территориальные группы ительменов: в долине реки Камчатки и ее притоков; по западному берегу Камчатки от р. Большой до р. Коль; на западном берегу от р. Кольдо р. Морошечной до р. Тигиль.
Помимо большой семейной общины в конце XVII и в XVIII в. у ительменов существовали объединения больших семейных общин, живших в одном остроге. Они были связаны узами родства и взаимопомощи, общими промысловыми угодьями, совместным сооружением рыболовных запоров на реках, охраной своего острожка, общими культами, совместным промыслом морских животных. Когда семейная община разрасталась, происходило ее деление, создавалась новая община, которая либо оставалась в том же острожке и сооружала свою земляную «юрту», либо уходила на новое место, но на той же реке.
В острожке всегда выделялась своими размерами одна юрта, в ней жил старшина со своими родственниками – тойон. Все административные решения принимались в этом жилище.
При необходимости возникали объединения под руководством известных тойонов, прославившихся военным опытом и организаторскими способностями. Впрочем, тойон не имел никаких привилегий в обычной жизни. Жил со всеми вместе, ел одну еду и одеждой не выделялся.
У ительменов было развито рабство. Рабами становились только пленные, взятые во время военных столкновений между отдельными общинами, а также с другими народами (камчадалы, курилы, коряки и др.)
Многие авторы сходятся на признании у ительменов родовой организации. Однако одни видят материнскую родовую организацию, другие считают, что в XVIII в. ительмены находились на стадии перехода от материнского рода к отцовскому роду.
Ительменский род представлял собой группу близких родственников, происходящих от одного предка мужского пола и представляющий производственный коллектив, во главе которого стоял старейший член этой общины, а членами были его дети, внуки. Это была большая патриархальная семья с некоторыми элементами родового устройства: отработка за жену, временное матрилокальное поселение жениха в общине невесты, кровная месть, левират и др.
В брак могли вступать близкие родственники, например, двоюродные брат с сестрой. Дочерей обычно не отдавали в чужие остроги. Существовало многоженство, причем количество жен зависело от благосостояния мужчины.
Основным показателем богатства считалось наличие упряжки с собаками. Нет сведений об эксплуатации соплеменников.
Нганасаны делились на патрилинейные роды. Руководителями рода были старейшие люди, которых позже выбирали в "князцы". "Князцы" представляли свой род перед русской администрацией. В их функции входил сбор ясака, разбирательство правонарушений. Среди членов рода и между дружественными родами был распространен обычай взаимопомощи. Нетрудоспособных членов обедневшей семьи отдавали на прокорм в зажиточные хозяйства.
Места традиционного кочевания нганасан были закреплены за группами из шести-семи родственных семей и считались собственностью рода. Границы этих территорий тщательно соблюдались. Запрещались браки между родственниками по обеим линиям до третьего поколения. Выплата калыма или отработки за невесту были обязательны. Распространен был левират. Случаи многоженства – редки и встречались в основном среди зажиточных людей.
В XVII веке юкагиры жили родами. Во главе рода стоял мужчина, стоявший ближе всех к основателю рода. Старейшина рода являлся руководителем военных и охотничьих походов, он выбирал рыболовные угодья и назначал каждой семье свое место. Иногда старейшиной становился не самый старый человек, а самый способный, по мнению других стариков. С приходом русских старейшина, староста стал избираться на 3 года всеми платившими ясак. Главной его обязанностью стал сбор ясака.
В роду был также т.н. «сильный человек» или герой, который защищал род от нападения врагов. Часто это был чужак, зять. У юкагиров не было постоянного войска, поэтому все молодые люди владели луком. С юных лет их тренировали и обучали военному делу. Юкагиры считались лучшими воинами Сибири и Дальнего Востока.
«Охотник» должен был обеспечить род мясом лося или оленя. Иногда один и тот же человек мог быть и «сильным человеком» и «охотником». Охотник должен был обладать хорошими легкими и выносливостью, т.к. ему приходилось быстрее всех бегать на лыжах во время охоты.
Между родами могли возникать распри из-за женщин и кровной мести, но в основном юкагиры воевали с тунгусами.
Среди молодежи существовали свободные половые отношения. Как отмечал В. Иохельсон, среди юкагиров преобладала половая распущенность, и т.н. «гостеприимная проституция». В семье существовал обычай избегания, когда между определенными родственниками существовал запрет общения. Например, родные братья не могли говорить друг с другом, родные сестры, отец не мог говорить с женой сына, старший брат с женой младшего брата и т. д.
Молодой человек для вступления в брак должен был пройти определенные испытания, устроенные отцом девушки. Обычно юноша, после удачных испытаний приходил жить в семью невесты и становился защитником семьи.
Духовная культура
Традиционные верования юкагиров - культы духов-хозяев, верховного небесного бога Хойл (слившийся с христианским культом), промысловых животных (особенно лося), медвежий культ, культ огня, духов предков. Они поклонялись священным камням, персонифицировавшим женское начало. Позднее наряду с ними появились духи-хозяева мужского пола и духи-покровители животных, с которыми связан ряд запретов и охотничьих обрядов.
Довольно сложным было у юкагиров представления о душе человека. Они верили в триединость души. Одна из них после смерти отправлялась в мир мертвых. Другая имеет вид двойника, которого могут видеть только шаманы, и которая после смерти переселяется в новорожденного ребенка. Третья душа-тень, которая свойственна также неодушевленным предметам.
Юкагиры тела умерших шаманов расчленяли, черепа хранили в доме как святыню. Почти у каждой кочевой группы нганасан был свой шаман. Он общался с миром духов и просил обеспечить людям здоровье, счастье и благополучие. Важное место занимал праздник «чистого чума», проводившийся после окончания полярной ночи и длившийся от 3 до 9 дней. Иногда вместо праздника «чистого чума» устраивали праздник прохождения через «каменные ворота». В течение трех дней шаман проводил камлания, и в завершение все присутствующие трижды проходили через специально устроенный каменный коридор. Важное место в музыкальной ткани эпических и лирических напевов нганасан, шаманских обрядов занимает звукоподражание голосам зверей и птиц.
У юкагиров были развиты представления о делении вселенной на верхний, средний и нижний миры, соединённые рекой. Мифологические предания нганасан повествуют о создании мира, возникшего по воле «Матери всего, имеющего глаза» и «Бога земли» Сырута-нгу, сын которых — человек-олень — становится первым обитателем земли и покровителем людей.
Большую роль в духовной культуре юкагиров играли обычаи, связанные с огнём: запрещалось передавать посторонним огонь из очага, проходить между очагом и главой семьи и т.п. У эскимосов карибу один из важнейших запретов — смешивать мясо оленей карибу и тюленей, а одежду, сшитую из их шкур, носить одновременно. Он основан на том, что охота на карибу происходит летом, а на тюленей и моржей — зимой и на иной территории, но едва ли может быть объяснен рационально. Резьбой по моржовой кости нельзя заниматься в сезон охоты на оленей карибу, а шкуры карибу запрещено обрабатывать в сезон охоты на тюленей. Нарушение этих запретов, установленных, чтобы обеспечить обилие в природе данных животных и успешную охоту на них, влечет последствия, угрожающие и нарушителю, и всему обществу.
Религиозные взгляды и культ эвенов изучены мало. В XIX в. этнографы наблюдали у них соединение христианства, шаманства и дошаманских представлений.
Согласно религиозным представлениям эвенов каждое дерево обладает душой – ханян. Внутри некоторых деревьев обитают духи – хозяева определенной местности. Духи – хозяева местности могли показаться людям в виде собаки, ворона, седой старухи. Они жили в срединном мире вместе с людьми. Внезапный испуг оленей в стаде эвены объясняли нахождением поблизости хозяина местности. Поэтому у них существовал обычай задабривать духов – для этого сохраняли некоторое количество оленей во время охоты на дикого оленя. В ином случае считалось, дух может обидеться и увести удачную охоту в другую сторону.
По воззрениям эвенов вся природа, земля, воздух, вода, горы, долины, вся тундра была заселена невидимыми существами, которые всегда находились рядом и которые постоянно влияли на жизнь людей, в зависимости от отношения каждого человека к ним и к той природной сфере, которую они представляли. Так реализовывалась экологическая связь между человеком и природой.
Эвены никогда не ругали природные явления пергу, сильный снег, дождь, жару, ветер. Считалось, что в природе существует некоторое равновесие между хорошими и плохими явлениями природы, что погода зависит от поведения человека, от соблюдения им традиций, обычаев, этнических норм. Так, эвены носили мягкую обувь, сшитую из оленьих шкур носками вверх, чтобы не поранить землю.
Человек не выделял себя из животного мира и мог даже относить свой род к какой-нибудь группе зверей или птиц, которые приобретали функции тотема. Звери разумные, считали эвены, не терпят оскорбления, они понимают человеческую речь. Звери добровольно давали себя убить охотнику, но после смерти существовали в других субстанциях.
Охота, важнейший источник существования эвенов. Поэтому в знак уважения к природе они соблюдали этические нормы, относящиеся к охотничьей деятельности. Так, запрещалось ходить по костям, чешуе, бросать их в грязь. Разделка туши зверя сопровождалась рядом предосторожностей, связанных с не пролитием крови животного на землю и захоронение черепов и трубчатых костей. Так, в начале выпускания крови убитого животного охотник брызгал ее во все стороны «Дух леса, ешь!». Это была благодарность за возможность поимки зверя и извинения за свой поступок. Звери – старшие братья. Весь процесс разделки туши занимал 15 минут. Причем туша расчленялась по суставам, без ломки трубчатых костей.
Атрибут охотничьей деятельности – личный нож, его всегда украшали, содержали в чистоте. Таким образом, охотник показывал свое уважение к природе.
У эвенов существовали обычаи, которые выражали их отношение к природе. Места постоянной охоты или маршрут оленьих стад – родной дом, поэтому они угощали и «кормили» огонь костра. Эти места они называли «Ынъын туур» - «мать-земля – родина». Человек дарил огню подарки – разноцветные тряпки или разношерстные лоскутки шкуры, развешивая их на деревьях.
У эвенов существовал не писаный закон – «давдындын», связанный с удачей на охоте, со стремлением регулировать охоту и этические нормы взаимоотношений между охотниками. Поскольку на охоте удача могла сопутствовать только одному человеку, чтобы предотвратить вражду, зависть говорили: «Великий Покровитель охоты на этот раз дал удачу только одному из нас, но в следующий раз удача улыбнется и другим».
Будущих охотников с детства приучали к этикетам охоты. Без необходимости никогда не убивали птиц, животных, из гнезда брали птенцов только во время сильного голода и то по 1 – 2 птенцов оставляли. Запрещалось убивать птиц и животных, даже грызунов, пришедших к человеку, спасаясь от преследований хищников, стихийных бедствий. Тундра жила по законам взаимовыручки.
В соответствии с анимистическими представлениями у эвенов существовало поверье, что среди каждого вида животных есть особое, могущественные экземпляры, обладающие сверхъестественными качествами и свойствами. Вместе с тем наблюдалась некоторая доверительность обращения людей с божествами – животными. Так, охотник старался расположить этих зверей к себе, оправдываясь перед ними за свои действия. При богатой охоте он смазывал убитой лисе, рыси, соболью мордочку жиром или маслом, приговаривая: «Ешь, угощайся, и будем друзьями!» Охотник общался с убитым зверем, выражал какую-нибудь свою просьбу. Считалось, что съев животное-божество человек, приобщался к его миру, и это позволяло непременно исполниться желанию человека, так как зверь, по его представлениям, позволил себя убить, тем самым даровав удачу и успех охотнику. Как правило, эти божества-животные были отмечены редко встречающимися признаками и приметами. Например, звери с редкой мастью – пестрая белка, белый колонок, пегий медведь, серебристо-серый олень.
Особое место в религиозных представлениях эвенов занимало поклонение солнцу, которому приносили в жертву оленей. Зафиксирован также широко распространённый в Северной Азии культ медведя. Так, эвен, получивший в качестве нимата медведя, устраивал общественный праздник, на котором съедалось мясо медведя. Его кости хоронили на свайном помосте, складывая их в строго анатомическом порядке. Местами сохранялся древний обряд похорон черепа медведя путём укрепления его на вершине невысокой лиственницы. Костюм эвенского шамана отличается от эвенкийского и якутского меньшей сложностью, в частности, отсутствовали кованые железные изображения духов. А бубны сравнительно узкоободные, круглые, небольшого диаметра. Они стоят ближе к амурскому варианту шаманских бубнов. В XVII-XVIII вв. эвены одевали покойника в самое лучшее платье, сообразно времени года, укладывали в деревянную колоду и ставили его на деревья или на столбы. Заколов несколько оленей, их кровью обагряли гроб и деревья. Чум умершего, его утварь и прочее оставляли под деревьями. И.А. Худяков писал, что индигирские ламуты (эвены) хоронили покойников головой на запад, ибо верили, что он "отправится на восток". Томпонские эвены, по материалам В.А. Туголукова, обряжали покойников в одежду, сшитую без узлов - "чтобы облегчить душе освобождение от тела, когда она начнет свое путешествие". Обычай удушения оленей у эвенов, как предполагают ученые, является наиболее древним тунгусским способом умерщвления жертвенных животных при похоронном обряде.
Ительмены считали, что все предметы и явления природы наделены духами, которые живут собственной жизнью. Степень почитания тех или иных духов зависела от степени их предполагаемого влияния на материальное благополучие человека. Особо почитали духа моря, дающего основной продукт питания – рыбу, в честь него устраивали праздник «очищения» в ноябре. Это был праздник всей общины. Меньше почитали духа охоты, праздники проводили эпизодически.
Ительмены совершенно не поклонялись небесным светилам и звездам. Мир, по мнению ительменов, был вечным, а души – бессмертными. Им была чужда идея единого бога. Создателем народа, их первопредком считался Ворон (Кутха). Некоторые предания утверждают, что Кутха сотворил землю из своего сына, другие – что вместе с сестрой Кутха унес землю с неба и утвердил на море. После образования земли Кутха поселился на Камчатке и начал заселять его потомками. Они носили одежду из листьев, питались березой и тальниковой корой, т.к. зверей еще не было, а рыбу ловить они еще не умели. Затем Кутх изобрел лодку, а его сын – способ вязать сети из крапивы и научился ловить рыбу. Он же сотворил зверей и первым начал шить одежду из меха – кухлянки и парки.
Свойствами людей ительмены наделяли и животных. Например, они долгое время считали, что мыши народ, живущий племенами. Что они жили как люди – раковины моллюсков – это баты мышей, на которых они переплавлялись через реки и заливы. В мышиных норках ительменки всегда оставляли часть корма, чтобы мыши не покончили жизнь самоубийством от голода. Мышей они наделяли сообразительностью, сноровкой, хозяйственностью.
Модель мира у ительменов была трехслойная – небо – земля – подземный мир. Небо принадлежало Кутху, земля – Пилячучь и множество местных божков и духов, под землей господствовал Гаеч.
Ительмены считали, что внутри горы живут мертвецы, когда они топят печь, то из горы идет дым. Питаются они жиром китов, которых ловят в море под землей. Ительмены почитали и боялись таких гор.
Хозяином моря был Митг, в виде рыбы, землетрясения производил Туил, когда его собака встряхивалась, сбрасывая с себя снег. Повелителем животных считался Пилячучь, живший в облаках и посылавший гром, молнию и дождь. Всеми богатствами ведал Пльхлен. Среди злых духов выделялись Канну – хитрый и ловкий обманщик, Сосочелк, мешавший и вредящий людям, Фрехкнезуам, который мог превращаться в мужчину и женщину. Он заманивал людей в лес или к реке и зло шутил с ними, а увидевший его сходил с ума.
У ительменов был широко распространён фетишизм, мужчины и женщины носили амулеты в виде идолов. В каждой юрте было два идола. Один в виде русалки – охранитель огня, второй располагался около посуды для охраны жилища от лесных духов.
Шаманизм ительменов отличался тем, что у шаманов не было особой одежды и атрибутов. Шаманами обычно считались женщины, которые также были толкователями снов. Много было и знахарей, которые лечили людей, например, от болей в суставах они призывали пауков, которые войдя в тело больного, должны были поставить сустав на место.
Огромную роль в жизни ительменов играли поверья, приметы, связанные с рыболовством: весной нельзя разбирать старые дома и балаганы, в которой много юкольной моли, которую «боится» рыба и может уйти из реки; если перегнать через реку лошадь, то не будет корюшки; металлическим топором нельзя забивать запорные колья, можно «перерубить» реку и тогда совсем не будет рыбы. Целый ряд запретов и примет регламентировал добычу зверя. Так, например, в первый день охоты женщинам нельзя подметать пол, выбрасывать на улицу сор, пепел и горящие угли – может подняться буря и охотник погибнет.
Предсказателем смерти ительмены считали ящерицу, посланницу подземного духа Гаеча. Увидев ее, старались изловить и разрезать на части, чтобы она не могла вернуться к хозяину. Если ящерица уходила, ительмен впадал в отчаяние, ежеминутно ожидая смерти. Нельзя было спасать людей, попавших под снежную лавину, спасать утопающего, считалось, что тем самым духи гор и воды лишаются желаемой пищи.
Ительмены делали из соломы чучело волка и хранили в жилище целый год. Считалось, что чучело предотвратит рождение близнецов. Ительмены боялись близнецов и если они рождались, убегали, оставляли роженицу одну. Еще больше они боялись рождению девочек близнецов. Считали их рождение большим несчастьем.
Большинство нганасанских мифов посвящены происхождению мира и нганасанского народа. По мировоззрению нганасан Вселенная состоит их трех миров: верхний (мир высших сил, превосходящих человека), средний (мир живых людей и земных явлений природы) и нижний (подземный мир, царство покойных людей). Нганасаны выделяли три важнейших рождающих начала Огонь-мать (Туй-нэмы), Вода-мать (Бызы-нэмы) и Дерево-мать (Хуа-нэмы) – производные от Земли, существующие самостоятельно, но в полной мере влияющие на человеческую жизнь
Нганасаны выделяют такие понятие, как жизнь, душа, жизненные и психические силы человека: нилу, нилы (жизнь, жизненность, сосредоточенная во всем теле, а также во всем том, с чем человек соприкасается в течение жизни); нилти (жизненная сила, душа в образе птицы – отвечает за основные психические функции человека; после смерти покидает тело и отправляется в верхний мир, откуда после вновь возвращается на землю, воплощаясь в новорожденном); сыдангка (душа-тень, душа- образ, которая продолжает существовать и после смерти человека, вплоть до разложения тела, то есть тело умершего рассматривалось как живое, хотя и свободная душа нилти его покинула); кам (душа-кровь).
В мировоззрении нганасан есть образ верхнего божества – нилыта нгуто – создавшего для каждого народа определенное количество мужских и женских душ, которые воплощаются в людях. Таким образом, душа, по представлениям нганасан, имеет заранее определенный пол, а равновесие между полами заранее предопределено. В отношении души кам существуют различные запреты (нгадюма) на поливание крови: у человека, пролившего кровь другого человека, темнеет лицо; нельзя осквернять кровь убитого животного; кровь, извергающаяся из организма, – нечистая кровь (отсюда достаточно жестки запреты и ограничения, накладываемые на женщин и все, что с ними связано; считалось, что прикосновение к менструальной крови приводит к слепоте).
Традиционные верования нганасан сохраняются и по сей день, процесс христианизации для этого народа, как и для многих других аборигенных этносов Таймыра, начался с приходом на полуостров переселенцев и проходил достаточно сложно и неоднозначно. При этом существенно сохранилась мифология нганасан, синкретично связанная с магией, последнюю используют не только в шаманской, но и в повседневной практике (анимизм, фетишизм, родовые и семейные духи, жертвы воде, солнцу, использование крови как очистительного средства).
Таким образом, на развитие традиционного образа жизни изучаемых народов оказали вдияние природно-климатические условия, которые отразились на особенностях их материальной и духовной культуре.