Пробный Камень 1

Обычно он не курил, но в такой вечер мог себе позволить. Пил он не то что бы часто, но и не сказать что редко. А раз сегодня он пил, то мог позволить и курить, и другие радости жизни тоже. Сигареты были вишнёвые, лёгкие. Обычно он такие не курил, предпочитал крепкие, отечественные. С другой стороны — крепкие для мужской компании или для одиноких посиделок. А сегодня можно было и побаловаться, хотя такой контингент и сигареты... сразу понятно что та была не из крупного города. Инга вроде её к себе подселила, недели две назад, тоже журналистка, откуда то из Венгрии кажется... он закурил, конечно это не курево. Но почему то он сейчас и этим был доволен. Конец августа, белых ночей уже нет, но пока ещё тепло. Небо летнее, облака симпатичные но маленькие и рваные, а небо всего лишь синее а не тёмно-синее. По центру реки курсировали катера, с большого теплохода гремела музыка, четверг маленькая пятница — а то что ночь никого не волнует. По воздуху курсировали вертолёты воздушных такси и скорой помощи, аэровагоны экспрессов, глайдеры полиции и гвардии. Столбы на стрелке Васильевского острова горели огнём, даже отсюда видно, словно зажигалки. Огни на крышах и улицах старого города тоже. Стеклянные башни на северном берегу залива на этом фоне выделялись не сильно, как элементы давно уже ставших рудиментарными телевизионных антенн которые просто не доходили руки убрать. С востока тоже виднелись «зубцы» отдалённых деловых кварталов «Ладога-Метро». Смотрел с крыши старого дома и чердака, переделанного под апартаменты и мансарду. Подошёл к широкой ограде состоящую из одной длинной клумбы, посмотрел вниз. Редкие прохожие по переулку, в сторону обводного канала. Понял что не знает куда скинуть пепел, пошёл и взял с садового столика стакан из под виски. Когда вернулся к ограде, услышал шаги. Инга была голой, блондинка с белыми волосами, с небольшим носом, острыми зубками и убийственным взглядом янтарных глаз, с фигурой пантеры перед прыжком.
Могла бы и одеться.
Мог бы не использовать стакан, хрусталь между прочим.
Уела... как девочка?
Укатали... спит.
Она тебе нравиться да? Почти как я.
Больше чем ты. Мужчинка.
Он улыбнулся, вернулся к ограде. Она подошла к нему, прижалась к нему всем телом.
Оставлю её себе.
Она тебе что, игрушка?
Мне с ней хорошо, плюс мы с ней обмениваемся опытом. Профессиональным и не только... не обижайся, я тебя очень ценю. Как друга.
Это сейчас очень смешная шутка. Оценил.
У меня принцип, не путать работу и отношения. То что ты мой друг, мне уже достаточно. Ты меня не ревнуешь, я тебя не ревную, это вредно для работы.
И это после всего того, где бывали все наши губы?
Это полезно для физического и духовного здоровья. И я не замечала, что бы ты жаловался. Мы с тобой в этом плане, идеальные деловые партнёры. И лучшие друзья.
Я просто тут подумал, что мне уже 33, через месяц. Солидный возраст, начинаю думать о многом.
Ты всегда об этом думал. За что я тебя и ценю.
Её руки сзади стали стягивать резинку от трусов.
Может продолжим? Я же тебя знаю.
Что сказал Берехов?
Она слегка шлёпнула его по заднице, натянула резинку обратно и легла в шезлонг.
Сказал что ему лично ничего неизвестно, о тех контрактах которые получает компания «Балтлайн» на региональные перевозки. Так что кто именно их партнёры, занимаются ли они контрабандой, имеют ли связи на таможне, я не знаю. Из чего я делаю выводы, что этот персонаж для меня, абсолютно бесполезен...
По переулку мчал велосипедист, сигарета почти кончилась.
Ты можешь лучше. Я же знаю.
Он повернулся. Она разлеглась в шезлонге, положив ногу на ногу, положив голову на руки, и улыбнувшись своей хищной улыбочкой.
Зато у меня есть связь на таможне, один человечек. И он почти уверен, контрабанду возят с фруктами. Корабли идут в свободную зону, там они «худеют», и на место фруктов грузится всякое.
Всякое это что?
Да всё. В основном фарму. Всё то что очень хочется провезти мимо надзора минздрава, но нельзя.
Она неожиданно посерьёзнела.
Информатор уверен, что речь идёт даже о боевых стимуляторах. Не говоря уже про биодобавки и прочее.
И сразу же снова расплылась в улыбке.
И разумеется, всё это грузят на катера «Балтлайна».
А что говорит твоя подружка из прокуратуры?
Говорит что ей нужен весомый повод, ФСБ на «Балтлайн» давно стойку делают. Я с ней договорилась, они открывают дело, я делаю репортаж. Возможно, если скандинавы отзовут у них контракт, дело пойдёт быстрее. Но так или иначе, ты был прав. Они грязные, грязные, грязные плохие, нехорошие дяди.
Она растопырила ноги согнув в колени, водрузив на правое свою ладонь. Глаз отвести он уже не мог.
На всё про всё уйдёт день или два. Ты статью подготовила?
Четыре тысячи триста слов. В духе ранних сороковых. Так уже не делают.
Только ты так делаешь.
Ну, ещё пара человек... я не настолько гордая. Хотя конечно, я очень хороша в том что делаю.
Он не мог стереть улыбку со своего лица. И он очень много чего хотел сделать...
Мне надо в душ. Перешлёшь мне файл.
Улыбаться она перестала, закрыла глаза, разогнув ноги и положив руки закрывая грудь.
Всё, мне скучно.
Я вечером всё компенсирую. Вам обеим, обещаю.
Она снова открыла глаза, улыбнулась, уже сдержанно.
Перешлю, битым как всегда. На пятичасовой?
Как всегда.
Знаешь, для человека твоей профессии, предсказуемость неотъемлемая часть жизни. Но чем выше ты взбираешься, тем сильнее тебе надо быть непредсказуемым. Сбивать людей с толку.
Мы в столице. Что тут может случиться?
Она снова стала серьёзной.
Я беспокоюсь о тебе. Ты беспечен.
Ты неправа на мой счёт. Ты же знаешь, что таких параноиков как я ещё поискать.
Надеюсь на это... можно мне на тебя взглянуть снова, до вечера ещё долго?
Он хмыкнул, стянул трусы, постоял перед ней секунд десять. После чего пошёл в помещение.

Он и не привык подолгу спать. Времени было половина пятого, он уже выходил из душа, они вчера рано начали и он успел выспаться. Почистил зубы щёткой прямо во время душа, бриться вроде не нужно было. Осмотрелся, чуть выше среднего роста, широко поставленные карие глаза, чуть тёмные волосы, мужественная чуть квадратная челюсть, для своего возраста в очень неплохой форме. Шкафчик над раковиной открыл, проглотил две таблетки кофеина и одну с витаминами. В уютном полумраке коридора в шкафу висели запасные рубашки и лежало бельё. У них с Ингой были странные отношения, но они их обоих устраивали. Это было достаточно сложно объяснить, но когда ты работаешь бывает по 15 часов в сутки, иногда хочется просто урвать немного человеческого тепла, тут и там. С другой стороны, у них было безупречное деловое партнёрство, она была очень неординарным профессионалом. И она действительно была прекрасным другом, Гоша просто старался соответствовать. Чёрные туфли, тёмно-зелёный костюм, узкие брюки и рукава, тёмно-лиловая рубашка. Огляделся, неплохо. Заглянув в комнату что бы попрощаться и помахать рукой, он увидел как они лежали под одеялом в обнимку и смотрели телевизор. В этом была какая то идиллия...

Такси домчало от парадной до Московского вокзала за 11 минут, улицы были пустые. Исторический зал ожидания, длинный и прямой, турникеты, перрон. Когда он сел в белоснежный с синей полосой экспресс «Ястреб», в шестой вагон, 23 место, время уже было почти пять. На утреннем народу ехало не так уж и много, однако половину мест всё же заняли. Он растворился в уютном кресле, опустил перед собой столик, положил на него планшет достав из чемодана. Проверил почту, сообщение пришло, открыв строку увидел что файл официально считался шифрованным, но специально для него он был «бит». Можно было немного подремать. Ровно в пять часов двери закрылись, в пять ноль одну поезд двинулся с места и начал шустро брать разгон в начале магистрали пронизывающей весь континент. Но именно этот маршрут будет преодолен за час, короткий маршрут, всего лишь из той части столицы что всегда гуляет и кутит, до той части столицы в которой решаются судьбы мира...

…

Фамилия?
Лысый череп сопел носом, громко, ватка в правой ноздре явно мешала. На контакт не шёл. Кеша стучал стило по столу, долго, секунд десять. Матовая поверхность стола терпеливо ждала начала заполнения протокола.
Так, сделаем вид что ты нормальный, и спросим ещё раз. Фамилия, имя, отчество.
Пацан зло на него посмотрел, европеоид, дальше не совсем понятно, хотя похоже славянин. Сейчас уже и не разберёшь, лысый череп, бритвой отработанный. А ведь молод вроде. Три серьги в ухе, значит не из скинхедов, для них нехарактерно. Просыпел, через нос.
Курбанов. Дмитрий Егорович.
Тебе лет сколько, полудурошный?
Почему вы мне хамите?
Это не хамство, а констатация факта. Ты на хрена на постовых прыгал? Совсем отбитый что ли?
Ни на кого ты не прыгал.
А камеры говорят что прыгал. Кстати ты тут один, твоих друзей мы не схватили. Но ты не переживай, мы их тоже поймаем. Только вот они на постовых не прыгали. В отличии от тебя. Ситуацию разумеешь? Или совсем дурачок? Руки на стол.
Чего...
Руки на стол я сказал!
Рослый, слегка мордатый но широкий в плечах Кеша обладал ещё и очень хорошим командным голосом. Так что у Дмитрия Егоровича, волей неволей, а желание положить руки на стол и рукава оттянуть, была. Нет, искал Кеша не следы от шприцов, банды не наркоманят, по крайней мер не «чистым», на это денег нет. Все руки были исписаны арабской вязью, от локтя до ладоней, по внутренней стороне. Пару слов он даже разобрал, про кровь, фамилию и корни. Полный абзац.
Чернокровный? Серьёзно? Ты что мусульманин?
Это не важно. Им на кровь плевать. Они все тут живут. А китаёзы нас за людей не считают. И вы их крышуете...
Ты рот то закрой свой! Дурак... ты хоть сам то понимаешь о чём говоришь, нет? Или тебе Хабиб в уши нассал?
Не понимаю о ком вы, товарищ начальник.
Фильмов что ли насмотрелся? Чего ты там делал в два часа ночи? Хотели поджёг устроить? Избить парочку китайцев?
Не понимаю о чём вы...
Да мне по херу. Пойдёшь у меня по полный, и за всех. А завтра я всю вашу гоп-компанию подтяну, по совокупности получите такое...
Я один был!
Кеша аж в кресле откинулся.
Какой ты благородный! Ты себя кем считаешь? Борцом революционного фронта? Авангардист хренов...
Мы защищаем свой район...
Хватит! У тебя ещё молоко на губах не обсохло! Сопля... я другого не понимаю. Почему чернокровые то? Ну ладно бы скины, я бы ещё понял...
Потому что мы не фашисты! Горцы на нас плюют, особенно чичи с дагами. Китаёзы вообще за людей не считают. Черной крови плевать, узбек ты, хохол, татарин, еврей, араб, русский...
Да-да-да, знаю, борцы за чистоту улиц. Вашу маму, нехорошим образом. Тоже мне, джихад, лайт-версия.
Я крещённый. Хватит пропаганду слушать.
Аллё, полудурушный?! Ты меня слышишь нет?! Вы хотели китайцам погром устроить! Тебе уже шестнадцать! Возьму твою хулиганку, и приплюсую к ней нападение на сотрудника при исполнении! И поедешь страдать за идею, в колонию под Саранском, на ближайшие четыре года! А если в совокупности, натянем как на банду. А с бандами у нас строго, получишь лет семь. У прокуратуры сейчас установка сверху, банды сажать со всей страстью. Ты маму семь лет будешь видеть, только на свидании. Не говоря уже о том, что ты очень симпатичный парень.
Говном подавятся...
Рот закрой! И слушай! Тебе тут рассказывают про науку, под названием жизнь!
Борзота стала как то слетать, парень шмыгая носом уставился в стол.
Дома кто?
Мама... сестра, мелкая. Бабушка ещё.
Вчетвером живёте что ли?
Да.
Отец где?
Нету.
А Хабиб денег подкидывает... понятно. Знаешь сколько у меня таких как ты было? И сколько ещё будет.
Да насрать вам всем на нас.
Кеша посмотрел на парня. Тот пялился в стол по прежнему, но глаза явно были на мокром месте.
Именно поэтому я тут сижу и вожусь с вами. ПДНщик твой кто?
Кто? …Марусов. Кажется так.
И когда он у вас был последний раз?
Не помню... год назад кажется. В школу ко мне вызывали.
Кеша мысленно матернулся. Марусова он хорошо знал. Да и случай был типичный. Очень сильно не фанатик своей дела, тянул очередную свой нудный и долгий рабочий момент. А потом когда «рабочему моменту» исполнилось лет 15, он с облегчением плюнул на него и забил здоровенных таких размеров болт. А что? Всё равно же сядет! Или сдохнет. Какая хрен разница, не его проблема.
Ты учишься?
В колледже. №17, на Дмитровской, у метро.
Инженерный что ли? Филиал авиационки? Хороший колледж. Значит не дурак. Или ты там так, присутствуешь? А сам в подсобке дуешь?
Не дую... учусь. На бортинженера.
То есть не дурак. Так какого хрена ты лезешь то, сам не знаешь куда?
Потому что так жить нельзя. Потому что это наш район. И мы его должны чистить...
Потому что вам Хабиб деньги подкидывает, на карманные расходы. И сестре твоей, на всякие радости денег подкидывает. Бабушке на лекарство. Так ведь?
Мы все соседи. Неважно что вы там себе думаете... мы все соседи и друзья. Мы как семья.
Ага, все кроме китайцев.
Они как саранча!
Тихо! Только уши прошли, после твоих воплей.
Парень умолк. Посмотрел на него, из подлобья, но уже не зло, не как зверёныш, а как загнанный человек. Загнанный, и глубоко несчастный. Всего лишь ребёнок, а глаза как у взрослого и битого жизнью мужика.
Значит так. Ночуешь здесь сегодня, здесь сухо и тепло. Утром решу что с тобой делать. А ты подумаешь о своём поведении.
А то непонятно. Вы же с бандитизмом боретесь. Среди бедняков.
Дурак ты, прости Господи... всё, утомил. Всё завтра.

Он встал из стола, обошёл, жестом указал парню встать, вывел его из своей коморки с узким окном под потолком в коридор. Одна камера отдельного содержания, одна клетка. Один бокс дежурной части за бронированным стеклом, сбоку бронированная дверь. Одна комната отдыха, один санузел и одна раздевалка на десять человек, ну хотя бы с душевой. Нормально работать здесь можно было только ночью. С какой то неожиданной для самого себя мягкостью, лейтенант загнал пацана в бокс и закрыл дверь. После подошёл к окну дежурной части, Арсен, средних лет татарин с большими усами, который едва-едва не засыпал, осуждающе посмотрел на него.
Ты за пацаном в боксе пригляди, мало ли что ночью будет. Только сильно не прессуй если что, он сопля совсем.
Барин, вот иди ты знаешь куда?
И я тоже очень тебя люблю.
Ты сам то куда?
За шаурмой. Тебе взять?
В три часа ночи?
Ты будешь или нет?
Фиг с тобой, бери. Мне в сырном.
Ага.

Иннокентий Бардин, лейтенант юстиции, покинул тамбур с двумя стальными бронированными дверьми, выйдя во двор. Прижимистый одноэтажный бокс, наскоро-построенный, был размещён аккурат под боком местного офисного центра в десять этажей в типичном стиле «хай-тек». Но район был жилым, он был вокруг бизнес-центра, и маленького отделения полиции. Только здесь, выйдя наружу, в поле видимости, нависали сверху десять башен, от тридцати до сорока пяти этажей, по два по три подъезда в каждой. От более менее приличных копирующих американское арт-деко. До совершенно уродливых, типичных для ранних двадцатых, муравейников. Помкадье, огромное и перенаселённое, место где очень много людей. Отовсюду, со всего мира.