Забытая война забытого народа

Цанары относятся к тем народам, чья роль в истории Кавказа настолько основательно
забыта, что о них знает лишь узкий круг ученых-специалистов, занимающихся древними
летописями.
О цанарах не упоминают учебники по истории, о них не пишут научные монографии, о
них нет ни картин, ни фильмов, ни художественных книг. Весьма короток и перечень статей,
в которых в связи с различными историческими событиями на Кавказе упоминаются цанары.
Однако их именем полны средневековые и еще более древние хроники греков, римлян,
армян, грузин и арабов. Цанары произвели неизгладимое впечатление на своих
современников. Арабские и армянские средневековые авторы пытались доказать родство
своих народов с цанарами, к их названию добавляли почтительный эпитет «храбрые горцы»,
к ним обращались за помощью цари и вельможи сопредельных государств.
Этот народ предан забвению, но он не исчез. В Кахетии до сих пор живут их
огрузинившиеся потомки – мохевцы. В Ингушетии – клан Мальсаговых и в Чечне – тайп
ЧIантий, – прямые потомки цанаров, одной их самых славных частей вайнахского круга
племен и народов.
Зимой 853 года цанары совершили самое великое деяние в своей истории. На южных
склонах Большого Кавказа, у горловины Дарьяльского ущелья, они сначала остановили и
затем наголову разбили 120 тысячную армию Багдадского халифа, вторгшуюся в Закавказье.
Об этой войне, об этой победе и о происхождении цанаров мы и хотим рассказать читателю.
____
Знаменитый арабский ученый-энциклопедист ал-Масуди в книге «Мурудж аз-захаб»
(«Золотые истоки»), написанной в 20-30-е годы X века, приводит такие сведения о цанарах:
«…между приграничной областью Тбилиси и уже упомянутой крепостью «Аланские ворота»
лежит царство Санария (Цанар), царь которого называется корискус (греческое
хорэпископос), что является обычным титулом здешних царей… Они христиане. В этой
стране они господствуют над многими народами. Санары утверждают, что они те, кого мы
называли среди народов в стране Маариб (в Йемене)».
Что это за загадочное царство на карте средневекового Кавказа, чьи границы
протянулись от окрестностей Тбилиси до Дарьяльского прохода («Аланские ворота»)? Как
историки, столь подробные в своих исследованиях, могли «не заметить» целое царство? Если
ответ на второй вопрос целиком лежит в сфере исследовательской этики, искаженной
современной политической конъюнктурой, то на первый вопрос можно ответить более или
менее подробно. Начнем издалека, от древнейших сведений, обнаруженных нами о цанарах,
и с вопросов, связанных с их происхождением.
В средневековой армянской исторической традиции существовало стойкое мнение о
том, что цанары являлись потомками халдов-урартийцев. В «Армянской Географии» VII века
есть свидетельство о том, что «чанет (цаны-цанары) суть халтик (халды)». Об этом же, но
более подробно, писал и армянский автор XII-XIII века Вардан Аревелци, связавший
происхождение кахетинских цанаров с теми же халдами-урартийцами. Приведем цитату из
его «Всеобщей истории»:
«Точно таким же образом некоторые мужи халдейские, вышедшие из своего отечества,
пришли в Гардман (Гардабан) и сказали гардманскому князю – “Уступи нам часть Креста,
данного тебе Ираклием, а мы примем христианскую веру и станем твоими слугами;” что и
исполнилось. Эмир багдадский, узнав об этом, стал грозить им; и они, устрашенные,
удалились к подошве Кавказских гор. При помощи Христа, в которого они уверовали,
завладели они всеми (окрестными) областями, так что один из них, по имени Давид,вступивший в свойство с царем дцоро-гетским, вступил даже на престол. Эти Халдеи
назвали свою область Тцанарк' (Цанарк) на том основании, что в ней они узнали первое свое
местожительство. И так как они говорили на иверийском языке, то гардманский князь
пригласил для них, хорепископа».

Этот текст весьма интересен не только тем, что фиксирует происхождение цанаров от
халдов-урартийцев, но также тем, что содержит в себе свидетельство каких-то брачно￾родственных уз, связавших цанаров с гетами (готами) – германским народом, обитавшим в
ту пору в Крыму и Предкавказье. Весьма загадочным нам представляется сведение о том, что
халды-урартийцы, придя в область между Тбилиси и Дарьяльским проходом, узнали в этом
крае «первое свое местожительство», то есть прародину. Что касается упоминания о том, что
цанары «говорили на иверийском языке», то переводчик текста Вардана дает к нему
следующий комментарий:
«“И так как они говорили на иверийском языке, то гардманский князь пригласил для
них хорепископа”; – вот это место у нашего автора, которое заключает в себе
грамматические неправильности, в следствие чего происходит и неясность смысла. Мы
перевели его наугад, стараясь впрочем, по разумению нашему, уловить мысль автора».
Следовательно, пассаж об иверском (грузинском) языке цанаров – является гадательным,
недостоверным, основанным на грамматических неправильностях, допущенных Варданом
или переписчиками его трудов. Приведем также сведения о цанарах, которые дает
предшественник Вардана, средневековый армянский историк Товма Арцруни (IX-X вв.):
«Страна, которую занимают Тцанары, называется Тцанак'ом, и находится на севере от
Армении на неприступных горных вершинах, где они живут в совершенной безопасности от
неприятельских набегов. Они не признают над собою никакой власти; выбирают из среды
себя начальника и находятся в самых дружелюбных между собою отношениях». Далее
Товма Арцруни изображает беспримерную любовь Цанаров к свободе и описывает, как они
отразили нашествие Буги аль-Кабира. Но вернемся к истории халдов (цанар).
После крушения в 590 г. до н.э. Урарту, часть его жителей продвинулась на север, и
вскоре основала два новых государства на Кавказе. Оба эти государства носили название
«Халдия». Одна из этих Халдий располагалась в районе озера Севан («море Эрета» в
древнегрузинских источниках), а вторая – на восточном берегу Черного моря, в
исторической Колхиде (по-урартийски Колха или Кулха – урартская клинопись передавала
звуки «о» и «у» одним и тем же знаком). Об этих постурартских государствах подробно
писали Геродот, Диодор Сицилийский, Гекатей Милетский и Ксенофонт. Последний вместе
с корпусом греческих наемников прошел эти места из конца в конец и собрал все увиденное
в свою знаменитую книгу «Анабасис» («Восхождение»).
О реальности «севанской» Халдии свидетельствуют не только античные авторы, но и
археология. Речь идет о «межевых камнях» царя Арташеса. Крупнейший историк
раннесредневековой Армении Мовсес Хоренаци (Моисей Хоренский), живший, согласно
традиции, в V – начале VI вв. оставил нам описание того, как царь Арташес (II век до н.э.)
приказал обозначить границы Армении пограничными столбами («Межевыми камнями»). На
одном из таких камней, найденном археологами на берегу Севана, отчетливо читается
название сопредельной страны – Халтик. Это еще одно свидетельство того, что Халдия
(«Халтик» в армянской транскрипции) располагалась к северу от Армении. Кроме того, эта
надпись показывает, что «севанская» Халдия существовала, по крайней мере, еще во II веке
до н.э., и что граница между Халдией и Арменией проходила в районе этого озера.
В контексте истории цанаров для нас гораздо важнее вторая, колхидская Халдия.
Известно, что эту область (южную часть Колхиды) в начале новой эры продолжали населять
племена, являвшиеся этническими потомками старого хуррито-урартского населения,
издавна освоившего данный регион и образовавшего еще в конце II тысячелетия до н.э.
сильное государство Диаухи, затем распавшееся на целый ряд племенных союзов
Многие античные авторы, и среди них выдающийся греческий ученый Страбон из

Амасии (64 г. до н.э. – 24 г. до н.э.), отмечают, что Южную Колхиду населяли халды (их
часто еще называли халибами), моссиники, ганахи и махелоны (называемые иногда
макронами). Племенное наименование халдов связано с именем верховного бога урартийцев
Халди. Моссиники, по свидетельству греческих авторов Дионисия и Евстафия, получили
свое название от слова моссины, что означает «деревянные башни», то есть «моссиники»
никто иные как «жители башен». В этнониме ганах отчетливо выделяется широко
распространенный в древней Малой Азии префикс «га», в значении «страна», «место
обитания». Га-нах, таким образом, «страна нахов». Что касается махелонов, то этим словом
(макалон) до сих пор обозначают ингушей осетины. По свидетельству Халида Ошаева,
горные чеченцы также называют ингушей «махелонами» («махлой»). Любопытно, что слово
«ганах» сохранилось в языке осетин в значении «башня».
Не отягощая эту статью системой сложных доводов и специфических сопоставлений,
можно сказать, что халды (халибы), моссиники, ганахи и махелоны были единым этносом,
различные племенные подразделения которого носили свои локальные названия
(субэтнонимы). Это обстоятельство недвусмысленно отмечает в своей «Географии» Страбон.
Средневековое башенное строительство у вайнахов уходит своими истоками в
деревянную башенную архитектуру более древних времен. «Иначе, – отмечает историк и
архитектор Аркадий Гольдштейн, – архитектурные формы средневековых сооружений
Чечено-Ингушетии и Северной Осетии просто необъяснимы». Единственным регионом
Кавказа и прилегающих областей, где известно строительство деревянных башен, являлась
Колхида. Знаменитый римский архитектор Витрувий оставил нам подробное описание
процесса строительства и внешнего вида колхидских башен:
«У колхов на Понте (Черное море) благодаря обилию лесов кладут лежмя на землю
цельные деревья справа и слева и на таком расстоянии друг от друга, какое допускает длина
деревьев, а на концы их помещают другие, поперечные, замыкающие внутреннее
пространство жилища. Затем скрепляют по четырем сторонам углы положенными друг на
друга бревнами, и таким образом выводя бревенчатые стены по отвесу к нижним бревнам,
они возводят к верху башни, а промежутки, оставшиеся из-за толщины леса, затыкают
щепками и глиной. Так же они делают и крыши; обрубая концы поперечных балок, они
перекрещивают их, постепенно суживая, и таким образом с четырех сторон выводят к верху
в виде пирамид…».
Археологические изыскания на территории бывшей Колхиды (в частности, раскопки
на поселении Симагра) подтвердили реальность описанной Витрувием техники
строительства колхидских деревянных башен. Любой, кто видел вайнахские боевые башни,
вспомнит стройные силуэты этих изящных сооружений, увенчанные пирамидальными
крышами. Вполне возможно, что колхидские деревянные, квадратные в плане башни,
покрытые пирамидальными крышами, явились древнейшими прототипами тех башен, что до
сих пор высятся в вайнахских горах.
Строительство башен и слово «башни» в племенных названиях – лишь одно звено в
цепи тех связей, что объединяют в этнокультурную преемственность древнее население
Колхиды и вайнахов. На этот счет имеются и более конкретные данные, часть которых мы
изложим ниже.
Еще в начале новой эры в Колхиде существовало совместное царство ганахов и
махелонов. Страбон отмечает, что махелоны – это старое название санов. Евстафий говорит
об этом более развернуто: «Махелоны – народ понтийский… Их мы называем санами или,
вульгарнее цанами… и страну санов называют Цаникой, употребляющие вульгарную форму
имени». Таким образом, Евстафий наряду с греческим приводит и местное, «вульгарное»
название этого народа – цаны. Мы видим, что махелоны и цаны оказываются одним
народом, обозначаемым двумя названиями. Добавим сюда и уже цитированное выше

указание «Армянской Географии» о том, что «цаны суть халды». Следовательно, древние ираннесредневековые авторы свидетельствуют о том, что в начале новой эры цаны (цанары),
махелоны (предки западного крыла вайнахов, современных ингушей), ганахи (нахи) и халды
(урартийцы) в этой части Кавказа, известном под названием Колхида, входили в единое
царство и составляли этническое единство.
Затем, в том же столетии, то есть в начале новой эры, Колхида по каким-то причинам
пустеет, большинство населения покидает ее. Сообщение об этом оставил нам Гай Плиний
Секунд (23-79 гг. н.э.). Г.А. Меликишвили полагает, что миграция населения Колхиды была
вызвана набегами на эту страну «горных племен». Однако эта причина маловероятна. Все
античные авторы, начиная с Ксенофонта (430-353 гг. до н.э.), отмечали необычайную
воинственность халдов (халибов) и других колхидских племен. Скорее, они сами являлись
источником постоянной военной угрозы для соседей. Упомянем, что ганахи прославились
еще и как свирепые пираты, грабившие греческие и римские суда не только в водах Черного
моря, но и в Средиземноморском море. О воинственности колхидских племен Арриан,
губернатор Каппадокии, в «Объезде Эвксинского понта» (Черное море) специально
докладывает в имперский Рим:
«Мы проехали мимо следующих народов: с трапезунтцами, как говорит и Ксенофонт,
граничат колхи. Тот народ который, по его словам, отличается наибольшей воинственностью
и непримиримой враждой к трапезунтцам, он называет дрилами, а по моему мнению, это –
саны: они до сих пор очень воинственны… и живут в укрепленных местечках; народ этот не
имеет царей и с давнего времени обязан платить дань римлянам, но они платят взносы
неаккуратно; впрочем, теперь, бог даст, они будут аккуратны, или мы выгоним их из страны.
Рядом с ними живут махелоны и ганахи; у них царь Анхиал…».
История умалчивает о том, привели ли римляне в исполнение свою угрозу выгнать
непокорных и воинственных цанов (цанаров) из Колхиды, но сама угроза весьма
примечательна.
Московский ученый Муравьев С.Н., осуществивший новейший перевод Плиния, в
своих примечаниях оставляет без комментариев сообщению древнего автора о «безлюдных
областях Колхиды», заметив, что историкам еще предстоит объяснить эти таинственные
слова. По нашему мнению, уход населения Колхиды из страны можно объяснить двумя
причинами. Или римляне действительно предприняли жесткие карательные акции по
отношению к воинственным цанарам, махелонам и ганахам, или их заставило мигрировать
какое-то неизвестное нам пока экологическое бедствие. Во всяком случае, тот же Плиний
первым среди античных авторов упоминает цанов (цанаров) в районе, прилегающем с юга к
Дарьяльскому проходу. Другой античный автор Клавдий Птолемей (2-я половина II в н.э.)
упоминает цанаров (санаров) как племя, живущее за Албанией Кавказской, рядом с тусками
(тушинами) и дидурами. На карте мира, составленной во второй половине IV в. н.э. римским
географом Касторием, Санария помещена там же, где ее локализуют Плиний и Птолемей.
Таким образом, мы можем с уверенностью говорить о том, что уже с первых столетий
новой эры цанары, покинув Колхиду, обитали в тех районах, где спустя почти тысячу лет
застал их арабский географ ал-Масуди. Но остается невыясненным, почему ал-Масуди, как
указывалось выше, связал происхождение цанаров с Йеменом? Чтобы ответить на этот
вопрос, нам придется сделать краткий экскурс в область преданий вайнахов о своем
происхождении.
Первая легенда, касающаяся этой темы, записана Страбоном. Как сообщает «отец
географии», гаргареи (общепризнанные предки вайнахов) совместно с амазонками
переселились на центральный Кавказ («Керавнские горы») «из Фемиксиры, что на реке
Термедонте». Город Фемиксиры и река Термидонт являлись хорошо известными

географическими пунктами античной эпохи и, по свидетельству древних авторов и их
средневековых комментаторов, располагались в Южной Колхиде, на земле халдов-халибов, в
тех районах Причерноморья, которые ныне находятся в границах Турции. О
месторасположении Фемиксир и Термедонта в стране халдов (халибов) мы знаем, вчастности, из «Описания населенной земли» Дионисия и из трудов Евстафия. Как мы видим,
гаргарейцы и амазонки мигрировали на Центральный Кавказ из той же страны, что и цаны￾цанары, только гораздо раньше, так как ко времени Страбона это переселение успело
обрасти легендами и производило впечатление глубокой архаичности.
В своде древнегрузинских летописей «Картлис цховреба» («Жизнь Грузии»),
составление которого приписывается монаху Леонти Мровели, сообщается, что легендарный
первопредок нахских племен Кавкас, седьмой сын прародителя всех коренных кавказских
народов Таргамоса, пришел в страну, названную по его имени Кавказом, с юга, «от границ
Ассирийской земли». В средневековой грузинской традиции Кавказом назывался не весь
регион между двумя морями – Черным и Каспийским, а лишь центральная горная его часть,
населенная вайнахскими (нахскими) племенами. О заселении Северного Кавказа предками
вайнахов «Картлис цховреба» сообщает следующими словами:
«Земли же к северу от Кавказа не только не были уделом Таргамоса, но не было и
жителей к северу от Кавказа. Были безлюдными пространства те от Кавказа до Великой реки
(то есть Волги), что впадает в море Дарубандское (Каспийское море). Потому-то и избрал
Таргамос из множества героев двух – Лекана и Кавкаса. Дал Лекану земли от моря
Дарубандского до реки Ломехи (то есть Терека; грузинская летопись приводит здесь древнее
вайнахское название этой реки: ломе-хи – «горная река»), к северу – до Великой реки
Хазарети. Кавкасу – от реки Ломехи до рубежей Кавказа на западе».
Таким образом, грузинские летописи свидетельствуют, что леки (дагестанцы) и
вайнахи (кавкасиане) были первопоселенцами на Северном Кавказе и граница, их
разделяющая, пролегала по течению Терека (Ломе-хи).
В домусульманской легенде ингушей повествуется о древнем герое Маго (или
Магале), который привел предков западных вайнахов на территорию их исторического
обитания из какой-то «далекой южной страны на берегу Черного моря». Магал описывается
как хранитель тайных знаний и повелитель ветров. О глубине его почитания свидетельствует
древний храм Маго-йерд, сохранившийся в горах Ингушетии до наших дней. Несомненно,
название ингушей в устах осетин и горных чеченцев (макалон, махлой) связано с именем
Маго и, по сути, означает «люди, народ Маго». Что касается «южной страны на берегу
Черного моря», откуда Маго (Магал) привел свой народ, то это, вне всяких сомнений, та
самая «страна махелонов и ганахов», в которой под именем махелонов выступали, как уже
отмечалось выше, цаны-цанары, покинувшие Колхиду в начале новой эры и переселившиеся
на Центральный Кавказ.
На тот же маршрут переселения указывает и чеченская летопись-тептар, переведенная
с арабского и опубликованная в Петербурге в конце XIX-го столетия Н.Семеновым. Предки
чеченцев, согласно этой летописи, пришли на Кавказ с юга, из страны, которая мыслилась
составителями тептара на месте современной Сирии. Весьма примечательно, что одним из
пунктов, через который прошли «предки племени Нахчу», тептар называет «страну Халиб».
Иными словами, чеченские летописи не только сохранили это древнейшее наименование
Колхиды, но и определенно связывают с этим регионом свою миграцию на север.
Цанары не оставили нам преданий о своем происхождении, но армянская историческая
традиция связывала их корни с халдами-халибами («Армянская География», Вардан).
Однако ал-Масуди или не был знаком с этой традицией, или проигнорировал ее. Известно,

что этот ученый, названный «Геродотом Востока», много путешествовал и, в частности,
посетил Кавказ. Так что он вполне мог соприкоснуться с цанарами и услышать от них
общевайнахское, по сути, историческое предание о переселении их предков откуда-то с юга.
Отметим для себя, что арабы название цанаров всегда произносили со звуком «с» впереди –
санары, санарийцы. Поэтому название древней причерноморской страны, откуда пришли на
Кавказ предки цанаров, ал-Масуди мог воспринять как «Сана». Именно здесь, на наш взгляд,
и кроется объяснение того, что ал-Масуди связал происхождение цанаров со страной Маариб
(Йемен)Дело в том, что ал-Масуди древнюю Сану в Колхиде перепутал с городом Сана –
древней столицей Йемена. Его не смутило и то, что современные ему санарийцы (цанары)
были христианами. Ведь и жители Йеменской Саны еще в V веке приняли христианство из
Эфиопии, что было известно арабскому ученому-энциклопедисту. Все эти факты вкупе с
рассказами цанаров о своем южном происхождении и породили ошибочную «йеменскую»
версию ал-Масуди, нашедшую отражение в книге «Золотые истоки».
В V-VI столетиях цанары становятся одним из самых могущественных народов
Кавказа. Все Закавказье было поделено между Ираном и Византией, и только цанары в числе
других горских народов, обитавших на южных склонах Большого Кавказа, сумели сохранить
свою независимость. Более того, согласно древнему грузинскому источнику «Мокцевай
Картлисай», Иран и Византия, по взаимной договоренности, выплачивали цанарам
ежегодное вознаграждение за то, что те охраняли Дарьяльское ущелье и регион Закавказья от
вторжений с севера кочевых племен.
В эти и последующие годы цанары устанавливают дипломатические отношения с
Персией и Византией, а так же с Хазарией. Приняв из Византии христианство, цанары в
политическом и культурном отношениях особенно тесно были связаны с греками и
грузинами. Воздвигнув в своей стране мощные крепости, такие как Газави, Орчоби,
Нахчеван, Ариши, Гардабан и другие (Гардабан являлся столицей Цанарети, и именно
поэтому цанаров в старинных закавказских текстах часто называют еще и гардабанцами),
цанары успешно отражали нападения как с севера, так и с юга. И доказательство тому –
война цанаров против армии Буги аль-Кабира, о которой мы упомянули в начале этой статьи.
Отметим, что Буга, прозванный «аль-Кабира», то есть «Великий», происходил от
среднеазиатских тюрков, был вначале рабом, потом стал телохранителем халифа и
дослужился до полководца.
В IX столетии Багдадский халифат переживал политический кризис. Двадцать лет (с
817 по 837 гг.) продолжалось восстание закавказских маздакитов под предводительством
Бабека. Непрерывные восстания происходят в Армении и Грузии. В 852 году армянские
горцы, жившие на склонах Сасуна (Сасана), убили наместника халифа в Армении. В том же
году от халифата отложился тбилисский эмир Исхак бен Исмаил, провозгласивший
независимость управляемой им области. Чтобы наказать мятежников, халиф Джафар ал￾Мутаваккиль (847-861) отправил в Закавказье громадную по тем временам армию в 120
тысяч человек во главе с Бугой аль-Кабира. Армянские исторические тексты говорят, что
численность этой армии доходила до 150 тысяч. Вот как передает ход этой войны «Летопись
Картли»:
«Пришел тогда из Багдада турок Буга, холоп Амир-Мумна («повелитель мусульман»,
халиф), приславшего его во главе большой армии. Сокрушил он всю Армению и увел в
полон всех ее мтаваров и (затем) пришел сюда и осадил город Тбилиси, ибо не повиновался
ему эмир Саак (Исхак Бен Исмаил). Убил Саака, сокрушил Тбилиси, предал огню и разорил
все окрестности его.
Но царь абхазов Феодосий выступил против него и стал в Кверцхоби. Поведав об этом,
Буга выставил против (Феодосия) спасалара своего Зирака и Баграта, сына Ашота

куропалата. Схватились и обратили абхазов вспять, погибло множество людей. Царь
Феодосий бежал по Двалетской дороге.
Перед бежавшими вновь нежданно предстали гардабанцы (цанары) в Джварис-Гверди
и премного навредили отступавшему воинству. Как только Буга узнал об этом, всем своим
станом двинулся и прибыл в Чарталети, расположился здесь, взял у горцев заложников
триста человек, пытался вторгнуться в Овсети и дошел до Цховата».
Далее повествуется о том, как цанары, которые, очевидно, были союзниками эмира
Тбилиси Исхака бен Исмаила, «принеся в жертву заложников своих», выступили против
Буги аль-Кабира и нанесли ему сокрушительное поражение. Как отмечает летопись, «Бог
шел им в помощь, ибо когда сразились, начался снегопад. Одарил Господь их мощью, и погибло бесчисленное множество воинов сарацинских». Судя по некоторым данным, цанары
в этой битве потеряли 16 тысяч воинов.
Следует отметить один важный момент. По свидетельству средневекового арабского
историка ал-Йакуби, видя неизбежность столкновения с войсками Буги аль-Кабира, цанары
заблаговременно обратились за помощью к государям трех стран: «сахибу ар-Рума»
(Византия) «сахибу ал-хазар» (Хазарский каганат) и «сахибу ас-сакалиба» (Киевская Русь).
Как отмечал историк А.П.Новосельцев, помощи из этих стран цанары так и не дождались.
Победа цанаров над этой огромной армией могла показаться чудом в глазах
современников, однако, достоверность ее подтверждается, наряду с грузинскими
источниками, также сочинениями армянских и арабских авторов. Так, ал-Йакуби с
меланхолической краткостью написал об этом событии: «Буга двинулся против санарийцев,
сражался с ними, но они разбили его и обратили в бегство». Этот же факт констатирует
армянский историк IX-X вв. Товма Арцруни. О победе цанаров над Бугой аль-Кабира пишет
в своей «Всемирной истории» («Тарих ал-Камил») также и прославленный арабо-курдский
историк Ибн аль-Асир (1169-1232 гг.)