За Сталина и геев. Сергей Шмидт – о природе гомофобии
Главная задача информационно-аналитического сайта "Сибирь.Реалии", регионального проекта Радио Свобода, – честный, сбалансированный, непредвзятый, точный рассказ о ежедневной жизни важнейших территорий Российской Федерации, восполнение дефицита информации о Сибири, анализ социально-экономических процессов, протекающих в этом богатом, вроде бы давно освоенном, но во многом все еще неизвестном в европейской части страны крае. Самые интересные репортажи и комментарии "Сибирь.Реалий" читайте на страницах сайта Радио Свобода.
В 1990 году Всемирная организация здравоохранения исключила гомосексуальность из перечня психических заболеваний. Спустя 9 лет исчез данный диагноз и из российской официальной медицины.
Предварительным "источником вдохновения" для этого небольшого текста стал недавний случай в моей преподавательской практике. Студентка на вопрос, заданный всей группе, "Чем вы гордитесь в истории России?" – ответила, что Иосифом Сталиным. А на вопрос о том, за что вам в России стыдно, ответила: за гонения на геев. Оба ответа были честными. Такое странное, на взгляд старших, сочетание позиций, наверное, возможно только у представителей сегодняшней молодежи. Вся студенческая группа восприняла ее реплики совершенно спокойно, никакой уникальности (уникальности сочетаний) в этом не усмотрев. Мол, мало ли какие у кого заморочки. А я вот не удержался. "Вы, наверное, единственная в мире сталинистка – борец с гомофобией", – сказал я.
Как такое сочетание может появиться и существовать в одной голове? Если вспомнить о том, что молодежь сегодня живёт в намного более сложном и открытом мире, чем предшествующие поколения, то удивляться, наверное, нечему. Скорее следует привыкать к тому, что, например, неприятие гомофобии может соединяться с самыми неожиданными, совершенно вроде бы "по смыслу не подходящими" мировоззренческими элементами.
Всегда придерживался и придерживаюсь, увы, не мною сформулированного тезиса: "Если, например, антисемитизм можно однозначно расценивать как глупость, то гомофобия должна пока проходить по разряду предрассудков". Разумеется, люди, истово убежденные в том, что ум по определению исключает какую-либо зависимость от предрассудков, не разглядят здесь никакого различия, но для меня оно самоочевидно. К гомофобии, например, могут быть склонны люди, которые ни в каких иных областях не выказывают и малейших признаков скудоумия. Уверен, что каждый может таких людей вспомнить.
В моей жизни случился всего один-единственный случай обвинения в гомофобии, и я, слава богу, был обвинен именно в "предрассудочности", в этакой культурной отсталости, а не в глупости. Опуская персональный послужной список маркеров гетеросексуальности, замечу, что среди моих знакомых не просто имеются геи и лесби, но человек, который является одним из самых лучших моих друзей – гомосексуал. Мы дружим очень давно и никогда не предавали друг друга. Я неоднократно высказывался публично о том, что полностью доверяю тезису о врожденной, а не приобретаемой природе гомосексуальности (никакая "пропаганда" не может поменять сексуальную ориентацию), что не вижу ничего социально опасного ни в гей-парадах, ни в гомосексуальных браках. Правда, вопрос о праве на усыновление детей однополыми семьями видится мне более сложным и требующим отдельного рассмотрения. Пресловутый закон о запрете гей-пропаганды я считаю глупым и бессмысленным.
Гомофобия ослабляется и устраняется через расширение частного культурного и особенно коммуникативного опыта
В общем, казалось бы, адептам толерантности европейского образца меня совершенно не в чем обвинить. Но ведь случилось такое разок, чему, получается, я сам дал повод. Я признался в одном разговоре, что сцены однополой любви, что в порно, что просто в кино вызывают у меня внутреннее отторжение. После чего получил обвинение в "культурной гомофобии". Социологи наверняка обратили бы внимание на то обстоятельство, что обвинение было выдвинуто бездетной незамужней интеллектуалкой-москвичкой ультралиберальных взглядов, но не буду придавать этому значение. Я не согласен с обвинением в мой лично адрес – мало ли что человека может раздражать в культурной продукции (мне, например, меломану с огромным стажем, категорически не нравятся цыганская музыка и heavy metal), но, в принципе, согласен с общей логикой обвинения.
У любой гомофобии социокультурные основания. Культура – это, по сути, совокупность социальных условностей или, иначе, предрассудков. Поэтому гомофобия – просто предрассудок, впрочем, и наиболее оголтелые борцы с ней тоже являются жертвами пусть и противоположных по содержанию, но предрассудков (случай с упомянутой интеллектуалкой из столицы, на мой взгляд, из этого числа). Никакой морализм, никакой радикализм, никакая оголтелость не являются проявлениями здравого смысла, они по определению являются практической реализацией предрассудков.
Со времен эпохи Просвещения известен основной рецепт преодоления предрассудков. Это, собственно, само просвещение. И в этом рецепте кроется ошибка тех, кто уверен: предрассудки якобы могут быть побеждены через распространение неких знаний и моральных нормативов. Мол, если еще в школе дети будут узнавать, что сексуальная ориентация заложена в людях с рождения, и это доказала наука, а также то, что гомофобия это плохо, неприлично, нецивилизованно, непрогрессивно, то они вырастут настолько толерантными, что, будучи гетеросексуалами, и гомосексуальное порно будут смотреть с удовольствием.
Я не верю в это. В последнее я не верю потому, что интимная жизнь и связанные с ней переживания - слишком тонкая сфера, чтобы в ней можно было начальственно распоряжаться моральными установками. В просвещение, построенное на абстрактных теоретических постулатах и учебниковых истинах, я не верю, потому что сам когда-то получил советское образование подобного типа и наблюдал собственными глазами, как оно не просто не уберегло СССР, а, по сути, приблизило его катастрофу.
Гомофобия ослабляется и устраняется через расширение частного культурного и особенно коммуникативного опыта – опыта общения с реальными гомосексуалами. Гомофобы перестают быть таковыми, когда сами убеждаются, что гомосексуалы это обыкновенные люди со своими достоинствами и недостатками, а не заморские чудища с гей-парадов, тем более не какие-нибудь "нацпредатели", политическая позиция которых загадочным образом формируется сексуальной ориентаций. Ну, а за культурный и коммуникативный опыт отвечает сама жизнь во всем ее многообразии, а не институты просвещения. Так что на исцеляющий и освобождающий потенциал самой жизни и следует в первую очередь надеяться борцам с гомофобией, а не на какие-то специальные институциональные механизмы.
Как может помочь сама жизнь, когда разнообразные формы притеснения и дискриминации ЛГБТ являются ее частью? Вот тут я хотел бы вернуться к тому, с чего начал, – к тезису об усложнении и открытости современной жизни. Формы притеснения и дискриминации невозможно навязать по сути любому нашему современнику, тем людям, которые склонны к самостоятельному управлению своей судьбой, к субъектности и изобретательности в организации своей жизни. Современный мир, сколько бы ни трудились над его заморозкой консерваторы, устроен так, что он все сильнее разжигает субъектные амбиции в людях. Удовлетворение этих амбиций неизбежно вовлекает их во все более сложную и открытую жизнь, в которой неизбежны общение, совместная работа, досуг, дружба с гомосексуалами. Весь этот массив коммуникативного опыта сделает для ослабления гомофобии намного больше, чем способны сделать декларации, проповеди и ориентированный на медиа гей-активизм.
Это дурак поумнеть не может. А умный человек всегда в состоянии избавиться от предрассудков.
Сергей Шмидт – иркутский историк