"Тоски по родине не чувствую". ЛГБТ-активист из-за угроз уехал из России
ЛГБТ-активист из Пятигорска Артем Шитухин нашел убежище в Нидерландах после преследований и угроз со стороны гомофобов.
В 2018 году студент Артем Шитухин организовал движение в защиту прав ЛГБТ "Солидарность". Он выходил на одиночный пикет против геноцида ЛГБТ в Чечне. Активист вместе с другими участниками движения "Солидарность" предложил ставропольским депутатам выступить на федеральном уровне с законопроектом, который бы отменил закон о пропаганде гомосексуализма. 19-летнего Артема Шитухина за это отчислили из Пятигорского медико-фармацевтического института.
"У меня были многочисленные беседы с представителями администрации вуза. Они говорили, чтобы я взял академический отпуск, а лучше перевелся бы в другой институт на юридический факультет. Мол, моя общественная деятельность плохо сказывается на репутации института. Мне повторяли, что студенты должны учиться, а не митинговать. Руководство вуза говорило, что ему такая слава не нужна", – рассказал активист Радио Свобода в феврале этого года.
Гомофобы объявили охоту на активиста. Движение "Пила" обещало вознаграждение за похищение Артема Шитухина. Позже на сайте "Пилы" выложили его домашний адрес. Движение "Пила" летом опубликовала на сайте список активистов, которым обещали преподнести "очень опасные и жестокие подарочки". Неделю назад погибла Елена Григорьева, ЛГБТ-активистка из этого списка. Правозащитные организации уверены, что Елену убили на почве ненависти к негетеросексуальным людям. В марте этого года Артем Шитухин бежал из России в Голландию. Он въехал в Нидерланды без визы и попал в миграционную тюрьму. Вот что он рассказал Радио Свобода:
– В феврале к моим родственникам стала приходить полиция. Я знаю, что на меня хотели завести дело за пропаганду "нетрадиционных сексуальных отношений". Родственников вызвали в городскую прокуратуру. С родителями я почти не общаюсь, поэтому они мне не рассказали подробности. Я понял, что меня хотят посадить, и решил срочно выбираться из России. Шенгенской визы у меня не было, поэтому я купил билет в безвизовую страну с пересадкой в Голландии. Я вышел из самолета в Амстердаме, пошел в полицию и попросил убежища. Полицейские в этот момент завтракали. Я стал для них не очень приятным сюрпризом, но они предложили мне кофе, проверили документы и вызвали миграционную полицию. Меня опросили, сняли отпечатки пальцев и забрали телефон. Десять дней я провел в иммиграционной тюрьме. Ничего плохого о голландской тюрьме сказать не могу. Я жил в комнате на двух человек. Там был телевизор, холодильник, чайник и душ. Можно было свободно передвигаться по коридору. Нельзя было пользоваться телефоном, интернетом и выходить в город. Ко мне все хорошо относились. Со мной в комнате жил русский парень-политэмигрант.
Я понял, что меня хотят посадить, и решил выбираться из России
– ЛГБТ-организации вам помогли уехать из России?
– Нет. Я все организовал самостоятельно. Узнал, в каких странах наиболее благоприятные условия для беженцев, и купил билет. Голландия мне нравилась: маленькая уютная страна. Я знал, что там неплохие условия для беженцев. Это была моя первая поездка в другую страну. Я очень волновался. В самолете я думал, как хочу, чтобы он повернул обратно и мне не пришлось бы лететь в неизвестность. Но, к счастью, самолет не изменил свой курс.
– Как проходила процедура получения статуса беженца?
– Сначала я прошел обследование у врача. Если беженец нуждается в лекарствах, то он может сообщить об этом врачу, и медицинские препараты дадут бесплатно. На втором этаже иммиграционной тюрьмы находится офис правозащитной организации. Мне предоставили компьютер, интернет и принтер. Адвокат перевел мое досье с русского на голландский.
– Что было среди доказательств преследований вас в России?
– Ответы из полиции, скриншоты угроз и публикации в СМИ. Я взял с собой несколько папок с доказательствами. Адвокат даже не стал изучать все материалы. На первом интервью в иммиграционной службе меня кратко опросили, уточнили биографию и причины бегства из России. Вместе с адвокатом мы прочитали рапорт этого интервью и внесли правку. Второе собеседование длилось девять часов. Ночью я не мог заснуть от волнения. Утром сотрудница миграционной службы сказала, что мне дали "позитив", и поздравила.
– Вам некомфортно было жить в иммиграционной тюрьме?
– Сначала как-то не по себе. Затем привык. Там нет решеток, только высокий забор по периметру. Я очень быстро получил статус беженца и теперь могу свободно перемещаться по стране.
– Где вы сейчас живете?
– В лагере для беженцев. Он расположен между двумя крупными городами. Я попал в один самых удобных лагерей. Отдельные домики, большая территория, языковая школа, куда я три раза в неделю хожу на курсы голландского языка. Все дети беженцев ходят в общеобразовательную школу, которая находится в лагере. Я живу один в комнате в домике для ЛГБТ. Каждую неделю на карту мне перечисляют 60 евро. Этих денег хватает на еду. Бытовые принадлежности можно взять у управляющих лагерем. Мне оплачивают проезд. У меня есть медицинская страховка. По ней я прохожу обследование, связанное с заболеванием сердца.
– Чем вы сейчас занимаетесь?
У меня будет три года, чтобы социализироваться, после этого я смогу найти работу
– Я учу изо всех сил голландский язык, чтобы найти работу. Я чуть-чуть говорю на голландском и совсем не знаю английский. Я не учил этот язык, потому что не собирался уезжать из России и не думал, что он мне может понадобиться. Я даже загранпаспорт получил накануне эмиграции. Так как я получил статус беженца, мне должны дать жилье. Сейчас я в ожидании этого прекрасного момента. После того как я покину лагерь, мне повысят пособие. У меня будет три года, чтобы социализироваться, после этого я смогу найти работу.
– Кем вы собираетесь работать?
– Я надеюсь получить юридическое образование и заниматься политикой. Изучаю сейчас политическое устройство Нидерландов. Читаю программы различных политический партий. Мне нравится партия демократов и партия зеленых. Рассчитываю, что в будущем буду поддерживать эти партии. Если через пять лет получу гражданство, то начну карьеру в сфере профессиональной политики.
– Что вам нравится и не нравится в Нидерландах?
– Все нравится. Когда я после иммиграционный тюрьмы первый раз приехал в город, то испытал шок. Так все было красиво и чисто. Мне нравится, что всюду можно ездить на велосипеде: и по городу, и между населенными пунктами. Я купил себе велосипед и постоянно на нем катаюсь. Голландцы приветливые и вежливые. Говорят, что голландцы закрытый народ и с ними трудно подружиться. У меня пока нет друзей среди голландцев. Я общаюсь с беженцами. К мигрантам местное население хорошо относится. Лишних вопросов никто не задает. Здесь не принято совать нос в чужие дела. Нравится, конечно, что гомофобия в Голландии запрещена. Я слышал, что в лагерях для мигрантов нападали на ЛГБТ-людей. В таких случаях полиция арестовывает и депортирует гомофобов. Очень мне понравился гей-парад. Он проходил на воде. К каналу, по которому плыли лодки с участниками (среди них полицейские, врачи, чиновники и представители других профессий), люди, живущие в окрестностях, приносили столы и стулья. Участники парада и зрители танцевали и радовались. В этот день было очень жарко, но весело.
– В России вы пытались привлечь к ответственности гомофобов, которые угрожали вам и писали оскорбительные комментарии. Чем это обычно заканчивалось?
– Действия полиции я бы назвал итальянской забастовкой. Они изображали, что серьезно относятся к моим жалобам, но ничего не предпринимали на самом деле. Я получал отказы в возбуждении дел, обжаловал их. Обжалования ни к чему не приводили. И так каждый раз.
– Вы пытались привлечь к ответственности гомофобный проект "Пила", участники которого вам угрожали?
– Угрозы от "Пилы" приходили с электронных адресов, которые невозможно было отследить.
– Чем они угрожали?
– Похищением и убийством. Моим родственникам тоже угрожали. После того как на сайте "Пилы" появился мой домашний адрес, я обратился в полицию. Но ничего не добился. Угрозы от гомофобов мне приходят до сих пор, несмотря на то что я уехал из России. По непонятной причине через меня угрожают блогеру Жене Светски. Я не думаю, что "Пила" это мощная экстремистская организация с кучей членов, но гомофобные идеи, которые она продвигает, провоцируют агрессивных людей на насилие. А поведение полиции создает ощущение, что на ЛГБТ можно нападать без последствий. Я думаю, что гомофобия растет при поддержке российских властей. И будет приводить к новым смертям ЛГБТ-людей.
Действия полиции я бы назвал итальянской забастовкой. Они изображали, что серьезно относятся к моим жалобам, но ничего не предпринимали на самом деле
– Вы планируете вернуться когда-нибудь в Россию?
– Первое время после эмиграции я хотел закрыть аккаунты в российских соцсетях и забыть обо всем, что пришлось пережить в России, как о страшном сне. Я хотел скорее забыть русский и начать говорить только на голландском. Но, конечно, я слежу за тем, что происходит в России. Немного удаленно участвую в работе организации "Солидарность". Возвращаться у меня нет желания – тоски по родине не чувствую. В Россию, возможно, приеду в старости как турист.