Про Декларацию Бальфура, христианский сионизм и Израиль
На тему "декларации Бальфура" написано море литературы. Давно уже проанализировано, что независимость и создание Израиля из неё напрямую не вытекало (см. подробный разбор в Western Imperialism in the Middle East 1914–1958, Филдхауза, 2006 год). На это даже намекала британская Белая книга 1939 года, которая наглухо отрицала нечто подобное. Сделанное в Декларация объявление о "национальном доме для евреев", в Лондоне часто трактовалось то как создание двух государств, то как негосударственная автономия, наконец просто как место для поселение евреев, и не более того.
Понятно, что с образованием гос-ва Израиль в 1948 году, сионисты сделали из Декларации однозначный вывод — она постулировала создание их гос-ва в Палестине. Что было впечатано в Израильскую Декларацию о создании. Надо же было, в конце-концов хоть на какой-то документ сослаться. Все-таки времена уже были не те, просто колонизовать какую-то территорию и объявить о создании на ней гос-ва было не очень приемлемо.
Между тем, упускается из виду другой важный вопрос: как Артур Бальфур вообще додумался до такого заявления? Как ему в голову пришла такая мысль? Что им двигало? Ведь ведущие деятели сионистского движения со времен Теодора Герцля прикладывали отчаянные усилия, чтобы склонить хотя бы какую-то великую державу на свою сторону. Не получалось. Никто не хотел даже рассматривать вопрос об Израиле. Это считалось чушью. А с начала Первой мировой войны Лондон сделал упор на сотрудничестве с арабами и Хашимитам по предварительной договоренности отходили все арабские земли Турции, кроме современного Ливана и сирийских Тартуса с Латакией. Израиль не предусматривался вплоть до бальфуровской Декларации.
Для обоснования решения Бальфура, напомню, что его Декларация — это письмо лорду Лайонелу Уолтеру Ротшильду, обычно приводится такое соображение, как контроль путей в Индию. Это верно. После открытия суэцкого канала в Лондоне озаботились тем, чтобы в их "жемчужину" не могли проникнуть из Средиземного моря. Эшелонированная оборона вокруг Индии дополнилась жестким контролем над Оманом, Бахрейном и ОАЭ в зоне Залива, продвижением в Афганистане и захватом Египта в 1882 году. Параллельно был введен жесткий военный контроль за африканским рогом (Сомалиленд) и выходом из Красного моря. А после Британия буквально насмерть боролась с Россией за контроль над Ираном и против её проникновения в Синьцзян. Всё ради того, чтобы защитить Индию со всех сторон.
Настолько это была ценная колония.
Вторым рациональным соображением считается контроль за многочисленным мусульманским населением британских колоний в Африке и Азии. Проблема Лондона, что колонии и протектораты, которые прикрывали пути в Индию населены были мусульманами. Каких-то теплых чувств к англичанам они не питали. Существовала постоянная угроза массового восстания. В Лондоне всегда помнили о "Великом мятеже" 1857-1858 годах в Индии (Сипайское восстание), во время которого произошло самое страшное — индусы и мусульмане объединились против европейских колонизаторов. Приходилось также учитывать ирландский фактор. Потому что наглые кельты постоянно пытались наладить связи то с ваххабитами в Индии и Пакистане, то с индийскими националистами, то с махдистами, то ещё в кем. Не важно как падёт Британская империя, главное, чтобы громко — основной императив ирландского национального движения. И с этой стороны создание Израиля в Палестине было сдерживающим фактором против арабов и мусульман. Он мог дополнительно стабилизировать эшелонированную оборону вокруг Индии, подавив при случае восстания врагов Лондона.
Такие соображения также выстраивались сионистами. Мы их можем видеть уже в книге Теодора Герцля "Еврейское государство" (1896), в которой утверждалось, что возрожденное еврейское государство в Палестине может стать для (христианской) Европы "нечто вроде оплота, преграды против Азии, мы заботились бы о распространении культуры среди невежественных народов Азии". Т.е., антиосманское, антиарабское и антимусульманское направление аргументации было одним из важнейших для духовных отцов-основателей Израиля. Правда в первой половине 20 века его изрядно разбавили социальной утопией "взаимного сосуществования" арабов и евреев. Впрочем, наиболее честные сионисты типа Владимира Жаботинского, одного из основателей настоящего еврейского фашизма, смеялись над ней, считая, что Израиль может быть создан только силой оружия (см. его "Железная стена", 1924 года):
«О добровольном примирении между палестинскими арабами и нами не может быть никакой речи ни теперь, ни в пределах обозримого будущего. … Каждый читатель имеет некоторое общее понятие об истории колонизации других стран. Предлагаю ему вспомнить все известные примеры; и пусть, перебрав весь список, он попытается найти хотя бы один случай, когда колонизация происходила с согласия туземцев. Такого случая не было. Туземцы — все равно, культурные или некультурные, — всегда упрямо боролись против колонизаторов — все равно, культурных или некультурных. При этом образ действий колонизатора нисколько не влиял на отношение к нему туземца. … Туземцы боролись не потому, что сознательно и определенно боялись вытеснения, а просто потому, что никакая колонизация нигде никогда и ни для какого туземца не может быть приемлема. Каждый туземный народ, все равно, цивилизованный или дикий, смотрит на свою страну как на свой национальный дом, где он хочет быть и навсегда остаться полным хозяином; не только новых хозяев, но и новых соучастников или партнеров по хозяйству он добровольно не допустит».
Однако на самом деле британский кабинет был в целом против еврейского присутствия в Палестине. Единственный еврей в военном кабинете, Эдвин Монтегю, считал созадания Израиля полной дуростью и идиотизмом, которое не нужно Британии. Его позиции придавало вес и то, что он курировал Индию. Так что, рассуждения про "ценность Израиля" на этом направлении он жестко отметал. В еврейских кругах Британии, также как и США, долгое время доминировали идеи аккультурации и ассимиляции. Они господствовали и в первой половине 20 века.
Сейчас считается, что одним из основных моментов, который повлиял на Бальфура, был специфический вариант реформационного христианского сионизма. В Британии это был очень мощный идеологический фактор. Достаточно сказать, что вопросы с восстановлением Израиля, причем обоснование было чисто религиозным, рассматривал ещё Оливер Кромвель. Да и в 18-19 веках проникновение и борьба с Османской империей, филэлленизм и противоборство с мусульманскими государствами южной Азии постоянно будировали военно-политическую мысль Британии — а не вернуть ли евреев в Палестину? Пусть они там нанесут удар по туркам, нам же будет легче. Опять же, будучи в массе своей людьми очень верующими, такое возвращение первого богоизбранного по Библии народа в место его прошлого бытования, рассматривалось как основа протестантского христианского воззрения. Дело зашло так далеко, что основным проводником взглядов сионистов в Британии, без которого у них вряд ли что-то получилось, был пастор Уильям Генри Гехлер. Что было известно еврейским сионистам в Британии (см. книгу о возрождении еврейского гос-ва с помощью Британии известного сиониста Хаямсона).
Что ещё важней, еврейский реставрационизм, сформулированный в Британии в 18-19 веке был занесен в США и там быстро стал "символом веры" в среде консервативных протестантов. Как таковой он был принят на вооружение их самым влиятельным учебным заведением — Далласской теологической семинарией. Так что реакция американских консерваторов на образование Израиля в 1948 году была очень простой — Аллилуйя, сбылись библейские пророчества, скоро, скоро придёт царствие твоё. Короче, смотрите великий сериал The Brink, где в качестве посла США в Пакистане был выведен как раз такой персонаж. В будущем такое принятие Израиля заложило основу тесных связей между этой реакционной кликой и "отцами-основателями" Израиля. Причем сразу же и довольно быстро. (Литература на эту тему просто безбрежная, посоветую навскидку три книги: The New Christian Zionism: Fresh Perspectives on Israel and the Land Джеральда Макдермота; Evangelical Millennialism in the Trans-Atlantic World, 1500-2000 Кроуфорда Гриббена; Allies for Armageddon: The Rise of Christian Zionism Виктории Кларк.)
По факту Бальфур и те британские круги, которые поддерживали сионистский проект, был настоящими христианскими сионистами. Политические и военные, вообще, любые рациональные соображения, играли в их кругах не самую большую роль. Некоторые исследователи, например, Джеймс Рентон в своей книге "Сионистский маскарад: рождение англо-сионистского альянса 1914–1918", считали, что к фундаменталистским взглядом примешивался чистый расизм и личные предубеждения:
«Вера Уайтхолла в то, что еврейство — это нация, возникла из общего представления об этнических группах как сплоченных расовых образованиях, движимых глубоким национальным сознанием. Под фундаментальным влиянием расовой националистической мысли, которая заняла видное место в британской и европейской культуре в конце девятнадцатого века, правительственные чиновники и политики, стоящие за Декларацией Бальфура, рассматривали идентичность и социальные отношения через эту призму. Именно по этой причине, в окончательной оценке, сионизм, как зеркальное отражение собственных убеждений и идентичности политиков, был принят и воспринят как олицетворение подлинных желаний мирового еврейства».
Не менее важно подчеркнуть, что к середине 19 века в Британии христианские сионисты наконец-то обрели вождя — Энтони Эшли-Купера, лорда Шефтсбери. Он имел колоссальное влияние на внешнюю политику империи. Особенно на Ближнем Востоке. Шефтсбери весьма настойчиво проталкивал проекты реставрации еврейского гос-ва в Палестине. Предусматривалась перевозка туда евреев, которая сопровождалась бы военной, политической и экономической поддержкой со стороны Лондона. Хотя планы провалились, Шефтсбери сумел продавить политику защиты еврейских колоний на Ближнем Востоке в практику британской внешней политики, после Дамасского погрома 1840 года. (Массовые убийства восточных евреев со стороны арабских соседей практиковались долгие столетия.) По его настоянию Пальмерстон открыл в 1838 британское консульство в Иерусалиме. И установки Шефтсбери пронизали политическую верхушку Британии буквально по всем азимутам.
Что касается Бальфура, который как политик варился в таких кругах, то он испытал их глубокое влияние. Во-первых, как человек с очень серьёзным религиозным образованием. Во-вторых, он не просто знал Библию, считается, что он был самым теологически подкованным премьером страны за 19-20 века, за исключением Вильяма Гладстоуна. Бальфур не только читал лекции на религиозные темы, он также написал введение в богословское сочинение "Основы веры". Наконец, Бальфур рос в очень набожной семье евангелистов. Его биограф, Бланш Дагдейл, считала, что дядя был воспитан в убеждениях христианского сионизма благодаря ветхозаветным взглядам матери.
Лучше всего такое воспитание продемонстрировал убежденный сторонник бальфуровской Декларации Ллойд Джордж, в кабинете которого Бальфур в 1916-1919 годах был главой МИДа, в своей речи 1925 года перед Еврейским историческим обществом Англии:
«Вы должны помнить, что нас даже больше учили истории евреев, чем истории нашей собственной страны… Я мог бы назвать вам всех царей Израиля. Но я сомневаюсь, что мог бы назвать полдюжины королей Англии и не больше королей Уэльса… Пять дней в неделю в дневной школе и по воскресеньям в наших воскресных школах нас тщательно обучали истории евреев. Мы читали великие отрывки из пророков и псалмов. Мы были полностью пропитаны историей вашей расы в дни ее величайшей славы, когда она основала ту великую литературу, которая будет звучать эхом до последних дней этого старого мира, влияя на человеческий характер, формируя его, вдохновляя и поддерживая человеческие побуждения, причем не только у евреев, но и у язычников. Мы впитали ее и сделали частью лучших черт языческого характера».
Впрочем все эти соображения, и в первую очередь свои христианские сионистские убеждения, подчеркивал и сам Бальфур. Например, в своей речи в 1922 году в палате Лордов в ответ на сопротивление принятия Британием мандата Лиги наций на управление Палестиной:
«С чисто материальной точки зрения начатая нами политика может оказаться успешной. Но мы никогда не утверждали — и я, конечно, никогда не утверждал, — что Декларация ноября 1917 года исходила исключительно из этих материалистических соображений. Я рассматриваю ее не как решение, а как частичное решение великой и неизменной еврейской проблемы… Я не отрицаю, что это авантюра. Но разве мы не должны быть авантюристами? Разве мы не должны пробовать новые эксперименты?.. Конечно, это нужно для того, чтобы мы могли отправить послание во все страны, где рассеяна еврейская раса, послание, которое скажет им, что христианство не забывает об их вере, не забывает о том, какие услуги они оказали великим религиям мира, и прежде всего той религии, которую исповедует большинство членов палаты, и что мы желаем в меру наших возможностей предоставить им возможность развивать в мире и спокойствии под британским правлением те великие дары, которые до сих пор они были вынуждены воплощать в жизнь в странах, не знающих их языка и не принадлежащих к их расе? Таков идеал, который я хочу видеть осуществленным, такова цель, лежащая в основе политики, которую я пытаюсь защищать; и хотя она действительно защитима по всем пунктам, именно этот пункт движет мной в первую очередь».
Так что, поддержка Бальфуром "возрождения Израиля" не имела отношения к защите Индии. Это как раз более поздняя рационализация его решения. Это точно не имело отношения к каким-то сантиментам вида "восстановления исторической справедливости". Совсем наоборот, Бальфур до последнего держался за Империю. Ирландских или индийских националистов он давил как бешенный. Его абсолютно за дело называли "Кровавым Бальфуром". Нет, дело в том, что идентичность британских протестантов в конце 19 века уже включала в себя такой компонент как сионизм. Его использовали как дубинку против католицизма. А сам антикатолицизм использовался в качестве сдерживающей меры против... Ирландии. Удивительным образом сионизм поддерживался необходимостью контроля над католическим меньшинством в самом сердце Империи. Христианские убеждения, преклонения перед библейскими откровениями и практики евангелической интерпретаций священного писания, вот что серьёзно повлияло на создание Декларации Артуром Бальфуром.
Ну и как заключительное алаверды, без ирландцев христианский сионизм в Британии не смог обойтись. Выглядело это злобно-иронично.
Дело в том, что человеком, который привел к буре просионистских настроений в Британии был Майкл Давитт, адресат Маркса, член Первого интернационала, который подробно и жестко описал кровавый Кишиневский погром 1903 года. Его отчёт вызвал сенсацию. Но что не менее важно — Давитт был автором оригинальной тактики бойкота и совершенно плазменным ирландским националистом. При этом он поддерживал индийских националистов и панисламистское движение, а также махдистов Судана.
Ирония в том, что ирландцы буквально вырвали свою независимость из рук Лондона после войны. Последний был готов строить Израиль, но вот независимая Ирландия было для имперской верхушки ужасом и кошмаром на яву.