Брат за брата, зуб за зуб, глобус за глобус, а глобус-то один
Про фильмы Алексея Балабанова, претензии к усопшему режиссёру в ангажированности, про бинарность российского бытия, ущербность отечественных искусствоведения с интеллигенцией и одну украинскую песню
В «Брате-2», между прочим, звучит песня «Коли тебе нема» («Когда тебя нет») «Океана Ельзи [Эльзы]».
I. Что же стало с российским обществом за 20 лет.
На Ютьюбе лежит фан-клип 2012-го с нарезкой из дилогии Балабанова, которую сейчас воспринимают крайне прямолинейно — и не то чтобы не без оснований, основания есть, но мне кажется, что покойный режиссёр всё же вкладывал и тонкий посыл, совершенно не будучи очарованным обоими экранными братьями: первый фильм — и знаменитая сцена в трамвае, и линия с вагоновожатой, и фраза «Скоро всей вашей Америке кирдык»; вторая лента с одной стороны воспевает тогдашний постсоветский ресентимент — но в то же самое время Данила ни черта не понимает про американцев, а брат Виктор кричит затем «Я остаюсь, я буду здесь жить» когда его арестовывают копы.
Балабанов, повторюсь, сумел передать ментальную развилку того времени, которая ещё существовала — между прозападными и антизападными настроениями, причём показав, насколько карикатурно ксенофобское антизападничество, ведь ещё в первом «Брате» Данила демонстрирует немцу (в исполнении Юрия Кузнецова) свой антисемитизм, например:
— Тебя как звать-то?
— Гофман.
— Еврей, что ли?
— Немец.
— А-а. А то я евреев как-то не очень…
— А немцев?
— Немцев - нормально.
— А в чём разница?
— Ну чё ты пристал?
А в сиквеле следует пресловутая сцена у озера и потасовка с темнокожими американцами:
— Зря ты его негром назвал.
— А он кто?
— Афроамериканец
— А какая разница?
— Нигер — это для них ругательство обидное.
— Да меня в школе так учили. В Китае живут китайцы, в Германии немцы, в этом… Израиле евреи, а в Африке негры.
И знаменитая реплика «А какая разница» в ответ на замечание, что Киркоров болгарин, а не румын. И Данила, который так и не понял добродушия дальнобойщика Бена.
Больше того, возьму на себя риск предположить, что мэтр... даже предупреждал об опасности романтизации Данилы Багрова и его поступков.
Вот турбулентные 90-е и главный герой—обыватель Д.Б. с набором штампов в голове и посткомбатантским синдромом оказывается в Питере, большом городе, и ничуть не ассимилируется, не принимая инакомыслящих и инаковыглядящих.
Вот другая страна конца 90-х со своими нравами и при этом с многонационализмом, где уживаются самые разные персоны. Главный герой остаётся, однако, всё тем же обывателем, склонным упрощать реальность до неприличия.
Тебе, аудитория, такое нравится? Сила в правде (=в понятиях, а не в цивилизованных институтах)? Что ж, предупреждали.
Оно ведь и градус напряжения в российском обществе рубежа веков второй «Брат» отлично передаёт. И Данила в отечественных сценах несколько раз перешагивает через моральные принципы и имеет дело с крайне сомнительными персонажами, даром что те мелькают в эпизодических ролях.
(Откуда всё выросло? — недоумевает интеллигенция спустя 22 года.)
...В 2002-м выйдет «Война» (тоже с Бодровым, но уже в роли капитана Медведева) — с рефлексией коллективного бессознательного и вечными поисками того, чего не может быть, — без оглядки на людские судьбы при этом. Мы русские, с нами...
В середине 00-х Балабанов снимает третье (четвёртое?) предупреждение, «Груз 200», напомню. Не хотели сложную реальность, когда цвета кожи и этносов больше одного, языков больше одного, городов больше одного («В Москве вся сила!»), правды больше одной? А какая разница?
Получите назад в прошлое, без прикрас. С философом-правдорубом—поклонником Томмазо Кампанеллы (блистательная роль Серебрякова; вот кем был стал непосредственный мальчик, который якобы писарем при штабе в 90-х) и... с дефицитом всего. Теперь уже без разницы, наслаждайтесь.
Наконец, что делает украинская песня в якобы нарочито русском фильме, как и украинская диаспора? Точно ли создатель хотел сказать исключительно то, что мы привыкли видеть в первую очередь? (Точно ли Данила положительный герой, даже если отрицательный, серьёзно?)
II. Вот такое у нас искусствоведение, что ж. Из четырёх фильмов смотрит два с половинкой, и те одним глазом, воспринимая лишь первичные смыслы. А потом публикуется в газете «Правда» прогрессивных медиа с подзаголовками «Балабанов клепал пропагандистские агитки, стыдно, товарищи!». Вместо того, чтобы хотя бы обратить взор аудитории на «Войну» и «Груз 200». (И это отдельный феномен — как за 20 лет образовалась криптоавторитарная интеллигенция, которая по манере ничем не отличается от одного там дедушки, только лозунги высказывает другие. Бинарность мышления, как я уже писал в прошлом году, когда есть только ноль и «не ноль», — это тупик.)
- Вообще, задача искусствоведения — исходить из того, что произведение искусства не статично (да, оно слепок времени), и поэтому оставлять лаг и зазор для зрительской интерпретации. Что хотел сказать автор? Да... ничего.
Но постсоветское искусствоведение упрямо стоит на том, что у автора была цель, — и продолжает свой постулат тем, что время, пространство и всё такое прочее... статичны. В ортодоксальном подходе здесь совсем нет места новым смыслам и вот этим пост-, мета-, прото-, пре-...
Что же стало с российским обществом за 20 лет. (Которое мало того что не приняло собственную российскость и не отрефлексировало, оно не смогло принять то же самое и по отношению к остальному миру. Сегодняшние претензии к Балабанову, впрочем, не новы — точно так же прогрессивная общественность ещё в 2013-м пристыдила режиссёра Юрия Быкова, снявшего сериал «Спящие» для Первого канала. Бинарность. 0 и Ø, третьей цифры не предусмотрено.)
А рассуждать, почему «Груз 200» и «Война» не появились до «Братьев», как будто обязаны были, — очередная бессмысленная историософия, за какой — пропасть и бездна. Художник делает то, что посчитает нужным, и произведения отражают его творческий путь и взгляды в определённый период жизни. Что сказал автор, гораздо интереснее, нежели «что он хотел сказать», которое трактуется как «хотел-хотел, да не выстрадал» — и тотчас возводится моральный суд и вершится народное (нет) кривосудие.
Получите «Войну», а далее «Груз 200» в самых мрачных и гротескных формах. (И кем стал бы Данила Багров.)
Раз занимаетесь тем же безумным контрамотством, требуя статичности от искусства и соблюдения каких-то причудливых канонов — и сторонясь сложных художественных сюжетов и техник.
Но интеллигенция не в состоянии, повторяю из текста в текст, провести простейшую операцию 2+2(...)=8, ибо привыкла к 2+2=4 и буквально стонет всякий раз: автор, не усложняй!
Балабанов усложнил, потому что такова жизнь, где оттенков одного лишь серого 256 (а не чёрный и белый цвета). Пригласив Бодрова в «Войну» на роль другого персонажа, но тоже по армейской линии; а в «Грузе 200» введя мечтателя Алексея Белова, поклонника Кампанеллы, и его приятеля капитана милиции Журова. Сложно? Сложно.
Однако в том и выражается рука мэтра.
Что, покойный режиссёр всё равно имперец?
«Война» и «Груз 200». Экранизация в режиме ускоренного реального времени у вас за окном.
...Примерно такой текст должны были опубликовать российские медиа после 24.02.2022. Не думаю, что написал нечто гениальное, просто поставив четыре фильма в один ассоциативный ряд.
Что такое деконструкция русского сознания? Приблизительно мой текст, потому что русское сознание пытался осмыслить собственно Балабанов, по-своему, что ж. А кэнселлингом его фильмов не сделаешь главного и глобального — ну придут новые обсуждаемые художники, сделают иное кино методом от противного, про меньшинства и вот это всё, однако русские останутся, и ресентимент зайдёт на новый виток. Возможно, ещё более пугающий.
Да, понять и назвать такое сложно — это далеко не очевидный вывод. Однако этим и должна заниматься интеллигенция — рождая новые смыслы и наполняя свежим воздухом старые, чтобы в итоге обнаружить их избыточность, обнаружить апостериори, после опыта и анализа, а не предвзято и априори, до опыта и анализа. Что такое «после анализа» — это самокритика и саморедактура; это второе-третье прочтение предмета.
Вопрос не в том, почему русская культура русская и не почему она такая по отношению к окружающим. Вопрос в том, почему она такая по отношению... к русским себе. И что будет дальше.
III. И как же пронзительно слушается текст того трека сегодня...