Хроники богов — Иназума
Подготовлено телеграм-каналом Genshin Impact Lore
«В конце концов, в этом мире нет никого, кто смог бы выйти из круговорота жизни и смерти живым».
Давным-давно одна ведьма родила двух девочек-близняшек. Однако ведьмы никогда не могли воспитывать двух наследников в одном поколении, поэтому вторая должна была умереть. Такова обратная цена за обладание могущественной магией.
Но эта ведьма достигла наивысшего предела совершенства в познании чёрной магии, поэтому она пожертвовала своей энергией жизни, чтобы ещё хоть немного защитить своих дочерей.
Но хорошие времена длились недолго. Ведь когда у ведьмы закончилась жизненная энергия, наступил предначертанный день её смерти. Ведьма наконец смогла навечно избавиться от оков круговорота жизни и смерти, а все заботы взяла на себя её старшая дочь — Ноттфригга, которая винила себя в том, что это из-за её ошибки не смогла выжить сестрёнка Магдалина… __________________________________________________
С незапамятных времён существовал один народ. Но народ этот был необычным, ведь жил он не на суше, как все остальные, а среди глубин моря. Это были земли вечной тьмы, куда не проникал солнечный свет, хотя было в то время у них и другое название — «Бякуя но куни», или же «Земли полярной ночи».
Народ в те времена явно не излучал счастье, даже не учитывая того, что они были брошены в этой морской пучине и от них отвернулось всё остальное общество. Может, они бы и могли выйти на поверхность, но, увы, в таких условиях их держал дракон, что должен был унаследовать морские глубины. Несмотря на отсутствие солнечного света, редкие бледные лучи всё же достигали их, что позволяло продлить хоть на чуточку своё существование. Хотя благодаря этому в те времена они могли похвастаться своей красотой, — своей бледной, без единого изъяна, кожей.
Их строй в виде «кланов» напоминал семьи жителей поверхности, но вот имена ни капли не походили на земные.
Жили они так на протяжении множества лет и не сгинули лишь благодаря своей Оохирумэ но Микоши, Хранительнице Великого Солнца, что, собственно, и дарила им этот бледный свет…
__________________________________________________
К счастью, Ноттфригга унаследовала ведьмин врождённый талант к чёрной магии. Используя своё тело как вместилище, дополненное множественными сложными магическими кругами и непонятными заклинаниями, она смогла извлечь душу Магдалины.
Также в башне она перевернула вверх дном все свитки из звериных шкур, что оставила после себя ведьма, чтобы объединить алхимию с чёрной магией и создать для сестры новое тело. __________________________________________________
Чуть больше чем две тысячи лет назад, до того, как поставили коду, один демонический бог проиграл всё в беспощадной войне за ослепившие разум семь божественных тронов. У него не было выбора, кроме как бежать за пределы континента, в земли хаоса, — место, ныне именуемое Тёмным морем.
Скитаясь по морским глубинам, он встретил здесь необычный народ. Кто знает, чем он руководствовался, — может, хотел попытаться получить в свои «руки» трон; может, просто из жалости к людям, но он решил задержаться и помочь им.
Сами люди же слагают легенды о том, что он совершил великий грех, сбежав в Тёмное море, тщетно пытаясь уклониться от Войны Архонтов. И тогда Небесная столица приказала ему вывести жителей глубин на поверхность…
Тиранящий народ дракон был наследником глубин, но мог ли он поравняться силами с великим Архонтом Оробасом, что правит всеми морями? Очевидно, что нет.
Решив не убивать дракона, бог морей лишь запечатал его своими кораллами, таким образом избавив морской народ от их древнего заточения.
Изначально красивый, переливающийся четырьмя цветами кораллов, Великий Змей решил обломить их со своего тела, чтобы даровать свет и тепло съёживающимся от холода и погрязшим в пучине мрака людям. Но в те времена люди не понимали, что кораллы были символом силы, и, отломив их, он лишил себя части былого могущества…
Затем из этих кораллов он соорудил лестницу, что позволила этим бедным детям подняться на поверхность и увидеть солнечный свет. Клан Юна же стал одним из первых, кто последовал за змеем.
Своим громадным телом он начал закручивать вихрь, что поднял землю и кораллы с глубин, и создал острова, на которых бы смог жить его новообретённый народ…
__________________________________________________ Воскресить кого-то, поместив душу в новое тело, — непростое дело в запретных техниках магии света, не говоря уже о том, что Ноттфригга была полным профаном в этом виде магии.
Одержимость Ноттфригги своей сестрой в конечном счёте привела её к одному решению: она превратила одну из костей своего тела в браслет в виде змеи, чтобы носить его на запястье, и отправилась в опасное приключение.
«Дорогая сестрёнка, когда всё это закончится, мы больше никогда не будем разлучены…»
Таким образом, Тёмная Госпожа Девяти Небес, которая Убивает Зло и Защищает Праведность, богиня войны и вечной жизни Сюань-нюй, что темна, как небо, решила отправиться в приключение на запад.
А её сестра, милосердная богиня войны и музыки, что ею способна менять времена года, белая дева Су-нюй, решила оставить своё наследие миру.
Хм, кажется, это было не в этой книге… __________________________________________________
Их бывшее жилище было запечатано, а после его сокращённо стали звать «Энканомия», — дворец на морском дне — и лишь немногие историки знают, что порой называют его по-другому — «Глубинный храм предков, что расстилается на дне морском».
Свои новые земли они решили назвать «Ватацуми», в честь их морского покровителя. А главное святилище наименовали «Сангономией», — коралловым дворцом — образовав одноимённый клан. Оробаса же со временем стали называть Оробаси но микото, ведь он стал их божеством — Ватацуми Омиками.
В мире, где нет смены дня и ночи, только точные хроники могли служить надёжным способ отсчёта времени. Но эти записи Великий Змей приказал запечатать в глубинах и никогда не доставать, так что многие тайны тех времён не дошли до нынешних поколений.
Всеми делами на острове стали заведовать мико, а главная мико в каждом поколении получает звание Арахитогами мико, она же божественная жрица, — воплощение воли бога в человеческом теле. Они должны отвечать не только за дела святилища на острове, но и за правительственные дела, а также проблемы народа.
Великий Змей поднял народ, даровал им свет, но даровалось ли им счастье, которого у них не было? __________________________________________________
Знали ли вы, что имя Ноттфригга в другом мире означает «возлюбленная ночи», а Магдалина значит «из башни», причём была одна святая с этим именем, что не только путешествовала вместе с сыном божьим, но ещё и его распятие застала?
Кроме того, Нотт является воплощением ночи, а Фригга верховной богиней, покровительницей любви, брака и деторождения, провидицей, которой известна судьба любого, но которая не делится этими знаниями ни с кем. Кого же мне это напоминает…
Чуть не забыл. Когда наши сёстры ходят по миру, старшая называет себя Фрией, что как бы родственно с Фрейей… «Там» равных ей по красоте не было и нет во всем мире, — ни среди богов, ни среди людей — а её сердце так мягко и нежно, что сочувствует страданию каждого существа.
Хм, кажется, я писал когда-то нечто похожее о неком юнце со странной шляпой в каком-то кубке… __________________________________________________
Давным-давно, когда хрупкие и недолговечные смертные ещё не пересекли море, Иназума была страной тануки. Рождённые ленивыми и беззаботными, тануки никогда не беспокоятся о завтрашнем дне и не лелеют былые горести. В те времена эти земли были для тануки уютным раем, а каждый день – шумным праздником, пока однажды из-за моря не приплыли кицунэ.
Кицунэ развязали с тануки войну, что продлилась шестнадцать веков. Лишь когда обе стороны понесли тяжёлые потери, был заключён мир. Тануки до сих пор упрямятся и не признают поражения, но факт остаётся фактом — они вынуждены были уступить кицунэ огромную Громовую сакуру.
Но кицунэ были не менее хитры и искусны в перевоплощениях. Говорят, что во время великой войны между кицунэ и тануки, из-за постоянных подмен и превращений, многие несчастные души совершенно запутались и больше не могли понять, кто они и на чьей стороне.
От таких сбитых с толку ёкаев стали рождаться простые смертные… Ну, или не совсем простые, кто знает. Может быть, óни и тенгу произошли от них…
__________________________________________________
Чашка выскользнула из рук, и Дитрих рухнул на пол. Фрия присела на корточки и сняла с его пояса клинок. Она провела рукой по рукояти меча и отпустила его. Чёрный, едва излучающий свет самоцвет, украшавший навершие, теперь покоился у неё на ладони.
«Похоже, глаз полярной ночи сам решил прийти ко мне в руки. Что же, спасибо».
Сказав это, она сняла с руки браслет и вставила самоцвет в пасть змеи. Чешуйки и плоть стали быстро растягиваться от головы змеи по всему её телу. Чуть погодя, маленькая черная змейка соскользнула с руки Фрии и, упав на пол, стала расти, пока не превратилась в огромного удава с красными глазами и чёрной чешуёй, заполнившего собой почти всю комнату. Фрия вытянула руку. Сразу же вспыхнул магический светильник, и огромная змея уменьшилась и вернулась на предплечье Фрии.
«Ну-ка, будь хорошей собачкой! Награды ты за это не получишь, а если оплошаешь — будешь наказан!» — смеясь, сказала ведьма с чёрным макияжем.
«Теперь я твоя хозяйка. Естественно, я хорошенько тебя проучу~».
__________________________________________________
Несколько тысяч лет тому назад, во времена, когда Архонты воевали между собой, в Иназуму прибыло две необычные сестры-близняшки. Странным в них было то, что у демонических богов обычно никогда не бывает семьи или родных.
Сёстры были невероятно могущественным божествами — они, словно завоеватели, пришли в эти земли, подчинили и объединили их. Все преклонились перед ними в страхе и благоговении, — в противном случае их ожидало бы поголовное истребление… Что, впрочем, опять-таки было не более чем их глупым заблуждением…
Великий змей, Оробаси но микото, расположенный чуть западнее, всегда уважал границу между собой и Наруками, и жили они так в мире и согласии, без каких-либо помех.
Не смотря на то, что Вельзевул и Баал — близняшки, они были полными противоположностями, различные во всём, кроме внешности. Даже наряды они носили различные: одна носила тёмные одеяния, другая же — светлые. Они были словно две половинки единого целого.
Хоть и считалось, что они обе обладают великой силой, на деле же лишь одна из них вела все битвы. Баал не была великим бойцом, зато преуспевала в умственных делах, которые никак не давались Вельзевул.
И так Баал основала сёгунат и стала известна как первый сёгун Наруками Гонгэн — воплощение будды, что пришло в этот мир вести людей к спасению…
__________________________________________________
«Хотя смотреть на твоё жалкое сопротивление очень занимательно, но ты чересчур шумный. Если хочешь испытать на себе моё новое заклинание «Ночь абсолютной тишины — Нирвана Ночи», то ты можешь просто пошуметь ещё».
В мгновение ока весь мир будто погрузился в тишину. Дитрих понял, что совершенно не хочет быть подопытным для её новых заклинаний…
Кажется, что-то схватило Дитриха за ошейник и потянуло, от чего он поднялся.
Всё вокруг словно погрузилось в чёрный как смоль и непроглядный мрак, и разглядеть он мог лишь свои лапы. Под ними был огромный, пышущий жаром котёл, в котором бурлила и пузырилась непонятная чёрная жидкость. Привыкнув к темноте, Дитрих разглядел паутину и ядовитый змеиный труп...
До него долетел голос Ноттфригги: «...и последний ингредиент. Нужно лишь добавить тебя, и мой отвар вечной жизни будет готов. Муа-ха-ха!»
…В знакомом лесу ему снова повстречалась незнакомка, но что же на самом деле является её истинным божественным телом? __________________________________________________
И своим первым подарком Вельзевул, как величайший божественный* кузнец в мире, даровала людям искусство «Райдэн Гокадэн» — «Пять методов ковки бога грома». Вместе с этим она передала и искусство ковки мечей, хотя, увы, впервые порадовать её отличным мечом смогли спустя лишь сотни лет. Но и по сей день люди говорят: «Согнутый лук подобен лунному серпу, а острый меч — твой статус власти».*В соседней нации несколько сотен-тысяч лет тому назад жил один, что за свой короткий век смог в этом ремесле превзойти сами небеса, да настолько, что они откликнулись ему в ответ~
Многие божества живут в окружении смертных, поэтому они иногда создают себе имена, чтобы не выделяться среди остальных. Сестёр же знали как Райдэн Макото и Райдэн Эи:
«Их было двое: одна свет — другая тьма; одна истина — другая тень; одна хлопотала во дворце — другая карала врагов на поле боя.
Родную младшую сестру, если записывать одним словом, зовут “Эи”, но если надо записывать точное значение из-за табу на имя императрицы, то, боюсь, что в данном случае имя будет означать “тень”, что контрастирует с именем первого сёгуна. Тень первого сёгуна и впрямь стала вторым поколением сёгуната — “теневым сёгуном”!»
Официальным именем сёгуна стало «Доблестная и Устрашающая Почитаемая Владычица Наруками Огосё», но оно казалось слишком длинным, а по имени никто, кроме друзей, не мог называть своего правителя, поэтому со временем у неё появилось прозвище «сёгун Райдэн», или же «генерал грома и молнии»…
«Наконец-то ты очнулся! Замечательно», — девушка улыбнулась.
«Неужели... Это... Селестия?» — подумал Дитрих.
«Ой, что ты, мы в обычном лесу,» — ответила девушка.
До Дитриха вдруг дошло, что девушка перед ним — это та самая виновница всех его бед, гадкая старая ведьма Ноттфригга! Всему его собачьему существу вдруг стало не по себе. Он тут же отскочил и ощетинился.
«Не бойся. Я не причиню тебе вреда. Ах да, я не представилась. Меня зовут Магдалина. Я, эм… младшая сестра Ноттфригги». Сказав это, Магдалина тихонько сделала за спиной магический пасс, чтобы успокоить Дитриха заклинанием белой магии и подойти к нему: «Ура, вот и славненько~».
Дитрих наконец успокоился и хотел было спросить девушку, как она смогла услышать его речь, но вместо этого выдал только «гав-гав».
«Чегось? Для этого всего нужно всего лишь небольшое заклинание. Сестрица тоже так умеет».
«Гав-гав?! То есть ты хочешь сказать, что эта старая ведьма понимала, что я говорю, но всё равно притворялась и подшучивала надо мной, будто не слышит меня?!»
«Угу. Но у моей сестрицы на деле голубиная душа, она очень нежная натура», — упомянув Ноттфриггу, Магдалина ласково и радостно улыбнулась.
«...»
__________________________________________________
Много-много тысяч или десятков тысяч лет назад, когда миром правили три сестры, на отдалённой земле им поклонялся народ, воспевал он им песни на протяжении долгих лет. Застал он и то время, когда две сестры покинули этот мир, оставив тяжёлую ношу на плечах последней из них.
Шло время, сменялись эпохи, народ этот пережил прошлый мир, а в новом он встретил правление небесного острова, но пережил и его. Правда, со временем потомки утратили память о прошлом, а всё, что осталось от тех времён, — лишь руины.
Давным-давно, ещё до того, как люди научились добывать огонь, грозовой шторм уже следовал за демонической орлицей над бурлящим океаном. Она хоть и не являлась Архонтом, но была не менее могущественна, чем они. Один взмах её крыла — и фиолетовая молния змеёй рассекает облака. Один её крик — и гром сотрясает морскую пучину и сердце земли.
И вот она решила обосновать своё гнездо в этих землях. Для самих людей она стала богом-хранителем, но вот ей самой на людей, живущих там, в целом-то было абсолютно плевать…
Для чудовища, коим она и была, людские подношения ценности не имели. Не ведая сего, дикари продолжали слепо верить, что непостоянства птицы-буревестника были откровением Небес.
На деле же жизнь и смерть людей для неё были не более чем дыханием между раскатами грома. С высоты облаков люди мало чем отличаются от обычных зверей.
Люди же каждый раз, как она садилась на землю, приносили ей в жертву своих сородичей, не ведая, что для неё это не имеет значения.
А узнать об этом они никогда и не могли… __________________________________________________
«Эта ведьма, что променяла свои мозги на могущественную магию? С ней просто невозможно разговаривать...» — Дитрих шёл за без умолку болтающей белокурой девушкой и думал.
«Эй! Не говори так! Если сестрица услышит, она рассердится», — склонившись к Дитриху, сказала Магдалина, чей голос становился все тише и тише.
«Гав-гав-гав, гав?» Ну так не говори ей, и всё будет хорошо... Так, подожди, откуда ты знаешь, о чём я думаю?
«Вот чёрт, какая жалость. Кажется, она уже тут…»
Дитрих испугано вскинул голову, глядя, как давление стремительно поднимается до небес...
Хотя внешность вроде бы ни капельки не изменилось...
Он явно понимал, что девушка перед ним сменилась.
«Видимо, недавние кошмары не прошли для тебя даром. Ты это надолго запомнишь. Но, по моим стандартам, кажется, тебе маловато досталось», — только Ноттфригга могла говорить таким гордым, безразличным тоном.
«Что ж, "костный мозг сердечного призрака” тебе не повредит».
«Что такое этот “костный мозг” вообще...»
Постойте, Магдалина упоминала об этом...
«Да не бойся ты, все недавние кошмары на самом деле были фальшивыми. Старшая сестра всадила в тебя этот "костный мозг", который способен вызывать страх, поэтому во сне ты видишь самые страшные для тебя вещи».
«Но она совершенно точно не желает тебе зла, ведь сестрица — очень ласковый человек».
Кхм, в одной из религий другого мира «призрак сердца» — это такой злобный призрак, который после своей смерти осознанно раскаивается в своих грехах, вызывая у людей галлюцинации из-за внутренних сомнений. __________________________________________________
Однажды один мальчик решил спеть песню, думая, что его никто не слышит. Однако эту песню услышала буревестник и спустилась перед ним, что стало началом великой дружбы. Жаль только, что никто из них не знал, что это была их первая и последняя встреча…
— Я слышала песни деревьев, песни туч и дождей, напев небесно-голубого дракона дальнего севера. Я слышала, как хором содрогаются лисы, зайцы и черви, когда я сажусь на землю. Но твоя песнь особенная. Не такая, как песни кабанов, рыб или вэн камуй.
— Я не понимаю… Но похоже, что тебе понравилась моя песня?
— Не знаю. Я лишь знаю, что никогда раньше не слышала такой песни.
— Ну тогда, когда ты снова прилетишь с громом и дождём, я спою тебе другую песню!
— Ваши жизни ничтожны и хрупки. Возможно, когда я вспомню об этом, ты уже умрёшь. Но если нет, то я позволю спеть для меня ещё раз
— Ах да! Меня зовут Ру! А как тебя зовут? В деревне тебя называют «Великая Громовая Птица», но у тебя же есть имя?
— Я не знаю. Давным-давно она дала мне имя, но я забыла. Мне такие вещи не нужны, да и никто не смел раньше меня звать…
— Давай тогда твоим именем станет Канна Капацири!
— Удивительно, но мне всё равно.
— Ну тогда решено! Мне пора возвращаться, а то взрослые будут волноваться. В следующий раз я тебе ещё спою.
— Может, я сразу же забуду, Ру.
Вот только она никогда не забывала…
Местные заметили, что их божество благосклонно отнеслось к мальчику, и решили принести его ей в жертву…
Не догадывались они, что это лишь принесёт им погибель…
Не догадывались они, что птица вовсе не этого хотела…
Не догадывался мальчик, что Капацири не забыла про их обещание…
Не догадывалась Капацири, что мальчик сделал это по своей воле…
__________________________________________________ Лучи восходящего солнца скользили по лицу девушки. По красоте она не уступала каким-либо аристократкам. Она обладала светлой кожей и тёплым взглядом и оттого казалась нежной и хрупкой. Её образ, подобный капле утренней росы, только что собравшейся на лепестке, оставлял ощущение скоротечности времени.
«Её кожа такая белая... Ни одна аристократка, из тех, что я видел, с ней не сравнится», — так думал Дитрих, глядя на Магдалину.
«Хочешь, расскажу тебе один факт? Так вот, на самом деле я уже мертва», — вдруг заговорила Магдалина.
__________________________________________________
Капацири надеялась, вернувшись на место встречи, застать пение мальчика, а увидела лишь высокий алтарь, на котором стоял кубок, до краёв заполненный его ещё тёплой кровью…
На мгновение мир замолчал, и лишь песочные часы отсчитывали предсмертные для племени секунды до сошествия гнева божественного покровителя. Звук приносящих праздник песчинок теперь стал для них похоронным звоном, приносящим гром…
Всего лишь одна песня мальчика стала тем, что принесло абсолютное уничтожение…
Слепая от ярости птица перевернула окроплённый кровью алтарь…
На землю обрушились сумасшедшие раскаты грома и испепеляющие всё живое вспышки молний…
Скорбь о нарушенном обещании свела птицу с ума, и она испепелила все горные леса и округи…
С небес каждую секунду низвергались красно-фиолетовые молнии и дожди, да так, что само небо сменило из-за гнева свой цвет…
Даже стойкие артерии земли не выдержали её мощи и изменили свой ход…
Дав волю своему ужасному естеству, демоническая громовая птица уничтожила всё… На этом острове не осталось живых… Ни людей, ни зверей…
Всё племя, каждый его житель, стар и млад, был стёрт с лица земли…
Её ярость не знала границ. Решив истребить всех, она отправилась на соседний остров, куда ранее часто летала. Однако, сколь бы сильна не была птица, по сравнению с правительницей тех земель она казалась летающей мухой. Но она была не убита, а всего лишь навеки запечатана. А для её сдерживания на этом острове построили храм…
Пока Канна вековала свою жизнь в темнице, на пепелище, созданном ею, вырос изумрудный лес, и однажды там очнулся мальчик.
Для мальчика всё казалось странным, — раз за разом, день за днём, из года в год, из века в век повторялся один день… День церемонии, на которой он был принесён в жертву…
Она никогда не менялась, никогда и не заканчивалась до конца. Тяжелее всего для мальчика было то, что никто не реагировал на него…
Он пытался сбежать, но не мог. К нему иногда приходили странники, но они никогда не возвращались вновь…
Если бы только не жадность и глупость людей, то, быть может, Капацири смогла бы ещё раз встретить мальчика…
А если бы не глупость их предков, то никто бы из них двоих не умер в таких ситуациях…
Но и у грустной истории наступили хорошие времена, когда одна звезда спасла его, вызволив из заточения в бесконечном дне сурка, исполнив обещание, что двое дали друг другу.
Быть может, когда-нибудь двое встретятся в этом мире вновь…
__________________________________________________ Ну и времена пошли со всякими перерождениями в сёгуна, гуудзи. Какая-то иномирная литература всплыла с этими «Кино» и «Гинтамой», даже древние тексты откопали и начали заново их переиздавать, ужас…
В одном из них вообще сказано:
Как всем известно, в войне, что захлестнула весь мир смертных подобно багровому шторму из пыли, позволено было выжить только семерым Архонтам.
Хотя Эи была божественно искусна в боевых техниках и непревзойдённо владела клинком, она считала себя не более чем воительницей, для которой невозможно понять сердца смертных.
Таким образом, она решила умереть и исчезнуть, чтобы помочь старшей сестре вознестись в «Небесную столицу» и получить власть над Иназумой, стать «Правительницей поднебесья».
Вскоре после этого сёгун «Макото» основала сёгунат и стала править страной. Естественно, она не забыла о сестре и старых чувствах, (Наруками Гонгэн) призвала обратно божественное сознание Эи и пересоздала её тело, тем самым вернув сестру и сделав её своим «воином тени», своей «кагэмуша».
Даже сама всемогущая Эи оставила устный комментарий звезде об этой книге, а в особенности об этом фрагменте:
В целом, всё описанное в «сокровенных сказаниях» действительно было так. В то время она была занята различными социальными делами на острове, поэтому я, как её кагэмуша, под её именем присоединилась к войскам, отправленным для усмирения Ватацуми.
Но после этого сюжет превращается в простую попытку выдать желаемое за действительное, всего лишь в субъективное мнение автора. Я изначально всего лишь воин, что одержим владением искусства меча. Я вообще не обладаю такого рода добродетелью, что морально как-то может повлиять на народ.
Но кто знает всю правду? Ведь созвездие нашей всепожирающей сладости Эи в действительности «Правительница поднебесья». __________________________________________________
Две тысячи лет тому назад в мире наступила новая эпоха, ведь именно тогда последний вознёсся на Божественный Трон и последнее Сердце Бога было вручено одному из богов.
В действительности старшая Баал стала Электро Архонтом, а младшая Эи решила стать её «тенью» — кагэмушей. На собрании Семи она присутствовала вместе с ней, там же и познакомилась с остальными богами и выпивала вместе с ними за одним столом.
Как у неё сложилось впечатление об остальных, так и у других сложилось мнение о ней.
О величайшем барде сейчас она говорит:
Воплощение Анемо Архонта всё ещё носит имя Венти? Честно говоря, при первой встрече с ним я сразу же прозрела его своеобразный характер, с которым я точно не смогу ужиться. Кроме того, он действительно мастер в распитии алкогольных напитков.
До меня дошли слухи, что ты одолела и того невероятно высокомерного сёгуна Райдэн? Ах… Вспоминается, как в те времена, будучи кагэмуша, она лишь пыталась достичь вершины совершенства в боевых искусствах. Сейчас же могу без сомнений сказать, что она придумывает всевозможные причины, чтобы вызвать тебя на спарринг. Ху-ху, давай по секретку расскажу тебе о её слабости. Подойди поближе, и я шепну тебе на ушко. Это сла-до-сти!
А вечно каменное лицо о нынешней Эи говорит:
Время может закалить волю каждого. И она одна из тех, кто отдаст всё, что у неё есть, за свои убеждения. Возможно, именно из-за этого качества она зашла так далеко. Если мне подвернётся случай, я бы хотел увидеть «вечность», ради которой она пожертвовала всем.
На встречах они познакомились не только с божествами, но и с их подданными и близкими. Пухляш с друзьями однажды хотела из камней подпространства построить парящий Тэнсюкаку, укрытый лепестками сакуры, что сочетался бы с шёлковым павильоном. Но, увы, гостья, ради которой затевалось всё это, так ни разу и не нанесла визит…
Для смертных сёстры были непостижимыми существами, и только лишь близкие друзья знали, что они были просто обычными девушками. Хотя и таких было всего лишь несколько…
__________________________________________________ Предыдущий Электро Архонт, Райдэн Макото, на деле не обладала великой силой, ведь была слаба физически, поэтому она поручала Эи дела, в которых, по большей части, надо было лишь размахивать мечом и проливать кровь врагов.
Однако у неё были и моменты отдыха, вдали от смертельных сражений, когда она беззаботно сидела со своими друзьями под деревом сакуры и играла в каруту.
В силу своего характера, Эи всегда проявляла себя как самый немногословный и слабый игрок. Она никогда не побеждала в финале и не получала вкусных призов, которые кицунэ Сайгу испекла и приберегла для победителей.
Поэтому она направила на обучение каруте те же самые усилия, что вкладывала в тренировки по боевым искусствам и владению мечом, часто подбивая Макото или Микоши Чиё на поединки по каруте. При этом она проводила много времени при лунном свете в одиночестве, читая вслух стихи, написанные на картах.
В конце концов настал день, когда под сакурой Эи, пройдя через бесчисленные трудности, наконец смогла одержать победу, сражая противника за противником. Даже могучий тэнгу был повержен после тяжёлой битвы, и вот она стала чемпионкой.
Эи было закричала от радости после победы, но тут же услышала смех своих друзей. Только тогда она поняла, что полностью потеряла обычное самообладание и, опустив обе руки, вернулась к своему обычному холодному облику.
Конечно, друзья и не думали надсмехаться над ней. Они понимали её характер и то, как она старалась, чтобы выйти на первое место.
А что касается кицунэ Сайгу, — о, как забавно она выглядела, с улыбкой до ушей вручая Эи пирожные.
«Я сказала, что это будет наградой, но это же просто пирожные ручной работы. Я не думала, что ты будешь так переживать из-за них, Эи. Что ж, наслаждайся трофеями своей победы на всю катушку».
Конечно же Эи ни капельки не желала этих десертов. Как воин, она твёрдо верила, что проигранное должно быть завоёвано обратно. Эти пирожные были скорее подтверждением её стремления к победе (да-да, конечно, верю-верю).
— Но спустя мгновение её холодное выражение лица снова невольно перешло в улыбку. Пирожные были прекрасны — как и вкус победы. А что касается её неуклюжих попыток сдержать улыбку, то можно сказать, что это было забавное зрелище для её друзей.
По сей день Эи часто вспоминает то дерево сакуры.
Несмотря на то, что она давно не ходила к нему… И хотя никто больше не сидит под ним, она мечтает о том, чтобы время остановилось навсегда…
__________________________________________________
В своём сострадании и милосердии Великий Змей собрал свой народ, выстроил для них новую жизнь, поднял острова.
Но была одна проблема: новосозданный остров был бесплодным.
Посреди изменчивых неба и земли доля ничтожных людишек неизбежно будет трудна и горька, проблемы выживания, скорбь и несчастья, — всё это омрачало жизнь островитян.
Яркое солнце, ясное небо, чистое море, переливающийся радужным светом дворец из ракушек, ласковое просвещение людей богом... Всё это меркло на фоне голода и болезней.
Великий Змей, помня о собственном горестном поражении в прошлом, поклялся, что никогда не бросит своих детей, свой народ. А потому он обратился к мико с вопросом:
«Благословенная дочь моя норо, почему плачут жители морских глубин? Разве я не победил Дракона глубин и не подарил вам свет дня?»
«Голод настиг нас».
«Воистину, вы голодаете из-за моей ошибки. Так о чём же вы просите, мой народ?»
И ответили честные старейшины:
«Благодаря вам, повелитель, мы создали свою страну среди синих морей, и нет в этой стране места грабежу, угнетению и тирании. И одного этого сполна довольно для нашей благодарности... Но к востоку от нашего кораллового острова есть земли обширнее и плодороднее.
Позвольте нам ступить на эти острова и установить там своё господство, о повелитель, чтобы у наших потомков было славное прошлое, полное надежд будущее и беспечальное настоящее».
Но вместо ответа змей оставил их в полной тишине.
Восточные острова были захвачены и объединены Наруками по праву силы. Проигравшие войну божества, в соответствии с законами Небесной Столицы, не имели возможности спастись.
За прошедшее множество лет измождённые голодом и болезнями люди снова и снова молили своего бога, и в конце концов его сердце дрогнуло.
Несмотря на то, что он поддерживал хорошие отношения с Наруками, даже приказав своим людям перенять традиции их земель и имена, он всё же решился.
И тогда он обучил их, и из ничтожных островитян они превратились в могучих воинов, которым подвластны были корабли, морские звери, волны и облака. И под звуки китовых песен они начали атаку на страну Электро Архонта...
Это была поистине легендарная битва с множеством жертв…
Первый флот Сангономии божественная жрица доверила сёстрам-близнецам Моун и Аямэ. Моун песнью установила связь с гигантским без одного глаза китом Дайкэнгё, которому было уже девять веков.
Тёмные глубины океанского дна были его домом, а глубинные рыбы и луноподобные медузы — верными слугами. Его охраняли пятьсот нарвалов с левого фланга и пятьсот горбатых китов с правого. Поётся, что он мог проглотить десяток коралловых островов за один раз, а потом выплюнуть пять рифов, погружаясь в сытую дрёму. До того дня никто из мастеров китовых песен никогда не уходил живым после встречи с таким левиафаном.
По указу Моун нырнула в глубины фосфоресцирующего китового чертога, когда луна поднялась достаточно высоко, чтобы пронзить мглу океана. Никто не знал, как она уговорила Дайкэнгё присоединиться к ней. Но на третий восход луны, после её ухода, когда волны отхлынули от берега, люди увидели, как из спокойной глубины океана показался мерцающий серебром Дайкэнгё, на спине которого сидела Моун. Великий кит и его подданные последовали за Моун и её сестрой, сражаясь на стороне омиками.
В то же время в этом великом походе выделился один юноша, в знак почтения и бесстрашия которого Ватацуми нарёк его титулом «Повелитель Тодзанно» — владыка восточной горы.
Этот мальчик изначально был сиротой, либо ребёнком морских бродяг, у него не было ни имени, ни фамилии, ни клана, который защищал бы его, пока он рос, но все же Ватацуми принял его, как принял однажды потерянный народ.
Впоследствии он стал учеником сестёр, научился у них китовым песням среди суровых рифов и безбрежных волн, его тело закалилось, став сильным и быстрым. На острове, где никогда не было собственной школы меча, два созданных им стиля «Гэцумон» и «Юсио» и по сей день остаются надёжным и эффективным средством для расправы над любым противником.
Он не знал никаких других стилей, но «Облако сумеречной луны» и «Ночной прилив» поистине являются техниками, что позволили его клинку не знать поражения в битвах и испытаниях.
Сражения насмерть превратили этого мальчишку в продублённого морской солью воина, но для него всегда имела значение лишь клятва не быть убитым, данная в лунную ночь перед походом возле святилища:
«Однажды я поднимусь на вершину горы Ёго, откуда будет виден город Владычицы Электро. На крыше Тэнсюкаку я сражусь с легендарным тэнгу Ёго. А потом отвезу его маску Аямэ и сестрице Моун в качестве сувенира!»
Но затем волны смыли все мечты и надежды, словно они были замками из песка. Тёмно-красная маска тэнгу рассыпалась в прах в хаосе битвы.
Всё же, если можно так сказать, кроха его мечты исполнилась, ведь он действительно сразился и убил великого Сасаюри…
Но сам он, вместе со своим божеством, предстал перед молнией, что ослепляла взор… А его титул канул в пучину забвения, сохранилось лишь презрительное прозвище, данное ему врагами, — «Злой владыка Акуо», коварный приспешник змея, король демонов, что безжалостно завоевал Яшиори…
Ушла безвозвратно и та, чей образ озарял душу юноши подобно лунному свету в морской глубине. Услышав, что Омиками и Тодзанно были убиты, Моун дала сигнал к отступлению, и, не оправдав ожиданий, погибла вместе с Дайкэнгё в черном как смоль «шторме» вороньих перьев, когда по пути попала в засаду кораблей и ветеранов армии тэнгу Сасаюри. Что же до Аямэ, то она исчезла после доблестной битвы в кроваво-красном океане, и больше её никогда не видели…
Но морские жители не ведали, что Ватацуми омиками, который знал, что у него нет и шанса на победу в этой жестокой схватке, хотел не завоевать земли, а лишь принести себя в жертву.
Говорят, что в святилище мико таилось пророчество, в котором было предопределено поражение в войне и грядущее унижение жителей Ватацуми.
Нет достоверных исторических записей о том, что на самом деле двигало Оробаси. Есть лишь предположение, выдвинутое теми, кто обнаружил записи пророчества:
Ватацуми омиками знал заранее, что у него нет никаких шансов избежать смерти, поэтому он покорно принял предсказанную судьбу.
Чтобы сделать веру своего народа вечной, нерушимой и бессмертной, у него был лишь один путь — принести себя в жертву. Только после ухода навсегда воспоминания его народа о всех пережитых радостях, горестях и потерях могли бы сплестись в единую веру, а горечь унижения после поражения стала бы для этих воспоминаний тем, что их питает.
Приводят другую версию. Раз однажды Небесная столица приказала поднять морской народ на поверхность, то она же и приказала ему отправиться на смерть…
Многие жители Ватацуми больше не верят, что у давшего их предкам путь на поверхность омиками есть хоть какой-то шанс на восстановление тела. Но их гордость как народа Ватацуми, боль от того, что с телом их бога обращаются, как с обычным камнем, скорбь об утрате этого бога... Все эти чувства передаются из поколения в поколение, становясь будто устными хрониками, столпами терпения, сопротивления и самопожертвования, на которых зиждется вера народа Ватацуми.
Хоть люди и говорят, что нет достоверных источников, в артериях земли чётко отпечатались воспоминания того, что Оробас сделал это по своей воле, ради желания и просьбы своего народа.
Он принёс себя в жертву, чтобы после войны его земли отошли владычицам грома, чтобы они взяли его народ под свою опеку…
Всплывает тогда интересный вопрос, на который вряд ли кто-то даст ответ:
Если Война Архонтов уже закончилась, то почему он просто не попросил у Наруками помощи для своих людей?
«Самоотрёкшись, она искореняет хаотичные заблуждения земного мира лишь для того, чтобы снять оковы вечности, обратив круговорот жизни и смерти.
На самом деле, другие по-настоящему не понимают её натуру, но и она не придаёт этому значения. Её Величество Сёгун воистину очень противоречивая личность», — сказала однажды белохвостая наследница рода белых драконов.
На протяжении бесчисленных лет дорога вечности была темна и далека, однако Её Величество Сёгун никогда не колебалась.
Гнетущее сокровище достоинства уважаемой Райдэн — это величие, воплощённое в её доблести и гневе. Ярость исходит из сердца, ведомого любовью, доблесть же — сила, проявляемая гневом. Поэтому, если кто-либо осмелится встать на пути её вечности или посмеет навредить народу Иназумы, — станет её врагом.
Все злые духи, странствующие по пустошам или живущие среди смертных, будут рано или поздно привлечены Всемогущей Наруками Огосё, представленной «Электро Мицудомоэ». Даже если их жизнь в разы длиннее жизни любого смертного существа, однажды они всё же встретят свой конец.
Если смертные стремятся к бессмертию и неизменности, они могут лишь надеяться, что «Вечность» запомнит их. И «Она» все же откликается на их желания, запоминая всех и каждого глубоко в сердце, врагов и союзников наравне.
Не имеет значения, будь то совы волшебной природы, живущие среди тумана и прорывающиеся сквозь небеса, странный бакэ-дануки, посмевший вторгнуться в сады «Её Величества», или же одинокая женщина óни, прекрасная в свете луны и могущественная в битве, однажды обнажившая на «Неё» клыки… Будь то тенгу, который раскрыл чёрные крылья, чтобы свободно парить в небесах, или же мудрая кицунэ Сайгу, бывшая на «Её» стороне до самого конца… Бесчисленное множество историй о былом мирно спят в «Её» сердце, но однажды они ярко засияют в чистой земле вечности, о которой «Она» так мечтает, верно?
И лишь одно истинно будет всегда — «Лишь в абсолютной тишине неизменная вечность проявляет свою истинную сущность».
__________________________________________________
Сражение с богом морей, смерть её близкого друга – Сасаюри стали отправной точкой на пути Эи к её «вечности».
Она до сих пор помнит, как Макото любила пейзажи Иназумы, её кухню, истории её жителей, и как она без конца любила рассказывать ей обо всём этом.
Хотя в те времена они обе осознавали, что такое «эрозия», Макото была не похожа на Эи, которая чаще беспокоилась о будущем. Макото была сосредоточена на настоящем.
«Именно потому что мы знаем, что эта сцена — всего лишь мимолётная тень, мы должны наслаждаться ей ещё больше».
Тогда Эи могла только криво улыбнуться, понимая, что она, кагэмуша, ещё более старомодна, чем настоящий сёгун Райдэн. Она переосмыслила всё и решила, что должна научиться быть более неторопливой, как Макото.
Но всё менялось слишком быстро, и это застало Эи врасплох. Сменялись года, города, люди. Она своими глазами видела всё, чем пришлось пожертвовать Иназуме за тысячи лет ради прогресса.
«Пока ты движешься вперёд, несомненно будет то, что ты однажды потеряешь».
Эи полагает, что этот незыблемый закон действует на весь мир во все времена.
Самая процветающая нация людей распалась в одночасье. Ли Юэ, самый долгоживущий город из всех, вынужден был проститься с Гео Архонтом. Ветер расставания дует с другой стороны времени.
По мере того, как время неумолимо шло вперёд, меч сестры, сакура... Всё живое в Иназуме угасало у неё на глазах.
Это была основа Иназумы и то, что должна была защищать сёгун Райдэн.
«Если посмотреть на это с другой стороны, то думать наперёд — отнюдь не бессмысленное занятие… И не пустая самонадеянность». __________________________________________________ Обещания – могучая сила, способная затуманить разум людей настолько, что пропадает чувство времени. Попавшие в ловушку этой силы смертные в своём отражении нечаянно могут обнаружить седину. Но для существ, которым старости не познать, такое нескончаемое ожидание и есть невыразимое горе.
Когда уходят сумерки, сияние росы сникает, словно на траву ложится невидимая тень. Когда вокруг ночная тьма, а на уме тоска о том, с кем встреча невозможна… Сколь-нибудь грустно станет и вам.
Когда на землю опускается тьма, астры начинают светиться ясным пурпуром, покачиваясь на ветру и будто вздыхая при виде неизбежной разлуки… Можно шествовать вместе с богами и их слугами, повидать бесчисленные пейзажи смертного мира, но душе будет всё так же трудно избежать пустоты…
__________________________________________________
Пятьсот лет назад смертные посягнули на то, чего боятся сами небеса, и были они уничтожены. Вот только то, что они впустили в мир, принесло страдания всем.
Эи лишалась всего, последних друзей и сестры. Первой её покинула Чиё.
Пока она сражалась против демонических орд, её проглотил один из зверей. В бездонном чреве зверя её осквернял тяжёлый тёмный грех, пока она сквозь щели в его багровых клыках наблюдала за тем, как он разрывал ими её товарищей в клочья. Поглощённая непроглядной тьмой, она в конечном счёте подняла свой клинок против Эи. Её прекрасный облик был зверски искажён темнейшей ненавистью и болью ран… Рука отсечена, рога расколоты, а сама она, словно раненый зверь, бежала из города в лес и там же, как поговаривают, была убита…
Лишь некоторые из тех, кто сражался против Бездны в тот день, избежали темнейших кошмаров. Тех, кто сражался с монстрами, а в последствии стал одним из них, было единицы.
Следом её покинула Сайгу... Хоть она и помогала людям, укрыв их в руинах Арауми, но затем и она отправилась в последний путь, оставив свои заветы храму, и спустилась в «бездну»…
Теперь в темнейшем из всех тёмных мест я буду лелеять эти воспоминания.
Как луна, сияющая сквозь облака, пусть они осветят моё крошечное и хрупкое сердце.
…Они все мои отличные друзья, и я никогда не ожидала, что мне посчастливится их завести. Молю, пусть формация, что их защищает, не будет пожрана какой-либо тьмой…
Ах, теперь я так скучаю по тем временам…
— Ах! Итак, темнейшая воля, что сгрызает меня, теперь, когда я потеряла всю свою силу, моя кровь белого дракона должна была перейти в твоё свободное распоряжение, верно?
— Однако, несмотря на своё жалкое положение, я всё ещё надеюсь, что ты прислушаешься к моей просьбе.
— Если ты видишь всё, чем я дорожу, то, пожалуйста, помилуй этих существ, хорошо?
— Если ты позволишь мне загадать одно желание, то, пожалуйста, позволь моей памяти сиять вечно, верни её на земли, которые я так люблю, ладно?
— Надеюсь, что ты прислушаешься и после своих зверств оставишь хоть что-то прекрасное...
Её воля была исполнена, и так была рождена из скверны «Кадзари», но Эи не знала этого…
Краем стала для неё потеря сестры… Всё наступило слишком быстро — она не успела опомниться, как в её руках уже был клинок, что ей передала умирающая Макото…
В тот день тень стала истинной, новым сёгуном Райдэн. Именно в этот день Эи по-настоящему ощутила агонию «эрозии».
Она не выдержала… Всемогущая Эи впервые зарыдала… Та, которой не был когда-либо ведом страх, впервые испугалась. Она испугалась смерти сестры, испугалась «той штуки», против которой пошли глупые смертные…
«Мусо Иссин», «Мечта единого ума (сердца)» — так назывался меч её сестры. Этот меч запечатлел время и вечность. Он был рождён из божественной энергии Райдэн Макото, но ни разу не был заточен. Предметы следуют за своими владельцами, а так как Макото была профаном в сражениях, то и меч не сражался вместе с ней. Он был лишь символом власти, знаком истинного мира.
Когда Макото скончалась, он был отдан в руки Эи. Тогда меч «заплакал кровавыми слезами», и когда клинок впервые обагрился, раздались оглушительные раскаты грома и разрывающие штормы.
Макото дала ему имя «Мусо Иссин», потому что она мечтала, чтобы он стал свидетелем прекрасной, как сон, Иназумы, и благородных сердец, живущих в этом мире.
Эи не стала менять имя. Ибо она тоже смотрела на эту бескрайнюю красоту, и в ней зародилось более сильное, ещё более чистое «сердце». Эстетика молнии как раз и заключается в том, чтобы запечатлеть в драгоценном сердце мечту среди мимолётности.
Что же до самой Баал… Лишь слухи смертных, говорящие, что по корням священной сакуры течёт сила Наруками, да сама фраза Райдэн намекают на то, где она сейчас:
«Хотя её тело рассеялось, а мечты развалились, но сама она перевоплотилась в священную сакуру. Это тоже своего рода “вечность”».
__________________________________________________ «Оно» изначально было рождено с лицом прекраснее, чем любое другое, обречённое на невероятно долгую «жизнь» и отсутствие «воли».
Он был трансцендентным творением богини, но был выброшен ею, поскольку она посчитала его бесполезной вещью.
Тем не менее, из-за неизвестного системного сбоя он автоматически вышел из состояния «гибернации», «запустив» «ходьбу» меж обычных смертных, меж неба и земли.
Прежде чем Фатуус нашёл его, он скитался бесчисленное количество лет, и за это время опыт научил его:
Я «человек», который превосходит всех остальных. Даже боги боятся «интерферировать» мою судьбу. Ни смертный, ни бог, ни сама судьба не имеют достаточно «прав», чтобы вынести мне приговор. Я свободен выбирать, как хочу провести «остаток» своих дней.
С этими людьми в масках так интересно находиться рядом… Думаю, я стану одним из них.
__________________________________________________
Из-за смерти последнего дорого для неё человека Эи решила воплотить свою «вечность» в реальность.
Но, даже если ограниченное плотью существо решит устремиться к «вечности», оно никогда не сможет преодолеть продолжительности своей собственной жизни.
Эи беспокоила ограниченность доступного времени, пока в один день некая мистическая технология не снизошла перед её глазами, словно по указу судьбы. Эта технология проистекает из ныне потерянных знаний.
С помощью этого искусства можно создавать умных кукол, что не отличаются от настоящих живых людей.
Теоретически, если бы куклы могли стать идеальной копией Эи во всём, то это было бы равно достижению трансцендентности, преодолению ограниченности срока жизни. Они смогли бы существовать вечно, чтобы всегда защищать Иназуму.
Для того, чтобы проверить, а действительно ли работает эта технология, она решила создать «прототип» без каких-либо основ. Его внешний вид и интеллект не опирался на саму Эи, а дизайн за неё выбрала её фамильяр. В результате, по желанию Яэ была создана мужская, более юная версия Эи, – Куникудзуши, или же, говоря на простом языке, «Разрушитель провинций».
Изначально Эи хотела непосредственно бросить своего «сына», но посчитала, что это будет слишком жестоко, поэтому она решила лишь запечатать его силы.
А сама же она сейчас отзывается о нём так:
Этот сынок появился как побочный продукт создания сёгуна. Именно потому, что моё сердце чувствует, что я всё же ему обязана, что у меня есть долг перед ним, я и не хочу устанавливать над ним контроль.
Однако стремиться создать копию тела божественного существа? Кажется, проще сказать, чем сделать.
Для этого Эи провела бесчисленное количество экспериментов и вынуждена была отказаться от многих неудачных продуктов, потратив невообразимое количество времени и ресурсов. Благодаря своей одержимости и упорству воина она создала совершенную куклу и сказала:
«Это тело самое благородное и выдающееся из всех в этом мире. Оно непременно должно властвовать над этим миром».
У этой куклы была лишь одна цель — «достижение вечности любым путём». Эта кукла не могла ошибаться, ведь она была идеальна. Но всё же у неё был только один вопрос к Эи:
— Если ты покинешь своё тело, назад дороги не будет. Ты уверена, что не пожалеешь об этом?
— Твоё существование и есть мой ответ на этот вопрос.
После этого Эи превратилась в сознание и скрылась в мече, таким образом создав «Царство Эвтюмии — Чистые Земли Единого Ума», дав ему название, что придумала Макото. Хотя мало кто из смертных знает, что физическое тело мало что значит для бессмертных душою демонических божеств…
Основной причиной создания сёгуна была «эрозия». Пока внешнее тело подвергается ей, Эи могла бы прикоснуться к вечности, вот только она сама осознавала, что на деле всё было не так:
Возможно, моё стремление к «вечности» — не более чем способ побега. В конце концов, мой путь был похож на путь черепахи, которая прячется в своём панцире. Тем не менее черепаха всегда была символом долголетия. Кто знает, может, чтобы достичь «вечности», нужно следовать её примеру…
__________________________________________________ Перед тем, как перейти жить в Царство Эвтюмии, Эи некоторое время беспокоилась о том, где бы ей хранить Сердце Бога.
Эи больше не нуждалась в нём, но такой важный предмет нельзя было просто взять и положить куда-нибудь. Вначале она хотела переделать его в устройство для подачи энергии, но что бы она ни делала, её техники никак не влияли на Сердце Бога.
Потом она вспомнила о хитрой и умной Яэ Мико. Хотя по характеру она не была надёжна, но во многих отношениях являлась лучшим выбором.
Услышав эту просьбу, Мико не могла не пошутить:
«А ты не боишься, что я сразу просто продам его?»
«Ты понимаешь ценность Сердца Бога. Даже если ты захочешь продать его, я верю, что ты обменяешь его на что-то равноценное, а это будет не так-то просто».
Не удивительно, если бы Яэ Мико когда-нибудь продала Сердце Бога. Но её характер не позволит ей проиграть при таком обмене.
Таким было молчаливое соглашение между двумя старыми подругами. Яэ Мико поняла намерения Эи и с улыбкой взяла драгоценное Сердце Бога.
«Это твоя идея, не моя. Смотри не пожалей об этом».
__________________________________________________
Таким образом прошло почти пять веков. За это время мир так и не узнал о смене их правителя — для них она всё так же оставалась Неизменной Наруками.
Примерно два года назад, когда начали трескаться границы мира (хоть это не имеет отношения к этому, наверное) под влиянием заговора Фатуи, что хотели дестабилизировать Иназуму и распространить свои Глаза Порчи, один из приближённых сёгуна Райдэн обманом получил подписанный ею Указ об Охоте на Глаза Бога и Указ Сакоку.
Тогда же и начались проблемы в стране — у людей начали отбирать силой Глаза Бога, чтобы вставить их в Статую Тысячерукого Стоглазого Божества, но изначально было приказано сделать это всё мирно…
Из-за закрытия страны пострадали в первую очередь иностранцы, что не могли выехать, но всё же существовало множество путей обойти это ограничение. По стране распространился «голод, разруха и нищета», хотя на деле же такое было лишь в определённых кругах. А связано это было с тем, что некоторые люди решили сражаться за свою мечту, за свои Глаза Бога. Таким образом возникло сопротивление, что дало отпор жестокому сёгунату, чьи верха захотели больше власти.
Война в Иназуме забрала множество жизней, но самому сёгуну в докладах поступала информация о том, что всё происходит мирно. Вот только люди не могли её обмануть — Эи знала, что творится снаружи:
«Мне известно, как проходит Охота на Глаза Бога. Мне известно только то, что касается вечности, включая Охоту на Глаза Бога, которую я одобряю. Действия Фатуи пока не угрожают вечности. В противном случае... они давно были бы уничтожены... В погоне за мечтой... лишаешься значительно большего. Никто не теряет жизнь, когда у него отнимают Глаз Бога… потеряли жизни лишь те, кто предпочёл преследовать свои желания, разве не так?»
__________________________________________________
Однажды ночью, во время медитации, Райдэн Эи вошла в один прекрасный мир снов.
Здесь между небом и землёй не было ничего, кроме неё и «её», словно она смотрела на себя в зеркало.
Голос куклы влился в её уши, словно вздох:
«Вечность», которую ты утвердила в своём сердце, была поколеблена бесчисленными «желаниями» людей. Таким образом, ты стала моим врагом.
Когда Эи создавала кукол, она обдумывала все потенциальные угрозы.
Она верила, что возможно всё, включая худший сценарий... в котором она тоже однажды станет угрозой для «вечности».
Но она должна была продолжать двигаться вперёд. Она должна была достичь «вечности». Эта воля не может быть остановлена какими-либо внешними силами.
Слова куклы были тем, что с давних времён пытало её:
«Полагаешь, что сейчас ты больше убеждена, чем раньше, и именно поэтому сейчас права. Так ли это?
Нынешняя ты всё же нашла новый путь? Или всё же подверглась не поддающейся сопротивлению “эрозии”?»
Их лица были одинаковыми, но они говорили о разных идеалах. Борьба с самим собой, со своим прошлым рано или поздно наступит.
Но не сегодня. Эи прекрасно понимала, что она ещё не готова.
Её ум был ясен, и она бы так и осталась в этом состоянии самости, но, услышав крики своего народа, ей пришлось проснуться.
Над прекрасным сердцем больше не было пустого неба, а во дворце без собственного «Я» теперь слышались крики ворон. Когда пробьёт час наступления рассвета, самурай должна будет встать и взять в руки меч.
Этот сон был таким фальшивым и в то же время таким реальным, словно мыльный пузырь над водой.
__________________________________________________
Приход одной звезды вытащил Эи из её клетки, куда она сбежала, замкнувшись в себе. Гражданская война была окончена, указ об охоте отменён, Глаза возвращены владельцам, хотя с ограничениями на въезд всё ещё оставались проблемы.
Она поняла, что ошибалась, что виновата в бедах, что принесла своему народу. Ведь сёгун создана совершенной, а той, кто ошибалась всё это время, была именно она.
Но самое главное — благодаря ей она осознала то, что всегда пыталась донести до неё сестра:
Если это не я, почему она выглядит как я? А если она это я, то я — это кто?
Я... Поняла... Я это я. Есть только одна я, которая может существовать в бесчисленных формах, и неважно, в какой именно.
Сёгун это я. Здесь и сейчас, я это я, этому нет сомнений.
Она — одна из моих форм существования. Никакая из её частей не определяет, является ли она мной.
И даже эта фотография — моя форма существования...
Значит... Даже я, стремящаяся к вечности, постоянно меняла форму существования и никогда не была вечна…
Так как я могу иметь право требовать от Иназумы и каждого из её жителей оставаться без изменений?
Использование материала допускается только с разрешения сообщества.
Автор: свихнувшийся мёртвый близнец-Непка
Перевод: Непка
Редактура: Нюд