Сирия может стать главной проблемой Ближнего Востока

Ведущие региональный игроки — Израиль, Турция и Иран — начинают выстраивать собственные стратегии в том, что касается будущего Сирии. От того, смогут ли Тель-Авив, Анкара и Тегеран найти компромиссные решения и избежать новой войны, зависят перспективы развития всего региона

Главным выгодоприобретателем после падения режима Башара Асада в Дамаске стала Турция. Анкара смогла привести здесь к власти подконтрольные ей силы под руководством Ахмеда аш-Шараа. Тем самым был сделан первый по-настоящему большой шаг на пути реализации стратегического плана восстановления зон преимущественного турецкого влияния в Леванте и на Ближнем Востоке в целом.

Логика этой стратегии диктует необходимость сохранения и укрепления территориального и государственного единства Сирии, которая нужна туркам в качестве унитарного государства. Если это условие не будет соблюдено, и Сирия либо распадется, либо превратится в федерацию, на турецких рубежах сохранится курдская угроза, что для Анкары неприемлемо. Кроме того, в этом случае различные части Сирии могут подпасть под иное, нетурецкое влияние, что также крайне нежелательно. Одним словом, Турции нужна Сирия — вся и целиком.

Казалось бы, ситуация развивается в этом направлении: Иран согласился (был вынужден) быстро и полностью вывести свои силы из САР, и в обозримом будущем явно не намерен предпринимать попытки к возвращению утраченных позиций. В то же время Тегеран придерживается одинакового с турками мнения о необходимости сохранения единства и унитарного характера сирийского государства. С другой стороны, новая администрация США дает понять, что всерьез рассматривает возможность вывода американских военных с сирийской территории. В результате все поле остается за турками.

Однако это не так. Израиль, воспользовавшись моментом безвластия в Дамаске, ввел свои войска в южные районы арабской республики, примыкающие к аннексированным им ранее Голанским высотам. И, судя по всему, не имеет намерений покидать сирийские территории. Напротив, там создается зона, свободная от присутствия любых правительственных сирийских сил. При этом нужно отметить, что речь идет о районах, расположенных весьма близко к Дамаску. То есть, по сути, Израиль уж сейчас держит пистолет у виска любого сирийского режима.

Более того, глава МИД Еврейского государства Гидеон Саар заявил, что угнетенные этноконфессиональные меньшинства Ближнего Востока являются «естественными союзниками» Израиля и что израильская сторона должна бороться за их права. Применительно к Сирии речь идет, в частности, о друзах, проживающих в южных районах, которые сейчас оккупирует ЦАХАЛ, а также о курдах. При этом Саар развил свою мысль и высказал убеждение, что «стабильной Сирией может быть только федеративная Сирия».

Таким образом, можно констатировать, что будущее САР с разных сторон видится по-разному: Турция и Иран — за унитарное государство, Израиль — за федерацию. Мнения самих сирийцев, по-видимому, также разделились: крупнейшее меньшинство — курды — не намерены отказываться от идеи добиться признания своей автономии, по крайней мере, пока.

Эта автономия существует de facto на северо-востоке Сирии с 2011 года и все это время пользуется поддержкой со стороны США, что является постоянным раздражителем для Анкары. При администрации президента Трампа в Вашингтоне заговорили о возможности вывода американских сил с северо-востока САР, что будет означать снятие гарантий безопасности с курдов. Такая перспектива их сильно обеспокоила, ибо в нынешних условиях вполне вероятно, что Турция и Дамаск развяжут полноценную «антитеррористическую операцию» с целью полного разгрома курдских формирований и ликвидации автономии.

На этом фоне заявления, звучащие из Тель-Авива, могут придать курдам новые силы и уверенность (хотя бы относительную) в том, что на смену американским друзьям придут израильские. При этом все прекрасно понимают, что Трамп, скорее всего, поддержит позицию израильтян в этом вопросе (или хотя бы проявит понимание). Все вместе это означает, что для курдской автономии еще далеко не все потеряно.

Можно полагать, что это обстоятельство стало причиной фактической неудачи «конференции национального диалога», организованной новыми властями страны. Она изначально была намечена на январь, несколько раз переносилась и состоялась только 25 февраля. Но участие в ней приняли далеко не все сирийские силы и фракции, а представители крупных курдских организаций вовсе не были приглашены. В результате руководство Автономной администрации Северо-Востока Сирии дистанцировалось от принятых в Дамаске решений: «Заявляем, что на этой конференции не представлен сирийский народ. Как часть Сирии мы на ней не представлены. Мы настороженно относимся к этому форуму, его форме и содержанию. Мы не станем участвовать в реализации решений, принятых по итогам этого мероприятия».

Значит, курдская проблема не утратила своего конфликтного потенциала и перспективы ее «разминирования» туманны. Причина — не только и не столько неспособность сирийцев договориться, сколько интересы и вмешательство внешних игроков.

Анкара и Тегеран исходят из стремления сохранить единство Сирии. К этому их толкают опасения относительно возможности усиления курдского сепаратизма в Турции и Иране в случае возникновения сирийской Роджавы. Но для Израиля единая Сирия — это постоянный источник потенциальных угроз. Поэтому Тель-Авив заинтересован в гарантированной слабости и максимальной раздробленности своих соседей. И он будет постоянно поддерживать сепаратистские устремления курдов.

К этому нужно добавить еще одно обстоятельство, а именно — конкуренцию транспортных коридоров. Напомним, что Турция (и в значительной степени Иран) продвигают проект «Дорога развития», который должен пройти от Басры в Заливе в турецкие средиземноморские порты через Ирак и его Курдскую автономию. Израиль же при явной поддержке США планирует другой маршрут: через Аравию к израильским портам. Важной составляющей этого проекта видится «канал Бен-Гуриона», который должен соединить Красное и Средиземное моря в обход Суэцкого канала и пересечь сектор Газа.

Ясно, что израильско-американский проект несовместим с турецким. Но у обоих есть уязвимость: на пути каждого из них лежат конфликтные территории (Газа и Курдистан). Поэтому Израиль будет прилагать все усилия, чтобы ускорить процесс «восстановления» Газы и депортации оттуда палестинцев. А Турция станет форсировать «решение курдского вопроса». И не вызывает сомнения, что при этом они будут всячески препятствовать друг другу.

Для Сирии это, скорее всего, означает перспективу нового обострения отношений Дамаска с северо-востоком. Израиль вкупе с США вполне может поставить цель добиться признания курдской автономии здесь в качестве «национально-освободительного движения» (по аналогии с признанием Эрдоганом схожего статуса для ХАМАС). Соответственно, правительство в Дамаске опять окажется «диктаторским» (и «исламистским» в придачу), а Турция превратится чуть ли не в оккупанта.

При наложении такого сценария на уже существующие региональные проблемы и конфликты война в Сирии может вспыхнуть с новой силой и привести к риску прямого военного столкновения между Израилем и Турцией (о чем уже говорили и в Анкаре, и в Тель-Авиве). Предотвратить его кажется возможным только при условии, если турецкие позиции будут поддержаны Ираном. Это неминуемо вызовет бурю негодования у израильтян и американцев, но сможет продемонстрировать, что единство Сирии надежно защищено и цена дестабилизации будет слишком высока.

Если наша логика верна, то развитие ситуации в Сирии может создать условия, когда будут востребованы эффективные механизмы согласования позиций Ирана и Турции, рискующими оказаться перед необходимостью отстаивать свои интересы в игре с Израилем и США. Здесь уместно вспомнить про «астанинский» формат сотрудничества Москвы, Анкары и Тегерана. Подключив к ним Дамаск и Багдад, можно создать рабочую площадку для поиска решения курдской проблемы, причем без участия внешних сил: проблемой должны заниматься те государства, на территории которых проживают курды. Да, Россия к ним не относится, но она — приемлемый для всех посредник и арбитр. Хотя бы потому, что она не имеет прямой заинтересованности ни в турецком, ни в израильских инфраструктурных проектах, а важный для нее коридор «Север-Юг» от курдов напрямую не зависит.

Автор: Михаил Лавров

Подписывайтесь на наш Telegram-канал, чтобы не пропустить новые прогнозы от экспертов GEOFOR

Другие аналитические материалы читайте на сайте GEOFOR | Центр геополитических прогнозов