Владимир Сорокин | Голубое сало
Постмодерн в литературе не поддаётся никаким определениям, так как со временем он стал своеобразным негласным соревнованием: у кого получится абсурднее, сложнее, и в то же время бессмысленнее? Книги в привычном понимании не так часто требуют действительно серьёзных усилий для банального понимания, что вообще происходит, и хотя бы поэтому «Голубое сало» Владимира Сорокина стоит внимания. В этом случае читателю предстоит самостоятельно пробраться через дремучий, почти непроходимый, лес пустых слов, чтобы по крупицам собрать значимые части сюжета.
«В наше сомнительное время очень просто раскрасить носорога. Гораздо сложнее вылепить солдатика из простатного гноя и остаться этически вменяемым существом. Ярких снов тебе, дитя необычной нежности. И тихих мыслей о моей простате».
Весь цимус творчества Сорокина заключается в его безэмоциональности. При этом его произведения могут оставить читателя без эмоций, пожалуй, только в том случае, если читатель мёртв. Единственное искреннее чувство, которое можно разглядеть иногда – страх.
«Это жуть не готическая и не культурная – это жуть свалки в спальном районе».
Обман ожидания, снова в очень абсурдной манере, заключается в излишней буквальности действий персонажей: просящий руки дочери помещика получает эту самую руку в отрезанном виде, неактуальность романа как литературного жанра иллюстрируется смертью конкретного Романа, и так далее. Его книги хочется рвать, швырять, сжигать, но что-то всегда останавливает, и мы каждый раз знаем, что обязательно вернёмся. (Я искренне клялась выбросить эту чушь немедленно после прочтения, но каким-то чудом она прямо сейчас лежит передо мной). С точки зрения постсоветской реальности Дмитрий Быков объясняет работы Сорокина так:
«…Его мрачные и смешные фантазии совпадают с нашими давними желаниями: положительного героя советской прозы, которого нам вечно навязывали в качестве примера для подражания или, на крайняк, объекта для сочувствия, всегда очень хотелось расчленить, причем как можно более жестоко; заставить обосраться и жрать говно; отправить ночью на кладбище совокупляться с трупом..»
Впрочем, с уверенностью можно сказать, что такая литература – не для широкой массы, и подтверждение тому – целая акция протеста 2002 года, когда активисты молодёжного движения «Идущие вместе» рвали тома «Голубого сала» и бросали их в огромный пенопластовый унитаз прямо посреди площади. На мой взгляд, идеальный пример соответствия стиля критики творцу. Сорокина обвиняли в распространении порнографии, русофобии, сатанизме и ещё в тысяче грехов, не желая признавать вывернутую наизнанку реальность ещё задолго до славы писателя, который просто сумел придать словесную форму вещам, которые так долго гуляют где-то в нашем подсознании.
Говоря о самой книге, я бы описала её как симбиоз истории, культуры и фантазий о будущем, который пережевали и выплюнули на огромное позолоченное блюдо. В линии будущего – возрождённые русские классики в виде аморфных существ (Платонов, к примеру – стол из человеческой плоти), которые во время мучительного скрипт-процесса записывают на бумаге тексты, напоминающие грязные (очень грязные) пародии на произведения реальных прототипов, а затем впадают в спячку, накапливая в своем теле загадочное вещество – то самое голубое сало. В линии прошлого – Сталин и Хрущёв, приходящиеся друг другу любовниками, Гитлер, насилующий дочь вождя (которая скорее всего символизирует Россию), и все это в иррациональном сосуществовании власти большевиков одновременно с монархическим строем.
«Зал Большого театра представляет собой главный отстойник московской канализации. Люди, поверхностно знакомые с фекальной культурой, полагают, что содержимое канализации – густая непроглядная масса экскрементов. Это совсем не так. Экскременты составляют лишь 20%. Остальное – жидкость. Она, хоть и мутная, но при сильном освещении вполне позволяет обозревать весь зал, от устланного коврами пола до потолка со знаменитой люстрой».
И за всей этой омерзительно-тошнотворной дикостью, кощунственным бескультурьем скрывается тривиальнейшая и вместе с тем благороднейшая идея: какой бы абсурдной ни была современность, искусство в ней – вечно. Голубое сало символизирует всю русскую литературу, и его нельзя сжечь, спрятать или уничтожить. Его магическим действием можно только поделиться с другим временем. Каким именно – решать нам. И этой книгой, как и почти всеми остальными своими работами Сорокин отвечает на вечный вопрос: