Брелок

— Сынок, с днем рождения, держи.

— Ну зачем, мама, мне ничего не надо, ты же знаешь.

Сухонькие руки протягивали какую-то побрякушку, похожую на «Маленькую Бабу Ягу» Пройслера. Толком не разглядев, Петр сунул игрушку в карман, клюнул маму в щеку и засобирался.

— Это брелок, Петенька, он в темноте светится. Прикрепи к ключам, легче найти будет.

— Да, да мам, я понял, в машине прикреплю, всё, пока.

Мама как-то сникла.

«Обиделась, что ли? А чего обижаться-то, я правда спешу». Петр отогнал неудобную мысль и запрыгнул в такси.

У него была привычка крутить в руках связку ключей. Помогало сосредоточиться. Теперь вместе с ключами кульбиты описывала и маленькая смешная фигурка. Светился брелок не только в темноте, а по какой-то одному ему ведомой логике. В первый раз Петр заметил свечение во время важных переговоров, брелок помигивал оранжевым, как разгорающийся огонь. «Поступай так, словно это сон. Действуй смело и не ищи оправданий», — вычитал когда-то Петр у Кастанеды и сделал это своим жизненным кредо. Завистники говорили, что он идет по трупам, а Петр просто добивался поставленной цели. Всегда.

Переговоры прошли отлично: заключили новый контракт, прогнули клиента по цене, в этом Петру не было равных. Отмечали до утра, пять клубов обошли, все выходные потом в себя приходил.

Второй раз брелок засветился, когда Петр спорил с женой. Спор перетек в ссору, Петр не отследил момент, когда начал кричать и очнулся, только когда Надя бросила трубку. Брелок нервно помигивал красным огонькам в такт его дыханию.

— Тебе-то что? — огрызнулся Петр и спрятал ключи в карман.

С Сашкой в последнее время тоже не ладилось, нервный он какой-то стал, непослушный. «Что еще за переходный возраст? У меня, например, не было никакого переходного возраста и отцу я не хамил. Избаловали парня. Вот и сейчас на ровном месте разревелся, хлопнул дверью, как девчонка, ей богу. И Надя за ним побежала. Да не буду я извиняться, тоже мне, нежные какие все стали». Петр вынул ключи из кармана и начал расхаживать по комнате. «Как же надоело это всё. Никто не ценит, все чего-то требуют. Придумать что ли себе командировку и уехать развеяться на пару дней, раз я такой плохой». Брелок стал ярко-красным. «Ну что, Бабка Ёжка, рванем куда-нибудь на пару дней?»

Бизнеса не было, пришлось лететь экономом. «Ну что за лица, все недовольные какие-то, дети орут. Что вообще детям в Амстердаме делать? Я бы вообще сделал отдельные чайлд-фри самолеты. Почему я должен это слушать? Девушка, сделайте уже что-нибудь со своим ребенком, что он у вас орет? Да мне все равно, особый он или обычный, я поспать хочу. Да не кричу я, вы что это плакать вздумали? Господи».

Табло «пристегните ремни» еще не погасло и деться от заплаканной женщины и орущего ребенка было некуда. «Лучше вообще никуда не лететь, чем так лететь». Петр достал связку ключей и стал крутить ее в руках. Брелок показался ему раскаленным.

Вдруг самолет икнул, споткнулся и судорожно задребезжал. Петр вцепился в ручки кресла: «Нет-нет, пожалуйста, я не в этом смысле, меня всё устраивает. Я не хочу умирать, у меня еще куча проектов, бизнес без меня встанет, Надя Сашку окончательно испортит. Мать не переживет». Брелок обжег руку. Петр чуть не выронил его. «Черт! Завтра же Хэллоуин. Я обещал Сашке устроить вечеринку. Значит сегодня 30 число! 30 октября… Я забыл поздравить маму с днём рождения…» Самолет трясло, бордовая ведьма все же выпала из рук Петра и подпрыгивала в проходе. «Я понял, я помирюсь с Надей, я сегодня же зайду к маме, я устрою завтра вечеринку для сашкиных друзей. Только прекрати это, пожалуйста, прекрати. Я был был неправ. Прости».

Мальчик на соседнем сидении кивнул, глядя на потухшую фигурку.

– Уважаемые пассажиры, мы попали в зону турбулентности, не волнуйтесь. Но по техническим причинам мы возвращаемся в Москву. Желающие смогут улететь следующим рейсом. Петр не слышал недовольного гула, не видел улыбающегося мальчика, он изо всех сил пытался сдержать слёзы, сжимая брелок в руках.