Победитель получает всё
В какой-то момент мне пришлось через дыру в груди вытащить свой позвоночник. И, уже падая, бросить к его ногам.
Он его, конечно, заменил. Вставил металлический. С такими острыми позвонками, что они изнутри раздирали плоть при каждом движении.
Дыру в груди он тоже заделал. Потому, что это было не аккуратно. А его бесил беспорядок. И когда вещи были не такими, как должны были быть. Не такими, как ему хотелось бы.
Но с того вечера позвоночник украшал балку над входом, вместо подковки.
Я выдрала собственные клыки и надоила ему майонезную банку яда. Им я растираю ему больное колено перед сном. Хорошо помогает от эха старых травм. Кто только посмел причинить ему боль.
Он смотрит на меня равнодушно.
Я отвожу взгляд и покорно опускаюсь на колени.
Он переводит взгляд обратно в книгу. Я сижу и считаю. Удары сердца и секунды. Девяносто девять. Сто.
Колени чувствуют текстуру пола. Мелкие камушки больно впиваются в кожу. Я не шевелюсь. Сижу, опустив голову. Считаю.
Наконец, колени теряют чувствительность. Только тело изредка сотрясают спазмы мелкой дрожи. Я стараюсь её контролировать. Иногда у меня получается.
А ещё безумно чешется крыло носа. Его щекочет выбившаяся из пучка на голове волосинка, раскачиваемая сквозняком.
Всё, из чего теперь состоит мой мир.
-Подойди, - наконец говорит он.
Поддаваясь импульсу я дёргаюсь вперёд, но тело отказывается служить, я теряю равновесие и падаю к его ногам, едва успев выставить руки перед собой.
Перед моим лицом оказывается его ботинок. Я утыкаюсь в него лбом и глотаю слёзы облегчения. Трусь щекой о его ногу и смотрю снизу вверх. За равнодушием я вижу его желание, и оно для меня уже само по себе награда. Провожу языком по его ботинку. От носочка до щиколотки, не отрывая от него взгляд.
Чувствительность постепенно возвращается в тело.
Он поднимается и подаёт мне руку.
Я с сомнением и недоверием смотрю на неё.
Он нетерпеливо машет пальцами: “ну давай же”.
Я протягиваю ему руку, и он рывком поднимает меня на ноги. Придерживает, когда я теряю равновесие, и помогает восстановить баланс. Смотрит на мои колени. Кивает и отпускает меня.
На секунду я думаю, что опять упаду. Голова кружится от долгой неподвижности. От его близости.
Он широким шагом выходит из шатра. Я следую за ним.
На улице пахнет запёкшейся кровью, дымом и вездесущей пылью. Кажется, что в этом мире нет ничего, кроме пыли. Почему только из всех возможных мест он выбрал именно это?
-Что ты видишь? - спрашивает он меня.
-Твои солдаты штурмуют крепость, - меня удивляет вопрос.
Прямо у его ног приземлилась дымящаяся кисть. На указательном пальце - кольцо с рубином, которое кажется мне смутно знакомым. Он пинком отбрасывает кисть.
-Мы, - он хмыкнул. - Ещё неделю назад под “мы” ты бы подразумевала осаждённых. Как быстро ты сменила лагерь.
-Я здесь для тебя, - он это знает. Я не понимаю, для чего все эти вопросы. Почему мы стоим тут, под палящем солнцем и кровавым дождём.
-Мы, они… Это битва, в которой проиграют все. Потому, что тут нет ставок. Бой ради боя не может закончиться победой. Ради чего бьёшься ты?
Не дожидаясь ответа, он возвращается в шатёр. Я иду за ним и замираю. Он обходит меня кругом. Проводит пальцами, едва касаясь, по волосам и шее. Опускается до груди.
Я снова дрожу - на этот раз от желания, но он убирает руку.
Из моего горла вырывается стон то ли сожаления, то ли протеста.
-Это что было? - спрашивает он, и моя спина сама прогибается, будто бы на меня вылили ведро ледяной воды.
-Я так сильно хочу тебя, - шепчу я.
-А что ты сделала для того, чтобы получить меня?
Вдруг его рука шлепком опускается мне на ягодицу. Звон разносится по шатру. От неожиданности я наклоняюсь вперёд и хватаюсь за спинку кресла, на котором он только что сидел, чтобы удержаться.
Тут же ещё один шлепок прилетает по второй ягодице.
Он дёргает меня за волосы, разворачивает одним движением к себе и толкает вниз. Я снова на коленях, он стоит передо мной. Я смотрю на него снизу вверх, не отрывая взгляд и не мигая. Если я только моргну, всё исчезнет. Он исчезнет. И тогда дыра в груди снова станет огромной. Она станет больше меня. И подаренного им стального позвоночника больше не будет. А собственный я выдрала уже давно. Что тогда останется? Моргать нельзя.
-Пожалуйста, - шепчу я. Грудь напряжена до боли. Соски туго сжались и ноют.
-Пожалуйста - что? - снова равнодушие. Я пытаюсь читать то, что за ним. Но уже не могу. Мозг постепенно выключается. Рефлексы захватывают власть. Чистый и быстрый переворот. У разума просто не было шансов.
Совсем как тогда, когда он улыбнулся мне, взял за локоть в людном месте и что-то сказал. Я рассмеялась, а про себя подумала, что надо бежать. Но ноги онемели уже тогда. Хотелось его рук не на моём локте. А на бёдрах. Хотелось, чтобы он хотел настолько, что не мог дотерпеть, чтобы раздеть меня. Чтобы задрал юбку-карандаш, хрустнувшую протестно на бёдрах, отодвинул бельё и, без всяких ласк, вошёл целиком и замер, слушая мой беззвучный крик.
-Ты же понимаешь, что я до тебя никогда не дотронусь, - сказал он тогда. Тогда-то и появилась та самая дыра в груди, закрытая нынче чёрной татуировкой, чтобы спрятать шрам.
-Пожалуйста, - попросила я тогда, протягивая позвоночник.
-Пожалуйста, - прошу я сейчас, глядя снизу вверх.
Он снова берёт меня за волосы. На этот раз грубо. Запрокидывает мою голову назад, проводит ладонью по скулам. Пальцем открывает рот. Я пытаюсь поймать его языком, но он сильнее тянет за волосы голову назад. От неожиданности я хриплю и прогибаюсь.
-Пожалуйста - что? - спрашивает он.
-Пожалуйста - что? - никакой жалости. Никакой помощи. Чтобы получить шанс на что-то, я должна это озвучить. Мне сложно говорить, так как шея изогнута и неудобно пережата. Я провожу горячим языком по пересохшим губам. Помогает мало.
-Пожалуйста, я хочу тебя себя во рту, а потом…
-А потом, чтобы ты выебал меня. Хочу тебя внутри.
Я дышу тяжело и неровно. Он продолжает смотреть безразлично.
-Хочу, чтобы ты перегнул меня через подлокотник этого кресла, за волосы поднял и заставил прогнуться, и держал бы одной рукой за волосы, а другой - под грудью. Я бы стонала и молила, чтобы ты вошёл, но ты бы тянул и тянул момент. Я бы толкнула бёдра тебе навстречу, и головка скользнула бы внутрь.
Воздух кончился, во рту пересохло окончательно. Он немного ослабил хватку. Я потянулась наверх и обняла его за талию. Шеей я чувствовала его возбуждение. Закрыв глаза, представляла его - как и всё время до этого. Представила всё то, о чём говорила мгновение назад. Я чувствовала его пульс и представляла заветную венку, в которой бьётся сама жизнь. Которую хочется ласкать и гладить бесконечно долго.
Просто действительно нельзя было моргать.
Грудь болит. Горло болит. Из глаз текут слёзы. С вершины башни я наблюдаю за осадой города. Над шатром внизу развивается черно-рыжее знамя колдуна. Ледяные позвонки царапают кожу изнутри.
Но… Я всё ещё чувствую его возбуждение. Это всё ещё мой приз. Которого мне достаточно.
