Сырое, влажное искусство
У меня есть праздничные истории. Недавно была рождественская — про женщин и фортепьянную музыку. А сейчас будет новогодняя.
Когда-то в 2016 году я играл в театре. И вот 4 января означенного года театр затопило.
Я тогда пришел пораньше, чтобы порепетировать перед спектаклем, взял ключи, открыл замки на железной двери, ведущей из коридора на втором этаже в помещение театра, и шагнул в темноту.
Окон в театре нет, поэтому темнота там плотная, пробираться по ней без света нужно только наощупь, потому что на каждом шагу могут подстерегать сюрпризы в виде передвинутых и оставленных предметов мебели, обуви и реквизита. С помощью которых можно себе что-нибудь разбить, подвернуть или проткнуть в любой части организма.
Я медленно, толчками, как каракатица, стал продвигаться вглубь — свет в зале и на сцене включается в режиссерской комнатушке в конце зала. Там стоят пульты с крутилками и бегунками. В темноте зала сразу возникло ощущение, что находишься в каком-то холодном гроте. Самая яркая деталь, ассоциирующаяся с гротом — журчащая вода.
В тот момент я подумал о том, что спектакль должен начаться через три часа, и еще несколько непечатных мыслей. Шлепая по мокрому и подсвечивая себе телефоном, пробрался в режиссерскую и передумал включать там свет — пол был мокрый, с потолка капало. Умереть в театре, может, и не самый худший вариант, но тогда уж лучше на сцене в свете софитов, а не в каморке в свете искр от замыкания.
У стены зала, серебрясь в луче телефонного фонарика, вода весело стекала по фановой трубе, присоединяясь к луже на полу.
Включив свет в гримерке, не тронутой стихией, я вернулся в коридор, чтобы подняться наверх. Навстречу шла Наташа — сразу было понятно, что Наташа хочет каких-нибудь классных новостей! Классная новость была одна — мы тонем — и я ее тут же ее рассказал. Наташа секунду поразмышляла и направилась к лестнице, чтобы подняться на пятый этаж, пропустив третий и четвертый, и убить там безжалостно и быстро нескольких человек.
Почему именно на пятый: театр жил в здании хлебозавода «Пекарь» — эдаком трупе огромного кита, в котором поселились разные организмы, фирмочки, мастерские, конторки или вот театр.
А на пятом этаже какое-то рыбное производство. Мидии там или устрицы — не разбери поймёшь. А где производство, там и отходы. Отходы всегда исправно спускались по трубе вниз, но однажды летом она забилась внутри, и отходы спустились снаружи трубы и прямо к нам в театр. За кулисы. Синонимы к запаху рыбной жижи здорово подходят к театральному представлению: жижа пахла ошеломляюще, исключительно! Грандиозно!
Полторы недели после этого театр стоял вывернутый подкладкой наружу и повторять проветривание никому не хотелось. Поэтому Наташа и двинула наверх. Пятый этаж был в этот раз совершенно не виноват, но эмоции требовали выхода. Смущенные среднеазиатские рабочие прятались за резервуарами и с акцентом отвечали «эта ни мы»…
А я пошёл на третий. Когда поднялся — увидел четверых озадаченных людей, которые, видимо, тоже только что пришли и стояли вокруг выступающей из пола трубы. Эта труба и раньше там всегда была, но никого не беспокоила ровно до того момента, как из нее фонтаном стала хлестать вверх мутная теплая водичка. Водичка хлестала уже некоторое время. Обширная лужа запрудила коридор в нескольких местах и распространялась всё дальше по этажу. Один из свидетелей фонтана взял большую тряпку и, покрываясь брызгами, заткнул ею трубу. Фонтан прекратился, подумал, поискал несколько секунд, и со звуком «пфшшш!» вода пошла из под мешков с цементом, сваленных дальше по коридору.
Подлётное время сантехника должно было составить минут пятнадцать, и подоспевшая к тому моменту часть труппы принялась бороться за живучесть. Процесс заключался в основном в том, что вода должна была удаляться быстрее, чем прибывала. Свет все же включили — пульты к общему облегчению оказались нетронуты, а со светом шанс на спектакль хоть и призрачный, но был.
Спустя два часа и много ведер воды сантехник что-то там заткнул, что-то прочистил, что-то перекрыл и разморозил. Течь локализовалась в области трубы у стены зала и то стихала, то возобновлялась, сопровождаемая туалетными звуками.
Коридор театр наполнил многочисленный зритель.
Зрителю честно показали зал и сказали, мол, мы, труппа, готовы играть вот прямо здесь. И сейчас. Несмотря на — в этот момент возобновилась течь и звуки, поэтому осталось только показать рукой, несмотря на что именно мы готовы играть. Либо же уважаемый зритель будет приглашен в другой день.
Распаренные ли лица актеров были причиной, или же перспектива прямо сразу идти по морозу обратно до метро, но зритель единодушно согласился смотреть спектакль немедля!
И в дружелюбной атмосфере тепла, влажности и вкусного запаха сырой штукатурки представление совершилось.