Если увидишь снег — Глава 2: Проведём ночь вместе
Они вновь встретились взглядом и между ними повисло молчание.
В мыслях у Су Жухуэя промелькнули эпизодами запертая дверь и мужчина, лежащий в холодной, обветшалой комнате, и тут его осенило: Цзян Цюэсе по всей видимости ненавидел этот брак и своего номинального мужа. Конечно, в знатных семьях нередкость были мужчины с гомосексуальными наклонностями, но ради продолжения рода всё равно женились на женщинах. Однако семья Цзян перешла все границы, выдав сына замуж за Сан Чиюя, унизив тем самым обоих.
Разумеется, Цзян Цюэсе вымещал злость на Сан Чиюе, и вот к чему это привело.
И вот незадачка: Су Жухуэй заместил Цзян Цюэсе, но при этом не был столь жесток как предшественник. Подумав, Су Жухуэй наконец выдавил:
— Вот-вот, я до безобразия ужасный человек!
Но Сан Чиюй лишь угрюмо промолчал и надел разорванную рубашку, которую ранее Су Жухуэй разрезал ножницами. Даже на таких обрезках она аккуратно завязал тесёмки, а на лице не отражалось ни гнева, ни боли — Су Жухуэя аж пробрало от такого, даже прокралось в мысли, что, возьми он плеть и снова ударь Сан Чиюя — тот бы стерпел.
Су Жухуэй порылся в шкафу, нашёл чистую рубашку и бросил ему:
— Не переживай, больше я тебя не трону. Отдыхай. Знаешь же, родители меня к тебе вместо сестры сосватали, а я ведь мужчина, для меня это то ещё унижение, тяжело перенести подобное. Но всё же... — он резко сменил тон, — Ночью мне приснилось, что в прошлой жизни мы были влюблены, но нас разлучили. Мы поклялись встретиться вновь, и ты бросился в реку, а я повесился на ветке. Звучит абсурдно, но, возможно, это знак от самого Небесного Владыки. Так что... — Су Жухуэй хлопнул его по плечу, — Давай жить в мире да согласии. Я не брошу тебя, а ты меня прости уж за всё плохое. Если мне достанется куриная голова, тебе — куриная попа. Ну что?
Но Сан Чиюй лишь промолчал. Очевидно, что тот не верит ни единому слову собеседника. Он опустил глаза, снял грязную рубашку и дрожами руками надел чистую. На его запястьях виднелись раны, бледная кожа казалась хрупкой. Одевшись, он лёг и отвернулся к стене. Су Жухуэй пожал плечами:
— Молчание — знак согласия.
Сан Чиюй не ответил. Су Жухуэй поправил ему одеяло, взял грязную одежду и вышел.
Едва он скрылся, старый пёс у кровати приоткрыл глаза:
— Во дела. Я ж убедился, что он помер, а тут живенький ходит.
Пёс говорил человеческим голосом, но Сан Чиюй не удивился.
— Долго себя жалеть ещё будешь? — проворчал пёс. — Тайная Школа Куньлунь сломала тебя, а ты всё тоскуешь по учителю Тантай Цзину? Да он тебя поди забыл уже. Прими зелье Хэй Гуаньинь — восстановишь силы и покажешь этим свиньям, где раки зимуют.
Сан Чиюй открыл глаза, но не ответил. Он достал из-под подушки круглую коробочку. Внутри лежало чёрное ядро, испачканное кровью. Его взгляд потух, губы побелели.
Пёс, не видя его действий, продолжал болтать, но, не получив ответа, сдался.
Вдруг Сан Чиюй спросил:
— Ты убил его?
Пёс встрепенулся:
— Нет, конечно! Я пришёл, а тот уже ни вздоха не издал. Хочешь, чтобы он снова умер? Только скажи...— Заткнись, — Сан Чиюй закрыл глаза. — Ты шумный.
Рассерженный пёс умолк, затем посмотрел на дверь:
— Твоя жёнушка воскрес. Раньше он злился на тебя, а теперь ласков. Во странность-то, неужто техника какая-то способна на подобное? Или это какой-то другой дух? Надо разузнать и доложить Хэй Гуаньинь — он точно похвалит меня.
Су Жухуэй, стоя у двери, слышал всё. Говорящий пёс — вероятно, маскировка. «Хэй Гуаньинь» — глава Великого Храма Скорби в квартале Хэйдзэ, мастер в лекарственных травах и снадобьях, создатель таких препаратов как «Веселящий порошок» и «Порошок Долголетия». Он также создал «Порошок Всесилия», который пробуждает магические способности у простых людей, но сводит с ума.
Су Жухуэй покачал головой:
— Не сбивайся с пути, мой старый враг.
Он постирал одежду, развесил её во дворе и всмотрелся в небо, для готовки ещё раннее время, поэтому он отправился осматривать поместье. Старый дом в пригороде Юньчжоу обширный, в нём находились павильоны и башни, но был заброшенным. Он зарос сорняками и весь обветшал, словно заброшенная могила. Пока смеркалось, поместье становилось всё более мрачным.
На кухне Су Жухуэй встретил пса. Тот рылся у плиты, но, увидев его, насторожился. Су Жухуэй приподнял бровь и подумал: Вряд ли бы Цзян Цюэсе стал готовить Сан Чиюю еду, неужели всё это время готовил этот пёс?
Су Жухуэй вытолкал старую собаку за порог, разжёг огонь и принялся готовить. Сан Чиюй, израненный, нуждался в питательной пище — мясо помогло бы ему восстановиться. Су Жухуэй зарезал курицу, выпотрошил её, натёр солью изнутри, наполнил брюшко луком, ломтиками имбиря и грибами. Когда вода в котле закипела, он поместил птицу на пар. Спустя время, достаточное, чтобы прогорела благовонная палочка, воздух наполнился аппетитным ароматом. Су Жухуэй обернулся и увидел, как пёс, уцепившись лапами за подоконник, жадно уставился на котёл, слюна капала на пол.
Су Жухуэй подобрал кость и швырнул её во двор. Пёс, оскалившись, уставился на него, но, не смея выдать себя, покорно опустил уши и поплёлся за добычей. Су Жухуэй бросил кость снова — пёс в ярости ударил лапой по земле, нехотя отправившись вслед.
— Умница, — усмехнулся Су Жухуэй. — Муж, кажется, не дал тебе имени? Отныне зовись Ванцай.
Пёс чуть не задохнулся от злости.
Поняв, что время подошло, Су Жухуэй приподнял крышку котла. Курица зарумянилась, мясо поддавалось под палочками, оставляя вмятины — готово. Полив соусом, он выложил блюдо, взял две пиалы риса и направился в комнату Сан Чиюя.
— Муженёк, трапеза готова, — поставил он тарелки на стол, откинув штору.
Сан Чиюй поднял взгляд. Перед ним стоял семнадцатилетний юноша с засученными рукавами, обнажившими бледные запястья. Безмолвно он скользнул глазами к дымящейся курице на столе.
— Садись на кровать, — Су Жухуэй придвинул низкий столик.
Сан Чиюй медленно приподнялся, опираясь на руки, и отодвинулся к изголовью. Су Жухуэй ждал, пока тот устроится, прежде чем подать еду. Отломив куриную ножку, он протянул её Сан Чиюю. Тот сжал губы — давно он не видел такой еды. В Куньлуне его кормили объедками, а в родовом поместье пёс варил нечто несъедобное. Страдания он принимал как должное.
Но этот человек — не Цзян Цюэсе. Ему не место здесь, а Сан Чиюй не заслуживает его доброты.
Пальцы дрогнули на краю горячей пиалы.
— Завтра я напишу заявление на развод, — тихо сказал он.
— С чего вдруг? Злишься за побои? Или из-за того, что я не способен родить наследника?
Сан Чиюй промолчал, затем ответил:
— Ты добр ко мне. Я не могу отплатить.
— Кому нужна плата? — Су Жухуэй рассмеялся. — Разве в браке ищут что-то, кроме тела супруга?
— Хотя твоего тела мне и не нужно. Выздоравливай — вот и вся благодарность. Ешь, оцени мой кулинарный гений.
— Откажешься от еды, если я не соглашусь?
— Ладно, завтра уйду. Теперь можешь есть?
— Прости, — Сан Чиюй взял палочки.
Пёс Ванцай завилял хвостом, выпрашивая кусок. Су Жухуэй швырнул ему мясо, и тот умчался, торжествуя. Сан Чиюй ел медленно, бесшумно, сохраняя достоинство, несмотря на раны и убогую обстановку.
Су Жухуэй, закончив, устроился напротив, подперев голову рукой.
— Так доверяешь мне? Всё, что даю, ешь без вопросов?
— Я подсыпал в курицу афродизиак, — сказал Су Жухуэй.
Тот закашлялся. Пёс, жующий мясо, взвыл.
— Шучу! — Су Жухуэй засмеялся. — Сам же ел. Но впредь будь осторожен. Хотя от меня плохого не жди.
— Сегодня спи со мной, — заявил Су Жухуэй.
— Не шучу. Мы супруги — странно спать порознь. Да и... — он понизил голос, — прошлой ночью кто-то пытался меня убить. Я беззащитен. Защити меня, муженёк.
Ванцай залаял, мечась по комнате: «Сан Чиюй, не верь! Он хочет твоего тела!»
Су Жухуэй усмехнулся. Ему нужно было присмотреть за Сан Чиюем, не дать тому принять зелье, да заодно выведать причину его изгнания. А ночные беседы для этого подходили идеально.