Переезд в деревню. Глава 1
В неполные сорок я совершенно разочаровался в городской жизни. Постоянный шум, духота, вонь дешевых закусочных и толпы бездомных - далеко не полный список родимых пятен любого крупного города в Калифорнии. После мучительного развода и долгожданного перевода программистов в нашей компании на удалённую работу в вечно пыльном Сакраменто меня больше ничего не удерживало. Возможность работы из дома позволяла теперь кардинально изменить жизнь. Давно хотелось перебраться куда-нибудь в глушь: крыша над головой, централизованный водопровод и скоростной интернет — вот и все мои требования. Я не был уверен, потяну ли в одиночку аренду дома, но первый же поиск на риэлторских сайтах выдал целый перечень подходящих вариантов в посёлках от Тахо до самого Фресно. Я взял недельный отпуск, закинул сумку в багажник и отправился в поездку по штату.
Мой выбор остановился на крохотном поселении под названием "Сьерра Спрингс" что возле заповедника "Эльдорадо". На сайте городской управы значились школа, больница, почтовое отделение, несколько кемпингов и туристических центров, служба лесничих и пожарная станция, в качестве единственной достопримечательности было указано Озеро Дженкинса (судя по карте, довольно большое). На деле это оказалась живописная, утопающая в зелени деревня на холме над озером. С одной стороны, здесь царили тишина и покой, которые я так искал, а с другой - буквально через 10 минут неспешной езды по местной дороге можно было попасть на скоростную трассу номер пятьдесят, которая как стрела пронизывала Сакраменто, при необходимости я был бы в городе максимум через полчаса. В самой деревне всё было буквально в шаговой доступности, за какие-то десять минут я прошел её всю. В общем стоило мне выйти из машины и пройтись по улочкам, как я понял, что хочу остановиться именно здесь.
В городской управе меня встретила Кэти. Вернее Кэтрин Маргарет Арчер, но по телефону она сказала звать её просто "Кэти", ведь, по её словам, "здесь все её так зовут". В ней было что-то от библиотекаря или от сотрудницы регистратуры: она пыталась выглядеть строго, но домашнее платье в цветочек и очки со скотчем на дужке портили всё впечатление. Её муж, Дерек Арчер, согласно городскому сайту, был главой городского самоуправления, а Кэти заведовала вопросами немногочисленной недвижимости, отвечала на почту и занималась канцелярской работой. Впрочем, судя по состоянию конторы, работы у неё было не много - посетители здесь явно были редкостью.
Все мелкие городишки, деревни и поселения помимо законов штата обычно требуют от жителей исполнения собственных внутренних правил проживания, которые самими же обыватели и устанавливали на бесконечных сходках в городских управах. Часто доходило до курьёзов вроде "корове миссис Томпсон запрещается есть траву возле забора мистера Симпсона" и т.д. Особенно эта мода преследовала западное побережье в середине прошлого десятилетия. "Сьерра Спрингс" ушла в этом бюрократическом безумии дальше окрестных деревень, нынешний городской совет уже отменил большую часть этих наскоро сляпанных законов, но вот акт о запрете шума на территории поселения и положения об уличном освещении до сих пор действовали. Я же был этому только рад. Во-первых, сам я шуметь не собирался, а строгие требования по тишине отпугивали покупателей и арендаторов, что сильно сбивало цены. Во-вторых, в городе из-за блеска неоновых вывесок я вечно страдал бессонницей, не спасали даже плотные шторы, отключение большинства фонарей на ночь я мог только приветствовать.
После короткого собеседования ("вы откуда, чем занимаетесь ..." - обычное, рутинное любопытство чиновников городской администрации) и чашки кофе Кэти разложила на столе карту поселения. Я заранее выбрал дом, который хотел арендовать, но выяснилось, что собственник неожиданно передумал, а городских риэлторов оповестить не счёл нужным. Тогда я попросил Кэти рассказать об оставшихся свободными вариантах. Дома возле школы и автостанции меня не устраивали, на центральной улице - тоже, зато один из домов в дальней части поселения выглядел вполне приемлемо, тем более, что цена аренды на него была назначена существенно меньше, чем я планировал изначально. Задние дворы домов в этой части деревни упирались в лес, мой дом оказался предпоследним в улице. Цену сбивало ещё и то, что дом требовал небольшого ремонта. Нам с Кэти здесь же, не выходя из управы, удалось дозвониться до собственника в Сакраменто, тот согласился вычесть стоимость материалов и работ из арендной платы. Забрав ключи, я пошел осмотреть свою будущую резиденцию.
В этой части поселения люди больше ценили приватность, заборы были сплошные и высокие. При всём желании разглядеть что творится на придомовых территориях я не мог. Это типично для домов на окраине, тем более возле леса, в конце концов никому не хочется, чтобы незваные гости или дикие звери пожаловали на участок, - в этом смысле жильё в центре всегда безопаснее. Ворота долго не поддавались, - видимо прежние жильцы не ухаживали за замками, - наконец, бросив возиться с калиткой, я отпер автомобильные ворота и отодвинул одну створку. Передо мной был довольно запущенный участок: траву не стригли пару сезонов, одинокая клумба совсем одичала. Большую часть участка занимал двухэтажный дом с гаражом на две машины. Его строили лет пятьдесят назад и даже сейчас дом производил впечатление основательного и крепко сбитого строения, хотя такая архитектура теперь считается старомодной. Я обошел дом вокруг. Видно, что местами тот требовал покраски и восстановления после капризов погоды, но это были мелочи, которые устраняются в течение одного-двух дней. На заднем дворе, таком же заросшем, как и газон перед домом, был бассейн, вернее то, что от него осталось: плитка местами была битой и грязной, на дне скопилось немного зацветшей дождевой воды. Весь участок вместе с домом окружал высокий, метра в три, сплошной забор. Наконец я решился зайти в дом. Планировка меня устраивала любая, так что я просто ходил и разглядывал немногочисленную мебель, покрытую слоем пыли. На кухонном столе я нашел записку: "Приветствуем вас, незнакомые нам жители этого чудесного дома. Мы, Джордж и Тина Брэдшоу, счастливо жили здесь почти тридцать лет. Но теперь, к нашему сожалению, здоровье не позволяет нам оставаться здесь одним, и мы перебираемся к детям в город. Заранее просим прощения за бардак, который вам оставляем, с травой и бассейном надо что-то решать, но нам это уже не под силу. Хотим пожелать вам удачи на новом месте, а также дать несколько советов..." дальше они сообщали, где лежат бумаги на нагревательный котёл, где и у кого они покупали дрова и прочая полезная информация. Записка оказалась кладезем знаний, я мысленно поблагодарил стариков.
Через десять минут я снова был в городской управе, а Кэти заполняла договор аренды. Когда формальности были улажены, мы выпили ещё по кружке кофе. Я начал расспрашивать секретаря о прошлых владельцах и о соседях, та с готовностью разболтала все сплетни, что знала:
- Ну старики Брэдшоу были хорошими добрыми людьми, только старые совсем, уже еле ходили, он, кажется, когда-то работал в конторе по лесозаготовке, а она домохозяйка была, ну их дети к себе в Рино забрали после сильной бури в прошлом году, когда мы тут без света сидели неделю. Дом они продали, кому – вот, только номер телефона есть, мы с ним говорили сегодня. Рядом там участок тоже им принадлежал, но они никогда ничего на нем не строили, забор только от лис и койотов, вроде там у них сад был, но они даже не заходили последние несколько лет, теперь его не берёт никто - дома пустые есть, вот и селятся в готовые, а новый строить дорого. Даже участок продать не могут, так за ними и числится. Последний дом в улице, это рядом с вами с другой стороны, занимает Майкл... - она замолчала, задумчиво пощелкала пальцами, затем принялась рыться в картотеке, - фамилия вылетела... сейчас... А, вот! Майкл Нортон его зовут. Это учитель физкультуры в нашей школе. Совсем молодой человек, попал к нам после учебы. Два года назад он пытался попасть в сборную от США! Но что-то там не получилось, он без медалей, насколько я знаю, и очень скрытный человек. Живет один, хотя у нас столько девушек на него засматривается... Эх... - Кэти мечтательно замолчала. Я подождал и красноречиво прокашлялся, Кэти продолжила: - Ах, да. Напротив вас два дома занимают два брата Гилморы с семьями, вернее занимали. Когда-то богатые были, а теперь семьи перевезли в Тахо, а сами бывают наездами, живут здесь по месяцу во время сезонных лесозаготовок... - Она продолжила перечислять какие-то фамилии, на моей улице жили автомеханик, фельдшер из больницы, и кто-то там ещё. Скоро я перестал слушать, главное было уже ясно — это были простые люди с обычными биографиями, не было никого, с кем стоило быть настороже. Вот и хорошо.
История о том, как я нанимал в этой глуши бригаду ремонтников, службу клининга и садовника достойна отдельной повести, не стоит тратить на неё время. Скажу только, что через месяц дом и участок вокруг были полностью готовы к моему переезду. Сдав свою квартиру в Сакраменто молодой паре, я, наконец, стал сельским жителем. Первый день был полон открытий, неочевидных для городского жителя. С запиской прежних владельцев в руках я ещё раз обошел все свои владения, облазил дом от чердака до подвала и только теперь обнаружил небольшую калитку в заборе на дальней стороне. А что, очень удобно выходить в лес, не нужно обходить полгорода. Деревья, оказывается, росли почти вплотную. Я ждал, что здесь будет какая-нибудь тропинка, протоптанная местными, но нет, ничего не было, хотя я насчитал ещё несколько таких же калиток в соседских заборах. Здесь начинался настоящий дикий лес, у которого когда-то отобрали немного земли под строительство, а теперь деревья брали реванш. Я вернулся обратно на газон, тщательно запер за собой калитку, убедился, что металлическая дверь плотно прилегает к дверной коробке, и только тогда вернулся в дом. В тот же день я заказал несколько камер с расширением в инфракрасный диапазон и ночным видением. Не поймите меня неправильно, я не робкого десятка. Но лучше знать о том, что на участке волк заранее, чем встретиться с ним уже во дворе. Жилось на свежем воздухе хорошо. Я впервые в жизни мог позволить себе поваляться в постели. Безвкусное магазинное молоко я быстро заменил на фермерское, а какие колбасы крутил местный мясник... А главное, мне это почти ничего не стоило! Арендная плата за мою городскую квартиру в центре с большим перевесом перекрывала и оплату аренды дома с участком, и затраты на еду. Работа тоже стала приятнее, я больше не тратил утренние часы в пробках до офиса, и не стоял в пробках по пути домой. Я мог бы вообще не работать, но тогда скорее всего помер бы со скуки. С развлечениями здесь конечно было туго. В общем, я наслаждался своим новым положением. Именно тогда, на второй неделе этой неспешной жизни, я и познакомился со своим единственным постоянным соседом, причем в тайне от него. Произошло это почти случайно.
На той неделе выдались на удивление жаркие для ранней весны дни, я разгуливал по деревне в шортах и свободной футболке, а работал так и вовсе в одних трусах. Камеры - черные шары с объективами, способные вертеться в любом направлении - были установлены по углам забора и работали уже второй день, а я всё копался с настройками. Очень хотелось заставить их поднимать сигнал тревоги, если движущийся объект по размерам больше кошки. Одну камеру я направлял, то на дорогу, то к себе на территорию - она срабатывала на птиц и не срабатывала на редко проезжавшие по улице машины. Ещё одним объектом для тестирования был я сам: настраивал камеру и бежал показаться в её объектив. Если из открытого окна доносился сигнал системы оповещения (увы, как правило НЕ доносился), значит камера настроена правильно. Было уже за полночь, когда я отчаялся победить этот вражеский софт и наконец лёг спать. Сон не шел, я ворочался довольно долго. Вдруг из кабинета раздался сигнал одной из камер. Заранее проклиная очередную птицу или какую-нибудь летучую мышь, пролетевшую слишком близко к объективу, я сел перед монитором. Нет, это была не птица. Камера перемещалась, следя за молодым человеком, двигавшимся по двору соседнего дома. Как получилось, что камера смотрела к соседу во двор? Теперь я не вспомню, но злого умысла точно не было. Похоже, что, когда переводил объектив с улицы обратно на свой двор, отвлекся, да так и бросил. Тем не менее, система оповещения сработала правильно. Солнце давно село, свет редких уличных фонарей почти не достигал двора, тем более за домом, но в режиме ночного видения Майкла было видно отлично. На нем были только короткие беговые шорты и больше ничего. Какого же роста он был? Сравнить было не с чем, мне тогда показалось что выше двух метров (позже я узнал, что не ошибся). Он дошел до середины двора, скинул шорты, а затем бросился в бассейн. Я, затаив дыхание, наблюдал как молодой атлет плещется в бассейне. Камера звук не передавала, из открытого окна тоже ничего слышно не было, но мне это не мешало, наоборот. Проплыв бассейн в длину несколько раз, он полежал на воде, затем выбрался на траву. Я понял восторг Кэти, парень был отлично сложен, высокая рельефная скульптурная фигура с очерченными мускулами, узкая талия, широкие плечи, упругие ягодицы, член внушительных размеров... У меня уже во всю стоял. Но Майкл не собирался заканчивать, он как был, обнаженным, пошел в дальний конец участка (каюсь, теперь за ним следила другая камера, которую я навел уже умышленно, она давала большее увеличение). Там парень открыл засов на двери в лес, и вышел наружу. После он повёл себя совсем странно: Майкл заложил руки за спину и встал на колени, сбоку было видно, как его член напрягся и вытянулся на всю длину. Через пару минут он отклонился назад, почти коснувшись затылком лесной подстилки. Стоило ему пару раз провести рукой по стоящему как кол члену, как тут же ему на грудь и на живот полилась сперма. Парень поднялся на ноги, запер за собой калитку и неспеша вернулся в дом. Стоило ли говорить, что той ночью я почти не спал. Стоило мне сомкнуть глаза, как передо мной во всей красе представало обнаженное мускулистое тело молодого атлета, ублажавшего себя вдали от посторонних глаз. Мне было приятно, что я стал единственным зрителем этого странного, но крайне горячего представления. Наутро я проснулся в слипшихся от спермы трусах, а в обед уже знал, что делать.
Как хорошо, что камеры снабжены матовыми колпаками, которые не дают определить снаружи куда направлен объектив. Уже через неделю, когда пришли заказанные дополнительные крепления, на нашем общем с Майклом заборе уже размещались четыре камеры. Какие волки, теперь у меня был куда более интересный объект для наблюдений! Я стал ждать вечеров, как многие ждут продолжения любимых сериалов. Бывали дни, когда система оповещения молчала, часто Майкл доходил в узких плавках до бассейна, плавал в нём минут по тридцать и возвращался обратно в дом. Но иногда... О, иногда я был вознагражден за терпение. Мальчик любил играть с собой и был крайне изобретательным. Оказалось, он любил связывание, но не доводил дело до конца. Возле его бассейна стоял огромный деревянный шезлонг. Непонятно на какой рост была рассчитана эта скамья, Майкл помещался в нём с головой в какое бы положение ни выставлял высоту подъема. В дни игр он, разумеется, полностью раздевшись, ложился в шезлонг, приматывал ноги скотчем к задним ножкам, и придумывал как бы зафиксировать руки за головой. Отдельным подарком были дни, когда шезлонг стоял вдоль линии наблюдения камеры, тогда можно было рассмотреть каждую родинку на этом великолепном теле. Иногда он становился на колени с руками, сложенными за спиной, если это происходило возле бассейна, то на глазах его была плотная повязка. Не знаю, что именно представлял себе Майкл, он говорил с кем-то воображаемым, играл какие-то сценарии, затем падал на спину и принимался себя ласкать. Дело неизбежно заканчивалось двумя оргазмами, один был у парня на соседнем дворе, а второй - у меня, перед монитором системы оповещения. Наконец случился настоящий праздник - он вышел во двор с парой наручников. Игрушка была для него новой, он сковывал себе руки то спереди, то сзади, то приковывал себя за руку к перилам бассейна. После, с наручниками (и стоящим вертикально членом), парень надолго подошел к любимому шезлонгу. Не трудно было догадаться, о чем он думал: почти бегом Майкл бросился в дом, вернулся обратно с пластиковым столиком, затем долго выбирал высоту спинки шезлонга, чтобы она была как раз на одном уровне со столом. Ключи он положил на столик, а короткую цепь наручников пропустил под последней перекладиной спинки. С одной стороны, стоило ему теперь застегнуть наручники на запястьях, как он оказывался надёжно прикован к шезлонгу, но, с другой стороны, ему было достаточно немного протянуть руку за ключом и освободиться. С этого момента он играл только так: ноги зафиксированы к нижним перекладинам шезлонга, руки - наручниками над головой у верхней. Его стоящий, как обелиск, член я за пару месяцев изучил уже во всех ракурсах.
И вот однажды произошло то, что круто изменило историю нашего с Майклом общения. Конечно, по первому же сигналу системы оповещения я уже был за монитором, всё начиналось как обычно: парень вышел во двор уже обнаженным, немного поплескался в бассейне, затем подготовил для себя шезлонг (в этот раз скотч заменила толстая бельевая веревка, наручники уже стали классикой), положил ключ на столик и пошел к калитке в дальней части его участка. Там он распахнул дверь, вышел в лес и занял свою обычную позу на коленях с руками за спиной. Постояв так некоторое время, он начал подниматься и ... вся его фигура как-то странно перекосилась и съёжилась, он запрыгал на одной ноге. Прихрамывая, парень побежал в дом, совершенно забыв о калитке в заборе, дверь так и осталась открытой. Я затаил дыхание: вспомнит или нет. Не вспомнил! Я видел, как он вышел из дома с забинтованной стопой и пошел к шезлонгу. Сначала парень долго привязывал щиколотки к нижней перекладине, затем убедился, что ключ лежит на столе в досягаемости, после этого он натянул себе на глаза повязку и защелкнул на запястьях наручники. Моё сердце колотилось как у марафонца, сейчас или никогда. И я решился. Почти кубарем я свалился по лестнице на первый этаж, в чем был - в трусах - вылетел к себе на задний двор, плохо помня себя пробежал до калитки в своем заборе и выскочил в лес. Глаза уже привыкли к темноте. Затем надо было двигаться бесшумно, я добрался до соседского забора на плохо слушающихся ногах, неслышно отворил дверь пошире и протиснулся к Майклу на участок. Он плохо следил за травой во дворе, она была высокой и мягкой, а главное - отлично скрывала звуки шагов. Через минуту я стоял над связанным на шезлонге парнем и не верил своим глазам. Передо мной извивалось от желания молодое упругое тело, почти полное отсутствие освещения только подчеркивало скульптурный рельеф, под кожей играли мышцы. Весь член парня был в смазке (мой к тому моменту тоже). Наконец он шумно выдохнул и потянулся за ключом. Мне хватило доли секунды, чтобы отреагировать: я быстро схватил ключ от его наручников и бесшумно положил его на плитку у бассейна. Теперь атлет освободится только когда я захочу. Майкл привычно хлопнул рукой по столешнице, однако та оказалась пустой. О, какая это была гамма чувств! Он заерзал в своих путах, пытаясь ощупать стол дальше, и чем дальше получалось достать и чем дольше он не находил ключа, тем больше им овладевала паника. Наконец парень в отчаянии стал дергать ногами и напрягать плечи, стараясь переломить перекладины - всё было тщетно. Старое хорошо обработанное дерево оказалось крепче всех его усилий. А уж каким зрелищем наслаждался я: как этот обнаженный жеребец, прикованный без единого шанса на освобождение, играл мускулами и извивался то от похоти, то из-за паники. Причем его член ничуть не опал, смазки стало только больше. Плохо понимая, что делаю, я зажал ему рот рукой.
От удивления парень на секунду затих, затем сдавленно замычал и начал рваться с утроенной силой. Я ухватил его за яйца и предостерегающе потянул. Парень правильно меня понял и остановился. Я убрал руку, зажимающую рот, и приложил к его губам палец, это означало "молчи". Майкл кивнул и неожиданно лизнул мою руку. Ого, а мальчик-то оказывается не против. Я перевёл спинку шезлонга в вертикальное положение, парень теперь сидел с руками, зафиксированными за головой, и широко разведенными ногами. Сколько раз я представлял себе этот момент, мои руки начали исследовать это превосходное тело. Я плохо помню эти моменты, в моей голове тогда всё перемешалось. Желание заставляло разминать, гладить, сжимать эти рельефные бугры снова и снова. Его руки были такой толщины в плечах, что казались толще моих ног. Я сел к нему на бёдра и вдохнул запах его подмышек, это была безумная смесь молодого пота и дешевого одеколона. Мои губы прикоснулись к его коже на шее, я стал опускаться всё ниже, подолгу останавливаясь на сосках, в ложбинке груди, на рельефе пресса. В мой подбородок уперся его стоящий колом член, стоило мне принять его головку, как он почти сразу разрядился мне в рот. Его сока было настолько много, что я едва справлялся. Я чувствовал, как тело Майкла подо мной изгибается от желания, парень тяжело задышал и как-то обмяк. Но это был ещё не конец. Я опустил спинку шезлонга в горизонтальное положение, теперь атлет лежал на спине, вытянувшись во весь рост. Я отвязал его ноги, затем развел их широко в разные стороны и привязал к той же верхней планке шезлонга, через которую уже была переброшена цепь наручников. В слабом ночном свете между раздвинутых ягодиц показалось упругое колечко сфинктера. Видимо зад парня не был готов к предстоящим испытаниям, Майкл нервно завозился на скамье. Но мне уже было всё равно. Я уперся в его тугое очко головкой и надавил. Корпус парня выгнулся мне навстречу, парень застонал и начал кусать себе губы. А мне открылся чудесный вид широкой груди и этих бычьих рук, сейчас таких беспомощных, так просто и так надежно зафиксированных. Я начал двигать бёдрами, насаживая это похотливое очко всё глубже. Атлет стонал и извивался подо мной, не в силах прекратить сладкую пытку. Наконец, я почувствовал, что скоро кончу, быстро выйдя из Майкла я встал на колени возле его лица. Тот всё правильно понял и с готовностью открыл рот. Так долго я не сливал, наверное, никогда в жизни, сперма всё лилась и лилась, а парень слизывал её всю до последней капли. Оргазм был такой силы, что я от изнеможения упал на спину и лежал так, пока снова не начал соображать.
Теперь ситуация выглядела иначе. Передо мной на шезлонге был связан двухметровый качок, который, развяжи я его, легко сможет оторвать мне голову или сломать шею. Убежать от него я тоже не смогу, так и не выяснил в соревнованиях по какому виду спорта он хотел участвовать. Даже если освободить одну руку, то первое что он сделает - так это снимет повязку и успеет разглядеть кто с ним развлекался. Решение нашлось само собой. Я освободил его ноги и положил их на шезлонг. К одному концу освободившейся веревки я привязал ключ от наручников, а другой конец вложил ему в руку. Он начал неловко перебирать руками, выбирая веревку, но поскольку руки были близко, то быстро добраться до ключа у него не получится. Я убедился, что ключ он в итоге получит и рванул к себе на участок. Добежав до калитки в своем заборе (ни в коем случае не хлопнуть, закрывая!) я остановился, прислушиваясь, то, что с той стороны не начали стучать, было неплохим знаком, значит ещё связан. Теперь надо убедиться, что план сработал до конца. Я влетел на второй этаж и уставился в монитор. Майкл как раз подтягивал к себе последние полметра веревки, затем он нащупал ключ, расстегнул браслеты наручников и, потирая запястья, пошел в дальний конец участка. Парень вышел за забор, озираясь, постоял так какое-то время, затем, пожав плечами и закрыв за собой дверь в заборе, вернулся в дом.