Летняя меланхолия

Во всех городах столько одинаковых улочек?

Тополиный пух летел в лицо Андрею точно снег январским утром. Отличие было в том, что на дворе стоял жаркий июньский полдень. Дела - может встреча с другом, а, может, и что-то другое - завели Андрея на широкую безлюдную улицу. Вдоль полосы разбитого асфальта тянулись старые трёхэтажные дома, перемежающиеся тополями и заросшими футбольными полями.

Андрей слабо понимал, куда он идет. У него была надежда выйти на мало-мальски знакомую улицу, однако впереди, насколько хватало взгляда, тянулись лишь дворы. Солнце, по всей видимости, объявило бой всему живому. Андрею оставалось лишь позорно капитулировать и свернуть в затенённую улочку, где дорога плавно сворачивала вниз.

Этот отрезок пути показался парню смутно знакомым. За этими кустами был ржавый зеленый забор, ограждающий двор детского сада с его скрипящими каруселями и тёплыми облупленными зверьками, на которых маленький Андрюшка любил вылазить, пока воспитательница Инна Олеговна не наругает. А свернув сейчас на уходящую вверх асфальтовую дорожку, Андрей оказался бы в широком дворе поликлиники. Каждый раз, попадая сюда, он терялся и не понимал, куда и зачем ему надо, благо медперсонал всегда мог направить по нужному адресу.

Однако парень не увидел ни детского сада, ни поликлиники. Разлогие деревья и кусты делали из улицы подобие галереи, которая просматривалась только с двух сторон. Редкие дорожки служили входами и выходами, а ива, почти докинувшая свои ветви на асфальт - своеобразным центром. Андрею она всегда казалась немного масштабней. Когда-то он думал, что ухватившись за ветки и приложив достаточно усилий, можно залезть наверх. Сейчас, глядя на эти тонкие ветви, он так уже не думал.

Ноги сами вынесли его в места, которые он вспоминал довольно редко. Андрей сильно удивился тому, что он, оказывается, жил где-то тут. Знакомые лавочки со столом, старые горки, теплые лучи солнца, шелест крон где-то сверху. Дом Андрея сильно изменился со времён, когда он был ребенком. Красная кирпичная кладка была кем-то оштукатурена и превратилась в шершавое бледно-зелёное недоразумение, по которому уже побежали трещины.

Андрей скривился. По этой кирпичной кладке он когда-то пытался карабкаться наверх, как Человек-Паук. Вместе с ним старался и его лучший друг Леша, который всегда больше любил Бэтмена, но за компанию готов был притвориться и парнем в красном костюме.

Вдвоем им было весело. Иногда к ним присоединялись и другие дети, но чаще всего Андрей и Леха бесились во дворе вдвоем. До поры-времени. Одним жарким утром Леша долго не выходил во двор. Андрей быстро взбежал по лестнице до третьего этажа и постучался в дверь. Открыла ему тётя Оля. На вопрос, когда выйдет Леша, тетя Оля вытерла заплаканные глаза, потрепала Андрюшу по голове и сказала, что Леша больше не выйдет.

Вскоре и Андрей исчез из этого двора. Вся семья перебралась в новострой ближе к центру, и парень надолго забыл про заросшие по щиколотку травой улочки. Взглядом Андрей искал свои старые окна, но никак не мог их найти. На месте где они были по всей видимости красовался новенький пластиковый стеклопакет. И этажей будто не хватает... Забив на этажи, пакеты и все прочее, Андрей бодро пошел вперед. Воспоминания парализовали его и вгоняли в меланхолию.

Проскочив один двор и перебежав дорогу, парень попал в двор из своих старых мечт. Не до конца поняв, как он оказался здесь, ведь это место находилось явно не тут... Сейчас это было неважно, как было неважно и тогда. Первая влюбленность задушила юного Андрея, как и миллионы парней до него. Несмотря на романтику первых отношений, больше всего 14-летнему пацану нравились её ноги. Затем шли миндальные глаза на правильном овальном личике. Из-за особенностей происхождения у неё была кожа красивого медного оттенка и дикий характер. Он был основной причиной, почему с ней общалось довольно мало людей.

Они провели вместе одно счастливое лето. Под личиной стервы скрывалась довольно милая девушка, которая вылазила наружу только с Андреем и только когда никто не видел. Андрей сел на непонятно откуда взявшийся пень, которого здесь точно раньше не было. Была бы сигарета у человека - закурил бы, но сигареты не было, и оставалось лишь сидеть и смотреть на окна.

Были у них и споры, такие же эмоциональные, как и все их отношения. До расходов дело не доходило, но поубивать друг друга хотелось: Андрей отчетливо помнил, как длинные ногти его дамы сердца пытались расцарапать ему горло. В такие моменты необычной для здешних краёв несдержанности он отмечал, как ей подходит экзотическое имя, данное нездешним отцом.

Сквозь пелену воспоминаний пробился шум колес. Чуть дальше была лестница, поднявшись по которой Андрей попадет на полную живых, разных людей улицу. Последний раз он бросил взгляд на знакомый (или нет?) двор. Девочка с красивыми длинными ногами в конце лета отправилась на родину отца. Расставание вышло коротким, и можно сказать, оборванным, но Андрею было все равно. Приподняв несуществующую шляпу тремя пальцами, он отвесил легкий поклон окну, что было в совершенно другом месте, произнес:

- Люсіє, моя люба, я йду в останню путь,- И взбежал по лестнице в поток людских судеб, не оглядываясь назад.