И проснулся лежебока
Я пишу этот текст для себя, ради фиксации определенного этапа развития. Другое дело, зачем я его отправляю и прошу опубликовать. Отчасти, потому что хочу увидеть реакцию, отчасти, потому что искренне полагаю, что он может помочь кому-то чуть раньше понять то, что я понял. Но всегда есть доля ИБД (имитация бурной деятельности) в действиях такого рода, так как сесть за написание я решил, когда мне выдалась свободная минутка и, просматривая тг, я вспомнил о «великой борьбе».
Это не манифест, не призыв и не рецепт. Просто мои мысли на тему левоболотья через призму собственного опыта.
Первый, кто напишет, что его опыт практики на митингах полезнее, чем мое нытье, - грязный мужеложец и овцелюб (простите, дорогая редакция, за это хулиганство). [Принято на веру, без проверки источников. Прим. ред.]
Хочу поделиться своими умозаключениями. Постараться дать «сторонний» взгляд, который, возможно, кому-то поможет разобраться в себе в левом движении и в левом движении в себе, понять происходящее и, может быть, избежать некоторых ошибок. Опираясь на мой личный опыт как на экспериментальный пример, проследить пути «в» и «из» т.н. Движения.
Претензия на универсальность отсутствует: опыт не абсолютен и не образец, но может быть полезным для сравнения и иллюстрации. Так же, нельзя отрицать своеобразный птср, оставшийся от наблюдения за левыми. Именно кардинальное и резкое отличие реальной жизни от того, чем занимаются, как себя ведут и что предлагают делать эти леваки, вызвало у меня своеобразный политический птср.
Интерес к левым идеям оформился в 2022 году, корни, конечно, раньше.
Типичный для российского «окололевого» маршрут: охранительные и националистические взгляды, аполитичность, интерес к истории; затем политизация под влиянием внешних факторов и личных кризисов.
Попав в реальность «левого движения», я увидел разрозненные субкультурные группы по принципу «нравится — не нравится». А кружковое участие и знакомства с «революционерами» и практиками политической жизни показали симптомы той болезни, которая охватывает сейчас абсолютно все политические окрашенные группы. Впрочем, тут ничего нового, и полтора века назад все было точно так же, плюс-минус.
До того как я попал в жизненные обстоятельства, сильно осложнившие мне жизнь, я был более-менее доволен всем, жил, мягко говоря, неплохо и голода не знал. Но не сказать, чтобы дельным был.
На момент попадания в болото работал уже в сфере обслуживания. Ощущал себя крайне незначительным и беспомощным. На общий депрессивный фон накладывались проблемы в личной жизни и долги. Такой фон помог ассоциировать себя с персонажами, о которых я читал. Правда, я упускал момент, что их в те обстоятельства загнала царская власть, а меня — мое распиздяйство и глупость. И о чудо, депрессия отступила, появилась непреодолимая тяга к действию, плейлист заполонили красные музыканты и хорошие старые песни, старые фильмы стали вызывать неподдельное восхищение, появились новые товарищи. Чтение стало главным занятием помимо работы и различных активностей (сходить на кружок, поучаствовать в каком-либо мероприятии и т.д.), стал задумываться о Практике.
Благодарю тех, кто в тот момент разглядел, что я не совсем пропащий, и с помощью вопросов позволил остановиться, подумать и не бежать куда-нибудь рисовать на стене «красные уже в городе» или стоять у проходной завода с листовками. Вектор приложения тяги сменился, и я стал глубже погружаться в изучение того, что само себя называет левым/коммунистическим движением. Сделали свой кружок, не в пример лучше тех, где я был до этого, что-то писали, изучали текущую обстановку, смотрели на людей вокруг, пытались эксплицировать опыт, строили планы. В целях углубления понимания обстановки посещал известные в левоболотье коллективы, и НЦшные, и ДЦшные, и всякие другие.
По мере продвижения мы все больше понимали бесполезность активистов, бестолковость теоретиков, шкурничество блогеров и другие, не раз описанные в летописях явления. При этом стоит отметить важное: за всеми этими активностями и занятиями я как-то позабыл о том, что вообще-то еще не «литерали 1916» и рановато бросать все ради неясной перспективы, жить все еще как-то надо, а жить трудно. В какой-то мере, именно изучение марксизма перестроило мне башку на более рациональный лад и помогло.
Так сложилось, что год назад подвернулся вариант сменить род деятельности и поправить свое положение.
И о чудо, насильственное выдергивание из болотной среды привело меня, на мой взгляд, к позитивным изменениям. Я стал лучше кушать, спать, перестал психовать, и с глаз слезла та пелена, которая не позволяла мне увидеть в себе негативное влияние болота.
Отойдя от всей левацкой суеты подальше, стал отчетливее замечать их. Да, я не совсем забыл про всех и вся, просто периодически поглядывал со стороны. Взял на себя личину обывателя и стоял в сторонке, наблюдая за бурей в стакане.
Мания величия. Какую группу не возьми, хоть правую, хоть левую, мы увидим, что члены ее искренне полагают, что без их участия все вокруг развалится и счастливого традиционно-ценностного/социалистического будущего не случится. При этом и те и другие дальше собственного носа не видят.
Субкультурность. «Левое болото» сейчас — по сути субкультура с ораторами и пропагандистами, звёздами и аутсайдерами нишевой индустрии. Как и у противоположных лагерей, но об этом и без меня много и куда лучше сказано квакунами из ЛБВ.
Бессильность. Над этим всем — госмашина, которая давит или игнорирует по нужде, абсолютно не разбирая, что там в голове у лямзика, попавшего под каток репрессии, и какой у него в руках флаг. И противопоставить что-либо никто не в состоянии.
Самоотсос. Внутри — информационные коконы, «туннельное» мышление, расколы на подгруппы, бесконечные споры. Бытие в выдуманной фантазии. Борьба не с реальными проблемами, а с соломенными чучелами (что профсоюзы, что антимигранты), победа над ними и возведение себя на пьедестал своих коллективных фантазий с попыткой убеждения всех вокруг в крайней важности таких побед.
Ключевая причина попыток обывателя примкнуть к какой-либо группе - чувство бессилия и незащищенности; в этом левое и правое в России идентичны. Вообще, по моим личным наблюдениям, подавляющее большинство тех, кто вливается в какое-то движение, — это люди с пошатанной психикой. Крайне небольшое количество людей приходят сознательно. В основном это психованные люди, которым страшно, что отражается как на общении внутри групп, так и на тех методах, которые пропагандируют лидеры мнений, кураторы и местные вождики.
Переход от «практики» к практике
Поварившись немного заново в той среде, из которой я выпал, (счастливое капиталистическое бытие управленца) но уже с тем болотным опытом, который я прошел, появилось некоторое понимание. Если я хочу что-то менять, прежде всего нужно работать над собой — углублять знания, понимать реальность и людей, а не собирать «партии». Можно сколько угодно пенять на неизбежность своего положения и трудности, несправедливости этого мира, но если я хочу аж «разрушить а затем», причем для всех, решение своих личных проблем не должно быть столь монументальной и нерешаемой задачей.
Я принял сознательное решение: отойти от «левоболотных» активностей, наладить быт, тыл, связи; в некотором смысле уйти в «подполье» от левого движа, отказаться от внешней маркировки «коммунист/левак» и стать глубоко законспирированным в «нормальное» общество.
Не надо распыляться о своих взглядах, тем более вслух, прикрываясь мнимой пользой агитации, трыньдеть в чатах и спорить до хрипоты. Тк снижение рисков важнее, а эгоцентризм — плохое качество.
Необходимо признать собственную недоученность, некомпетентность и слабость; уйти от иллюзии незаменимости меня в "движении". Попытаться стать профи и авторитетом там, где работаю. Получить социальный вес в том обществе, в котором мне приходится жить, чтобы и авторитетности было побольше, да и так куда безопаснее. Развить по-настоящему полезные навыки и опыт, попутешествовать ради понимания того, как люди в мире-то живут.
На дистанции лучше видно неспособность групп влиять на реальность. Абсолютную фиктивность всех этих чатиков товарищей под красными или черными флажками.
Я понял, что люди дела всегда стоят против голой теории.
Примеры мы наблюдаем и в жизни, и в истории. Заметные фигуры в деле борьбы за нашенское хорошее были прежде всего профессионалами — знали свое ремесло, могли помогать, имели житейский, профессиональный опыт. Никто не будет слушать студента-недоучку и, тем более, идти за ним просто потому, что сейчас крайне много экспертов и любителей водить за собой толпы болванов. Маломальски грамотные в житейском плане люди думают о том, кто их и куда ведет, смотрят на то, чего добился тот, кто предлагает им что-либо. (Именно поэтому все инфоцыгане придумывают себе регалии). Но чтобы не быть инфоцыганом, необходимо быть реально стоящим чего-то человеком.
Так же очевидно, что глубоко интегрированному в реальную среду наращивать социальные связи, изучать людей и контекст намного проще, чем глубоко интегрированному в «движ» леваку попасть туда, где реальные дела делаются. Нет никакой проблемы найти своих, если человек погружен в дела и проблемы массы людей. Куда легче разобраться с тем, как мир устроен изнутри, а не из тг-каналов, где воют и плачут о плохих капиталистах.
Смешно, когда теоретики без жизненного опыта учат рабочих, врачей, военных, менеджеров, управленцев или продавцов жить — их слова звучат пусто. Это выглядит как простое кликушество.
Отдельно стоит отметить видных «теоретиков».
Теоретики часто говорят цитатами и пересказами, не соотнося их с реальностью. А мир усложнился, специализации раздроблены, универсальные схемы плохо применимы. Поэтому и людей с разными навыками, глубоко погруженных в разные специфически сферы, сейчас нужно больше, а видных теоретиков и доморощенных интернет-воинов не нужно вовсе.
Невозможно понять проблемы людей, не пройдя хотя бы отчасти их путь. Владение фабрикой только помогло Энгельсу, и это же, к слову, помогло и Марксу. Так что я решил не отбрасывать все достижения капитализма как вредные, а активно ими пользоваться. Статьи и теория полезны для подкрепления опыта, но не могут его заменить.
Специалисты всегда ценнее и влиятельнее, чем разнорабочие и, тем более, чем болтуны, которые знают, как надо, но показать не могут. Человек, не обладающий компетенциями или деньгами, не имеет веса в обществе.
Чтобы влиять на мир, нужно занять в нем прочное положение. Это требует времени и готовности вариться в противной себе каше, не сливаясь с ней. Юношеский максимализм, толкающий в политику без жизненных достижений и опыта, в данный момент пагубен.
Про селебрити много не скажу, это просто кринж.
Значительная часть их скурвилась совсем, остальные на пути к этому. Левые медийные фигуры и «лидеры мнений» деградируют, превращая свою деятельность в коммерческий продукт уже давно. Но со стороны отчетливо проявились яркие черты.
Качество экспертизы падает, так как в высококонкурентной нише производства политконтента на узкую аудиторию делается ставка на количество контента и подписчиков, а не на его качество.
Каждый блогер находит свою целевую аудиторию и производит контент, который ей приятен, вместо того чтобы развивать мысль и пытаться проводить как-либо полезную работу, которую он декларирует.
Эта модель работы аналогична действиям любой корпорации, которая ищет и удерживает свою рыночную нишу. Кслову, еще один современный маркетинговый принцип, создавать продукт помогающий отказываться от потребления, да, вот так вот парадоксально. Когда зумеры хотят идентифицировать себя как алкоголь-фри и веган френдли пёрсон, руиня продажи котлет и водки, тут же появляется суб-бренд той же корпорации продающий безалкогольный рислинг и соевые котлеты. Красный блогер точно такая же замена плохому, нечестному капиталистическому блогеру.
Краеугольный камень всего красного рунета. Что вам делать, я не ебу! Я могу сказать про себя.
Я решил, что моя вера в идею устойчива, и лучше выходить из кокона субкультуры и становиться заметным профессионалом в своей среде: чтобы ко мне прислушивались за реальные дела, а не цитаты.
Задал себе вопрос: как менять мир, не умея устраивать собственную жизнь?
Вспомнил пример Ленина: помимо политического лидерства — профессиональная состоятельность; мог бы быть успешным и состоятельным в обычной жизни. И этим он также вызывал уважение у работяг. Они видели, что такая светлая башка запросто наработала бы кучу денег у царя в чиновниках или в адвокатской конторе, но вместо этого Ильич работал с ними и для них.
Осознал опасность утопического «перекраивания» общества. Без глубокого понимания того «как оно в жизни бывает» очень легко отлететь в формализм и превратить хорошие идеи в то, чем они стали в конце 80-х. Бытовая, профессиональная и житейская безграмотность может сыграть крайне хреновую шутку. Дайте волю академикам от мира политтеории или экзальтированным ломам рулить реальной страной, и вы не увидите ничего хорошего, будет не светлое социалистическое завтра, а полпот 2.0. Утопические идеи от идейных неумех без реального веса и опыта неизбежно скатятся в деструктивные практики.
Придумал для себя концепцию «болотного подполья».
Подпольная работа сегодня — это не беготня по кружкам в подвалах и квартирникам с расклеиванием агитации на столбы, а полная интеграция в обычную жизнь и выход из субкультурной среды. Конспирация от болота, а не в болоте. Люди, считающие себя подпольщиками в онлайн-чатах, наивны. Настоящая анонимность и безопасность — в том, чтобы быть незаметным для «болотной среды».
Цель — стать успешнее, чем был в миру, основательно окопаться среди обывалов и нормисов и при этом, чтобы никто, даже близкие, не могли с уверенностью определить вас как комми-левака. Ни ваши коллеги, ни даже родные и друзья. Станьте незаметным на карте политкоординат. Я решил, что хватит трясти перед всеми своим красным флагом, никому от этого ни жарко ни холодно.
И самое главное, полностью законспирироваться от болота, не вступать в срачи, не искать «товарищей», не ходить ни на какие левацкие и окололевацкие тусовки, ибо там, кроме, максимум, таких же, как я сам, никого не найду.
Хочу опыта, пошел его получать. А если без ежедневного просиживания в чатике и обсуждения прослушанных 12 часов левацкого контента, или митинга, или фестиваля во мне погаснет искра (да, та самая «из которой должно разгореться пламя»), грош мне цена даже как косплееру ленина, не то что его наследнику.
Вы ж не думаете, что в ближайшие годы вы начнете новый госплан в ЦК обсуждать? Не думаете, я надеюсь. А следовательно, еще одна немаловажная задача — это будущим поколениям передать хорошее, доброе, светлое. В первую очередь это касается тех, у кого есть дети. Это им придется дальше как-то жить. И в первую очередь от вас зависит, кого вы воспитаете, Ленина или Никиту «борюсь с сугробами» Лопатина. А чтоб стать воспитателями новых Лениных, надо сначала кой чего из самого себя представлять.
Можно было бы как-то завершить, но я тут вам не эссе пишу, а просто рефлексирую, т.к. ЛБВ — это единственное окошко в болото, которое я не замуровал монтажной пеной. О, придумал! Настоящая революция — не в лозунгах, а в умении жить, работать и менять среду вокруг себя так, как вам надо.
А уж как вы будете тренироваться для этого, тут пусть каждый решает сам.
Записочку передам на папиросной бумаге, приклеенной на форзац журнала Форбс или Максим (чтоб моралисты-комсомольцы или боевики-лопатинцы не перехватили), прямиком в редакцию ЛБВ.
Я понимаю, что текст не идеален, в нем отыщется масса всякого, до чего можно по делу докопаться, и доебаться без дела, но если редакция сочтет это уместным, дайте как есть, без цензуры. От кого, придумайте сами, из текста оно видно, что становиться популярным писакой не собираюсь)
Спасибо нашему читателю за предоставленный материал. Мы извлекли записку из форзаца журнала, свернули папиросную бумагу в самокрутку и, передавая по кругу, вдумчиво раскурили. Содержание оказалось на удивление наблюдательно точным.
В данном письме зафиксирован диалектический процесс: самоотрицание болота субъектом, который этим же болотом и был порожден. Противоречие здесь лишь кажущееся. Не будь этой среды гниения, субъект, возможно, и не обрёл бы оптики для её препарирования. «Болото» выполнило свое предназначение и разбудило одного лежебоку. Впрочем, это спекуляции. Объективная реальность состоит в том, что автор проделал путь от стихийного протеста, порождённого материальной нуждой и психологической декомпенсацией, к начальной форме сознательности. Его исповедь почти хрестоматийный пример становления субъекта через снятие собственных иллюзий. Автор, сам того не вполне осознавая, зафиксировал не личную драму, а объективно-необходимый этап развития революционного субъекта.
Начать следует с объективной предпосылки. Автор входит в «движение» не из теоретической ясности, а под влиянием объективных обстоятельств: прекарный труд, долги, депрессия, чувство социальной неуместности. Это и есть то самое общественное бытие, которое определяет сознание. «Левое болото» в этом контексте выступает не как решающая сила, а как социальный институт, выполняющий терапевтическую функцию: оно утилизирует аффект беспомощности, канализирует его в безопасные ритуальные формы и предлагает готовую идентичность взамен реального изменения обстоятельств. [Адорновская диалектика без отрицания — смирение, если так хотите.] И главное же, даёт иллюзию причастности к великому делу, которая анестезирует боль отчуждённого труда и личных неудач.
Субъект здесь еще не субъект; он — объект, пассивный продукт этой среды, носитель идеологии, потребитель символов, «квакун», чья «политизация» есть лишь форма бегства от действительности. Отчуждённое сознание, которое находит убежище в субкультуре, имитирующей политическую практику. То, что автор называет «субкультурностью», «манией величия» и «самоотсосом», есть не что иное, как работа формы, всосавшей содержание. Форма — революционна: кружки, цитаты, громкие споры, символическая борьба с «соломенными чучелами» и абстрактной буржуазией. Содержание — реакционно: оно направлено не на преобразование мира (вокруг себя), а на бесконечное воспроизводство самой «субкультуры», её норм и её иерархии. Это и есть мировоззренческий фетишизм, при котором политическая деятельность из средства превращается в самоцель, а идея — в товар для внутреннего потребления.
Далее мы наблюдаем здесь практически момент диалектического снятия. Субъективное желание «быть революционером» столкнулось с объективной фиктивностью этой роли в рамках субкультуры. [Хотя, какая там культура?] Результатом этого противоречия стало редким случаем, новый тип внутреннего поворота — революционное действие, направленное на самого себя, снятие субъективного и объективного. Потребность в идеологической компенсации ослабевает, и на её месте возникает возможность для трезвого анализа. Сознание, вооружённое начатками марксова метода — «изучение марксизма перестроило мне башку» —, сталкивается с абсолютной бесплодностью своей практики. Противоречие между декларируемой революционной целью и реальным результатом — нулевым — достигает той точки, где форма больше не может скрывать отсутствие полезного содержания. Это и есть момент истины, когда сознание вынуждено обратиться к рефлексии самого себя и своей деятельности, к тому, что ты делаешь на самом деле.
То, что автор именует «болотным подпольем», есть не что иное, как интуитивное нащупывание ленинского принципа перехода от стихийности к сознательности. Революционная организация начинается не со знамени или символики, а с превращения самого себя из носителя мнений в профессионала, в человека дела. Это не бегство из политической сферы классовой борьбы, а сосредоточенность к её практическому и уместному применению. Это рождение внутренней партийности — не как принадлежности к организации, а как метода самодисциплины и подчинения своей воли осознанной необходимости. Революция перестает быть внешним жестом и становится формой самопроизводства. Субъект превращает самого себя в орудие и результат исторической необходимости. Утвержденный в классе, он начинает ставить себе реально достижимые цели!
Впрочем, процесс этот далёк от завершения. Сознание автора, избавившись от одних иллюзий, всё ещё несёт при себе родимые пятна «болотного» мышления, в частности — его вера в идею, которая по сути должна, после трёх лет споров, срачей и цитат, была преобразоваться в единственно логический вывод. Отрицая болото голых теоретиков, а именно их иллюзорность, он теперь направляется по ту сторону — в стихию голой практики, где его ждёт встреча с зеркальным типом болота, состоящего из практиков без теории. Но автор готов. Голова на месте. И мы полагаем, что он сам набьёт себе необходимые шишки и проведёт разведку и нужную работу. Его путь — это переход на новый, более сложный уровень противоречий.
Мы с интересом будем ждать следующей рефлексии, которая, надо полагать, придёт уже не в глянцевом журнале, а будет выцарапана на заводской детали.