Псевдокраеведствование

Не хотел публиковать этот пост, но героиня публикации вынудила. Бесконечные колкости и мерзкие просьбы к Администрации "что-нибудь сделать с Гришиным", беспочвенные обвинения и прямая клевета в адрес порядочных людей привела к тому, что терпение лопнуло. Лопнуло не только у меня, но и у краеведов. Считаю чрезвычайно важным ознакомить Вас со статьей городского краеведа Марии Мироновой – заместителя председателя Королёвского ВООПИиК:

О современном городском краеведении — оригинальная публикация.

Всё изложенное ниже является личным мнением. Эссе включает в себя «переход на личности» и обращение к собственному опыту. В нём содержится изложение мыслей и фактов, которые до сей поры не выносились мною и другими краеведами на публику, а мне кажется, что обнародовать их необходимо. Побуждением к этому стали недавние обвинения О.В. Глаголевой в адрес Е.А. Рыбака, высказанные ею в Фейсбуке: ссылка.В сухом остатке претензии сводились к тому, что Рыбак якобы под своей фамилией публикует «архиважные фотодокументы», найденные и впервые опубликованные Глаголевой, да ещё ставит на них свою фамилию. Рыбак на обвинения ответил: https://kko-ckp.livejournal.com/54716.html. И можно было бы посчитать выпады Глаголевой и защиту Рыбака спором двух хозяйствующих субъектов, если бы не два фактора. Первый – то, что обвинения выдвинул человек, к которому есть аналогичные и не единичные претензии со стороны других краеведов. И это, естественно, вызывает возмущение. Второй, значительно более важный, фактор касается всей подоплёки взаимоотношений Глаголевой с краеведами; он относится к городскому краеведению в целом, поскольку ставит вопросы о допустимости (или недопустимости) тех или иных методов в работе.Краеведение в Королёве переживает в последние годы очередной подъём. Одним из показателей этого является выпуск книг; в текущем году уже вышли две работы – В.И. Малых о Болшевской спецтюрьме и Г.И. Маношкиной (в соавторстве) о фабрикантах Сапожниковых. Краеведческий процесс протекает не только открыто (выражается в публикациях наследия и свежих материалов, лекциях, создании Интернет-площадок для обсуждения краеведческих тем и т.д.), но и незаметно для читателя: происходит накопление новых сведений по истории города, чем занята, к примеру, С.А. Бельская. В ходе такой работы закладываются плоды будущего, и это рождает надежду, что в перспективе краеведение не только не иссякнет, но будет так же активно развиваться. Рост интереса к истории города был простимулирован, в том числе, возможностями, которые создал Интернет. Местные газеты становятся не единственным и даже не основным источником краеведческих знаний. Лёгкий поиск, доступность информации и высокая скорость её получения позволяют заниматься краеведением любому человеку. Смещение краеведческого процесса в Интернет-пространство и большие, по сравнению с прошлым, технические возможности порождают, однако, ряд проблем, главным образом этического свойства, с чем мы, собственно говоря, и столкнулись в последние годы. … До 2014 года никто не слышал о таком краеведе, как Ольга Вячеславовна Глаголева. К декабрю 2014-го относится обращение Ольги Вячеславовны ко мне с просьбой передать ей для недавно созданного сайта «Королёвский краевед» мою статью о В.М. Беринге. Завязалось наше общение по электронной почте, которое, признаться, я довольно быстро и резко прервала. Причиной для прекращения переписки стали сигналы, полученные мной из писем Глаголевой и ясно говорящие мне, с какого рода краеведом я имею дело. Первое же письмо начиналось так: «В разговоре с Р.Д. Позамантир я узнала о том, что у вас есть интересная информация по потомку Витуса Беринга…». Владимир Михайлович Беринг – выдающийся артиллерийский конструктор с трагической судьбой – действительно является прямым потомком знаменитого командора. Его личные качества были таковы, что позволили ему войти в историю России как самостоятельной единице, независимо от славного предка. Глаголеву же, как я поняла, в Беринге-конструкторе привлекала, прежде всего, родственная связь с Берингом-мореплавателем.Несмотря на то, что «жареного» краеведения я не люблю, Глаголевой я не отказала и выслала ссылку на статью о Беринге в «Калининградской правде». Вскоре мне прилетело ответное письмо с вопросом: «А что-то ещё, какая-то интересная статья у вас есть?». Мало того, что подразумевалось наличие у меня как у автора двух категорий материалов – интересных и неинтересных, так ещё и сама постановка вопроса укрепляла меня в мысли, что мой корреспондент – по натуре не столько краевед, сколько охотник за сенсациями. Тем не менее, я выслала ссылки на некоторые другие статьи, попросив при этом: «Если возьмётесь публиковать – пожалуйста, сошлитесь на газету». Но повторять газету, делая ссылки, Ольге Вячеславовне явно не хотелось, и я не сразу догадалась, почему. Она настойчиво просила «больше фотографий», внесения дополнений или изменений в уже выполненную мной работу, и настойчивость эта была столь бесцеремонной, что оставила у меня впечатление о Глаголевой как о человеке, готовом лезть в окно, когда перед ним закрывают дверь. За дымовой завесой её активности по наполнению сайта «Королёвский краевед» я, наконец, увидела стремление во что бы то ни стало подняться над автором, создать видимость, что сама она превосходит автора в своих знаниях по теме. Поняв это, я просто перестала отвечать на её письма. От необходимости расстаться с Глаголевой как-то деликатнее я посчитала себя свободной, поскольку её тон в общении со мной сразу был задан как начальственный, чего я вовсе не терплю. Моё предположение об истинных целях подобной «краеведческой» деятельности, к сожалению, подтвердилось дальнейшими событиями.На страницу Королёвского отделения ВООПИиК в Фейсбуке я выкладывала некоторые фотографии Рыбака – с его ведома и согласия, обязательно указывая его авторство. Так, в соцсеть были выложены фото улицы Ленина (вид с высокой точки), бани на пересечении улиц Ленина и Гагарина (аналогично), декоративной детали жилого здания по улице Карла Маркса. Позднее все три фотографии были скопированы Глаголевой, причём ни в одном случае она не сослалась на Королёвское отделение ВООПИиК как на источник, и только под одной (той, на которой декоративная деталь) было проставлено имя фотографа. Фото бани появилось в «Калининградской правде» как иллюстрация к статье Ольги Вячеславовны, фото улицы Ленина – на сайте «Королёвский краевед». Примерно в то же время ко мне стала стекаться информация о том, что сайт «Королёвский краевед», первоначально задуманный как официальный сайт Королёвского краеведческого общества имени Б.Я. Ежова, контролируется единственным человеком – Глаголевой – и фактически является её персональным ресурсом. Если учесть, что контроль осуществлялся лицом, в городском краеведении новым, не удивительно, что сайт пестрил ошибками, о чём мне то и дело сообщали и устно, и письменно. В краеведческом сообществе (которое, конечно, шире, чем общественная организация краеведов) имя Глаголевой становилось притчей во языцех. Характерным примером может служить её Интернет-публикация (а затем и статья в газете «Спутник») о детской железной дороге. О таких «мелочах», как та, что под фото И.А. Сафронова стоит гордая подпись «публикуется впервые», тогда как оно уже было напечатано в книге Л.К. Бондаренко и Р.Д. Позамантир, я уж не говорю. Важнее то, что при указании даты строительства дороги допущена ошибка, на которой автор настаивает как на истине. Наиболее показательно «Послесловие» Глаголевой к материалу - http://skr.korolev-culture.ru/staryj-gorod/arhiv-1/vosledulicagagarina. В нём на голову читателю обрушивается публичное осмеяние Рыбака (причём не сразу понимаешь, что он-то, то есть Рыбак, явно обращался к Глаголевой не при всём честном народе, а по электронной почте) за его попытки поправить «коллегу». Цитирую: «По мнению Евгения Рыбака, настойчиво повторенному в нескольких письмах кряду, в данной статье допущена ошибка: ДЖД была построена не в 1935, а в 1933 году. Такой вывод он делает на основании следующей информации из Каталога фильмов Российского государственного архива кинофотодокументов (РГАК) <……..> Но согласиться с «его открытием» не представляется возможным. В статье четко и недвусмысленно написано следующее: первая ДЖД была построена в 1932 году в Москве, после закрытия которой первой в мире считается Тбилисская (открыта в 1935 году). Ни о какой другой ДЖД в интервале с 1932 по 1935 годы ни в одном справочнике упоминаний нет. Да и не доверять воспоминаниям старожилов (подмечено не раз: отличительной мужской чертой является феноменальная память на года и связанные с ними события) лично у меня нет никаких оснований».Этот самоуверенный пассаж с отчётливыми дидактическими нотками во всей полноте можно понять, только если просмотришь материал целиком. Но и без того в глаза бросается вот что: налицо конфликт между человеком, опирающимся на документы из государственного архива, и человеком, ставящим воспоминания старожилов выше, чем документы. Попутно возникает много мелких вопросов: «подмечено не раз» - кем? учёными? самой Глаголевой?; «отличительной мужской чертой является феноменальная память на года» - разве? Может, массовые встречи с такими мужчинами – личное везение автора? И так далее, по всем пустым аргументам. Возвращаясь к главному: конфликт, о котором я сейчас говорю, – это не дискуссия одного исследователя с другим. Я формулирую его как конфликт краеведствования и краеведения. Между ними я вижу такую же разницу, как между знахарством и медициной. Допустим, для лечения диареи где-нибудь в лесной глуши сойдёт и знахарство. Но если, не дай Бог, требуется серьёзная диагностика и, возможно, хирургическое вмешательство, тут уже одними травками и примочками не обойтись. Именно поэтому путь человечества был от знахарства к медицине, а не наоборот. Целый ряд деятелей, ныне живущих и уже ушедших в мир иной, стремились поднять краеведение до уровня науки – точнее, раздела исторической науки. Хуже ли, лучше ли, осознанно или нет, но подавляющее большинство королёвских краеведов придерживалось этой линии. И многие внесли в это свой полезный вклад: Р.Д. Позамантир и С.Б. Мержанов с их многовекторными, многотемными исследованиями; Л.К. Бондаренко с её масштабной работой в государственных архивах; Е.Л. Чурикова, открывшая многие библиографические источники, в частности, в мемуаристике; А.С. Балакин с его работами по теме репрессий, а также совместным с Мержановым многолетним изучением Болшевского некрополя; Л.М. Горовой с его обстоятельными исследованиями биографий деятелей литературы и искусства; Г.И. Маношкина, на архивном материале досконально изучившая историю рода Перловых и начальный этап развития Подлипок с дореволюционных времён до 1920-х; историк артиллерии А.М. Бритиков и другие, кого я не назвала. Базовыми принципами краеведения, как и в любой науке, являются: поиск источников (по возможности, первоисточников), критический взгляд на информацию и её анализ. Даже документы, не говоря уже о воспоминаниях старожилов, неизбежно пропускаются через этот фильтр. Именно взгляд на краеведение как на науку и чутьё подлинного исследователя позволили Б.Я. Ежову совершить два важнейших открытия в городской археологии: определить местонахождение угро-финского селища в Максимкове и древнерусского волокового поселения в Болшеве. Это не означает, что ошибки никогда не случаются. Разумеется, они есть. Но ошибки краеведения отличаются от ошибок краеведствования так же, как ошибки учёных отличаются от ошибок шарлатанов. Ошибки краеведения – это поспешные выводы из-за недостатка фактического материала (и при дальнейшей работе они будут исправлены самими исследователями или их коллегами), чересчур смелые гипотезы и предположения, недостаточно внимательный взгляд на источник или, напротив, слишком большое доверие к источнику и так далее. Однако все эти ошибки, во-первых, не носят системного характера, и, во-вторых, они не являются следствием самоуверенного невежества и сознательного игнорирования фактов. В науке есть свод негласных этических правил. Здесь не принято выдавать чужие заслуги за свои. Поэтому вполне понятно, что действиями Глаголевой, как я вижу, более всего возмущены как раз те краеведы, которые долго и многотрудно работают на этом поприще. Они-то хорошо знают цену как своим, так и чужим трудам. 17 декабря 2015 года в «Калининградской правде» вышел старый материал Бориса Ежова и Раисы Позамантир под названием «Загадочный дом Перлова». В конце значилось: «Материал подготовлен при содействии Ольги Глаголевой». Глаголева отправила текст в газету, не уведомив Р.Д. Позамантир. И мне известно, что Раиса Дмитриевна была сильно раздосадована этим поступком и даже звонила в редакцию. Её протест был вызван тем, что опубликованный старый материал содержал ошибку, давно всеми признанную: административное здание РКК «Энергия» не только не является главным усадебным домом Перловых, но и, как доказала Маношкина, вообще не имеет какого-либо отношения к владениям фабрикантов. Ошибочное отнесение этого здания к усадьбе Перловых произошло на начальном этапе изучения вопроса, когда сведений было ещё недостаточно. Описанная ситуация высвечивает тот самый этический аспект, о котором я писала выше: некое краеведствующее лицо (в данном случае Глаголева) имеет дерзость «готовить» к публикации материал краеведа с более чем полувековым стажем (Позамантир). Я усматриваю в этом неприкрытую попытку со стороны Глаголевой присоединить свой ноль к чужой единице. Такие приёмы и методы противоположны научным принципам, которых придерживается краеведение в Королёве.Краеведствование выдаёт себя с головой ещё и тем, что берёт недопустимый высокомерный тон в общении со своими оппонентами. Цитату из статьи Глаголевой о детской железной дороге я уже привела. Но вот ещё пример из её статьи в «Королёвском краеведе» об административном здании РКК «Энергия»: «…Собственно, именно это обстоятельство и позволяет нескольким краеведам безапелляционно утверждать, что «никакой это не «Дом Перлова», а построенное в середине 20-х годов прошлого столетия здание заводоуправления» (http://skr.korolev-culture.ru/staryj-gorod/arhiv-1/zagadocnyjdomperlova-2).Здесь под «несколькими краеведами» понимается, для непосвящённых, прежде всего Маношкина. А эпитет «безапелляционно» употреблён по отношению к архивным (!) изысканиям, которыми и подкрепляется её мнение. Ни один серьёзный исследователь, даже если он не согласен с точкой зрения коллеги, не позволит себе такой невоспитанности. Как раз это-то и есть безапелляционность. Спор может вестись только на принципах взаимного уважения и никак иначе.Мне вспоминается дискуссия 1990-х годов между Б.Я. Ежовым и С.И. Мельниковым касательно древнерусского волока в Болшеве. «Калининградская правда» тогда напечатала и, таким образом, сохранила обе точки зрения на этот вопрос. Даже если бы я вовсе не имела представления о Мельникове и не знала бы лично Ежова, характер их текстов (аргументация, выбор выражений) всё сказал бы мне о том, кто из них кто. Мельников стремился уязвить оппонента, Ежов был терпелив и вежлив. За словами Мельникова просматривалось желание показать себя, за словами Ежова – стремление добраться до истины. История наградила достойного: выводы Ежова были подтверждены археологическими раскопками.Краеведение, как правило, избегает громких слов, избегает лишнего пафоса. Слова, которые так любит Ольга Вячеславовна Глаголева: «эксклюзив», «артефакты», «поистине сенсационный» и т.п., – из арсенала жёлтой прессы или сферы рекламы, но не из лексикона науки. От одних только её оборотов вроде: «Не открою Америки, если скажу…», или «эти свидетели далёкой уже эпохи...» (о фотографиях), или «Посему мне остается только терпеливо и с надеждой ждать того момента, когда мы сможем так же дружно трудиться, знакомя вас с нашими, в том числе и сенсационными, находками» – у любого человека с хорошим вкусом моментально начинается изжога. Это плетение словес в сочетании с неуместной архаикой, которое, вероятно, сама Глаголева считает показателем высокой мысли, на деле, наоборот, обесценивает речь и, главное, дешевит смысл сказанного. Иной скажет: да какое мне, в сущности, дело до того, как она изъясняется? Пусть себе пишет, как хочет! Да, верно, отвечу я. Какое нам дело, например, до того, как и что поёт человек в своей ванной? Но представим себе, что вдруг ванной стало ему мало, и он выходит на оперную сцену. Он притязает на внимание целой аудитории. И вот мы слышим то же пение, с тем же качеством, испытывая неловкость за певца. И одновременно, глядя, как ему хлопает добрая половина аудитории, думаем: «Боже! Эти люди и вправду считают, что слышат оперу!». Способствует ли самореализация такого певца развитию оперы в целом? Есть ли польза от этих «самоотверженных трудов» не только самому исполнителю, но виду искусства? Нет, только вред. У публики портится вкус, театр теряет репутацию, опера как искусство деградирует. Поэтому важно, очень важно, что и как пишет краевед, ведь его работа принадлежит не только ему, но и целому направлению городской культуры. Некритичное отношение к информации приводит к тому, что автор выставляет себя на посмешище, транслируя её. Я говорю о таких утверждениях, как: «По воспоминаниям того же С.И. Мельникова, это был уже второй бюст. Первый, бронзовый (!), во время войны закопали, да так надежно, что после победы найти так и не смогли — пришлось ставить гипсовую копию» (из статьи Глаголевой, в соавторстве, о М.И. Калинине – https://sites.google.com/a/korolev-culture.ru/skr/imena/arhiv_imena/kalinin). Впору устраивать городской квест по поиску мифического бронзового бюста Всесоюзного старосты. В результате публикации сомнительных фактов краеведение низводится до уровня собрания краеведческих анекдотов, что сразу понижает его в классе. Основной вред краеведствования именно в этом. И опять-таки чувствуется тяготение к жёлтой прессе, а не к науке. Слово «сенсация» употребляется в краеведении в очень редких случаях. К этому должен быть солидный повод. Так, 19 декабря 2014 года С.Б. Мержанов, с которым Маношкина, очевидно, поделилась своей новой находкой, написал мне: «Г.И. Маношкина произвела сенсацию. Она сообщила, что автором здания «Бекос», в соответствии с архивными данными, является крупный петербургский архитектор, академик Мариан Станиславович Лялевич». Высокая оценка открытию Маношкиной была дана коллегой и, что особенно ценно, специалистом в области архитектуры. И это тот самый редкий случай, когда слово «сенсация» использовано по своему прямому назначению, а не как приманка для читателя. Предприимчивость, в которой Глаголевой не откажешь, заметно превосходит её качества как краеведа. Едва занявшись новым делом, она выдвинула свои «труды» (или саму себя) на городскую и областную премии. Теперь есть возможность к месту и не к месту упоминать полученные награды. И расчёт, в общем, верный: в России находится немало людей, для которых премиальность и гениальность – одно и то же. Неразборчивость жюри я оставлю за скобками. Новых краеведческих сведений на сайте «Королёвский краевед» очень мало; они содержатся, в основном, в воспоминаниях старожилов, которые, конечно, ценны, но не равны собственной исследовательской работе. Источники информации постоянно редеют, потому что авторы либо прекращают все деловые контакты с Глаголевой, либо выстраивают с ней максимально возможную дистанцию. Главная претензия со стороны Королёвского краеведческого общества по отношению к Ольге Вячеславовне, насколько я знаю, состоит в следующем: сосредоточив в своих руках всё управление ресурсом, Глаголева не спешила, тем не менее, брать на себя персональную ответственность за публикации на сайте. Многократно и официально к ней обращались с требованием (коль скоро ресурс превратился в личный сайт) убрать информацию о том, что городское краеведческое общество имени Б.Я. Ежова имеет какое-либо отношение к «Королёвскому краеведу». Реакции не было вплоть до последнего времени; чудо случилось только на днях, когда указанная информация была, наконец, снята. Королёвское краеведческое общество создало другой сайт – «История Королёва» http://historykorolev.ru/, где и публикует все свои материалы.Я уделяю так много внимания Глаголевой только потому, что на её примере легче всего объяснить разницу между краеведением и краеведствованием. Мне хотелось бы сказать также о двух спорных вопросах, по которым, я знаю, нет единого мнения в краеведческом сообществе. Первый из них связан с понятием «тема». Можно ли одному краеведу заняться параллельными исследованиями по теме, если её уже ведёт коллега? Кто-то считает, что это неэтично (я слышала иногда фразы: «Это тема Позамантир» и т.п.), а кто-то считает, что, наоборот, допустимо. Размышляя об этом, я пришла для себя к выводу, что к вопросу нужно подходить дифференцированно, то есть с учётом всех обстоятельств в каждом конкретном случае. Бывают темы такие широкие, что никому в них не тесно – например, по теме Болшевской трудовой коммуны успешно работали Р.Д. Позамантир, Я.Г. Резиновский, А.С. Балакин, С.Б. Мержанов и многие другие. Тема до сих пор не исчерпана, и сейчас ею плодотворно занимается, в частности, Л.М. Горовой в аспекте биографий деятелей культуры. Обширный материал собирает С.А. Бельская. В то же время, бывают ситуации, в которых подключение кого-либо к только что открытой теме выглядит как попытка перехватить инициативу и оттеснить коллегу, выдвинув себя на первый план. Материалы не дополняют и не уточняют друг друга; происходит дублирование краеведческой информации, что не даёт теме никакого развития. И совершенно точно это не делает чести краеведу, взявшемуся за работу, которую и без него неплохо выполняют. Такая конкуренция бесплодна.Вторым спорным вопросом из области этики является приоритет в публикации открытия. Казалось бы, тут и спорить не о чем. Первым публиковать открытие должен автор этого самого открытия. Однако случается, что в силу разных причин, часто личных, автор задерживается с выпуском нового краеведческого материала. И вдруг более прыткий коллега, с которым поделились информацией, доводит до всеобщего сведения где-нибудь в соцсетях или личном блоге результат чужого труда. Находятся люди, которые оправдывают его поступок примерно такими речами: «Ну, он (она) же старается! И старается не для себя, а для других! Люди должны знать эту информацию! Это же такие важные сведения, их нельзя скрывать!» и т.д. и т.п. Позвольте: если человек старается не для себя, то почему он умалчивает об истинном авторе краеведческого открытия? И почему не поинтересуется прежде у автора, не хочет ли сам автор помощи в публикации новых сведений? С моей точки зрения, это грубейшее нарушение этики, краеведствование в отъявленном виде. Краеведы работают по-разному: кто-то быстрее и, скажем так, схематичнее, а кто-то дольше и тщательнее. В науке некоторые исследования длятся годами. Но ситуация, при которой один учёный поделился бы с другим описанием своего эксперимента и сделанными выводами, а другой опубликовал бы их от своего имени и оправдывал бы свой поступок необходимостью как можно скорее просветить общество, в науке является нонсенсом. Учёный, совершивший такой проступок, подвергается всеобщему осуждению.Краеведы, как правило, не получают материальной выгоды от публикации своих трудов. Городские газеты не платят им гонораров. Работа проводится, можно сказать, из чистой любви к искусству. Между тем, каждый труд нуждается в вознаграждении, хотя бы моральном. Зачастую единственная награда краеведов – признание читателя. Опубликовать чужое открытие – означает присвоить себе чужую награду. Никаких оправданий этому в моих глазах быть не может. Если значение открытия велико, если от скорости обнародования информации зависит, например, сохранение исторической среды города, я прошу коллег поторопиться с первой публикацией. И ещё не было случая, чтобы они отказали. Подводя итог вышесказанному, я хотела бы подчеркнуть главное отличие краеведения от краеведствования. Различные средства, которые избирает для себя первое и второе, полностью обусловлены их принципиально разными целями. Цель краеведствования – самовыражение любой ценой и любыми методами. Цель краеведения – развитие исследований. Естественно, это развитие можно осуществлять исключительно за свой счёт, то есть только самостоятельным трудом. Есть в краеведении место и для чисто просветительской работы, но и она должна проводиться максимально корректно и на основе всё тех же научных принципов. Краеведение сейчас, что называется, «в тренде», поэтому мы будем наблюдать и рост краеведствования как параллельно существующего явления. А так как простому читателю сложно ориентироваться в краеведческих материалах, любые статьи или книги «по теме» будут иметь успех, хороши они или не слишком, точны или нет, и так далее. От городского краеведческого сообщества в целом зависит только то, какое течение внутри него самого будет доминирующим – научное краеведение или же краеведствование. Второе надо всячески сдерживать, в противном случае вместо прогресса мы увидим вырождение исследований по истории города. Мария Миронова

UPD: Небольшая заметка Марии:

"Нас пятьдесят". Действительно, маразм.Когда О.В. Глаголева представляла свою кандидатуру в Общественную палату г. Королёва, она дословно сказала, что за время работы её сайта ей "удалось привлечь 50 авторов - как живых, так и ушедших в мир иной".https://sites.google.com/a/korolev-culture.ru/…/home/anons-3Привлечь к работе ушедших в мир иной - действительно редкое искусство. Нужно как минимум владеть мастерством спиритического сеанса.Не знаю, как мёртвые, но и живые не всегда в курсе, что их "привлекли" к сотрудничеству.Так, кандидат технических наук Юрий Дмитриевич Сороколетов на вопрос о том, как его статья о Подлипках оказалась на сайте "Королёвский краевед" у Глаголевой, ответил своей сестре со всей прямотой: "Как-как... Украли".(http://skr.korolev-culture.ru/staryj-go…/…/ulicamoegodetstva)В этой публикации нет ссылки на источник - книгу, в которой был опубликован очерк Юрия Дмитриевича, и простодушные читатели Глаголевой думают, что Сороколетов - автор, которого та "привлекла". Думают, что Сороколетов написал статью специально для сайта "Королёвский краевед". Тогда как "привлечённый" не знаком с Глаголевой ни очно, ни заочно. Зато много о ней наслышан. Нелестного, естественно. Не от меня, если кому интересно.Ни Позамантир Раиса Дмитриевна, ни Бондаренко Людмила Константиновна, ни Мержанов Сергей Борисович не являются "авторами" сайта Глаголевой. Их материалы (или тексты лекций) Глаголева использует без их ведома. Говорю это со всей ответственностью - как человек, который 10 лет тесно работает с Позамантир и Мержановым.Краеведствование. Наглое, беспардонное краеведствование.Мне сказали, что Глаголева прошла в Общественную палату. Я и не сомневалась. При фуфельном докторе наук - фуфельный краевед. Всё логично и гармонично, по-моему.

Мария Миронова

Всё самое свежее я теперь публикую в Группе Вконтакте. Подписывайтесь!А чтобы не пропускать посты, подписывайтесь на Дайджест новостей! Это почтовая рассылка самых интересных новостей и статей за последнее время, связанных с городом. И не забывайте про Твиттер, Фейсбук и Ютюб…… и ещё сайт о Генплане Королёва и о Правилах землепользования и застройки!