10 кадров из жизни старого профессора (+подкаст)

1.

«-На сегодня лекция окончена, жду вас на следующей неделе.»
Аудитория пришла в движение. Хор молодых голосов поставил точку в полуторачасовом соло усталого профессора. Сцена опустела. Профессор опустился на стул и несколько минут наслаждался тишиной и одиночеством. В большом зале тихо потрескивала старая мебель и кружилась золотая пыль в лучах солнца.

2.

«-Пап, Вадик идёт на повышение, его переводят в головной офис в Штатах. Ну не расстраивайся так, есть видеосвязь, будем созваниваться каждый день. Пап... Это же не другая планета, самолёты летают регулярно. Будем приезжать при первой возможности.»

Профессор видел, что дочь уже не с ним, она там, в новой жизни. Он понимал что все ритуальные обещания ничего не значат. Новый круг общения, новые места и впечатления отодвинут его на периферию дочкиной памяти. Он подумал, что шумная возня внуков больше не будет отвлекать его от работы. И от этой мысли стало как-то особенно тоскливо.

3.

«-Игорь Степанович, мы очень ценим ваши заслуги перед институтом, поверьте, но вам пора отдохнуть. Укрепить здоровье. Вы себя так до могилы доведете. В прошлом семестре две недели в больнице пролежали, нам пришлось срочно перекраивать сетку, затыкать дыры. Так нельзя. Механизм института должен работать без сбоев. В общем, извините, но при всем уважении, вам пора на пенсию. Уступить, так сказать, дорогу молодым...»

Профессор смотрел на лощеную физиономию эффективного менеджера, нового ректора института и молчал. Сердце сжалось. Со всей неотвратимостью он понял, что жизнь разделилась на до и после. Может и правда, пора отдохнуть? Слишком много лиц каждый день в нескончаемом хороводе. Слишком громкий шум. Теперь жизнь будет тихой и спокойной.

4.

«-Мы помним покойного, как замечательного... Родные и близкие... От всего коллектива... Отдал он нашему институту...»

Обрывки картонных изжеванных фраз пролетали мимо внимания профессора. Три комка земли стукнулись в крышку гроба. Похмельный гробовщик с дешёвой маской скорби на лице забрал 10 гвоздик. Васька, друг Васька, ближе друга не было. И больше не будет. Все несказанные слова, все непрощённые обиды вдруг вскипели в груди и ударили в нос. Слезы брызнули из глаз и профессор зарыдал горько и безутешно, как ребенок.

5.

Профессор мешал ложкой чай на кухне пустой квартиры. В большой комнате тихо бубнил телевизор, за окном дребезжал трамвай, за стенкой приглушённо ругались соседи. В нашей жизни много звуков. Вдруг он понял, какой звук он уже очень давно не слышал. Звук звонка телефона. Или ещё лучше, дверного звонка. Звук, говорящий о том, что ты кому-то нужен.

6.

Со временем у профессора начали дрожать руки. Сначала понемногу, потом все сильнее и сильнее. Бывало он не мог налить себе чаю, кружка плясала в руке, падала на стол, разливая кипяток, и профессор в бессильной ярости пинал ножку стола, вымещая злость на свое отказывающееся слушаться тело. Но ещё хуже было то, что его ум начал терять свою остроту. Женщины на кассах или в окошках МФЦ закатывали глаза, старательно не понимая, что от них хочет этот забавный старичок. Профессор злился от того, что не может донести до них простую мысль, и чем больше злился, тем более сумбурной становилась его речь. Злость стала его постоянной спутницей. Сначала он злился на себя, на все чаще подводивший его организм. Позже стал злиться на всех свидетелей его немощи.

Особое раздражение у профессора вызывали сердобольные помощники. Его обижало, когда ему уступали место в транспорте или предлагали поднести сумку. Ему казалось, что люди тычут ему в лицо его неполноценностью. Обида вырывалась наружу, рождая встречную обиду и недоумение у предложившего помощь. Позже ему становилось стыдно.

7.

Бездна времени, освободившаяся от дорогих ему людей и любимой работы, стала вакуумом. Профессор вспомнил, что когда то хотел написать книгу. Даже если ее никто не прочитает, сам процесс даст ему возможность бороться с надвигающимся маразмом. Теперь он битый час сидел над чистым листом бумаги, к компьютеру он так и не привык, и пытался выдавить из себя хоть строчку. Он сидел, вскакивал, ходил, пинал мебель. То что удалось выдавить из себя при повторном прочтении вызывало жгучий стыд. Ещё один скомканный лист бумаги летел в ведро.

8.

Последние дни профессор не выходил из дома. У него пропал аппетит и сон. Большую часть времени он лежал на кушетке носом к стене, вдыхая запах лака и обойного клея. Изредка на ослабевших ногах он брел к туалету или на кухню, заварить чай. Вдруг он понял что ему необходимо увидеть лица живых людей. Эта мысль бодрила. Он ощутил волнение, как перед полной аудиторией студентов, не ушедшее даже за десятки лет преподавания. Профессор достал из шкафа свой лучший костюм, который не надевал много лет, впервые за последние депрессивные дни принял душ, расчесал волосы и бороду.

9.

На бульваре жизнь кипела. Потоки солнечного света, детский смех, гомон множества голосов, звонки велосипедов и самокатов, шум проезжающих автомобилей ошеломили отвыкшего от города профессора. Его запущенная квартира, час назад казавшаяся затхлой вонючей норой вдруг показалась ему единственным островком безопасности. Он загнал страх поглубже и натянув на лицо улыбку пошел вперёд.

Заставьте себя улыбнуться через силу и через минуту начнёте улыбаться непроизвольно. Профессор шел через полосы тени и света и настоящая улыбка уже не сходила с его лица. Ему нестерпимо захотелось с кем-то поговорить. Он не разговаривал с живым человеком уже очень давно. Как заговорить с незнакомым человеком? Вся его натура протестовала против этого.

10.

По пути он встретился глазами с молодой девушкой, сидевшей на скамейке с подругой. Собрав волю в кулак он развернулся и подошёл к ним.

«-А вы знаете, почему этот бульвар Страстной?» — спросил он враз осипшим голосом.

Девушки недоуменно на него посмотрели. У них не было ни малейшего желания слушать разглагольствования полусумасшедшего старика, но хорошее воспитание заставило натянуть на лицо маску вежливого внимания. А профессор, пробив тонкий лёд начального стеснения, уже не мог остановиться. Ему казалось, что он вновь выступает перед огромной аудиторией, и добрая сотня глаз смотрит на него. Он подбирал метафоры, сыпал историческими фактами, жестикулировал. Ему казалось, что он увлек своим рассказом слушателей... Показалось.

Вдруг профессор заметил в глазах девушек усталое раздражение и ощутил жгучий стыд. Он сбился, скомканно попрощался и побрел домой. Девушки с жалостью смотрели ему вслед.

Жалость это последнее, что было нужно старому профессору.

Все новые публикации на телеграм-канале "Мельник"