Tales from the Pizzaplex. Alone Together (Истории из пицца-плекса — Вместе одиноки. Полный перевод рассказа)
Трэвис Хатчинс положил учебник по математике в школьный шкафчик. Была перемена между третьим и четвертым уроком в Брайтонской средней школе. Дети болтали со своими друзьями, проходя мимо него, в то время как он, как обычно, стоял один в главном коридоре.
— Пойдемте на волейбольный матч в пятницу!
Трэвис повернул голову в сторону парня по имени Педро, который был через два шкафчика и разговаривал со своими двумя друзьями.
— Будет круто пойти все вместе. Давайте еще Донну и ее друзей позовем.
У Трэвиса мелькнула мимолетная мысль, что он мог бы что-нибудь сказать и попытаться получить приглашение. Однако его челюсть оставалась плотно закрытой. Он всегда был застенчивым ребенком, любил работать руками, с проблемами получения новых друзей. Особенно в средней школе.
Парень был обычным семиклассником со светлыми волосами медового цвета, любившем носить выцветшие футболки и джинсы и еще не успел резко вырасти, в результате чего стал самым низким ребенком на пару сантиметров или больше. Он всегда носил свою любимую кепку Малой бейсбольной лиги, выцветшую и потертую, с маленькой дырочкой на козырьке для удобства.
— Да, будет весело, — сказал парень по имени Бретт. — После этого можно в пицца-плекс сходить. Так что? Кто Донну позовет?
Трэвис, конечно, видел пицца-плекс. Огромный. Но он никогда не был внутри. Мега-пицца-плекс — это не то место, куда бы пошел его папа, и Трэвис надеялся пойти туда с друзьями. Если бы он мог их завести.
— Педро, его же идея, — предложил Маркус с широкой улыбкой.
— Ладно, ладно, я позову. Неважно же кто зовет, — неловко пожал плечами Педро, пока его друзья смеялись.
Трэвис мог бы позвать Донну. Она училась в его пятом уроке естественных наук. Но он не мог заставить себя заговорить. Его плечи поникли, когда он захлопнул шкафчик — слишком сильно. Ой.
Мальчики повернулись и посмотрели на него. Трэвис сглотнул внезапную стеснение в горле и пожал плечами. Он почувствовал, как его щеки покраснели, и попытался извиниться, но его губы не шевелились. Мальчики хмуро нахмурились, и Трэвис наклонил голову, когда они повернулись и пошли прочь.
«Так странно», — услышал он их шепот, исчезающий в коридоре.
Трэвис почувствовал странное давление в груди, когда поправил бейсболку, закинул рюкзак на одно плечо и пошел по коридору в сторону кабинета мастерской, опустив голову. Серо-белая пестрая плитка на полу представляла собой успокаивающий вид. «Это лучше, чем глядеть на тех, кто его игнорировал», — предположил он. Когда Трэвис видел пару ног, появившихся в его поле зрения, он просто перемещался и ходил вокруг них. Чем меньше неловких взаимодействий, тем лучше.
Ему нравилось представлять вокруг себя прозрачный пузырь, пока он шел, как будто никто не мог преодолеть барьер, и он был защищен от оскорблений и статической энергии со стороны других детей, с которыми ему иногда было слишком тяжело находиться рядом.
Он игнорировал шепот, смех, громкие голоса и яркие плакаты на стенах школьных мероприятий и клубных собраний. Толпы общительных ребят заставляли его чувствовать себя некомфортно и не на своем месте. Он никогда не умел вступать в разговор, и его неуклюжее молчание всегда вызывало у него пот.
Трэвис всегда был застенчивым, но у него была пара друзей в начальной школе. Но все кардинально изменилось, когда мама ушла.
Папа отстранился и почти не разговаривал с ним, а Трэвис стал еще тише. Папа рано ушел в свою механическую мастерскую, и, когда он вернулся домой, они ужинали в молчании. И без родителя, который мог бы убедить его записаться в группу или мальчиков-скаутов, Трэвис постепенно отказался от школьных занятий и отдалился от своих старых друзей. Ему было так грустно, и он не знал, как притвориться, что все в порядке, хотя на самом деле все было не так. Итак, сейчас, несколько лет спустя, он все еще был один.
Были времена, когда Трэвис винил себя.
Он сморгнул болезненные мысли и вошел в большую столярную мастерскую. Потолок был высоким, а окна большими, что позволяло солнечному свету проникать в обширное пространство. В центре комнаты стояли рабочие столы, а сбоку стояли большие приборы: строгальные станки и настольная пила. Комната была окружена шкафами и полками, заставленными древесиной, небольшими ручными инструментами, гвоздями, шурупами, клеем, тряпками, наждачной бумагой и морилкой. Настроение Трэвиса изменилось, когда он вдохнул землистый и индустриальный запах мастерской. Запах всегда заставлял его чувствовать себя непринужденно и в полной безопасности.
В столярной мастерской не о чем было волноваться. Она была его местом для творчества.
Когда Трэвис творил, все в его жизни, даже его чувства, утихало. Ему нравилось погружаться в конструирование вещей из деревянных отходов. Он забывал, что мамы больше нет, и что его жизнь одинока. Он знал, что ему не место в школе, но, войдя в столярную мастерскую, все остальное исчезло. Трэвис догадывался, что любовь к работе руками у него от папы. Папа работал с машинами, а Трэвис любил работать с деревом.
Папа работал с ним над школьными проектами.
Конечно, это было до того, как мама ушла.
Мистер Миддлфилд был во главе класса, убирал со своего рабочего стола и разбрасывал по столешнице маленькие картинки. Прозвенел звонок, и он посмотрел на Трэвиса.
— Устав ты знаешь. Головный убор в помещении, пожалуйста, сними.
Трэвис кивнул и добавил свою кепку к тем, что уже висели на крючках у двери.
Трэвис провел рукой по своим плоским волосам и направился обратно к своему столику в задней части.
Миддлфилд был его любимым учителем. Толстый пожилой мужчина с редеющими седыми волосами и пышной бородой. На нем был выцветший комбинезон и пояс для инструментов, на котором лежало несколько инструментов и сломанные карандаши. Каждый раз, когда ему требовался карандаш, учитель лез в пояс с инструментами и обнаруживал, что кончик сломан или карандаш треснул пополам. Он говорил себе под нос: «Пропади ты пропадом», отчего класс улыбался. Но самое главное, мистер Миддлфилд относился ко всем одинаково. У него не было любимчиков, и он никогда не делал ехидных замечаний детям. Он был обычным мужиком, которому, казалось, нравилось преподавать и работать с деревом.
Миддлфилд посмотрел отсутствующих, а затем ввел в свой компьютер их список. Мгновение спустя он откашлялся и поправил на коротком носу тонкие круглые очки.
— Новый семестровый проект, и он довольно большой, ребята. Дается шесть недель на планирование и реализацию проекта. Семь, если шести не хватит. — Его толстые пальцы вытянулись, а маленький рот, почти скрытый бородой, искривился в улыбке. — Хочу, чтобы каждый из вас сделал что-то особенное, и чем сложнее, тем выше оценка. Нечто такое эдакое. Используйте проект, чтобы выйти из зоны комфорта и расширить свои творческие способности. Но не волнуйтесь, у меня есть куча идей, которые могут вас вдохновить, и они лежат на моем рабочем столе. Я буду вас звать по очереди, и вы сможете прийти и выбрать проект.
«Звучит весело», — подумал Трэвис.
Когда наконец позвали Трэвиса, он встал позади других детей. Даже стоя на цыпочках, он был слишком мал, чтобы видеть других, уже столпившихся вокруг стола; его скачок роста еще не начался. Когда он, наконец, протиснулся вперед, мысли Трэвиса устремились к идеям проекта. Там стояла деревянная тележка. Возможно, он мог бы попросить папу помочь ему с проводкой, поскольку у него были колеса. Он также заметил мини-киоск с лимонадом и деревянную лошадь, крутящую педали.
Но затем он увидел нечто иное. Похоже, это был большой шкаф, к которому был прикреплен автомат — механическое устройство в форме человеческой фигуры, — которое могло играть в шахматы с противником. Шахматная доска располагалась наверху шкафа, а противник мог сидеть с другой стороны и играть. Под картинкой черным маркером было написано: «Шахматный автомат».
Ух ты. Трэвис заинтересованно наклонил голову. Теперь эта идея выглядела сложной. Он мог бы надолго потеряться в этом проекте. Но не будет ли это слишком сложно? Ему все равно хотелось бы получить хорошую оценку за проект. Трэвис огляделся вокруг, чтобы посмотреть, не интересует ли его что-нибудь еще, но его взгляд продолжал возвращаться к изображению шахматного автомата, как будто он был привлечен к нему.
Мальчик по имени Пэт что-то шепнул кому-то рядом с ним.
— Этот шахматный автомат выглядит сложно, — шепнул мальчик по имени Пэт кому-то рядом с ним. — В жизни его не выберу.
— Да вообще, — прошептал мальчик в ответ. — Мне кажется, что делать его дольше шести недель.
Трэвис поправил волосы, изучая изображение уникального устройства. Он мог заменить исторический автомат, сидевший за столом, на что-то другое. Нечто более современное.
Например, как насчет солнца из Мега-пицца-плекса Фредди Фазбера?
Технически он думал о Солнце, аниматронике, которого он видел в рекламе и на плакате возле здания пицца-плекса. Его заинтриговали его яркие желтые и красные цвета, а также те смелые солнечные лучи, которые окружали его голову. Трэвису никогда не нравилось имя Солнце, и он мысленно называл его Солнцчелом. Не то чтобы у него были друзья, которые бы его поправили. Добавление Солнцчела действительно привлекло бы внимание мистера Миддлфилда и всего класса. Возможно, он мог бы даже снова начать заводить дружеские отношения. «Но ничего страшного, если у него не будет новых друзей», — быстро рассудил он.
Трэвис представил себе этот проект, возвращаясь к своему рабочему столу. Он видел проект в своем воображении и представлял его части и структуру, чтобы собрать все воедино. Он полагал, что именно это сделало его довольно хорошим учеником на уроках столярного дела. Он вытащил из рюкзака блокнот и начал зарисовывать идеи, которые увидел на картинке. Парень постучал карандашом по подбородку. Ему придется провести некоторое исследование внутренней работы устройства.
Трэвис улыбнулся. Это должно быть суперкруто.
Папа Трэвиса снова забыл заплатить за обед в школе, хотя тот и напоминал ему. Не говоря уже о том, что его папе, будучи отцом-одиночкой, было трудно совмещать вещи. Большую часть времени он забывал постирать или даже сбегать в продуктовый магазин.
Трэвис заметил на столе пару молочных напитков и шоколадный пудинг и схватил пудинг. Некоторые дети оставляли еду, когда им что-то не хотелось. Но кто не хотел шоколадного пудинга? Трэвис сунул его в рюкзак, пошел к входу в школу и сел под своим любимым деревом. Он посмотрел на длинные корявые ветви, усеянные желтыми и оранжевыми листьями. Они шуршали под легким прохладным ветерком, но падать им было еще слишком рано.
Он достал блокнот и открыл страницу, где начал рисовать Солнцчела. Поскольку Солнцчел сидел за коробчатым шкафом, Трэвису не пришлось строить все тело, и поэтому он сосредоточился на создании подробных эскизов рук и головы автомата.
Пока Трэвис рисовал, он почувствовал легкое покалывание на кончике носа. Он нахмурился. Когда покалывание началось снова, он поднял глаза. Напротив него, под другим деревом, сидела девушка, которую он раньше не замечал. Она быстро посмотрела на свой альбом для рисования, как будто ее не только что застали за взглядом на него. Она была одета во все черное и у нее были каштановые волосы до плеч с фиолетовыми прядями.
Трэвис не знал ее имени и подумал, что она, возможно, новенькая в Брайтонской средней школе. Тем более, что за обедом она сидела одна. Он подумал, что мог бы пойти и поговорить с ней. Представиться и завести нового друга.
Но при этой мысли в центре его груди возникло странное давление, поэтому он ничего не делал; вместо этого Трэвис продолжил прорабатывать детали своего проекта, выкинув все остальное из головы.
После школы Трэвис отправился в пришкольную библиотеку. Тишина огромной комнаты сразу же охватила его. Ученики перешептывались. Он слышал, как переворачиваются страницы и книги скользят по полкам, и чувствовался затхлый запах, сопровождавший старые книги, с которыми долго держались в руках. Он воспользовался библиотечным компьютером, отведенным для каталога, и с разочарованием обнаружил, что во всей библиотеке была только одна книга о шахматном автомате.
Трэвис записал ее местоположение и просмотрел ряды полок, затем бродил по полкам, и остановился, когда книги там не оказалось. Он нахмурился и посмотрел на свою карточку, затем снова посмотрел на полку. Парень определенно был в нужном месте, но книга, очевидно, отсутствовала. Он вздохнул. Наверное, кто-то ее уже взял. Значит, что кто-то другой тоже мог строить тот же проект для урока столярной мастерской или делать какой-то школьный отчет.
Трэвис пожал плечами. «Все в порядке», — сказал он себе. Если это к уроку столярной мастерской, какова вероятность того, что тот также построит Солнцчела? Проект Трэвиса по-прежнему будет выделяться. Вероятно.
Он посмотрел на библиотекаря за стойкой регистрации. У нее была очередь детей, которым она уже должна была помочь, поэтому он не стал ждать в очереди, чтобы попросить ее о помощи. Было лучше, когда ему вообще не приходилось разговаривать с другими. Ему просто нужно будет самостоятельно посмотреть, что он сможет найти на компьютере. Он подошел к трем компьютерам в библиотеке, и они уже были заняты учениками.
Может быть, он мог бы спросить папу, слышал ли он когда-нибудь раньше о шахматном автомате.
Возможно, на этот раз папа сможет найти время, чтобы помочь Трэвису с проектом.
Трэвис пытался навестить бабушку до того, как вернулся домой. Она жила в нескольких кварталах отсюда, в небольшом жилом комплексе для пожилых людей. Сколько Трэвис помнил, бабушка называла его своим домом. Он прошел через ряд дверных проемов, пока не добрался до ее квартиры и постучал в выцветшую синюю дверь.
Трэвис передвинулся на ногах и постучал еще раз. В последнее время она редко бывала дома, и парень надеялся, что с ней все в порядке. Возможно, она была на приеме у врача или в гостях у подруги.
Он был обеспокоен, но больше всего разочарован. Трэвису нравилось с ней разговаривать. Бабушка всегда рассказывала ему истории о том, как она росла на ферме своего дедушки, например, как ее сбили с лошади или как она гонялась за козами и курами по их двору. Она даже рассказывала ему старые истории о привидениях и мифы. Трэвис не мог насытиться ими.
Парень полез в свой рюкзак и поставил чашку с шоколадным пудингом на небольшой коврик возле ее двери, надеясь, что она наткнется на него до того, как его схватит бездомная кошка или собака. Шоколадный пудинг был любимым блюдом бабушки; он всегда приносил ей чашки для пудинга, когда мог. Затем он отправился домой.
Трэвис прожил в одном районе всю свою жизнь. Это была тихая улица с большими деревьями, которые теперь сбрасывали осенние листья на дороги и водостоки. На некоторых тротуарах были трещины от корней стволов. Семьи следили за своими дворами, и время от времени проводились строительные работы, когда кто-то менял крышу или обновлял дом новой краской. Папа уже давно ничего не делал в их доме. Кусты выглядели заросшими, а на высокой траве всегда были опавшие листья. Иногда по выходным он работал во дворе, и Трэвис ему помогал. Закончив, они просидели перед телевизором остаток тихого дня, а Трэвис ушёл в свою комнату, чтобы набросать новые проекты в блокнот.
Трэвис вошел в дом и поставил рюкзак на пол. Но потом он вспомнил, что маме это не нравилось, поэтому взял его снова. В их доме были темные деревянные полы (он думал, что пятно называлось «Кэррингтон») и соответствующие плинтусы. Стены были выкрашены в бледно-голубой цвет и украшены несколькими семейными фотографиями и яркими произведениями искусства. Мама и папа любили антиквариат и годами обставляли дом подержанной мебелью, купленной на распродажах и в антикварных магазинах. Это было их делом вместе. Раньше.
Знакомое одеяло печали накрыло Трэвиса, когда он шел в свою комнату.
На его стенах висело несколько плакатов. На одном был изображен Фредди Фазбер, а на некоторых были старые машины, которые всегда нравились папе. Когда Трэвис был маленьким, он слушал рассказы папы о старинных автомобилях, и папа ради развлечения расспрашивал его о моделях разных лет и машинах, которые замечали на дороге. Трэвис улыбнулся, когда к нему пришло озарение, когда он катался с папой на его винтажной «Нове» 1969 года выпуска. Машине требовалась новая покраска, у нее были заклеены черные сиденья, не было салона на крыше и ковра на полу, но папа восстановил двигатель, вырезал ржавые детали на кузове и восстановил все сам. В этом смысле папа был очень талантлив.
Однако те времена прошли. В «Нове» уже давно не было поездок. Трэвис понял, что ему и папе трудно преодолеть печаль. Ему хотелось, чтобы был какой-то переключатель, который он мог бы переключить с меланхолии на радость, но он был достаточно взрослым, чтобы знать, что жизнь устроена не так. Или так говорила ему бабушка, когда он пытался сдержать слезы, если его чувства задеты детьми, которые дразнили его из-за того, что он был таким застенчивым.
Ты должен чувствовать свои чувства, Трэв. Это единственный способ избавиться от них, но это требует времени. С этим некуда торопиться.
Трэвис не был уверен почему, но, глядя на свою комнату, он внезапно заметил, что она нуждается в хорошей уборке. На его комоде и приставном столике был слой пыли. Его пол тоже не помешало бы пропылесосить. Папа особо не занимался работой по дому, так как проводил в магазине подолгу. Трэвису придется убираться, когда у него будет такая возможность. Он посмотрел на свой полный рюкзак. Но теперь ему нужно было сделать кучу домашней работы.
Мама шутила, что добиться от папы разговора — все равно, что вырвать зубы. Мама, конечно, была болтливой. Она наполняла их дом разговорами, музыкой, пением, шутками и улыбками. А теперь, когда она ушла и все ее звуки исчезли, воцарилась такая тишина. Трэвис часто думал о своем доме как о картине. Когда мама была дома, их жизнь напоминала красочную картину, которую она выбрала для стен, полную яркости и веселья. Теперь их дом напоминал очерченный холст, окрашенный только в серый и черный цвета.
Той ночью, когда папа пришел домой, Трэвис услышал, как открылась и закрылась входная дверь. Он вышел из спальни и наблюдал, как папа роется в почте. Тот бросил ключи на маленький столик у входа вместе с несколькими конвертами. Он снял грязный комбинезон и оставил его на работе, но его мятая футболка все еще была перепачкана темным жиром и пылью. Руки у него были толстые и сильные, а жир, который никогда не мог полностью очистить, скапливался под ногтями. Его медово-светлые волосы торчали в забавных направлениях, потому что у него была привычка проводить по ним руками, когда решал проблему с машиной. Его грязные ботинки уже были сняты и оставлены у двери.
— Привет, пап, — позвал его Трэвис.
Папа вздохнул, провел рукой по загривку на твердой челюсти. На мгновение Трэвис подумал, что тот не ответит, но потом наконец сказал, устало вздохнув: «Привет, Трэв».
Они оба постояли мгновение в молчании в обществе друг друга.
Папа несколько раз моргнул, а затем пошел принять душ. Трэвис вернулся к своей домашней работе.
Трэвис растянулся на своей двуспальной кровати и читал назначенное ему чтение. Некоторые из его школьных тетрадей лежали на прикроватном столике, а несколько книг — на кровати. Одна вещь, которую он узнал о средней школе, заключалась в том, что школьных занятий было намного больше. Впрочем, он не возражал, поскольку это занимало его довольно сильно.
В дверь постучали, и папа вошел в его комнату. Трэвис удивленно сел на кровати. Папа обычно встречался с ним на кухне за ужином.
Папа был свежевыстиран. Трэвис почувствовал запах цветочного шампуня. Папа никогда не менял шампунь, который всегда покупала его мама, даже после того, как она ушла. Папа не любил перемен.
— Привет, пап, — сказал Трэвис.
Папа поздоровался своим обычным многозначительным взглядом, подошел прямо к столику Трэвиса, взял его блокнот для столярной мастерской и начал листать страницы.
— Эм, — начал Трэвис. — У меня новое задание в столярной мастерской. Это мои заметки об устройстве под названием «Шахматный автомат». Я не знаю, слышал ли ты когда-нибудь о нём. Это что-то из истории. — Трэвис поднял кепку и почесал голову, пока папа перелистывал страницы.
Папа кивнул, затем улыбнулся, когда, должно быть, увидел эскиз Солнцчела.
Губы Трэвиса изогнулись, когда он снова надел кепку.
— Я знаю, что никогда не был в новом Мега-пицца-плексе, но иногда, проходя мимо него, я вижу Солнцчела с широкой улыбкой на плакате или когда мы смотрим новую рекламу по телевизору. Он очень круто выглядит с солнечными лучами вокруг головы. В любом случае, я знаю, что это глупо. Хм, я подумал, можешь мне помочь?
— Это выполнимо, — пробормотал он. — Ты всегда был изобретательным, Трэв.
Глаза Трэвиса расширились, а грудь раздулась от гордости.
— Да? Спасибо, папа. Так ты мне поможешь? Мне бы очень пригодилась помощь. Я не знаю, смогу ли я закончить сам за шесть недель.
— Да, это выполнимо, — сказал он, выходя из комнаты с блокнотом в руке.
Трэвис последовал за ним, взволнованный и облегченно вздохнув.
— Может быть, мы могли бы спасти немного древесины с твоего рабочего двора, и нам не придется вкладывать слишком много денег.
Трэвис знал, что в небольшом семейном бизнесе иногда бывает туго с деньгами.
Папа положил блокнот Трэвиса на стол, начал открывать две банки с перцем чили и швырнул фасоль в кастрюлю на плиту. Кухня была хорошего размера, и в ней все еще сохранились элементы мамы. На кухне были глубокие белые столешницы, и мама оставляла свои любимые кухонные принадлежности, такие как миксер и кофемашину, которая готовила молоко на пару. Сейчас их уже не было, но она оставила одну из своих любимых кулинарных книг и пару старинных безделушек. Трэвис задавался вопросом, вспомнит ли она, вернется ли и заберет их. Ему бы очень хотелось ее увидеть. Прошло много времени.
Трэвис сидел за кухонным столом и рассказывал папе о своем дне. Он не упомянул, что с ним никто не разговаривал. Ему было бы неловко, узная папа, что у него нет друзей.
— Я снова зашел к бабушке, но ее не было дома. Наверное, она могла пойти на прием врача или еще куда-то. И в школе появилась новенькая. Она просто смотрела на меня, и отвела взгляд, когда я ее заметил. Я думаю, у нее, возможно, еще нет друзей.
Папа хмыкнул, ставя на стол две миски консервированного перца чили и ломтики поджаренного хлеба. Это было одно из их постоянных блюд на ужин. Трэвис не возражал. Ему нравился перец чили.
Они ели молча, пока Трэвис смотрел, как папа переворачивает страницы блокнота. Трэвису больше нечего было сказать о школе, поэтому он просто наблюдал за выражением папиного лица. Он был так рад, что тот снова был готов помочь со школьным проектом. Он не хотел говорить ничего, что могло бы изменить его мнение.
Когда ужин был закончен, Трэвис встал со стула.
— Что ж, мне лучше пойти делать д/з. Еще раз спасибо, что помог мне с шахматным Солнчелом, пап. Будет классно, да?
Папа откинулся на спинку стула, посмотрел на Трэвиса и похлопал себя по полному животу. Его рот изогнулся, и он слегка кивнул.
Трэвис улыбнулся в ответ, затем побежал в свою комнату и сел на кровать. Он взглянул на фотографию на столике. Это была фотография времен, когда Трэвис был маленьким. Возможно, второклассником. Мама и папа сидели с ним на школьном пикнике. Каждый улыбался. Трэвис вспомнил, что это был такой веселый день. Они играли в игры, ели хот-доги, и самое приятное то, что они были счастливы вместе.
Трэвис почувствовал знакомое ощущение тяжести, и его глаза начали гореть. Он сморгнул их и вернулся к школьному чтению. Больше не о чем было плакать — дела пошли на поправку, потому что папа был готов снова помочь ему с проектом столярной мастерской.
Трэвис просмотрел компьютерный поиск, который набрал в школьной библиотеке. Ему пришлось прийти пораньше, чтобы успеть сесть за ПК. Когда утром его папа ушел на работу, Трэвис проснулся от звука закрывающейся входной двери. Он потер усталое лицо. Ему снилась постройка шахматного Солнцчела, но образы исчезли, как только он проснулся.
В поисковике компьютера он в конце концов нашел исторический веб-сайт, посвященный обмену информацией о выбранном им проекте столярной мастерской. Устройство считалось чудом. В восемнадцатом веке никто никогда раньше не играл в шахматы против автомата — это было задолго до того, как ИИ и компьютерное программирование стали обычным явлением. Но все это было иллюзией.
Трэвис постучал карандашом по подбородку. Почему он чувствовал, что уже знал это? Он предположил, что мистер Миддлфилд, вероятно, что-то упомянул в классе. Внутри шкафа были построены потайные отсеки, где человек мог прятаться и управлять автоматом, чтобы играть против ничего не подозревающих противников.
Трэвис нахмурился. Прозвучало глупо, но правду узнали лишь много лет спустя. В голове Трэвиса мелькнул образ внутренних отделений шкафа, разделенных на два скрытых отсека, прикрытых искусственной стеной, и он потер глаза. Он плохо спал прошлой ночью, но был очень рад, что папа присоединился к проекту.
Трэвис зарисовал в своем блокноте как можно больше скрытой внутренней структуры устройства, сделав несколько пометок о размерах, в которые он мог бы вместить все свое тело, если бы согнул ноги. По какой-то причине у него возникла вспышка дежавю, как будто он делал это раньше. Поиск. Наброски. Он покачал головой. Нет, он знал, что ничего этого раньше не делал…
Прозвенел утренний звонок. Трэвис схватил свой блокнот и рюкзак. Ему нужно было зайти к своему шкафчику за учебником по истории. Он вышел из библиотеки, и кто-то встал перед ним и серьезно остановился.
Рядом с его теннисными туфлями стояли два черных ботинка.
Трэвис был так удивлен, что поднял широко раскрытые глаза.
Новенькая девушка стояла перед ним, и на мгновение их взгляды встретились.
«Она пахнет тостами с корицей», — была его первая мысль.
Затем, изучая ее лицо, он понял, что у нее большие темно-карие глаза с длинными ресницами. Нос у нее был маленький, а губы полные.
Трэвис был застигнут врасплох настолько, что его рот открылся, чтобы что-то сказать. Что-либо. Но все, что вышло, было: «Э-э-э-э…» Девушка резко опустила голову и обошла его. Трэвис тяжело сглотнул и смотрел, как она быстро уходит, не встречаясь ни с кем взглядом.
На ней была черная толстовка большого размера и черные джинсы. Ее школьная сумка, висящая на плече, была смешанного фиолетового и синего цветов.
— Э-э-э-э? — повторил Трэвис. Он покачал головой в ответ на выбор словарного запаса и поспешил к своему шкафчику до того, как прозвенел последний звонок. В следующий раз ему придется представиться и спросить ее имя.
Мысли Трэвиса блуждали по классу. Он вернулся в столярную мастерскую и раскладывал инструменты на рабочем столе. Парень подумал, что это он, потому что все, что он мог видеть, это руки, строящие конструкцию. Он измерял размеры, вырезал деревянные рейки, а затем сколачивал основание шкафа. Конечно, Трэвис мог представить, как создавать проекты, но он никогда раньше не видел, как его собственные руки строят что-то, как если бы он смотрел на это издалека – как если бы это было частью фильма. Странно.
Прозвенел звонок, и Трэвис вернулся в настоящее.
— Задание на сегодняшнее чтение на доске! — позвала миссис Салливан.
Трэвис взглянул на свой блокнот и обнаружил, что не делал никаких записей.
О, нет. Он огляделся и увидел, как все собирают вещи на следующий урок. Он надеялся, что завтра во время лекции у миссис Салливан не будет викторины. Что с ним происходило?
Покачав головой, он сунул блокнот и книгу в рюкзак и направился к двери на второй урок.
Когда Трэвис подошел к своему дому после школы, папин пикап уже стоял на подъездной дорожке. Обычно его не было дома еще несколько часов.
Глаза Трэвиса расширились, когда он бросился через лужайку к входной двери.
Внутри он бросил рюкзак и крикнул
Трэвис бросился на кухню, чтобы найти его, затем в гостиную. Даже в папину спальню, но его нигде не было.
Потом он подумал и выбежал на задний двор.
Там был папа, складывавший обломки дерева рядом с рабочим сараем, где он хранил все свои инструменты. Задний двор представлял собой небольшую квадратную площадку, окруженную забором, увитым заросшим плющом. Трава обычно была сухой и имела пятна грязи, потому что двор стал площадкой для проекта, где Трэвис с папой любили что-то строить.
— Папа, у тебя есть дрова! Замечательно! Мы можем начать прямо сейчас!
Трэвис был вне себя от восторга. Волнение охватило его, когда он побежал обратно в дом и достал блокнот из рюкзака, а затем бросился обратно к папе, рассказывая ему все измерения, которые он собрал в библиотеке, когда они приступили к работе.
Трэвис стучал по куску дерева так сильно, что пот выступил у него на лбу. Он отступил назад и посмотрел на конструкцию коробчатого шкафа, который собрал для шахматного Солнцчела. Он провел рукой по верхушке дерева и отшатнулся. Ай. Трэвис взглянул на свою руку и увидел небольшую каплю крови на внутренней стороне указательного пальца. Он посмотрел на конструкцию и заметил острый осколок дерева, торчащий из поверхности.
Внезапно перед ним предстал полностью собранный шкаф… но автомата не было.
Трэвис от удивления отступил назад.
— Ого… — Трэвис обернулся и заметил кое-что еще. Казалось, его окружала полная темнота.
— Что происходит? — спросил он в недоумении. Его голос эхом разнесся вокруг него.
Его не было на занятиях по столярному мастерству. Его не было дома. Его словно поглотила черная бездна. Он посмотрел вниз и увидел, что земли нет. Просто тьма. Он посмотрел налево, направо и вверх.
Холодок беспокойства пробежал по его спине.
— Алло?! — позвал он, — Где я? Где все? — его голос снова разнесся эхом по просторам. Он начал идти сквозь мрачное небытие. — Папа? Мама?
Казалось, он шел очень долго, когда наконец услышал шаги и заметил впереди вспышку света. Трэвис ускорил шаг, чтобы добраться до света. Он наблюдал за двумя фигурами, движущимися вдалеке. Или они танцевали?
Подойдя ближе, Трэвис узнал Солнцчела, танцующего в кругу. Он был одет в ярко-желтое с красными вставками. Нос у него был острый, а улыбка широкая. Его руки двигались, и Трэвис прекрасно чувствовал его длинные тонкие пальцы. Он носил дутые полосатые штаны и остроконечные туфли. Когда он двигался, на его туфлях и запястьях позвякивали колокольчики. Он был с другим персонажем… бурым медведем в черном галстуке-бабочке и крошечном цилиндре, сидящем у него на голове. На его груди была нарисована синяя молния.
Трэвис был почти уверен, что медведем был Глэм-Фредди из Мега-пицца-плекса. Медведь сел за другой шкафчик с шахматной доской наверху. Игровые фигуры были красными и желтыми. Солнечный человек танцевал вокруг медведя, решая свой ход на шахматной доске.
Фредди сделал ход красной пешкой. Тогда аниматроник встал из-за стола и походил, покачиваясь под музыку, но когда поднялся, медведь опрокинул пару досок. Солнцчел бросился снова расставлять упавшие фигуры на доске, затем сел по другую сторону стола и уставился на доску, двигая головой в такт музыке.
Трэвис не знал, что делать. Он был ими загипнотизирован. Ему казалось, что он попал в другой мир, как будто его затащили в фильм или видеоигру.
Стоит ли ему попытаться поговорить с ними?
Солнцчел сделал ход желтой пешкой, а затем встал и начал танцевать вокруг Трэвиса, окружая его и размахивая руками в такт музыке, которая, казалось, ускорялась. Поскольку ритмы музыки играли быстрее, Солнцчел танцевал более хаотично.
— Эм, привет. — Трэвис повернулся вместе с ним, пытаясь последовать за ним, но у него начала кружиться голова. — Постой, — сказал ему Трэвис, поднимая руки. — Пожалуйста. Я не понимаю, что происходит. Пожалуйста, помедленнее. Где я? Почему я здесь?
Внезапно музыка прекратилась, как и Солнцчел — прямо перед Трэвисом, наклонившись к его лицу. Слишком близко. Трэвис глубоко вздохнул, когда круглые бледно-белые глаза Солнцчела внимательно посмотрели на него. Трэвис дрожал от своей странной напряженности.
— Почему все это кажется таким знакомым? — радостно прошептал Солнцчел.
Трэвис проснулся в своей постели, тяжело дыша. Его рука дрожала, когда он провел ею по лицу.
Он облизнул пересохшие губы и пробормотал:
— Почему все это кажется таким знакомым?
Весь день в школе Трэвиса мучило это странное, ноющее чувство. Было такое ощущение, будто он забыл дома важное задание, которое нужно было сдать. Трэвис проверил свой рюкзак и был уверен, что у него есть все задания, и ему больше нечего делать, кроме как идти в школу. Как будто что-то было не так, но он просто не мог понять, что именно. Он почти не обращал внимания на занятия, а вместо этого смотрел на конспекты своего проекта в столярной мастерской. Он изучал рисунок Солнцчела и продолжал прокручивать в уме странный сон.
Стоит ли ему поговорить с папой об этом странном, знакомом чувстве, которое у него возникло? Или это просто отвлечет его папу от помощи ему в проекте?
Он надеялся, что его бабушка была дома после школы. Та всегда умела помогать ему во всем разобраться.
Везет, — он нашел лишний шоколадный пудинг, оставленный на обеде, и сунул его в рюкзак на потом. Он подошел к входу в школу, чтобы посидеть под своим деревом, и обнаружил, что оно занято!
Она сидела на его обычном месте под деревом и делала зарисовки в своей книге.
Трэвис раздраженно выдохнул. Он взглянул на дерево, под которым заметил ее раньше, и заметил, что под ним сидели еще двое детей. Ее тоже выгнали с места.
Он почти развернулся и ушел. У него было слишком много мыслей. Может, ему пойти в библиотеку?
Потом парень вздохнул и решил по прихоти подойти к девушке. Он почувствовал, как его дыхание участилось, а челюсти сжались, когда подошел ближе.
Трэвис остановился перед ней и поправил свой рюкзак. Его желудок словно скрутился в узел. Он открыл рот, и ничего не вышло. Он тяжело сглотнул.
Ее плечи напряглись, и она опустила голову ниже в книгу, а рука, казалось, еще сильнее сжала карандаш.
— Эм, я тут, э-э, обычно сижу, — сказал он ей.
— Я сказала: не вижу здесь твоего имени, — тихо проговорила она, не поднимая на него глаз.
— О, его нет, но я сижу здесь каждый день. Это мое обычное место для обеда. Поскольку ты новенькая, ты, вероятно, не знала, и это нормально. Правда.
— Ну, сейчас здесь я. Так. Что. Иди.
Трэвис нахмурился. Она была не очень дружелюбна и не собиралась отдавать дерево. Он посмотрел на другую сторону ствола.
— Не возражаешь, если я сяду с другой стороны?
— На здоровье. Просто перестань со мной разговаривать, — прошипела она.
Трэвис покачал головой. Блин. Она была совсем не милонастроенной.
— Ладно, хорошо. — Он обошел дерево, бросил рюкзак на землю и сел к ней спиной. Он достал блокнот, чтобы составить список материалов, которые ему понадобятся для шахматного Солнцчела.
Господи. Он предпочел бы, чтобы она просто проигнорировала его, чем говорила с ним грубо.
После школы Трэвис с радостью отправился в квартиру своей бабушки. Ему нужно было о многом поговорить с ней. Он постучал в дверь ее квартиры, не ожидая, что она окажется дома, но надеясь и услышал ее крик:
С облегчением Трэвис вошел в её квартиру-студию, вдыхая запах свечи с ароматом ванили, которую она обычно зажигала. Он сразу заметил ее, сидящую в коричневом кресле перед телевизором. Она смотрела игровое шоу, где семьи соревнуются друг с другом, разгадывая угадайки на забавные темы. Но он заметил, что некоторые вещи изменились. Кажется, у нее появился новый диван и журнальный столик. На ее столике была даже новая скатерть, устланная лиловыми сливами.
— Трэвис! Я так рада тебя видеть! — У бабушки были вьющиеся седые волосы и всегда дружелюбная улыбка. Она никогда не носила очков, хотя ей было трудно читать мелкий шрифт. Бабушка в этом отношении была упрямой. Ей нравилось носить яркие топы. Сегодняшний был полон красивых, ярких цветочков.
— Бабушка, я приходил, но тебя не было дома.
— Я просто в гостях у старых друзей. Путешествую. Я побывала в новых приключениях, Трэв! Я посетила так много замечательных мест. Скоро собираюсь в очередное путешествие. Не могу дождаться!
— Ух ты, правда? Еще одно? — Трэвис был немного разочарован тем, что она снова уезжает. Когда ему удавалось навестить ее, он не чувствовал себя таким одиноким, пусть даже и на короткое время.
— У меня есть новые истории, которые я расскажу после того, как мы встретимся!
— Жду не дождусь их послушать. — Трэвис улыбнулся. Он достал из рюкзака пудинг и принес для нее ложку с кухни.
Глаза бабушки расширились, когда он передал их, и она улыбнулась от радости.
— Выглядит вкусно, спасибо, Трэв. Так чем ты занимаешься? Как твой папа? — Она зарылась в свой пудинг.
Трэвис сидел в деревянном стуле возле ее маленького столика.
— Только что из школы. Папа… нормально. Он собирается помочь мне со школьным проектом.
Брови бабушки удивленно поднялись.
Она мгновение изучала его, а затем спросила:
— Завел в последнее время новых друзей?
— Нет, не совсем. — Трэвис покачал головой, а затем подумал о новенькой девушке. Бабушка знала, что он застенчив. Она всегда говорила ему выйти и познакомиться с новенькими. Ну, сегодня он пытался поговорить с одной из них, и она была груба. — Ну, вот новая ученица, девушка, но она ни с кем не разговаривает, а когда я с ней говорил, она на меня даже не взглянула и была не очень дружелюбна. Совсем.
— Может быть, она застенчива, как и ты, Трэв.
— Не знаю… — Он не видел, чтобы она разговаривала с кем-то еще.
— Давай, попробуй поговорить с ней еще раз. Возможно, в следующий раз все будет не так плохо.
Трэвис наклонил голову, размышляя.
— Возможно, я подумаю об этом. Я хотел кое-что тебе предложить, бабушка. Происходит что-то странное.
Бабушкины брови приподнялись, и улыбка расцвела.
— О-о-о, это хорошее начало для истории, — сказала она ему. — Расскажи мне все об этом. У меня полно времени.
Он поправил кепку и начал рассказывать ей о своем проекте столярной мастерской и подробностях о шахматном Солнцчеле. Как, пока он исследовал детали, в его голове мелькали странные образы. Все казалось ему действительно знакомым, как будто он все это уже испытывал раньше. Но он знал, что это не его воспоминания.
— Я имею в виду, — продолжил он, — что я никогда раньше даже не слышал об автоматическом устройстве, так что это не могут быть мои мысли. Но зачем мне продолжать вспоминать, как я исследовал и строил шкаф раньше, если я этого не делал? Я просто не понимаю, что происходит.
Бабушка облизнула губы, доедая шоколадный пудинг.
— Хм, возможно, ты имеешь дело с привидением.
— Да, однажды меня преследовало привидение.
— Как ты узнала, что тебя преследуют?
— Ну, есть пять признаков того, что рядом есть привидение.
Трэвис наклонился вперед, заинтригованный.
— Правда? Какие признаки, бабушка?
Бабушка подняла указательный палец.
— Первое: начинают сниться забавные сны и вспышки воспоминаний, но не ваших. Когда они рядом, то словно овладевают твоими мыслями.
Она помахивала двумя пальцами и так далее, считая знаки.
— Второе: ты чувствуешь озноб или покалывание в руках или спине, когда они рядом.
— Третье: могут быть внезапные движения предметов или звуки.
— Четвертое: если они правда привязываются к тебе, иногда ты можешь слышать мысли в своей голове, как будто с тобой разговаривает привидение.
— Пятое: И если ты взаправду одарен, а это довольно редко, можно даже увидеть привидение собственными глазами.
Трэвис откинулся на спинку стула, открыв рот от удивления.
Некоторые из этих признаков звучали точно так же, как и то, что происходило с Трэвисом. Однозначно первое и второе. Холодок пробежал по спине при мысли о привидении, овладевшем его мыслями.
— Значит, я могу быть чувствителен к этому призраку? — Так нереально. — Кем был твой призрак, бабушка?
— Женщина, которая умерла много лет назад на земле моего папы. Большинство призраков задерживаются там, где они умерли, особенно если их останки не обнаружены. Они путешествуют по местам, которые им знакомы.
Бабушка покачала головой с долгим вздохом.
— Ничего не могла сделать. Я еще не знала, как помочь. Мне снились яркие сны о ее прежней жизни на ферме. Я пыталась рассказать об этом маме и папе, но они мне не поверили. В течение нескольких недель я обыскивал каждый сантиметр земли повсюду. Однако найти ее тело не удалось. Так что мне приходилось просто жить с ней время от времени, пока я не выросла и не уехала. Через какое-то время она стала не такой уж плохой. Я к ней привыкла.
Трэвис не мог себе представить, чтобы на протяжении всей средней школы он испытывал эти странные чувства и образы, отвлекающие его от школьных занятий и проектов.
— Раз это связано с моим школьным проектом, думаешь, что это старшеклассник Брайтонской средней школы? Кто-то, кто некоторое время назад был в школе?
— Может быть, между вами двумя есть знакомая связь с одним и тем же проектом, который вы собираетесь построить. Есть что-нибудь особенное в этом шкафу?
— Ну, он довольно уникален. Внутри есть потайные шкафы, что может оказаться непростой задачей.
— Призрак, преследующий тебя из-за проекта со скрытыми шкафами, хм.
— Не думаешь, что тело призрака заперто внутри шкафа? Но это означало бы…
Бабушка подвинулась вперед в кресле, ее глаза горели волнением, но в ее глазах было что-то еще, как будто она знала что-то, чего не знал он. С бабушкой это было трудно сказать.
— Да, если это привидение, — сказала она ему, — возможно, он умер в твоей школе, Трэв! Возможно, ему понадобится твоя помощь в его поиске, чтобы тот мог двигаться дальше. Он мог быть заперт в этой штуке-дрюке и ждать, пока его обнаружат. Разве так не может быть?
— Ага, может, — оно было действительно очень сложно для вникания, особенно теперь, когда он был занят строительством столярной мастерской вместе со своим папой. — Ну, эм, мне лучше идти. Желаю тебе удачного путешествия, бабушка. Я буду скучать по тебе.
Бабушка улыбнулась ему. Она раскрыла руки, и Трэвис встал, чтобы обнять ее. Он почувствовал краткое утешение, когда та похлопала его по спине.
— О своих новых приключениях я расскажу тебе в другой раз. Ты найдешь ответы, Трэв, так же, как и я. Не волнуйся.
Трэвис вошел в свой дом и посмотрел в окно на задний двор и на конструкцию шахматного Солнцчела, которую он с папой начали собирать. На данный момент у него были голые кости, без стенок — просто несколько кусков дерева, образующих основную коробку шкафа. Внезапное чувство паники охватило его. Он вспыхнул в темноте и тяжело дышал, как будто кто-то побывал внутри чего-то темного. Его руки вытянулись вперед, как будто он был заперт внутри чего-то деревянного. Грудь Трэвиса сжалась, и ему стало так жарко, что он даже начал потеть. Он подумал о том, что сказала его бабушка…
Возможно, ему понадобится твоя помощь в его поиске, чтобы тот мог двигаться дальше. Он мог быть заперт в этой штуке-дрюке и ждать, пока его обнаружат.
Трэвис сжал руки в кулаки, пытаясь вырваться из чувств призрака.
— Это не мои воспоминания. Это не мои воспоминания. — Он глубоко вздохнул и выдохнул, когда воспоминания ускользнули. — Это то, что я должен сделать, — пробормотал он. — Я должен найти тело призрака. — Трэвис снова взглянул на начало проекта столярной мастерской. — Извини, пап, мне придется сделать небольшой перерыв в проекте, чтобы помочь кому-то. Надеюсь, ты понимаешь.
Если ученик умер внутри школьного шкафа, возможно, эта конструкция все еще хранится у мистера Миддлфилда. Однако Трэвис не мог расследовать дела, когда все были там. Ему нужно было иметь возможность незаметно проникнуть в школьные файлы прошлого, чтобы узнать больше информации о пропавшем ученике.
Парень бросился в свою комнату и написал папе на листе бумаги записку, что останется на ночь в доме своего друга Пита. Не то чтобы он давно разговаривал с Питом, но его папа на самом деле этого не знал. Затем он схватил чистый комплект одежды, сунул его в рюкзак вместе с книгами и тетрадями и помчался на кухню за яблоком и бананом. Он выбежал из дома и помчался обратно в школу, прежде чем уборщик мистер Хэдли запер ее на ночь.
Трэвис бежал до школы. Ему пришлось признать, что быть одержимым приведением было довольно интересно. Трэвис прожил довольно неинтересную жизнь. Он ходил в школу, шел домой и делал домашнее задание на повторе. Теперь, когда призрак вошел в его жизнь, он словно почувствовал эмоции, которых не чувствовал уже какое-то время. Рвение. Ожидание. Интерес.
Когда парень добрался до крыльца школы, он тяжело дышал и вспотел на лице. Он огляделся, чтобы увидеть, есть ли кто-нибудь поблизости. Трэвис заметил пару детей, сидевших снаружи, но они не обратили на него внимания, поэтому он проскользнул через главные двери. В коридорах было тихо, за исключением нескольких перешептываний учителей, все еще находящихся в классах. Трэвис не мог не заметить, как странно было находиться в школе, когда она была почти пуста. Он ломал голову, где бы спрятаться на время. Он остановился на библиотеке, где мог использовать компьютер библиотекаря для доступа к школьной сети.
Трэвис посмотрел на потолок в поисках школьных камер наблюдения, которые были прикреплены к определенным участкам коридоров. Раньше он никогда особо не обращал на них внимания. Но теперь понял, что его могут поймать на камеру и нажить большие неприятности. К счастью, камер было немного, и они часто были направлены в одну сторону. Возможно, ему удастся избежать некоторых камер, прижавшись к стенам и скрывшись из поля зрения. Только не все.
Трэвис на цыпочках прошел мимо ванных комнат, а затем быстро пошел по коридору, стараясь выглядеть нормальным. Если он с кем-то сталкивался, то просто говорил:
— Ой, я забыл книгу, которая мне нужна для домашнего задания. — Не то чтобы он умел врать. Его мама всегда знала, что он врет, потому что его щеки краснели.
Он собирался повернуть за угол, когда услышал, как два учителя разговаривают и подходят ближе. Трэвис прижался к шкафчикам и затаил дыхание, пока они проходили мимо, не замечая его.
После того, как учителя прошли, он бросился к двери библиотеки. Над входом была камера. Если бы он приклеился к другой стороне коридора, его могли бы не заснять. Трэвис прижался к стене и пробрался под прицел камеры. К счастью, дверь все еще была незаперта. Он тихо вошел в библиотеку. Парень услышал, как в задней комнате за прилавком работает копировальный аппарат, поэтому Трэвис бросился к самым дальним книжным полкам, присел на корточки и спрятался в углу.
С бешено колотящимся сердцем в груди он присел на корточки и стал ждать, пока библиотекарь уйдет на вечер. Он надеялся, что она не задержится надолго.
Примерно через час, услышав, как библиотекарь вышла и заперла дверь, Трэвис подкрался к ее компьютеру. Его желудок был скручен от нервов. Свет был выключен, и дневной свет в окнах уже скатился к вечеру. Он надеялся, что папа нашел его записку и не беспокоился о нем. Оглядываясь вокруг, Трэвис пытался избавиться от неприятного ощущения, что он делает что-то не так.
— Я никому не причиняю вреда. Просто пытаюсь помочь призраку, — сказал он себе. Честно говоря, от этого он чувствовал себя ещё более странно.
Он не мог отделаться от мысли, что призрак — такой же одинокий ребенок, как и он, пытающийся найти свой путь. Каждый день Трэвис чувствовал себя так. Парень не очень хорошо переносил перемены. Он не смог приспособиться к тому, что оба его родителя не вместе. Он все еще носил кепку Малой лиги, хотя отыграл всего пару сезонов. Тот часто наносил удары, и дети смеялись над ним, когда он не мог поймать мяч. Папа был немного разочарован, когда он ушел, так как ему нравилось помогать тренеру и проводить с ним время, занимаясь чем-нибудь веселым. Трэвис носил шляпу, чтобы напоминать им о времени, которое они провели вместе, даже если оно не было идеальным.
Теперь Трэвис понял, что ему следовало продолжать играть в Малой лиге для папы. Ему следовало игнорировать дразнящих детей, чтобы быть ближе к нему. Возможно, вместо тихих вечеров это заставило бы папу больше разговаривать и общаться с Трэвисом. Уже немного поздно.
Компьютер перестал перезагружаться и на экране замигал запрос пароля.
«О, нет. — Трэвис потер лицо. — Что теперь?»
Возможно, библиотекарь где-то записал пароль. Трэвис начал осматривать стол в поисках записки. Он увидел несколько бумаг, приклеенных к компьютеру, но ничего похожего на пароль, затем открыл верхний ящик ее стола, — там лежали лишь пару мятных конфет, ручки и карандаши, скрепки, брелок для ключей с несколькими ключами. Парень заметил блокнот в кожаном переплете и схватил его. Действительно, во внутреннем верхнем углу было написано:
Трэвис быстро ввел его в поле пароля и вошел в школьную систему. Да!
Он положил блокнот обратно и закрыл ящик, затем вошел в школьную систему с помощью компьютерной мыши, пытаясь понять, куда быть дальше.
Там были тонны папок и целая сеть школьной информации, с которой он не был знаком. Парень постучал себя по подбородку. Он предположил, что ему следует поискать записи о пропавших учениках.
В функции поиска он набрал: «Пропавшие ученики».
Трэвис начал просматривать тонну папок о бывших учениках Брайтонской средней школы, но ни об одном из них не было заметки, что кто-то из учеников исчез. Хотя были периоды, когда ученики посещали школу. Парень вздохнул. Как он мог подумать, что это будет так легко? Но он знал, что призрак, должно быть, учился на уроках столярного дела, поскольку, вероятно, построил то же самое автоматическое устройство, что хотел и Трэвис.
Он просмотрел списки классов мистера Миддлфилда, но списки имен не помогли, поскольку он еще не знал имени призрака. И не было ничего, что отмечало бы оценки или специальные проекты. Миддлфилд, вероятно, хранил эту информацию в своих файлах. Трэвис подумывал о том, чтобы в следующий раз пойти на занятия по столярному мастерству.
Но он не был уверен, что сможет избежать камеры, стоявшей внутри большого класса. Трэвис вспомнил, как видел камеру, направленную прямо в центр комнаты, прямо на компьютер мистера Миддлфилда.
Затем Трэвис просмотрел некоторые технические папки и наткнулся на сеть видеонаблюдения, которая представляла собой камеры видеонаблюдения для школьной системы безопасности. Он начал просматривать записи с камер за предыдущие годы в классе столярного дела. Казалось, школа была обновлена совсем недавно. Существовала более старая система, которая сохраняла снимки с камеры только несколько раз в день и хранила снимки в датированных папках. Там были сотни сотен файлов, понял Трэвис.
Что ж, он уже был так далеко и был полон решимости помочь призраку.
Трэвис достал из рюкзака яблоко и начал его есть, а вечером приготовился просмотреть все записи с предыдущих занятий по столярному делу.
Прошли часы. Глаза Трэвиса опустились; он выпрямился в кресле и быстро заморгал, чтобы оставаться начеку.
— Давай, не спи. Сосредоточься.
Когда он сосредоточился на экране, он понял, что наконец что-то нашел.Это была фотография класса столярной мастерской, наполненного проектами. Однако фотография, должно быть, была сделана после школы, потому что в классе не было учеников. Рабочие столы были пусты, а в углу класса лежали проекты, над которыми, должно быть, работали ученики.
И действительно, Трэвис наконец обнаружил следы механического устройства для игры в шахматы, стоящего на шкафу, но на этот раз это был незаконченный автомат с шипами вокруг головы.
Трэвис ахнул. Это была взаправдашняя правда. Его преследовал призрак из Брайтонской средней школы. Сны и воспоминания Трэвиса принадлежали ребенку, который построил устройство до него и каким-то образом умер.
Они оба хотели создать один и тот же проект на тему Солнцчела, и, вероятно, именно поэтому призрак притянулся к Трэвису, наводнив его своими воспоминаниями и чувствами.
Хотел ли Трэвис вообще построить Солнцчела, или все дело в влиянии призрака?
Призрак звал Трэвиса, чтобы тот помог ему. Нашел его.
Возможно, в потайных отсеках шкафа шахматного Солнцчела!
Трэвис вылез из кресла и начал расхаживать перед компьютером библиотекаря. Он снял кепку и провел рукой по волосам. Парень не мог поверить, что это действительно происходит. Бабушка была права. Призрак выбрал Трэвиса в качестве помощника из-за его связи с тем же проектом.
«Справлюсь ли я вообще с такой задачей?» — задался он вопросом. Трэвис был всего лишь семиклассником-одиночкой. Он не думал, что папа поверит ему, если он расскажет ему о своих подозрениях.
Но призрак был совсем один, и никто не мог ему помочь.
В ожидании, чтобы его нашли и заметили.
В животе Трэвиса пронзило ощущение. Парень знал, каково это — быть незамеченным. Он знал, что значит чувствовать себя одиноким.
Трэвис глубоко вздохнул. Он должен был помочь ему.
Ему нужно было найти тело призрака, чтобы тот больше не был одинок.
Решительный, Трэвис надел кепку и снова сел за компьютер. Фотография была сделана более двух лет назад. Он просмотрел следующие несколько снимков, чтобы увидеть, когда автоматическое устройство исчезло из класса столярной мастерской. Следующая группа фотографий показала, как проекты столярных мастерских медленно исчезают из класса. Две недели спустя пара школьных работников была сфотографирована с незаконченным шахматным Солнцчелом.
— Вот ты где, — пробормотал он. — Но куда они тебя забрали?
Это должно было быть где-то на территории школы.
Трэвис попытался поискать в коридорах другие снимки, чтобы понять, сможет ли он получить представление о том, в каком направлении движутся школьные работники, но больше ничего не нашел.
Он откинулся на спинку стула, немного расстроенный.
Парень ломал голову над тем, что делать дальше, но затем его глаза расширились, когда ему в голову пришла другая идея. Ему нужна была карта всей территории школы, чтобы найти все складские помещения.
Трэвис решил поискать карту школы. Он обыщет все складские помещения, пока не обнаружит шахматного Солнцчела и не найдет тело одинокого призрака.
На следующее утро Трэвис был измотан. Он не спал всю ночь. Найдя карту всей территории школы, он распечатал отдельные части карты на принтере библиотекаря, а затем нашел время, чтобы выключить все, не оставив после себя никаких следов своего визита. Он ждал, притаившись в своем укрытии, пока не пришла библиотекарь и вошла в свою заднюю комнату, а затем Трэвис выбежал, прежде чем она его увидела. Парень переоделся в мальчишеском туалете и пошел на обычные занятия в облачной дымке. На первом уроке истории миссис Салливан любила поднимать обогреватель. От тепла Трэвис почти уснул. Разве не было бы неловко, если бы миссис Салливан подошла к нему, и все посмеялись бы над ним за то, что он вздремнул!
За обедом он пошел на свое обычное место под деревом. К счастью, новенькоц девушки там не было. Он вытащил страницы карты и начал обходить все складские помещения на территории школы.
На карте было семь школьных складских помещений: складское помещение спортзала, чердак над школьным кабинетом, подвал, два сарая у дороги, чулан в художественном отделе и мастерская дворника.
Парень знал, что мистер Хэдли в это время прогуливался по обеденному залу. Он мог бы пробраться в его мастерскую и быстро осмотреться до того, как обед закончится.
Внезапно воодушевленный, Трэвис вскочил и побежал в мастерскую, его рюкзак упал ему на спину. Подойдя к двери, он оглянулся, чтобы убедиться, что берег чист.
Положив руку за спину, он пошевелил ручку и обнаружил, что дверь не заперта!
Попытавшись издать небрежный свисток, он быстро нырнул в мастерскую и закрыл за собой дверь. Его пульс трепетал. Трэвис надеялся, что его не поймают.
Это была довольно большая комната с двумя горящими лампами. Один находился возле дверного проема, а другой — сзади, над рабочим столом. Трэвис прошел через комнату, осматривая окрестности. Комната была заставлена полками с чистящими средствами и инструментами. Были метлы, швабры, лопаты и пара граблей. Полка была заставлена банками с краской и валиками. На одной полке были завалены инструменты, а также маленькие коробочки с гвоздями и шурупами. У одной из стен стояли сломанные парты, а на полке лежали сложенные школьные флаги. На маленьком столике возле заднего рабочего стола стоял мини-холодильник, а к стене было приклеено несколько открыток с благодарностями в адрес мистера Хэдли.
Никакого деревянного автомата обнаружено не было.
Рвение, которое он почувствовал, когда бросился в мастерскую, сдулось, как плоский воздушный шар.
— Не здесь, — пробормотал он, доставая карты и карандаш и проверяя мастерскую уборщика. — Все нормальн, есть еще много мест, где ты мог бы оказаться. — Затем он ушел тем же путем, которым пришел. Он повернул за угол небольшого здания и увидел новенькую, которая сидела одна у стены мастерской и делала наброски в своем блокноте.
Трэвис резко остановился. Парень вспомнил неприятный разговор, который у него был раньше, и был готов развернуться. Но он также помнил, как его бабушка поощряла его попытаться поговорить с ней еще раз, потому что она могла быть застенчивой, как и он.
Он заставил свои ноги приблизиться к ней и медленно подошел ближе. Прежде чем он добрался до нее, у него было несколько причин оставить ее в покое.
Она, наверное, думает, что Трэвис идиот.
Тем не менее он откашлялся и вытер влажные ладони о рубашку.
Ее голова резко вскинулась, когда она посмотрела на него, а затем на них. Трэвис тоже осмотрелся. Дети на самом деле не рисковали посещать эту часть школы во время обеда.
— Я не под твоим деревом, — пробормотала она ему, возвращаясь к рисованию.
Трэвис поднял брови, увидев, как она рисует кладбище с черепами и костями. Возможно, ей было бы интересно услышать о его призрачном опыте.
— Да, я знаю. Эм, спасибо за это. Мне нужно сделать что-то здесь. Эм, меня зовут Трэвис. А как тебя?
— Марисса, — издала она раздраженный вздох.
— Не возражаешь, если я сяду с тобой?
— Хорошо, без разницы. В свободной стране живём.
С облегчением Трэвис сел рядом с ней, но не слишком близко.
— Средняя школа «Мэйнор-Холл».
Трэвис вспомнил, что это была средняя школа на другом конце города.
— Значит, ты, должно быть, переехала со своей семьей?
Марисса выдохнула, как будто ее раздражали его вопросы.
— Почему ты вообще здесь? Что ты хочешь?
Трэвис моргнул, удивленный ее прямыми вопросами.
— Ну, я не хочу дружить, ясно?
Трэвис какое-то время ничего не говорил. Затем решил, что сможет ответить на один из ее вопросов.
— Ну, на самом деле я здесь пытаюсь помочь призраку.
Она резко повернула голову к нему, но когда они встретились взглядами, быстро отвела.
Довольный ее интересом, он принялся объяснять, что испытал.
— Ну, эти чувства и воспоминания я получил от призрака, который, как мне кажется, умер где-то здесь, на территории школы. Он мог оказаться в ловушке внутри деревянного шкафа. Я называю его шахматным Солнцчелом. — Далее он рассказал о проекте столярной мастерской и его историческом происхождении. — Я пытаюсь найти его, чтобы помочь. Думаю, когда я найду его тело, он сможет двигаться дальше.
Рука Мариссы замерла на карандаше, которым она рисовала.
Лицо Трэвиса вспыхнуло. Почему он сказал это?
Парень нервно сглотнул и повел плечами, пытаясь ослабить напряжение.
Наконец она снова начала рисовать в своем альбоме. Несколько мгновений она ничего не говорила, а затем сказала:
Его охватило чувство облегчения. Возможно, у него наконец-то появился новый друг.
— Итак… где ты ищешь? — она правда спросила. — Этого призрака?
Улыбаясь, Трэвис показал ей распечатки карт, указав все места, которые он намеревался обыскать. Время от времени она просматривала страницы карты, затем свой альбом для рисования и обратно.
— Я только что проверил мастерскую уборщика. Там пусто. Мне нужно поискать во всех других местах, — он постучал ногами по бетонному полу. — Эм, так ты хочешь мне помочь? — спросил он, крепко сжимая бумаги. — Держу пари, что с нами вдвоем мы сможем найти шкаф и тело призрака еще быстрее.
Она покачала головой и поморщилась.
— Ни в коем случае я не хочу найти труп.
Надежды Трэвиса рухнули. Да, он предполагал, что это будет довольно грубо. Парень на самом деле не думал о том, каково будет найти труп призрака. Он был настолько сосредоточен на поиске шахматного Солнцчела, что ему даже в голову не пришло, что он действительно найдет труп.
Боже, иногда он действительно был придурком.
Предупреждающий звонок оповестил, что обед окончен.
Марисса собрала свои вещи, и они оба встали. Марисса обошла его и пошла прочь.
Трэвис тяжело сглотнул. Просто сделай, просто спроси!
— Эм, Марисса, может быть, мы могли бы однажды вместе пойти в пицца-плекс после школы… на самом деле это…
Она обернулась с широко раскрытыми глазами.
— Нет! Я не хочу с тобой никуда идти. Уяснил?
Трэвис вздрогнул. Он тяжело сглотнул от отказа и почувствовал, как его плечи опустились.
В животе у него сжалась небольшая заминка.
Он посмотрел на землю и переступил с ноги на ногу.
— Да, ладно. Конечно. Я понимаю. Без проблем. Может быть, мы могли бы как-нибудь еще раз поговорить… наедине? — нерешительно спросил ее Трэвис. — Нам не обязательно никуда идти вместе. Он взглянул на нее из-под козырька кепки.
Казалось, она посмотрела на него с подозрением.
Внутри него зажегся огонек надежды. Возможно, Марисса все-таки решит стать его другом… в конце концов.
Прежде чем он успел это осознать, после обеда прозвенел последний звонок. Несколько детей начали спешить на занятия. Он тоже опоздывал.
Ему пришлось продолжить поиск школьных складских помещений.
Трэвис не был уверен, как долго искал в тот день, но знал, что долго. На последних двух уроках он пробирался по территории школы, чтобы избежать встречи с начальниками кампуса, а затем продолжил поиски после окончания занятий. Парень прошел через складское помещение художественного отдела, проверяя костюмы и большие театральные постановки. Он рылся в раскрашенных холстах и кувшинах с красками и клеем, вытащил тяжелые коробки и передвинул старую мебель. Уставший и потный, он сел на пол, осознав, что шахматного Солнцчела там тоже нет.
Художественный отдел: проверен.
После этого Трэвис направился в складское помещение спортзала, которое находилось рядом со школьным актовым залом. Он обнаружил, что дверь незаперта, и начал рыться в старых футболках и коробках сдутых баскетбольных мячей. Он нашел несколько пластиковых конусов для занятий, хула-хупы, а также дополнительные стулья и столы. На полу была сложена стопка папок с заданиями. Там хранились громкоговоритель и микрофон, чтобы директор мог разговаривать с учениками, когда они собирались на собрания. Но незавершенного устройства-автомата по-прежнему не было видно. Поэтому он вычеркнул два складских помещения из своего списка и решил, что ему лучше отправиться домой, чтобы увидеться с папой. Возможно, ему интересно, где тот сейчас находится.
Он поспешил домой, так как день уже темнел, и холодный ветер гонял листья по его пути. Но когда он вернулся домой, папиного пикапа не было на подъездной дорожке, и в доме все еще было темно.
Трэвис вошел в гостиную и проверил, добился ли папа какого-либо прогресса в его проекте столярной мастерской.
Каким-то образом шахматный Солнцчел был наполовину готов!
Он остановился перед ним, изучая конструкцию. Коробочный шкаф был полностью собран. Двери еще не поставили, не отшлифовали и не покрасили. Сам Солнцчел еще не был построен. На столе лежал кусок дерева, ожидающий, чтобы его вырезали и покрасили.
— Потрясающе, — сказал Трэвис с благоговением. — Папа, как тебе удалось так быстро добиться такого прогресса?
Папа, должно быть, работал над этим всю ночь, понял он.
Трэвис почувствовал укол вины из-за того, что его не было рядом, чтобы помочь. Он разрывался между помощью призраку и проведением времени с папой, когда Трэвис вообще попросил папу о помощи в проекте.
Но дело в том, что Трэвиса тоже просили о помощи, и он делал все возможное, чтобы выполнить просьбу.
В тот вечер, когда папа наконец вернулся домой, они устроили его любимый ужин, состоявший из перца чили и куска поджаренного хлеба. Трэвис был отвлечен, и папа, похоже, тоже. Они почти не разговаривали. Трэвис хотел поблагодарить его за всю работу, которую он проделал над шахматным Солнцелом, но, поскольку папа мало что говорил, он тоже ничего не говорил.
Должно быть, он расстроен из-за него, понял Трэвис. Когда папа был разочарован, он иногда молчал с Трэвисом, пока тот больше не переставал так расстраиваться.
Трэвис чувствовал себя виноватым за то, что расстроил папу. Но он просто хотел найти тело призрака и не мог сделать этого до утра, когда вернулся в школу.
Трэвис оперся локтем на стол и подпер голову рукой, глядя на фасоль чили. Когда папа отошел от стола, он начал убирать миски. Трэвис встал со стула.
— Мне нужно закончить д/з. Так что спокойной ночи, пап, — сказал он и пошел в свою комнату.
— Спокойной, Трэв, — пробормотал папа, явно отвлеченный.
Трэвис так устал за последние пару дней, что упал в кровать и впал в забытье.
Трэвис проснулся в постели от бормотания. Он моргнул, пытаясь понять, кто говорит.
Это был его папа. Но с кем он разговаривал?
Трэвис сел и потер сонливость с глаз. Казалось, папа разговаривал с кем-то по телефону.
Трэвис поднялся с кровати и пошел в коридор, пытаясь понять, с кем тот разговаривает, но папа говорил так тихо, что он не мог расслышать большую часть разговора.
Он говорил о Трэвисе. Может быть, с мамой Трэвиса!
— Я даже… привычке… Знаю, знаю.
Трэвис тихонько на цыпочках вернулся в свою спальню, чтобы подготовиться к школе. Одеваясь, Трэвис услышал, как папа ушел на работу. Трэвис задавался вопросом, почему они говорят о нем. Это потому, что Трэвис вчера прогулял несколько уроков, и они узнали об этом? Рассказывал ли папа маме, как он разочарован тем, что Трэвис не включился в школьный проект?
Он не должен пропускать занятия. Он должен больше помогать в проекте. Трэвис не хотел расстраивать ни папу, ни маму. Просто все внутри него подсказывало ему найти тело призрака. Так что, если ему пришлось пропустить несколько занятий, пусть будет так.
Как только он найдет тело, оно разлетится по всей школе, и папе придется понять, почему он так отвлекся.
Поскольку он пришел в школу рано и там еще было не так много детей и учителей, Трэвис решил, что сейчас самое время посмотреть, сможет ли он попасть в школьный подвал. Он подошел к двери, на которой висела табличка:
Трэвис постучал пальцем по подбородку.
Должен ли он снова нарушать школьные правила?
Возможно нет. Затем он вскинул руки вверх.
Зачем останавливаться сейчас? В конце концов, он выполнял очень важную миссию.
Он проверил направление камеры наблюдения и с облегчением обнаружил, что она была направлена в сторону коридора, противоположного подвалу. Трэвис толкнул дверь. Жуткая цементированная лестница вела вниз во тьму. Он вздохнул, вошел и закрыл за спиной дверь. Трэвис несколько раз моргнул, пытаясь привыкнуть к темноте. Он огляделся в поисках выключателя, но не увидел его.
Он ощупывал стену открытой ладонью, медленно спускаясь по каждой ступеньке, пытаясь нащупать переключатель. Поскольку он спускался медленно, чтобы не упасть, потребовалось некоторое время, чтобы добраться до подножия лестницы. Наконец он почувствовал выключатель и включил свет.
Единственный светильник свисал на длинном шнуре с потолка.
Брайтонская средняя школа, должно быть, существовала уже давно, потому что подвал выглядел очень старым и грязным. Пахло крысиным пометом и вонючей плесенью. Стены были покрыты потрескавшейся плиткой. На металлических полках, придвинутых к стенам, стояли коробки со старыми книгами, а также несколько столов, выглядевших как старинные. Несколько свернутых плакатов и карт были сложены в коробке в углу.
На одной стене стояла древняя печь, а на противоположной — какой-то распределительный щит, который, как он догадался, питал школу электричеством. Он обошел подвал, завернув за угол в пару комнат. Но в других комнатах, похоже, не было рабочего освещения. Всматриваясь в темноту, он осматривался в поисках больших предметов, которые могли бы иметь форму шкафа, но не мог найти ничего похожего. Трэвис был почти уверен, что комнаты просто заполнены устаревшими школьными учебниками. Он заметил очертания пары офисных столов и нескольких офисных стульев. Трэвис развернулся и пошел обратно в центр подвала в поисках шахматного Солнцчела, но, конечно же, его там тоже не было.
— Когда я его найду? — задался вопросом он вслух.
Был ли он еще на территории школы?
Должно быть, потому что призрак бродил по школе, верно? Но, похоже, там было так много призрачных признаков. Он просто руководствовался тем, что сказала ему бабушка, и не был уверен, что она настоящий эксперт по этому вопросу.
Как вообще люди пришли к этим призрачным признакам? Учитывая, что призраки были мертвы, и с ними было непросто поговорить.
Внезапно его грудь начала сжиматься, и он приложил к ней руку. Его дыхание участилось, и он начал паниковать
Призрак снова одолел Трэвиса своими чувствами!
Трэвис попытался глотнуть воздуха.
Над ним вспыхнула лампочка, погрузив его в полную темноту.
Испугавшись, Трэвис развернулся, вытянув руки и пытаясь нащупать путь к лестнице, чтобы выбраться.
Он ничего не видел! Он не мог дышать! Ему нужна была помощь!
Парень споткнулся обо что-то и упал вперед. Он сильно ударился коленями о лестницу. Боль пронзила голени.
Он поднялся на четвереньки. Подойдя к двери, он встал, толкнул ее и выбежал наружу, сердце его быстро колотилось в груди.
Трэвис бросился на середину коридора. Дети заполонили пол, готовясь идти на занятия. Он озадаченно развернулся, приспосабливаясь к яркому солнечному свету, проникающему через парадные двери. Несколько ребят прошли мимо него. Другие просто смотрели на него.
Ему хотелось кричать: «Меня преследует призрак! Кто-нибудь, помогите мне!»
Вероятно, это никого не волнует.
Трэвис заметил Мариссу, идущую по коридору. Он подошел к ней, чтобы рассказать о том, что он только что испытал. Ему нужно было кому-то рассказать.
Но что-то в ней было другое — голова не была наклонена к полу, глаза были веселыми, и она выпрямилась, щеки, казалось, немного порозовели. Она действительно улыбалась.
Трэвис улыбнулся в ответ и подошел к ней, готовый рассказать ей все, что только что произошло. Затем парень заметил, как она шла с новой подругой, девушкой, которую, как полагал Трэвис, звали Триш. Они разговаривали и улыбались друг другу.
Он ждал, пока Марисса поздоровается. Просто посмотрит на него или каким-то образом признает его.
Но она продолжала идти мимо него, не взглянув, не сказав ни слова.
— Марисса? — он снова позвал ее, когда она проходила мимо него, но та полностью проигнорировала его, как будто он для нее не существовал. Как будто она никогда раньше с ним не разговаривала.
Его сердце, казалось, сжалось в груди.
Марисса не хотела быть его другом.
Он был недостаточно хорош для нее.
Он не был достаточно хорош ни для кого.
Почему он был таким одиноким? Никто, о котором никто не заботится?
Может быть, если бы он просто больше убирал свою комнату. Или чаще говорил маме, что любит ее. Может быть, она ушла, потому что было слишком много хлопот, чтобы о нем заботиться. Мама всегда готовила для него, убирала за ним, следила за тем, чтобы он делал домашнее задание. Его родители начали ссориться как будто из ниоткуда. Он так расстраивался, слушая их, что бросался в свою комнату и хлопал дверью, пока они, наконец, не останавливались и не понимали, что он был свидетелем всего этого.
Трэвис почувствовал, как навернулись слезы, и вытер их тыльной стороной ладони. Он не мог плакать на глазах у других детей. Они никогда не позволили бы ему пережить это.
Яма в его животе, казалось, стала больше, когда он начал идти. Прозвенел последний звонок, пора идти на урок, но он не хотел идти. Какая польза? Он никогда ни с кем не разговаривал и никогда не делал ничего такого веселого, как другие дети.
Возможно, ему суждено было навсегда остаться одному.
Итак, Трэвис сделал то, чего никогда раньше не делал.
Он вышел через парадные двери, с лужайки на территории школы, и бросил школу.
Остаток дня Трэвис гулял по городу. Небо было мрачно-серым, с низкими облаками. Он подошел к Мега-пицца-плексу, глядя на неоновые огни, вспыхивающие на большой вывеске. Парковка была заполнена машинами даже в будний день. Он смотрел на аниматронные картинки на витринах, на Глэм-Фредди и аллигатора Монтгомери, махавших руками, словно приглашая посетителей войти. Трэвис подумывал зайти, но у него не было денег на билет. А с другом было бы веселее. Если у него когда-нибудь снова он будет.
Трэвис продолжил. Улицы были заполнены пассажирами. Он услышал гудки и громкие моторы. Он перешёл переулок, и на него начала лаять маленькая собачка.
— Да, да, ты тоже не хочешь, чтобы я был рядом, — сказал он собаке. В ответ маленькая собачка лишь зарычала на него.
Трэвис наконец устал. Он поселился в местном бейсбольном парке, где было поле и небольшая игровая площадка. Здесь часто тренировались рекреационные команды по футболу и Малой лиге. В парке Трэвис ходил со своим папой играть в Малую лигу. Поскольку это был школьный день, ни одна команда не играла. Однако на детской площадке играли несколько маленьких детей, а их опекуны наблюдали неподалеку.
Трэвис сидел под деревом и смотрел, как на конструкции играют маленькие дети. Он вспомнил, когда был таким маленьким, когда его жизнь казалась такой простой. Он жил вместе с обоими родителями, и у него было несколько друзей. И все, о чем он думал, это играть на улице, есть свою любимую еду и смотреть мультики. Трудно было представить снова счастье, как будто все происходило с другим ребенком.
Трэвис видел, как маленький мальчик побежал по тротуару к папе и тяжело упал. Он начал плакать, поцарапав колено. Папа подошел к нему, взял на руки и обнял. Он смотрел, как папа разговаривал с мальчиком, вытирая слезы. Папа старался все исправить.
Трэвису хотелось поговорить с папой о своих проблемах, чтобы тот помог ему снова сделать все лучше.
Ему хотелось рассказать папе о призраке.
Тогда они смогут раскрыть тайну вместе.
Трэвис моргнул. Почему он не мог этого сделать? Конечно, папа мог ему не поверить, но, возможно, пришло время поговорить с папой по-настоящему по душам. Трэвис был изрядно утомлен, справляясь со всем в одиночку.
Возможно, пришло время рассказать ему о призраке, который преследовал его, и о том, как он пытался найти тело, чтобы помочь ему двигаться дальше. И если бы все прошло хорошо, он мог бы сказать ему правду о том, что чувствует себя таким одиноким. Как все изменилось, когда мама ушла. Как ему стало грустно и как ему хотелось, чтобы они снова проводили больше времени вместе.
Трэвис встал и поспешно пошел домой, чтобы поговорить с папой.
Трэвис пробыл в парке дольше, чем он думал. Папа, возможно, очень беспокоится о нем. Что, если бы из школы позвонили и сообщили, что он пропал целый день?
Господи, он не хотел, чтобы папа на него злился.
Трэвис заметил папин пикап на подъездной дорожке и понял, что тот, скорее всего, находится на заднем дворе и работает над проектом столярной мастерской. Ему придется рассказать папе, почему тот был так отвлечен и не помогал с проектом. Вместо того чтобы пройти через дом, он обогнул ворота заднего двора.
Он выбежал во двор и остановился как вкопанный.
Парень выронил рюкзак из рук и открыл рот, но ничего не выдавил.
Шахматный Солнцчел больше не был почти завершенным.
Шкаф разлетелся на осколки. Кусок дерева, предназначавшийся для автомата, похоже, был разрублен пополам. На сухой траве были разбросаны опилки и мелкие деревяшки.
Проект, который они начали вместе, оказался не чем иным, как обломками.
Папа, должно быть, злился на Трэвиса больше, чем он думал.
Трэвис действительно его подвел.
Его руки начали дрожать, а нижняя губа задрожала. Трэвису хотелось плакать и вопить. Ему хотелось собрать все деревяшки и разбросать их по двору. Казалось, все вокруг него рушилось, и он чувствовал, что ничего не контролирует. Он не знал, что происходит в школе или дома. Ему казалось, что все выскальзывает из его рук, как будто он пытается поймать воду.
Единственная осязаемая вещь, имевшая какое-то реальное значение, — это найти тело призрака внутри шкафа. Возможно, если бы он просто нашел тело, все изменилось бы и вернулось бы в норму. Словно нахождение шкафа было волшебным ключом к решению всех его проблем. Он осмотрел рабочий стол папы и заметил небольшой фонарик, сунул его в задний карман, развернулся и просто улетел. Трэвис выбежал со двора. Бежал так быстро, как только мог. Слезы обожгли его глаза, и в горле образовался ком.
Ему нужно было найти тело призрака.
Тогда папе придется понять, почему он не помогал с проектом. Почему пропускал школу. Почему вел себя не так, как обычно.
Как только он найдет тело призрака, папе придется это понять. Тогда все будет хорошо, и он снова полюбит его.
Когда Трэвис пришел в школу, вечером все ушли. Он постучал в двери и обнаружил, что они плотно заперты. Он до сих пор не проверил школьный чердак или складские помещения на беговом поле. Он упал на землю, тяжело дыша — давно не бегал так долго и быстро.
Когда он отдышался, то понял, что два навеса на поле — единственные варианты на данный момент. Он поднялся на ноги и направился к полю. Первый сарай он нашел достаточно легко. Он был установлен справа от поля и окрашен в ярко-красный цвет. Он вытащил из кармана небольшой фонарик и направил его на дверь сарая. Но когда он подошел, чтобы открыть ее, на двери на цепочке висел большой замок.
Разочарованный, Трэвис дернул цепь, пытаясь ослабить ее, но замок оказался слишком прочным. Он не мог войти в этот сарай без ключа.
Возможно, он сможет войти, когда на следующий учебный день откроют его для урока физкультуры. Но завтра казалось слишком поздно. Внутри него что-то барабанило.
Он вспомнил карту школы и огляделся в поисках другого сарая на поле. Но он не смог его найти.
— Странно, — пробормотал Трэвис. Он посмотрел через поле туда, где должен был быть другой сарай, но вместо этого заметил только старые трибуны. — Так где же другой сарай?
Трэвис направился к трибунам. В школе установили новые сиденья, но вместо того, чтобы вытащить ветхие скамейки, они перенесли их в конец поля.
Когда Трэвис подошел к деревянной конструкции, он заметил, что некоторые сиденья сломаны, а с дерева отслаивается краска. Под ним заросла трава и сорняки. Среди сорняков валялся мусор из использованных оберток и банок из-под газировки.
«Может ли сарай спрятаться за этими трибунами?» — возник вопрос у Трэвиса.
Включив фонарик, Трэвис протиснулся под спинку сложенных скамеек и раздвинул высокие сорняки.
В самом конце был спрятан еще один сарай!
На нем была выцветшая красная краска, с двери свисала ржавая цепь.
Пробираясь сквозь сорняки, Трэвис надеялся, что сможет хотя бы проникнуть в этот сарай. Он тряхнул ржавой цепью, и, словно каким-то чудом, цепь просто упала с двери на землю.
Да! Дверь была заблокирована густыми сорняками, и потребовалось немало усилий, чтобы расклинить дверь настолько, чтобы можно было протиснуться.
Внутри было кромешная тьма, и Трэвис попал в паутину. Он отбросил его и уронил фонарик.
Он почувствовал, как холодок пробежал по его телу. Призрак был рядом?
Трэвис подпрыгнул, почувствовав, как паук пробежал по его руке. Он шлепнул себя по коже, а затем прижался к задней части сарая, тяжело дыша.
— Соберись, Трэвис, — прошептал он про себя. — Давай, теперь ты не можешь бояться.
Он не мог позволить жуткой паутине и насекомым отпугнуть его. Ему придется проникнуть туда и найти шахматного Солнцчела.
У него было нутром ощущение, что он наконец-то оказался в нужном месте. Что если бы действительно можно было найти тело, то оно было бы здесь, в этом забытом сарае.
Он вздохнул и поднял с пола фонарик, подождал, пока его глаза привыкнут к темноте, и направил небольшой луч света на сарай. Складское помещение было почти до крыши забито хламом.
Там были старые сетки, заполненные футбольными майками и флагами для флаг-футбола; резиновые конусы и футбольные мячи, мячи для американского футбола и фрисби; беговые барьеры и пластиковые коврики; хоккейные клюшки и беговые дубинки; пара коробок, заваленных старыми костюмами талисманов волков; ржавая газонокосилка, заваленная другими вещами для газона. Пахло плесенью и чем-то гнилым, как будто в сарае были дохлые оппосумы.
Трэвис колебался. Или что-то другое?
Волосы на его затылке поднялись дыбом, и его пронзил прилив адреналина. Ему нужно было выяснить, действительно ли там было тело. Если призрак действительно умер внутри шкафа.
Трэвис начал хватать коробки и сети, полные оборудования, стоявшие перед ним, и пихать их за собой. Он отбросил хоккейные клюшки и отодвинул препятствия. Ему придется выкапывать себя из этого хлама, но его это не волновало. Ему нужно было закончить это. Чтобы найти правду. Призрак заслуживал того, чтобы его нашли.
Он разбрасывал вещи и засовывал еще. Стало трудно дышать. Пыль летела повсюду, а к его телу прилипла паутина.
Казалось, прошла вечность, пока он не добрался до задней части складского помещения. Его нога пнула что-то твердое, и Трэвис замер.
Он протянул руку и почувствовал перед собой большой деревянный ящик. Его пальцы действительно покалывали.
Трэвис снял с деревянной поверхности еще одну картонную коробку и навел на нее фонарик.
И вот он, незаконченный шахматный Солнцчел, сидящий на шкафу!
— Ты здесь. — Он начал думать, что, возможно, никогда его не найдет. — У меня такое чувство, будто я искал тебя целую вечность. — Он коснулся грубых вмятин на лице автомата. Трэвис чувствовал, где должны были быть нос и глаза.
Это было так сюрреалистично, как будто он нашел давно потерянное сокровище.
— Я нашел твоего шахматного Солнцчела, — сказал он вслух призраку. — Означает ли это, что я и тебя тоже нашел?
Во рту у него пересохло, и он начал дрожать. Трэвис провел рукой по поверхности. Он почувствовал, как с его руки смахнулся слой пыли.
Трэвис присел перед шкафом. Он схватился за ручки и попытался открыть двери.
Стиснув зубы, Трэвис дернул очень сильно, но шкаф не открылся. Затем он схватил левую ручку обеими руками.
Дверь резко распахнулась, и Трэвис упал навзничь.
Он поднял маленький фонарик, который уронил, и осмотрел помещение.
Ага! Он нашел пропавшую библиотечную книгу, которую искал. Библиотекарь, должно быть, давно ее искала. Он вытащил книгу и положил ее на шкаф. Внутри было темно, и гнилостный запах заставил его поморщить нос. Он восхищался столярной работой. Дерево было прочным и крепким. Размер шкафа был подходящим для того, чтобы в нем можно было сидеть. С любопытством он заполз в левую часть отсека и подтянул ноги вверх, пытаясь понять, что могло случиться с призраком.
Дверь шкафа внезапно захлопнулась!
Глаза Трэвиса расширились от шока. Его легкие сжались в груди.
Чувствовал, что стены внезапно будто приближаются к нему.
— Нет, пожалуйста! Не запирай меня! Я пытался помочь тебе! Я сделал все, чтобы найти для тебя шахматного Солнцчела!
Пот выступил у него на лбу. Он в панике ударил дверь шкафа и стену рядом с собой — сильно — раскрытыми ладонями, а затем стена рядом с ним щелкнула и сдвинулась вниз.
А рядом с ним лежал труп призрака!
Трэвис ахнул и направил свет на труп. Глаза мальчика ввалились в череп. Его кожа была тонкой, как бумага, и приклеилась к костям. Мышцы как будто отсохли от тела. Рот был открыт, обнажая зубы.
Сердце Трэвиса колотилось в груди, когда его крик затих.
Он попытался успокоиться. Ему нужно было беречь воздух и энергию. Он на мгновение закрыл глаза и медленно вдохнул и выдохнул через нос.
— Все нормально. Я знал, что в конце концов найду тебя. Я имею в виду, надеялся. Просто нелегко впервые увидеть труп.
Трэвис осветил тело фонариком. Тот был типичным ребенком, носившим выцветшие джинсы, футболку и старые теннисные туфли. В сжатом пространстве он выглядел маленьким, но, возможно, это потому, что мальчик медленно уменьшался.
Что-то странное привлекло внимание Трэвиса. Что-то, что заставило его нахмуриться.
На мальчике была выцветшая и потертая кепка.
Странное чувство охватило его.
Беспокойство. Неопределенность.
Трэвис медленно протянул руку, его пальцы дрожали.
Он натянул кепку на голову мальчика, чтобы Трэвис мог прочитать логотип.
Трэвис ошеломленно отдернул руку. Он уронил фонарик.
Это была кепка Трэвиса. С точно такими же потертыми краями и дыркой в козырьке.
Трэвис покачал головой и отодвинулся к задней части шкафа, как будто мог каким-то образом уйти от истины. Он прижал ноги к груди, обхватил колени руками и уставился на тело.
Парень изучил знакомые джинсы с заплаткой на колене, которые починила ему мать, и посмотрел на те же самые джинсы, которые были на нем. Он взглянул на простую белую футболку мальчика и понял, что их футболка и теннисные туфли тоже совпадают.
Все было точно так же. Вплоть до обесцвеченных шнурков.
Как только он осознал это, что-то щелкнуло.
Словно ключ наконец-то идеально вошел в замок, и шестерни переключились, открыв все его заблокированные воспоминания.
Раскрывая правду, с которой он до сих пор не мог столкнуться.
Он был мертвым мальчиком из ящика шкафа.
Он был призраком, преследовавшим Брайтонскую среднюю школу.
Воспоминания о жизни Трэвиса до его смерти нахлынули на него, и казалось, что он видел свое время как призрак с более высокой точки зрения. Он был застенчивым семиклассником и любил строить вещи своими руками. Он решил построить шахматный автомат с автоматом в качестве шахматным Солнцчелом для занятий в столярной мастерской. Его мама и папа были счастливы вместе дома, и Трэвис очень хотел построить этот уникальный проект в одиночку. Он сказал родителям, что работал над специальным проектом столярной мастерской в школе, но хотел сделать им сюрприз, поэтому не собирался делиться никакими подробностями, пока проект не будет завершен.
Трэвис был так взволнован. Он хотел показать папе, как усердно он над чем-то работал в одиночку. Трэвис хотел, чтобы папа гордился им.
Он провел исследование, прочитал единственную книгу по этой теме в школьной библиотеке, нарисовал все эскизы от руки и сделал записи в своем столярном блокноте, потратил несколько недель на создание замысловатого ящика-шкафа со скрытыми отделениями. Однажды, когда устройство шахматного Солнцчела было почти готово, он решил опробовать его. Он еще не закончил вырезать Солнцчела или изготовить механические инструменты и механизмы для перемещения рук, но ему не терпелось посмотреть, сможет ли он удобно разместиться внутри потайных отсеков. Он проскользнул в одно из отделений шкафа сразу после школы, когда мистер Миддлфилд ушел на вечер.
Трэвис закрыл дверь, запечатавшись внутри.
Он был очень доволен своими результатами.
А потом, когда он был готов выйти, дверь шкафа не открылась.
Трэвис слишком точно распилил дерево, и дверь застряла.
Парень бил, ударял, пинал, царапал дерево. Он звал часами, но сделал шкаф слишком плотным и герметичным. Трэвис начал потеть и терять воздух. Пытаясь проникнуть в следующий шкаф, он утомился и в конце концов заснул, и никогда больше не просыпался.
Внезапно он вернулся в школу. Совершенно забыв, что он умер, и продолжал жить так, как если бы он был еще жив, посещая Брайтонскую среднюю школу и день за днем продолжая расписание занятий в седьмом классе.
Вот почему за обед ему больше не платили. Почему с папой больше не было поездок на Нове. Больше никаких разговоров за ужином. Он замечал, как его мама и папа ссорятся, но ничего не понимал.
Трэвис был так расстроен их ссорой, что захлопнул дверь в свою комнату; они слышали это, но не могли видеть его или знать, что он был там с ними в качестве духа.
Марисса была одной из немногих одарённых, кто действительно мог видеть Трэвиса. Вот почему она так испугалась, когда он с ней заговорил. Кого бы не испугало говорящее привидение? Кто не хотел бы игнорировать кого-то, когда вы пытаетесь быть нормальным? Трэвис ни капельки не завидовал ей за то, что она не хотела дружить с мертвым ребенком, который даже не знал, что он на самом деле мертв.
Бабушка была дома, чтобы наконец поговорить с Трэвисом, потому что она мирно скончалась во сне после того, как Трэвис пропал. Она встретилась с Трэвисом, потому что он продолжал думать о ней, но в глубине души она знала, что ему нужно найти свои собственные ответы, как и ей.
Папа построил механический автомат на заднем дворе без Трэвиса. Блокнот, из которого читал его папа, был старым блокнотом Трэвиса.
Разговор его папы по телефону с мамой Трэвиса теперь ясно дошел до него.
— …иногда мне кажется, что Трэвис здесь, со мной… разговаривает со мной, рассказывает мне о своем дне. Я знаю, что он может быть где-то здесь, но в глубине души я верю, что его больше нет.
— Я даже готовлю ему ужин по привычке, чтобы мы могли посидеть вместе… Знаю, знаю, прошло два года, но я заглянул в его записи в блокноте. Я начал строить тот проект столярной мастерской, над которым он последний раз работал перед своим исчезновением. Я думал, что мне станет легче, но это возвращает столько боли… Надо от него избавиться.
Поэтому его папа решил его разрушить.
— На самом деле меня уже нет, — сказал Трэвис вслух.
Печально, Трэвис посмотрел на свой труп перед собой, поправляя кепку Малой лиги, чтобы лучше видеть впавшие глаза в темноте. В конце концов, тело не такое уж и страшное, решил он. Трэвис сделал коробку герметичной. Ни одно насекомое не могло проникнуть в коробку, и тело Трэвиса сохранялось, как мумия.
Это был только он сам, немного сморщенный, но вполне нормальным.
— Не могу поверить, что я так долго этого не осознавал, — начал он говорить сам с собой. — Как будто не хватало части меня, и это был ты… или это был я. — Он в замешательстве покачал головой. — Сейчас это не имеет значения, потому что, знаешь, теперь мы можем быть вместе. Ты больше не будешь один, и я тоже. Мы всегда будем друг у друга. Довольно круто, да?
С облегчением Трэвис устроился рядом со своим трупом и впервые за долгое время он больше не чувствовал себя таким одиноким.
Фактически, он никогда больше не будет чувствовать себя одиноким.