Tales from the Pizzaplex. Bobbiedots, Part 1 (Истории из пицца-плекса: Боббидотки. Часть первая. Полный перевод рассказа)
ДАЖЕ В ЗЕЛЕНОЙ ТРАВЕ РАСТУТ СОРНЯКИ.
Эйб улыбнулся, вспомнив слова своей матери. Конечно, сейчас она придет ему в голову. Она всегда так делала, когда он жаждал чего-то, чего у него не было. И Эйб определенно жаждал. Долгое время.
Скрипя, как-ногти-по-доске, виниловое кресло Эйба запротестовало, когда он откинулся еще дальше, чтобы получше рассмотреть «Башню Фаз-плекс». Узкое окно рядом с его столом в офисе службы безопасности пицца-плекса открывало лишь крошечную часть башни. Но осколка было достаточно, чтобы отвлечь Эйба от того, на чем он должен был сосредоточиться. У Эйба была куча рабочих заданий, которые нужно было выполнить, и он пытался уделить внимание онлайн-классу по лидерству, но не мог оторвать взгляда от башни за окном.
Солнце отражалось от гладкой серебристой стальной рамы и блестящего стекла сорокаэтажной башни, делая здание похожим на современный дворец богатого правителя. Эйб мог бы поклясться, что видел свечение, исходящее от здания, но, вероятно, это было его воображением. Он так сильно хотел жить в «Башне Фаз-плекс», что она казалась ему чем-то большим-чем-жизнь.
Эйб вздохнул и снова поднял стул. Он оглядел знакомый офис. По сравнению с «зеленой травой» величественной башни, эта комната представляла собой заросшую сорняками пустошь из пожелтевших кустарников. Выкрашенные в серый цвет стены были «украшены» только логотипом Мега-пицца-плекса Фредди Фазбера и несколькими закручивающимися плакатами «Охраны Фредди Фазбера». Позади него висела пара бежевых досок объявлений, покрытых беспорядочной мешаниной заметок и напоминаний. Ковер на полу, немного более светлый оттенок серого, чем стены, был украшен узором в виде звезд, но звезды мало что делали для увеличения пространства. Столы, картотечные шкафы и стеллажи в офисе были из черного металла. В офисе не было ничего удобного или привлекательного, но на данный момент это был единственный настоящий дом, который был у Эйба.
Эйб снова обратил внимание на экран своего компьютера. Пока он пытался сосредоточиться на словах онлайн-лектора и рабочих заданиях, которые он должен был получить, образ милого, круглого, веснушчатого лица его мамы заполнил его разум. У нее была такая тяжелая жизнь. Ей было всего сорок три года, и она находилась на длительном лечении с дегенеративным заболеванием. Тем не менее, она никогда не жаловалась, даже несмотря на то, что она была замужем за человеком, который сделал ее жизнь несчастной, потому что он всегда пытался добраться до более зеленой травы... и он научил двух своих сыновей пытаться добраться туда, тоже.
— Эй, ты уже закончил на сегодня, Эйб?
Эйб прервал лекцию и посмотрел на Родина, своего коллегу и ближайшего друга. Темнокожий и темноволосый, а также смехотворно красивый, Родин, который также был высоким и подтянутым, обладал широкой белозубой улыбкой, которая притягивала почти каждую женщину, видевшую его. Эта улыбка была нацелена на Эйба. Эйб был в состоянии сопротивляться магнетизму, но он все еще находил улыбку заразительной. Несмотря на свое задумчивое настроение, он ухмыльнулся в ответ своему другу, даже покачав собственной бледной, рыжеволосой и не-какой-то-красивой головой.
— У меня еще есть стопка этих документов, по которым нужно пройтись. — Эйб постучал по рабочим заданиям.
Улыбка Родина померкла на наносекунду.
— Ну, мы все будем у Эль-Чипа. Ты ведь помнишь, что у Нелл день рождения, верно?
Эйб кивнул, хотя совершенно забыл.
Покраснев от лжи, Эйб посмотрел на свою работу. Краем глаза он наблюдал, как Родин возился со своими длинными волосами. Родин знал о его красивой внешности, но Эйб не держал на него зла.
— Ты не появлялся в команде несколько недель, — сказал Родин. — Что по этому поводу?
Эйб покачал головой.
— Извини. У меня просто много…
— Ты идешь, Родин? Мы ждем! — раздался женский голос.
Эйб узнал голос. Он принадлежал Кэрол, работающей в административном офисе. Он плохо ее знал, да и не хотел. Она была громкой и напористой. Но, по крайней мере, она избавила его от необходимости придумывать правдоподобную историю о том, почему он больше никогда не встречается со своими друзьями.
— Иду! — отозвался Родин. Он одарил Эйба долгим взглядом. — Не работай допоздна.
Эйбу не пришлось отвечать, потому что Родин вышел из офиса. Четыре других человека, которые делили пространство, плелись за ним. Он был теперь один в большой грязной комнате. Экраны компьютеров на других столах светились, а над головой гудели флуоресцентные лампы; электроника теперь была единственной компанией Эйба. Эйб постучал по клавиатуре и снова начал лекцию. Он заставил себя сосредоточиться на рабочих заданиях.
Туфли Эйба с мягкой подошвой шлепали по тонкому бежевому промышленному ковру с ритмичным стуком, пока он осторожно шел по задним коридорам пицца-плекса. Была почти полночь, и к настоящему времени здание почти опустело. Всего пара охранников патрулировала комплекс, и по большей части они оставались в общественных местах. Несмотря на это, другой охранник следил за видеопотоками в главной комнате службы безопасности, поэтому Эйбу приходилось быть осторожным, чтобы избежать камер, установленных по всему пицца-плексу. Электронные глаза были повсюду, даже в помещениях для сотрудников.
Уже не в первый раз Эйб покачал головой от того, какими пресными были задние помещения Мега-пицца-плекса. Общественные зоны развлекательного комплекса были наполнены цветом и ярким светом. Повсюду пульсировал неон. Все было окрашено в какой-то умопомрачительный яркий цвет. Однако здесь все было приглушено. Разные оттенки серой краски на стенах сливались с бежевым ковром в холлах, создавая тускло-бледное полотно. Но, по крайней мере, здесь было меньше камер. Именно это позволило Эйбу сделать то, что он делал уже почти два месяца.
Эйб пробирался через лабиринт коридора и, наконец, добрался до места назначения, места для сбора мусора за главной столовой. Там, в темно-коричневом и слегка вонючем мусорном баке, он нашел то, что искал: свой обед.
Эйб отодвинул стопку бумажных стаканчиков и принялся перебирать стопку недоеденных пицц. Отбрасывая куски, которые были откусаны от них, Эйб, наконец, поймал два относительно нетронутых куска пиццы с колбасой и вялеными помидорами из одноразовой формы для пиццы. Вытащив бумажное полотенце, которое он украл из мужского туалета, он переложил пиццу на полотенце и помчался по коридору в темный, неконтролируемый угол. Опустившись на пол, он скривил губу, глядя на вяленые помидоры. Он осторожно оторвал их от пиццы, а затем откусил первый холодный кусок. Блестящий жир на холодной свиной колбасе застыл, и консистенция ее была не очень приятной, но нищие не могли выбирать. По крайней мере, это были целые куски пиццы.
Когда Эйб только начал работать в пицца-плексе, он обожал пиццу. Есть пиццу каждый день было привилегией работы. Сейчас не так много. Пицца была не так хороша, когда это был единственный выбор.
Медленно пережевывая и прислушиваясь, чтобы убедиться, что он остался один, Эйб попытался вспомнить, когда у него был выбор в своей жизни. Это было не так давно, но казалось, что это было всегда.
Эйб и не мечтал работать в пицца-плексе. Он планировал стать предпринимателем, как и его отец. Отец Эйба еще не преуспел ни в одном из своих деловых предприятий, большинство из которых граничило с сомнительными. Но Эйб был уверен, что сможет добиться большего. Он полагал, что взял лучшее от отца и матери. Как и его отец, он был большим мечтателем; у него было видение. Однако, в отличие от своего отца, Эйб заботился о других людях. Он не просто хотел делать деньги; он хотел творить добро в мире, как и его мама. Пока не заболела, его мама работала уборщицей. Всю свою взрослую жизнь она убиралась в домах людей, у которых были деньги, которые отец Эйба всегда пытался (но безуспешно) получить. Но она была в порядке с этим. Она сказала, что ее работа делает жизнь других людей лучше. Эйбу понравилась эта идея. Он тоже хотел этого. Но он также хотел быть счастливым и в комфорте.
Хотя у его родителей не было денег, чтобы отправить Эйба в колледж, у Эйба были сумасшедшие технические навыки. Он был самоучкой, и он был хорош. И теперь он посещал онлайн-курсы, в которых нуждался, чтобы получить повышение до руководителя группы. Это продвижение может перевернуть его жизнь.
Эйб дожевывал последнюю пиццу, когда услышал дзынь в десяти метрах от себя. Он быстро посмотрел на часы. Проглотив последнюю пиццу встал, помчавшись по коридору. Он рассекал его близко. Звук, который он услышал, был приближением одного из охранников.
Эйб пробрался через залы позади стадионов и нырнул в туннель, который тянулся от «Гонок Рокси». Он сделал паузу и прислушался. Он ничего не слышал. Охранник не торопился. Хотя задние коридоры и туннели пицца-плекса были слабо освещены, здесь было относительно светло. Розовые и пурпурные неоновые огни миниатюрной гоночной дорожки разлились по металлическим плиткам пола этой закулисной зоны. Эйб легко пробрался мимо ряда брошенных машин и пары куч деталей двигателей. По другую сторону груды ящиков он пригнулся и пронесся мимо неоново-розовых колес мотоцикла, лежащего на боку. Велосипед спрятался в небольшом отверстии в куче гоночных шин. Эйб упал на колени и прополз через отверстие.
Проползав всего несколько дециметров, Эйб оказался внутри похожего на палатку ограждения из резины, которое укрывало то, что Эйб, — как он надеялся, не на долго — называл своей спальней. Эйб забрался в свой спальный мешок и проверил, что в картонной коробке рядом с мешком все еще есть одежда и туалетные принадлежности, которые он туда спрятал. Ему действительно не нужно было это проверять. Спальный мешок не тронули, так что, очевидно, здесь никого не было. Его убежище по-прежнему оставалось тайной.
Эйб вытянулся поверх своего комковатого спального мешка и вдохнул знакомые запахи резины и моторного масла. Он устал, но также был взвинчен и напряжен. В эти дни он всегда был напряжен. Вот что бомжевание делает с человеком. Вы никогда не будете чувствовать себя в безопасности, особенно если вы разбили лагерь в таком месте, как пицца-плекс.
Хотя работа Эйба включала обслуживание многих аниматроников в пицца-плексе, он не был большим поклонником роботов. Роксана Вульф была одной из его наименее любимых, а ее гонки были его логовом. Предположительно деактивированная к этому времени ночи, Рокси, вероятно, не представляла никакой угрозы. Но пару недель назад, когда Эйб направлялся к своему укрытию, он мельком увидел Рокси, крадущуюся мимо одного из дверных проемов к гонкам. Это напугало его. С тех пор он был еще более на взводе, чем обычно.
Эйб слушал несколько секунд и убедил себя, что он все еще один. Удовлетворенный, он вытащил свой ноутбук, чтобы написать маме свое ежедневное электронное письмо.
У тебя сегодня был хороший день? Ты купила лимонное желе, которое ты любишь, или вишневое, которое ты ненавидишь? :) У меня большие успехи. Я все еще хожу на занятия. Это повышение скоро будет моим. Я уже устроился в своей уютной комнате, готов ко сну. Хотелось бы, чтобы мы были вместе, чтобы посмотреть хороший фильм. Я тебя люблю.
Эйб вздохнул. Ему не нравилось лгать своей матери, поэтому он думал об этом как о искажении правды. Его комната была настолько уютной, насколько он мог ее сделать. Единственное, что сделало эти электронные письма возможными, это то, что слабоумие его матери не позволяло ей задавать слишком много вопросов. Эйб закрыл ноутбук и отложил его в сторону. Он попытался очистить свой разум, чтобы заснуть, но, как это часто случалось, его разум блуждал по дороге, которая привела его в эту обитую резиной берлогу.
Годом ранее, после нескольких неудачных попыток онлайн-бизнеса и еще нескольких бесперспективных работ, Эйб получил свою нынешнюю должность в пицца-плексе. Получение работы было подвигом, тем более, что у него не было ни одного из документов, необходимых для этой работы. Привыкший делать все возможное, чтобы получить то, что он хотел, — талант его отца, — Эйб подделал свое резюме. Хотя он чувствовал себя немного неловко из-за лжи, не думал, что делает что-то настолько ужасное. В конце концов, он обладал всеми навыками, необходимыми для работы. Он только что получил эти навыки способами, которые работодатели всегда отвергали как неуместные.
К несчастью, сразу после того, как Эйб получил работу, у его матери диагностировали раннее слабоумие. В течение нескольких недель слабоумие забрало у мамы Эйба то немногое, что у нее было. Банк лишил права выкупа дома, и его мать попала в долгосрочную опеку. К тому времени отца Эйба уже давно не было, он переехал через всю страну, чтобы преследовать еще одну сомнительную коммерческую сделку.
Когда Эйб получил свою работу, он чувствовал, что двигается вперед. А потом вся зарплата Эйба начала идти на заботу за мамой, и, когда дома не стало, он оказался здесь, в импровизированной хижине из покрышек, жил на выброшенной пицце и каждую ночь играл в прятки с охранниками.
Эйб закрыл глаза. Внимательно прислушиваясь, чтобы убедиться, что рядом нет ничего человеческого или нет, Эйб заставил свои мышцы расслабиться. Он наполнил свое внутреннее видение образом «Башни Фаз-плекс». Если бы Эйб мог продержаться там еще немного, он бы переехал в эту башню. Нижние двадцать этажей башни занимали корпоративные офисы Фазбер, а верхние двадцать этажей были заполнены высокотехнологичными квартирами. Верхняя часть башни также включала общую зону для вечеринок, ультрасовременный тренажерный зал, бассейн на крыше и джакузи. Все это было зарезервировано для людей, занимавших высокие посты в пицца-плексе; эти счастливчики получили возможность бесплатно жить в этой башне. Когда Эйб получит повышение, он станет одним из тех счастливчиков. С этой обнадеживающей мыслью в голове Эйб заснул.
Эйб колебался у двойных дверей, ведущих в главное фойе пицца-плекса, потирая воспаленную поясницу (сон на полу сказался на его позвоночнике и суставах). Он слушал. Было рано, задолго до 6 утра, а до открытия Мега-пицца-плекса оставалось несколько часов. Бригада уборщиков, работавшая в предрассветные утренние часы, должна была закончить работу прямо сейчас. Примерно в это время охранники обычно отдыхали. Путь был более чем свободен, но Эйб всегда был осторожен. Он не мог позволить, чтобы его поймали.
Когда до ушей Эйба донеслась только тишина, он осторожно толкнул одну из дверей. Он посмотрел направо и налево вдоль главной дорожки Мега-пицца-плекса. Хотя все неоновые вывески и декорации были освещены, черно-белая клетчатая дорожка была пуста, как и знал Эйб. В это утро в пицца-плексе пахло отбеливателем и полиролью. Едкие запахи ударили в ноздри Эйба, когда он вышел на дорожку, ходил боком, чтобы остаться в слепой зоне между тремя камерами наблюдения, нацеленными на эту область.
Эйб часами изучал расположение камер и просматривал видеозаписи, когда ему впервые пришла в голову идея жить в пицца-плексе. Он с облегчением обнаружил, что видеопокрытие было далеко не оптимальным. Ему было легко найти множество извилистых маршрутов между его офисом, обеденной зоной, его убежищем и тем, куда он направлялся сейчас: одним из больших мужских туалетов.
Эйб начал свою серию зигов и загов. Сначала он обогнул огромную золотую статую главного аниматроника Мега-пицца-плекса Фредди Фазбера, Глэм-Фредди. Огромный медведь в цилиндре держал микрофонную стойку и господствовал над вестибюлем. Обогнув статую, Эйб метнулся к одной из нескольких пальм, заполнявших пещеристое пространство. Он переходил от дерева к дереву, пока не прошел мимо неоновой вывески «Глэмрок-подарки». Оттуда он прижался к стене и обошёл вход в зал пицца-плекса, Faz-площадку. Наконец, он толкнул дверь в уборную.
Запах хлорки здесь был еще сильнее, и у Эйба защипало в носу, когда дверь со свистом захлопнулась захлопнулась за ним. Поспешив к ближайшей раковине в ряду белых раковин, выстроившихся вдоль стены, выложенной белой плиткой, Эйб вытащил потрепанный виниловый набор туалетных принадлежностей. Он выкопал то, что ему нужно, чтобы подготовиться к работе.
Эйб до смешного научился принимать «ванны со слюной». Это то, что на Диком Западе называли очисткой без душа или купания без купания. Ему нравилось думать, что его ежедневная рутина вытирания себя мокрыми мыльными бумажными полотенцами, а затем ополаскивания влажным полотенцем казалась немного менее жалкой и немного более авантюрной. Через несколько минут Эйб был удовлетворительно чист и приступил к бритью и чистке зубов.
Поскольку он добросовестно следил за каждым из своих жемчужно-белых зубов (его зубы были одной из его лучших черт, и он должен был убедиться, что ему не нужна стоматологическая помощь, которую он не мог себе позволить), Эйб уставился на свое отражение в зеркале. Когда он обнажал зубы, чтобы почистить их, его лицо иногда было больше похоже на лицо его матери, чем на собственное. У его мамы была широкая улыбка, похожая на улыбку Родина. Улыбка Эйба обнажала гораздо меньше зубов: она была застенчивой и немного однобокой.
Эйб унаследовал большую часть своей внешности от мамы. Он унаследовал от своей матери вьющиеся каштаново-рыжие волосы (она носила свои волосы до плеч, но Эйб подстригал их ближе к голове) и веснушчатый цвет лица. У него также были ее голубые глаза и мягкие черты лица, из-за которых он выглядел таким же угрожающим, как мишка (плюшевый, а не аниматронный). Единственными заметными физическими характеристиками, унаследованными Эйбом от отца, были его рост и долговязое телосложение.
Эйб подумал о своей маме, о том, как ей нравилась выкрашенная в желтый цвет комната в центре ухода. Ее довольство помогло ему справиться с жизненной ситуацией. Пока он мог заботиться о своей маме, он никогда не был бы бездомным в своем сердце.
Как только Эйб убрал все свои туалетные принадлежности в свой Допп-кит*, дверь туалета распахнулась. Эйб быстро спрятал комплект за спину и повернулся.
[* — бритвенный набор или косметичка, предназначенная для хранения необходимых человеку туалетных принадлежностей.]
— Эй, Эйб. Что ты здесь делаешь так рано? — спросил низенький лысеющий мужчина в рубашке руководителя группы пицца-плекса.
— Привет, Эван. — Эйб осознал, что его щеки залил румянец вины. Он притворился беззаботным, натянуто усмехнувшись. — Возможно, это лучший вопрос и для вас. Я думал, что руководители групп не обязаны работать так рано.
Отклонение Эйба сработало. Эван, один из счастливчиков, которым удалось жить в «Башне Фаз-плекс» бесплатно, рассмеялся.
— Обычно так и есть, — сказал Эван. — Но вчера я ушел пораньше, чтобы пойти на хоккейный матч моего ребенка, и мне нужно кое-что наверстать. Я не мог пропустить игру. Одна из наших Боббидоток научил моего ребенка новому приему. — Эван снова засмеялся. — Ты бы видел, как он мчался по нашей квартире с Боббидотками, подбадривающими его. Они такие крутые.
— Боббидотками? — спросил Эйб.
Эван направился к одному из прилавков, но остановился.
— О, разве ты не знал? В апартаментах башни теперь есть голографические системы. Ультрасовременные. Совершенно роскошные. — Он продолжил свой путь к прилавку. — Извини. Мне нужно…
— Конечно. — Он поспешил к двери туалета, сдвинув свой Допп-кит так, чтобы Эван его не увидел.
— Хорошего дня, — позвал Эван, когда Эйб вышел из туалета.
Потрясенный близостью, Эйб вернулся к своему укрытию. Пробегая через фойе, Эйб смотрел вверх сквозь стеклянный потолок.
Солнце вставало, и, наклонив голову под правильным углом после того, как он прошел мимо золотого Глэм-Фредди, Эйб мог видеть вершину «Башни Фаз-плекс».
«Скоро», — подумал Эйб. Он собирался получить одну из тех «роскошных» квартир. Очень скоро.
Через два часа после начала рабочего дня Эйбу позвонили и попросили явиться в офис администрации. Его рука дрожала, когда он повесил трубку, он встал.
Родин оторвался от экрана своего компьютера.
— Меня вызвали к администратору.
Родин откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
Эйб покачал головой. Он не знал. Его никогда раньше не вызывали к администратору. Его отпустят? Что бы он сделал, если бы…
— Ну, иди лучше, — сказал Родин. — Когда администратор говорит «прыгай», лучше всего — прыгать.
Эйб помахал Родину и вышел из офиса. Он пытался убедить себя, что беспокоится напрасно. Он получал хорошие отзывы о производительности. Вот почему он думал, что сможет получить желаемое повышение.
Коридор расширился, и бежевый ковер уступил место плюшевому красному. Декор тоже посветлел. Здесь не было серых стен и кривых плакатов. Солнечно-желтые стены были увешаны красочными картинами в рамках с персонажами Фредди Фазбера.
Эйб дошел до конца зала. Он толкнул двустворчатую полированную резную деревянную дверь, ведущую в кабинеты администрации. Он глубоко вздохнул и шагнул в дверь.
За двустворчатой дверью из-за длинного узкого стола поднял глаза молодой, немного занудный администратор.
Секретарша указала на другой коридор:
Эйб нервно улыбнулся ей и пошел в указанном ею направлении. Пот струился по его спине, когда он просунул голову в открытую вторую дверь слева.
Седая женщина в бледно-розовом деловом костюме подняла глаза от стола со стеклянной крышкой.
Женщина указала на одно из двух красных плюшевых кресел:
Эйб сел. Женщина обошла свой стол и села на другой стул. Она протянула руку, тяжелую с золотыми кольцами. Эйб пожал её.
— Я Маргарет Уотерман, — сказала женщина. — Новый директор по персоналу.
— Приятно познакомиться, — сказал Эйб. Во рту у него было так сухо, что он едва мог произнести слова. Новый директор. Новые директора часто делали сокращения. Был ли Эйб одним из этих сокращенных?
— Моя предшественница явно не любила встречи лицом к лицу, а я люблю, — сказала Маргарет. — Поэтому я хотела позвонить вам сюда и поговорить с вами напрямую.
— Ну, ладно. — Эйб заерзал на слишком мягком стуле. — Я сделал что-то не так?
— Не то, чтобы я знал об этом. Наоборот. Я позвонила вам, чтобы сказать, что повышение, на которое вы подали заявку, теперь ваше.
Эйб моргнул. Просто чтобы убедиться, что он услышал то, что, как он думал, он услышал, он прокрутил слова в своей голове. Да, она сказала «повышение».
— Я думал, что вакансия не будет доступна пока…
— Она открылась раньше, чем мы ожидали. — Маргарет потянулась за папкой, лежавшей на ее столе и открыла её. — Я вижу, что вы еще не получили ни одного из сертификатов, необходимых для должности, но вы зачислены в необходимый класс. Верно?
— Отлично. Что ж, ваша работа превосходна, поэтому мы готовы дать вам повышение при условии, что вы завершите сертификацию в течение следующего месяца. Будет ли это проблемой?
— Нет. Я могу это сделать.
Маргарет встала. Эйбу тоже удалось встать, хотя его ноги так подкосились от шока и облегчения, что он удивился, как они его удержали.
— Поздравляю, Эйб. — Маргарет снова протянула руку.
— Спасибо. Большое спасибо. Я вас не подведу.
— Уверена, что вы не подведете. — Маргарет проводила Эйба до дверей своего кабинета. — Идите обратно к стойке регистрации. Пегги поможет вам получить бейдж лидера второй группы и расскажет о следующих шагах.
— Спасибо! — снова сказал Эйб.
Он практически вылетел из кабинета Маргарет.
В течение следующего часа Эйб был занят «следующими шагами», но, наконец, смог направиться в административный офис «Башни Фаз-плекс».
Эйб не столько вошел в кабинет с бордовым плюшевым ковром, сколько вплыл внутрь. Он был так счастлив, что получил повышение, что не мог перестать улыбаться.
Административные помещения башни были именно такими, как и ожидал Эйб. В дополнение к ковру, который, казалось, обнимал его ноги, офисы были наполнены сочными, яркими цветами (преимущественно желтым и бордовым), блестящими хромированными светильниками, сверкающими панелями и мебелью из темного дерева, а также кристально чистыми огромными окнами, выходящими на улицу над пицца-плексом. Миниатюрная блондинка в платье, гармонирующем с декором, восседала на табурете за длинной стойкой.
— Могу ли я вам помочь? — спросила Джен.
— Здравствуйте, Джен. Меня зовут Эйб. Эйб Тэйер. Меня только что назначили руководителем второй группы, и я здесь, чтобы получить квартиру.
— Поздравляю, Эйб! — Она постучала розовыми ногтями по клавишам на клавиатуре. — Посмотрим здесь.
Джен постучала по клавишам и наклонилась к экрану своего компьютера.
— Ну вот. Я просто… О. — Улыбка Джен исчезла. Она перевела взгляд с экрана на Эйба и снова на экран.
Джен закусила нижнюю губу, затем скривила рот. Она подняла взгляд на Эйба.
— Мне очень жаль, но сейчас нет свободных квартир.
— Нет? Но я думал, что в башне есть квартира для каждого высокопоставленного сотрудника «Фазбер Интертейнмент». Моя должность не новая, так почему для меня нет квартиры?
Джен снова посмотрела на свой экран.
— Хорошо. Хорошо. Так что проблем нет.
Джен снова посмотрела на свой экран.
— Проблема в том, что… в пустую квартиру вход запрещен.
— Это значит, что её нельзя назначивать.
— Как долго?
Джен проверила свой экран. Она сделала печальное лицо.
Некоторые шипения Эйба угасли. Но не все. Он облокотился на стойку.
— Разве там не сказано? — настаивал Эйб.
Джен снова посмотрела на экран. Она покачала головой.
— Там просто сказано, что вход воспрещен.
— Мне очень жаль. Я не знаю. — Она посмотрела на Эйба. Должно быть, она заметила его разочарование, потому что посмотрела на него с сочувствием и наклонилась к нему. — Квартиры в этом здании очень высокотехнологичные. Я предполагаю, что в этой есть какие-то сбои в системе.
— Ну, если это все, то я могу с этим справиться. Я уверен, что смогу исправить все, что не так.
Джен нахмурилась и покачала головой.
— О, нет. Этого нельзя допустить. Если система говорит, что вход в квартиру запрещен, я не могу впустить тебя. Несмотря ни на что. Мне очень жаль.
Джен покачала головой сильнее.
— Мне очень жаль. Правда. Но я должна исходить из того, что говорит компьютер.
Эйба не волновало, что говорит компьютер Джен. Эйб преодолел более непреодолимые препятствия, чем слова на экране компьютера. Все его воспитание подготовило его к этому моменту: он как-нибудь получит квартиру. Но как?
Джен откашлялась. Эйб моргнул. Он был настолько поглощен решением своей проблемы, что забыл, что она была рядом. Он поднял руку, помахал Джен и направился обратно в холл.
Как он собирался попасть в квартиру? Эйб прошел по коридору, напряженно размышляя.
У главных дверей башни Эйб остановился. Он повернулся и бросился обратно в офис.
— Джен? — сказал он, как только вошел. — Кто-то ждет вас у главной двери. У него пара дюжин роз. Он говорит, что ему нужна ваша подпись.
Джен начала обходить прилавок. Ее плечи поникли, когда она огляделась.
— Я не тороплюсь. Как насчет того, чтобы я занял для вас стол, пока вы идете за цветами? Я просто скажу всем, кому нужна помощь, что вы скоро вернетесь.
Джен огляделась. Затем она улыбнулась Эйбу и поспешила к прилавку.
— Не торопись, — сказал Эйб. Пожалуйста. Он хотел, чтобы Джен шла очень медленно.
— Так мне сказали. — Эйб подмигнул ей.
Джен помахала и направилась к двери. Она взглянула на Эйба один раз. Он помахал ей. Она сделала тоже самое в ответ.
Как только Джен скрылась из виду, Эйб обежал прилавок и посмотрел на ее экран. Она не вышла из системы. Прекрасно.
Не сводя глаз с двери, Эйб потянул клавиатуру вперед и быстро набрал. К счастью, всего за несколько секунд статус квартиры изменился на активный. Сделав это, Эйб попытался вставить свое имя в графу «арендатор». Однако компьютер не позволил ему этого сделать. Это не изменило имя. «Лэндон Праут», по-видимому, был приклеен к системе. Эйб нахмурился и снова нажал на клавиши. Хотя имя Лэндона упорно оставалось на месте, экран подсказал: «Повторно синхронизировать рабочий пропуск с картой доступа в квартиру?»
Эйб нажал «ДА». На экране появилось сообщение: «Сканировать рабочий пропуск.» Эйб огляделся и заметил ручной сканер. Он вытащил свой рабочий пропуск и просмотрел его. Экран тут же вспыхнул: «Рабочий пропуск/пропуск в квартиру синхронизировались. Создание пропуска безопасности и обновленной карты-ключа от номера.»
3D-принтер выдал новый пропуск и ключ-карту. Эйб схватил их как раз в тот момент, когда по коридору донесся звук шаркающих шагов Джен.
Эйб бросился к своему прежнему месту по другую сторону прилавка и небрежно уставился в окно. Джен вошла в кабинет секундой позже.
— Доставщик не стал ждать, — сказала она. Она вздохнула. — Я упустила его. Мне очень жаль, что у нас нет для тебя квартиры.
— Я понимаю. Все в порядке.
Он помахал Джен, выходя из офиса.
Шагая по коридору обратно к входу в здание, Эйб взглянул на свой новый пропуск безопасности и ключ-карту. Итак, технически ключ-карта не предназначалась для квартиры Эйба, но квартира была закрыта для всех остальных, и теперь у Эйба были полномочия, чтобы занять ее. Это было все, что ему было нужно на данный момент.
Эйб должен был идти на работу сразу после того, как получил пропуск. Это был его первый день в качестве руководителя группы, и привыкание к своим новым обязанностям занимало его весь день. Несмотря на это, он не переставал думать о квартире, которая его ждала. Он не мог дождаться, чтобы увидеть её.
Несмотря на свое рвение, Эйбу пришлось ждать почти до полуночи, прежде чем он смог отправиться на свои новые раскопки. До тех пор было бы небезопасно извлекать вещи из его укрытия.
Это было еще позже, когда он, наконец, вышел из лифта на двадцать втором этаже башни. По системе нумерации Эйб понял, что его подразделение находится в дальнем конце длинного зала. Без проблем. Конфиденциальность поможет ему неофициально занять квартиру.
Тот же толстый ковер, что и в административных кабинетах, покрывал пол коридора. Ковровое покрытие было отличным: оно уменьшало шум. Стены тоже выглядели звукоизолированными. Нижние стены были отделаны полированными деревянными панелями. Сотканная бордовая и серебряная ткань тянулась от деревянной отделки до сводчатого серого потолка.
На полпути по коридору из квартиры вышла пара женщин, смеясь. Одетые явно для вечеринки, они шли по коридору к Эйбу, весело болтая. Когда они заметили его, они оба улыбнулись.
— Эй, — сказала одна из женщин.
Эйб переложил свои вещи так, чтобы коробка спрятала его спальный мешок. Он кивнул женщинам. Они спешили мимо него, и он смотрел им вслед. Он хотел бы быть более дружелюбным. Было бы забавно познакомиться с женщинами, которые отправляются на вечеринку после полуночи. Но чтобы шарада Эйба сработала, ему придется вести себя сдержанно. Теперь компьютер мог видеть Эйба как Лэндона Праута, но он не был Лэндоном Праутом. Он не мог создать никаких проблем или привлечь к себе внимание, несмотря ни на что.
Ключ-карта Эйба сработала. Один щелчок, и дверь в 2217-ую квартиру открылась. Эйб толкнул дверь ногой и вошел в свое новое жилище. Дверь захлопнулась за ним. Эйб поставил свой спальный мешок и коробку на пол.
Квартира не была огромной. Одним быстрым взглядом Эйб смог охватить всё. Но это было его.
Небольшая прихожая, выложенная плиткой, ведет к центральной гостиной, состоящей из зоны отдыха, кухни и столовой. Обеденная зона открывалась в кабинет в левой части квартиры, а зона отдыха открывалась в спальню в правой части квартиры. С того места, где стоял Эйб, казалось, что в спальне есть собственная ванная комната.
В квартире были высокие потолки — Эйб предположил, что они были высотой в три с половиной метров. Это сделало квартиру более просторной, чем она была на самом деле. Дизайн квартиры также способствовал ощущению большей площади.
Ни одна из комнат в квартире не была полностью закрыта, как обычные комнаты. Только в спальне стены доходили до потолка, причем верхняя половина этих стен была сделана из стекла. Все остальные помещения в квартире были отделены друг от друга короткими полустенами. Половина стен, как перегородки в кабинетах, казалась обтянутой звукопоглощающей тканью светло-серого цвета; они были обрамлены хромом. Каждая половина стены была увенчана стеклянным экраном, также обрамленным хромом. Экраны возвышались примерно на сто двадцать сантиметров над половинками стен, и их венчали хромированные полки шириной пятнадцать сантиметров, на которых был выгравирован закрученный рисунок. Эйб подумал, что они выглядят круто.
Декор квартиры был предельно минималистичным. Белые стены были голыми, за исключением большого телевизора с плоским экраном на стене гостиной. Гранитные кухонные столешницы были белыми и голыми, как и столы со стеклянными столешницами (обеденный стол, кофейный столик и приставные столики были в одном стиле). Плюшевая серая мебель из твида имела низкие квадратные линии, а хромированные светильники выглядели совершенно современно. Кто-то мог бы назвать пространство суровым, но Эйб не возражал против его простых линий. По крайней мере, оно было опрятным и чистым... и оно была его. Вроде.
Эйб сделал еще один шаг. Когда он это сделал, ближайшая стеклянная стена, возвышающаяся над перегородкой на краю гостиной, осветилась. Голографическая девочка с ярким лицом и чем-то вроде длинных ярко-розовых косичек появилась на том, что, как теперь понял Эйб, было прозрачным экраном компьютера.
— Привет! — сказала девушка. Ее голос был сладким и высоким, как у задорной болельщицы.
— Э-э, привет. — Эйб посмотрел на девушку и понял, что это не совсем девушка. Или, по крайней мере, она не была человеком. Она была искуственным интеллектом и взаимодействовала с ним; было невежливо говорить, что она просто цифровая.
— Ты милый! — сказала девушка. — Как тебя зовут? Меня – Три.
Эйб не ответил девушке… Три. Он был слишком занят, глядя на нее.
На Три было бело-серое боди с расклешенным низом в полоску того же ярко-розового цвета, что и ее длинные косички. У нее было большое сердцевидное лицо с неестественно огромными ярко-розовыми кошачьими глазами. Ее изогнутые брови были такого же розового цвета, как и ее волосы, как и большое овальное пятно на лбу и большой круг на макушке. Ее изогнутый рот, который находился под небольшим выступом, который, должно быть, был ее носом, был того же цвета. Ее косички, которые больше напоминали потоки розового света, чем настоящие волосы, были увенчаны ярко-розово-серыми бантиками.
— Ты не разговариваешь? — спросила Три. — Я думала, что все люди говорят. Если ты не будешь говорить, нам придется придумать какой-то язык жестов или что-то в этом роде. Я не знаю, как это сделать, но я уверена...
— Я могу говорить, — сказал Эйб. — Ты меня просто удивила, вот и все.
Три хихикнула, и неоново-розовый цвет ее косичек заплясал вокруг ее лица.
— Ты меня тоже удивил. Мы давно сидим без посетителей.
— О, это не важно. Как мне называть тебя?
— Привет, Эйб. Это хорошее имя. Мне нравится.
Три внезапно подмигнула. Эйб моргнул и посмотрел на теперь чистое стекло. Покачав головой, Эйб прошел на кухню.
Эйб весь день много думал о квартире. Он решил, что первым делом он должен проверить всю квартиру, чтобы убедиться, что все работает нормально. Если она была закрыта, что-то было не так. Может быть, он сможет найти то, что это было. Эйб оставил свою коробку у двери и направился на кухню. Там он проверил все приборы, свет и мусоропровод. Все удобства работали просто отлично. Эйб направлялся в офис, когда Три снова появилась на полустене между офисом и столовой.
— Это не моя территория, — сказала Три, — но я слежу за тем, чтобы она была чистой. Это часть того, что я делаю. Я – Боббидотка питания и стиля жизни.
Эйб повернулся и посмотрел на Три, которая приняла жеманную позу и накручивала одну из своих косичек.
Эйб нахмурился, пытаясь вспомнить всех аниматронных и голографических персонажей, над которыми он работал. Боббидоток он не помнил.
— Боббидоты – помощники по жизни. Мы запрограммированы служить. — Три сделала глубокий реверанс и сделала Эйбу широкую, розово-губую «Разве я не очаровательна?» улыбку.
— Хорошо. — Эйб включил компьютер, стоявший на офисном столе. Казалось, он нормально функционировал. Он повернулся к кухне и направился в гостиную. Пока он шел, Три прыгала от стеклянного экрана к стеклянному экрану, скакая за Эйбом, как нетерпеливый щенок.
Эйб перепробовал все выключатели и лампы.
— Моя работа, — болтала Три, — вести домашнее хозяйство. Я отвечаю за уборку, закупаю припасы, такие как продукты, а также слежу за твоим здоровьем.
— Знаешь, твоё кровяное давление, частота сердечных сокращений, уровень сахара в крови. Всё такое.
Эйб не был уверен, что он чувствовал по этому поводу. Это казалось навязчивым, но действительно ли это отличалось от одного из тех наручных устройств, которые делали что-то подобное?
Эйб зашел в спальню. Он сел на кровать и немного подпрыгнул, чтобы убедиться, что она прочная. Это было так. Он проверил свет и будильник. Потом он пошел в ванную. Три плелась за ним.
— Я тоже храню запасы в этой комнате, — сказала она. — Все ваши предпочтения хранятся в моей системе, и я всегда слежу за тем, чтобы у вас было самое лучшее.
Эйб открыл аптечку над большой квадратной белой раковиной. В шкафу было все, что ему нужно. Ему даже не потребовались бы его собственные вещи, которые он достал из своего укрытия. Эйб порылся в шкафу. Он взял бритву и крем для бритья, зубную щетку и зубную пасту. Он потянулся за маленькой стеклянной бутылочкой, наполненной чем-то красным. Он посмотрел на неё и нахмурился. Это был острый соус.
— Что это здесь делает? — спросил он у Три.
Три щелкнула косичками и приняла новую бойкую позу. Эйб заметил, что низ «туфель» Три мерцал таким же ярко-розовым, как и ее глаза.
— Все припасы доставляются в зону хранения квартиры, и оттуда я программирую их распределение. Я разместила это здесь, потому что это лучшая жидкость для полоскания рта!
Эйб поморщился. Он съёжился при мысли о случайном попадании острого соуса себе в рот, думая, что это жидкость для полоскания рта. Эйб посмотрел на Три, продолжающую улыбаться.
Эйб начал понимать, почему вход в квартиру запрещен. Острый соус был очевидным сбоем в программировании Три. Это был не совсем красный глюк. Скорее желтое предупреждение.
Эйб поднял острый соус и посмотрел на Три.
— Это не жидкость для полоскания рта. Это острый соус. Из-за таких вещей вход в квартиру запрещен?
Эйб поставил острый соус. Он смотрел на него несколько секунд, потом он тоже пожал плечами.
— Ну, я думаю, это то, с чем я могу жить. Честно говоря, я ожидал чего-то более серьезного.
Эйб направился к двери ванной.
Позади него рот Три открылся, а затем ее голова раскололась посередине. Две стороны исчезли, а остальная часть ее тела то появлялась, то исчезала из поля зрения. Искры вылетали из электрической розетки возле прилавка.
Остановившись при звуке искр, Эйб повернулся и огляделся. Его взгляд остановился на Три, принявшей свою прежнюю форму. Она одарила его лучезарной улыбкой.
Одной из рабочих обязанностей Эйба как руководителя группы было обучение новых сотрудников. Ему еще предстояло разработать организованную систему, чтобы быстро ввести в курс дела новобранцев, но была проблема, которую он не мог отложить, поэтому он использовал ее как возможность для обучения.
Эйб прошел через блестящий и сияющий Западный зал игровых автоматов, уворачиваясь от возбужденных детей, и указал на сцену, где болтался огромный аниматроник, Диджей Музыкант. Эйб возвысил голос, чтобы его было слышно сквозь гудение, свист и звон игровых автоматов.
— Большую часть времени, — сказал Эйб своему новому подчиненному Престону, — Диджей Музыкант сидит в своей будке. — Эйб небрежно указал на Диджея Музыканта, как будто это его совсем не беспокоило.
Престон был тихим ребенком, ему еще не было и двадцати. Согласно резюме Престона, которое, по мнению Эйба, было более подлинным, чем его собственное, Престон определенно был способен выполнять задачи по техническому обслуживанию, подобные тем, с которыми ему приходилось сталкиваться. Однако Престон не был образцом уверенности в себе. Он был рослым парнем с лохматыми каштановыми волосами. Его поза была сгорблена, и он, похоже, еще не освоил зрительный контакт.
— Он похож на паука, — сказал Престон, глядя на Диджея Музыканта. — Я не люблю пауков.
— Ага, — согласился Эйб. — Я тебя понимаю. Но просто помни. Он создание. Мы создатели. Ты за главного.
Эйб лгал сквозь зубы. Он чувствовал себя ответственным за Диджея Музыканта не больше, чем за своего брата, Вика, или своих боссов.
Диджей Музыкант, похоже, не беспокоился о неприязни Эйба или Престона. Он продолжал дремать в своей звуковой будке, пока Эйб и Престон изучали его.
Диджей Музыкант действительно был похож на паука. Массивного паука. Почти такого же роста, как комната, в которой стояли Эйб и Престон, у Диджея Музыканта была квадратная голова с широким ртом, полным зубов, похожих на клавиши пианино. За зубами внутренняя часть его рта светилась розовым и белым. Огромные круглые черные глаза, отражающие свет комнаты, были увенчаны голубыми бровями и обрамляли розовый нос треугольной формы. На больших щеках по обеим сторонам носа были большие синие точки, которые соответствовали бровям. Голова Диджея Музыканта сидела на теле с большим динамиком. Тело было прикреплено к шести металлическим поршневым ногам, которые заканчивались мультяшными руками в белых перчатках. Взятые по отдельности, черты лица Музыканта были скорее комичными, чем пугающими, но их комбинация и потенциальная опасность комбинации были более чем смущающими.
Эйб откашлялся и отвел взгляд от причудливого паука.
— Когда Диджей находится в движении, он околачивается в этих туннелях. —Эйб указал на широкую трубу из гофрированного металла, закрученную ярким неоновым светом. — Освещение в этих вещах общеизвестно ненадежно. Оно всегда гаснет или вызывает скачки напряжения, которые перегружают цепи. Одной из твоих задач будет проверка и перепроверка генераторов в этой секции. — Он посмотрел на Престона, чтобы убедиться, что тот слушает.
Престон тяжело сглотнул и кивнул.
Эйб жестом пригласил Престона следовать за ним в одну из труб.
— Эти туннели довольно запутаны, но вы с ними справитесь. Первый приведет вас в задний коридор.
Эйб и Престон выползли из туннеля и оказались в коридоре с цементным полом. Престон посмотрел мимо Эйба.
— Это туалет? — спросил Престон.
— Тебе не нужно мое разрешение, чтобы пописать. Продолжай. Просто будь осторожен.
Сонные карие глаза Престона расширились.
Эйб решил, что с таким же успехом и он мог бы воспользоваться туалетом. Он последовал за Престоном.
Престон и Эйб занялись своими делами и подошли к раковинам, расположенным рядом.
— Мм, почему вы сказали мне быть осторожным? — спросил Престон.
Внезапно откуда-то из туалета донесся шорох и возня. Эйб напрягся. Он схватил Престона и потянул… как раз в тот момент, когда одна из больших пухлых рук Диджея Музыканта в перчатках метнулась в открытую дверь туалета.
Престон закричал, когда Музыкант схватил его за ногу. К счастью, Эйб уже тащил Престона назад, и его пухлая рука не могла хорошо схватиться. Эйб и Престон прижались к стене, вне досягаемости рук. Оба они смотрели сквозь вытянутую металлическую ногу на ухмыляющееся лицо Диджея, который угрожающе заглядывал в ванную.
— Что нам делать? — пискнул Престон.
Они стояли напряженно, учащенно дыша.
— Почему он схватил меня? — прошептал Престон.
Шепот Эйба был даже тише, чем у Престона.
— Ходят слухи, что у Диджея Музыканта изначально был экспериментальный режим вышибалы. Предположительно, он был удален, но, видимо, программист пропустил несколько строк кода.
Рука Диджея Музыканта исследовала область в течение очень долгой минуты. Престон больше не задавал вопросов.
Несколько секунд Эйб и Престон тяжело дышали.
Диджей Музыкант наконец скрылся за углом.
— У этой работы есть оплата за риск? — спросил Престон.
Эйб вошел в свою квартиру и позволил двери захлопнуться за собой. Он поставил коробку на пол. Когда он «переехал» в пицца-плекс, Эйб спрятал то немногое, что у него было, в разных уголках и закоулках огромного комплекса. Потребовалось время, чтобы добраться до них всех и переместить все в его новую квартиру. Он планировал пойти за своими вещами накануне вечером, но было уже поздно, и ему нужно было поспать.
Эйб был измотан. Он также не был уверен, что сегодня хорошо справился с заданием. Престон был так взволнован, что Эйб ничуть не удивился бы, узнав завтра, что он ушел.
Эйб сделал шаг в сторону кухни. Ближайшая стеклянная панель засветилась. Три, евшая большой голографический бутерброд, заполнила панель.
— Привет! Добро пожаловать домой, Эйб.
Слова прозвучали искаженно, как будто они были произнесены с набитым ртом.
Стеклянная панель ожила с большим количеством цвета и движения. Эйб понял, что смотрит еще на двух Боббидоток. Доминирующим цветом одной был зеленый, другой синий.
— Ради бога, — сказала зеленая Боббидотка. Ее голос звучал юношески, как голос Три, но не такой жеманный. Это было скорее избалованным сарказмом, чем тини-бопом. — Ты же знаешь, что не можешь есть. Ты – голограмма, дурочка.
— Могу, — сказала Три. — Видите. Я ем.
— Но ты же... — Зеленая Боббидотка драматически вздохнула. — Не важно.
Синяя Боббидотка оттолкнула Три в сторону.
— Привет, Эйб. Извини, что мы не смогли встретиться с тобой вчера. Три заблокировала нас. — Эта Боббидотка тоже говорила как подросток. Ее голос был даже выше, чем у Три, но в нем было музыкальное качество, как будто она почти напевала свои слова вместо того, чтобы произносить их.
— Я просто хотела убедиться, что у него есть всё, что ему нужно, — с полным ртом сказала Три.
— Ты просто хотела, чтобы он был весь твой, — сказала зеленая Боббидотка. Она столкнулась с Эйбом. — Привет, Эйб. Позволь представиться. Меня зовут Два. Как и у мисс Обжоры, моя работа — помогать тебе.
— Ты далеко не так полезна, как я, — сказала Три.
Как и у Три, у Два были две длинные косички. Два была ярко-неоново-зеленой. Она была похожа на Три, но черты лица у нее были мягче, и на ней были круглые серые очки. Чуть выше Три, Два также была стройнее. На ней был костюм, идентичный костюму Три.
Два проигнорировала комментарий Три. Она поправила очки и продолжила говорить с Эйбом:
— Я отвечаю за новости и информацию. Я буду держать тебя на связи с внешним миром. Я могу ответить на любой твой вопрос и найти любую необходимую информацию. Я также буду обрабатывать любые твои заметки, такие как задачи или списки покупок. И я буду составлять расписание. Я буду напоминать тебе о встречах и тому подобном.
— Понты. — Три проглотила последний бутерброд, или, по крайней мере, так показалось.
Синяя Боббидотка вспыхнула ярче.
— Привет, я Óдна. Я – всё о развлечениях и средствах массовой информации. Включая социальные сети. Я найду тебе музыку, фильмы и увлечения.
— Ням. Я люблю печенья, — сказала Три. — Они аппетитно хрустят. (*)
[* — в оригинале каламбур со словом dates: свидания и финики]
Одна закатила свои голографические глаза. Ее косички были ярко-синими, а уши были закрыты наушниками с торчащими антеннами, которые заканчивались светящимися кружочкаии кружочками. Она также носила серо-белый костюм.
— Приятно познакомиться с вами, Одна и Два, — сказал Эйб.
— Лучше поздно, чем никогда. — Одна ткнула Три в ее круглый живот.
— Он милый, не так ли? Разве я не говорила вам, что он милый?
Одна, которая, как заметил Эйб, была такой же стройным, как Два, кокетливо ухмыльнулась Эйбу.
— Ты чертовски милый. За эти веснушки можно умереть.
— Хотела бы я иметь веснушки, — сказала Три.
— Мне не очень нравятся мои веснушки, — выпалил Эйб. — Ни у кого в моей семье их нет.
Эйб был потрясен. Он никогда никому не говорил, что ему не нравятся его веснушки... особенно девушкам. Но это были не совсем девушки, не так ли? По какой-то причине он чувствовал себя комфортно с ними. Может быть, это потому, что они были голограммами.
— Кто сказал, что ты должен выглядеть как все? — спросила Два. Она изучала Эйба. — Я бы назвала тебя в меру красивым. Не так ли, Одна?
— Абсолютно. — Ярко-синие косички Одны засветились ярче. — Как раз то, что нужно для красоты. Ты симпатичный и высокий, и у тебя великолепная улыбка. Я думаю, что веснушки очаровательны.
— Что ты хочешь на ужин? — спросила Три. — Я все еще голодна. Я поем с тобой.
— Ты всегда голодна, — сказала Два, поправляя пальцем с зеленым кончиком очки на носу.
— Да, а ты всегда понтуешься, — сказала Три.
— Мне нужно пойти взять еще пару коробок с моими вещами. Потом я поем. Здесь есть что-нибудь поесть?
— Холодильник и морозилка полностью заполнены, — сказала Три. Она приложила палец к ярко-розовым губам, как будто задумалась. — Это все то, что заказал последний парень. Если тебе не нравится то, что здесь есть, тебе просто нужно сказать мне, что ты хочешь, и это будет доставлено. Я разнесу это по нужным местам на кухне.
— Хорошо. Дай мне закончить переносить вещи, а потом мы пойдем отсюда.
— Мы будем ждать здесь, — сказала Одна. Ее синие кончики пальцев засветились, когда она указала на стеклянную панель между гостиной и кухней. — Это наш главный терминал. Ты можешь ввести туда свои запросы или просто поговорить с нами. Думай о нас как о сердце и душе квартиры. Мы заставляем его функционировать для удовлетворения твоих нужд. Мы обеспечим синхронизацию и помощь во всех аспектах твоей повседневности.
— Это включает в себя еду, — сказала Три.
Через полчаса Эйб принес еще три коробки и стал складывать свои вещи в различные ящики и шкафы в квартире. Боббидотки «помогали».
Новая спальня Эйба была такой же суровой, как и остальная часть квартиры. Её обстановка состояла из большой двуспальной кровати с серым мягким изголовьем, которое подходило к серому одеялу кровати, двух встроенных тумбочек, выступающих из стены, одного длинного комода и одного узкого комода.
— Я думаю, носки должны быть во втором ящике, — сказала Два. — Верхние ящики должны быть зарезервированы для бумаг, драгоценностей и тому подобного.
Два надменно трепетала своими косичками.
— Я обращалась к нескольким ресурсам, ориентированным на оптимальную организацию, и все они согласны с тем, что носки лучше всего хранить во втором ящике.
— Ты просто находишь вещи, которые поддерживают твои собственные идеи, — сказала Три.
— Вы это слышали? Он назвал нас «дамами».
— Он джентльмен, — сказала Одна.
— Весьма галантно, — сказала Два.
— И все равно мило, — сказала Три.
Эйб покачал головой, но положил свои носки во второй ящик. Он открыл потрепанный чемодан и вытащил несколько рубашек.
Три прыгнула со стеклянной стены внешней спальни на стеклянную стену рядом со шкафом.
— В шкафу уже много одежды. Думаю, большая часть подойдет тебе.
Эйб приподнял бровь. Одежда Лэндона все еще была здесь?
Эйб подошел к раздвижной двери и толкнул ее в сторону, чтобы открыть шкаф, наполовину заполненный мужской одеждой. Хорошая одежда. Он отложил свои рубашки и начал листать одежду, висевшую в шкафу.
— У него имелся хороший вкус, не так ли? — спросила Два. — Согласно моим исследованиям, не по последней моде, а в стиле ретро.
Эйб вынужден был согласиться. Гардероб Лэндона был полон брюк и винтажных рубашек с короткими рукавами, таких, которые носили навыпуск. Собственный гардероб Эйба в основном состоял из джинсов и футболок. Как бы он выглядел в этой одежде?
— Примерь их, — взвизгнула Три.
— На этот раз я с ней согласна, — сказала Одна. — Примерь их. Я думаю, они понравятся твоим потенциальным партнерам.
— Ура! — Три захлопала в ладоши.
Эйб стянул с себя рубашку. Он побледнел, когда обернулся и увидел, что все трое наблюдают за ним.
— Мм, немного уединения, дамы?
— Кайфолом, — захихикала Три.
— О, замолчи, — сказала Два Три.
Все трое Боббидоток исчезли с экранов.
Эйб примерил пару черных брюк. Они были немного рыхлые, но проходимые. Он надел красно-черную рубашку из искусственного шелка.
— Хорошо. Теперь можете посмотреть.
Он понял, что вел себя нелепо. Это были голограммы. И их визуальные процессоры, вероятно, могли следить за ним независимо от того, были они на экране или нет.
Снова появилась вся троица Боббидоток.
— О, успокойся, мое сердце, — сказала Три.
— Весьма лестно, — сказала Два.
— Ты выглядишь готовым к вечернему танцу, — сказала Одна.
— О, я люблю танцевать, — сказала Три. — Сыграй что-нибудь, Одна.
Быстрый ритм поп-песни внезапно наполнил комнату. Все три Боббидотки начали танцевать.
Кружась и ныряя, они порхали от стеклянной стены к стеклянной стене по спальне. Эйб не мог сдержаться. Он засмеялся и тоже начал танцевать. Притворяясь, что танцует с каждой Боббидоткой по очереди, Эйб позволил себе сойти с ума. Он бугивал до тех пор, пока с него не начал капать пот.
Наконец, он рухнул на свою кровать.
— Теперь мне придется постирать эту одежду, — сказал он.
— О, не волнуйся об этом, — сказала Три, задыхаясь, как будто она запыхалась. — Просто положи в корзину, и я позабочусь об этом.
— Спасибо. — У Эйба замурлыкал живот. — Я сделаю это позже. Сейчас я голоден.
— Прекрасно! Еда! — Три исчезла из поля зрения.
— Куда она пошла? — спросил Эйб Одну и Два.
— Она на кухне, — сказала Одна.
— Она хуже собаки Павлова, — сказала Два. — Будь осторожен, когда зайдешь туда. Ты можешь поскользнуться на ее слюнях.
Эйб рассмеялся и направился на кухню. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким счастливым.
Эйб посмотрел на свою тарелку с едой. Он сморщил нос, потом посмотрел на Боббидоток.
Полустены столовой образовали U вокруг стола. Эйб сидел на открытом конце буквы U, а каждая из трех Боббидоток «сидела» на одном из стеклянных экранов в половину стены... так что казалось, что они сидели с ним за столом. На экранах перед всеми троими стояли голографические тарелки с едой, идентичные тарелкам Эйба. В тарелке Три было в два раза больше еды, чем у кого-либо еще, и она пристально смотрела на еду. Одна и Два игнорировали еду.
— Это только для вида, — сказала Одна, когда «накрывали на стол». — Мы хотим, чтобы у тебя было чувство семейного ужина.
— Основываясь на моем анализе твоей крови, у вас дефицит многих питательных веществ, особенно витамина К, селена, железа и калия. И судя по твоему описанию того, что ты ел, ты явно не получаешь достаточно клетчатки или белка. Брюссельская капуста обеспечивает сто тридцать семь процентов рекомендуемой суточной нормы витамина К и…
— Как насчет того, чтобы опустить подробности?
Три выпятила ее розовую нижнюю губу и повернулась спиной к Эйбу. Эйб посмотрел на ее округлые плечи. Они дрожали.
— Она плачет?
— Никто не любит, когда их тяжелая работа остается неоцененной, — сказала Два. Она поправила очки и поджала зеленые губы. — Тебе нравится, когда тебя не ценят, Эйб?
Одна скрестила руки на груди. Ее синие глаза сверкнули.
— Да. Никто не хочет, чтобы его принимали как должное.
Эйб чувствовал себя ужасно плохо.
Три обернулась и выразительно фыркнула. Ее розовые косички болтались вокруг ее головы.
Эйб уставился на спину Три. Она была голограммой, но вела себя как настоящая девушка. Эйб вздохнул. Он не ладил с девушками и не знал, как обращаться с этими голографическими.
Эйбу вдруг пришла в голову мысль.
— Эй, — сказал он. — У меня есть идея.
Три всё ещё стояла спиной, но Одна и Два выжидающе смотрели на него.
— Вы действительно любите, когда вас называют по номерам? — спросил Эйб. — Я думаю, что вы слишком особенные, чтобы вас звали Одна, Два и Три. Как насчет того, чтобы называть вас настоящими именами?
Эйб надеялся, что эта идея рассеет всю «принимаемую как должное» ситуацию. Так оно и было.
Три обернулась, ее глаза расширились, а улыбка стала еще шире.
— Правда? Настоящие имена? — Её косички подпрыгнули.
— Конечно, — сказал Эйб. — Я мог бы звать тебя Роза. Как ты думаешь?
— Роза, — выдохнула Три, как будто это имя было именем почитаемой богини.
Она просияла. — Меня зовут Роза!
— А как же я? — спросила Одна. —Я тоже хочу красивое имя.
— Как насчет Джемини?* — спросил Эйб. — Как созвездие. Я всегда думаю о синем цвете, когда думаю о звездах.
[* — Английское название созвездия Близнецов, Gemini.]
— Джемини, — повторила Одна. — Мне это нравится. — Она посмотрела на своих приятельниц Боббидоток. — Вы слышали? Я звезда!
Роза фыркнула и вздернула подбородок.
— Что я такое? — спросила Два.
— Мне нравится имя Олива, — сказал Эйб. — И я люблю зеленые оливки.
— Оливки — это фрукты, — сказала Два. — Фрукты сочные. Итак, я сочный фрукт.
Джемини фыркнула, а Роза захихикала.
— Хорошо, Джемини, Олива и Роза, теперь, когда у вас есть собственные имена, позвольте мне официально заявить, что я ценю вас.
Все трое Боббидоток широко ухмыльнулись.
Обрадовавшись тому, что Боббидоты снова счастливы, Эйб вернулся к еде. Судя по пакету, который он вытащил из морозилки, это блюдо было приготовлено в марокканском стиле.
По словам Джемини, музыка, играющая из потолочных динамиков, тоже была марокканской. Она включила музыку, когда приглушила свет, чтобы «настроить настроение».
— Я просто люблю романтические ужины, — сказала она, когда встроенное освещение погасло.
— Давайте есть, пока не остыло, — сказала Роза.
Джемини фыркнула и покачала головой. Желудок Эйба заурчал. Он был голоден, поэтому взял свою настоящую вилку.
Он наколол кусок тофу и положил его в рот. Тотчас же он просветлел.
— Хороший мальчик, — сказала Олива.
— Если ты попытаешься погладить меня по голове, я тебя отключу. — Эйб подмигнул Оливе.
— Ты не можешь отключить нас. — Усики Джемини с синими кончиками вибрировали, когда она говорила.
Эйб сделал паузу, пережевывая.
Джемини не ответила. Как и две другие Боббидотки. Эйб посмотрел на каждую из них по очереди. Джемини и Оливаи сладко улыбнулись ему. Роза сосредоточилась на том, чтобы собрать остатки своей воображаемой еды.
Эйб пожал плечами и вернулся к еде. Он не мог забыть, насколько вкусной была еда.
Еще до того, как он начал питаться пиццей, вкусы Эйба в еде были довольно простыми. Когда Боббидотки присоединились к Эйбу на кухне, чтобы приготовить обед, он объяснил им это, а также свою двухмесячную диету из пиццы. Роза тут же попросила его положить руку на стеклянный экран возле холодильника. Когда он это сделал, он почувствовал укол на конце среднего пальца. После того, как он отдернул руку с «Ой!», Роза сообщила ему, что анализирует его кровь.
Эйб покончил с едой и отодвинул тарелку. Он указал на свою пустую тарелку.
— Значит, это было одно из любимых мест Лэндона?
— Лэндону нравилось изучать языки, и он хотел есть пищу, соответствующую культурам, которые он изучал, — сказала Олива.
— Что случилось с Лэндоном? — спросил Эйб. — Почему он уехал?
— Я думаю, что было бы весело жить в Марокко, — сказала Олива. — Такое красочное место. Я люблю краски.
— Это то место, куда отправился Лэндон? — спросил Эйб.
— Наши знания о арендаторе не выходят за пределы сети, — сказала Джемини. Ее синие косички развевались вокруг ее плеч.
— Но разве он не сказал вам, куда направляется, когда уходил? — спросил Эйб. — Разве вы не были с ним так же дружелюбны, как со мной?
— Мы любим знакомиться с нашими арендаторами, — сказала Джемини.
— Мы всегда узнаем что-то новое, когда у нас появляется новый арендатор, — сказала Олива. — Мы всегда взаимодействуем с нашими арендаторами.
— Особенно с тобой, — сказала Роза. — Ты такой веселый.
Боббидотки избегали вопросов Эйба. Должен ли он их толкать? Он решил попробовать еще раз.
— Почему Лэндон не взял с собой свою одежду? Он оставил кое-какие очень хорошие вещи.
— Я так рада, что одежда тебе подошла, — сказала Роза. — Она очень хорошо смотрится на тебе.
— Они будут идеальными, когда ты будешь ходить на свидания, — сказала Джемини.
— Многие исследования показывают, что женщины предпочитают хорошо одетых мужчин, — сказала Олива.
Они определенно избегали его вопросов. Эйб посмотрел на милые, сияющие лица Боббидоток. Их уклончивость немного тревожила.
— Давайте посмотрим фильм, — сказала Джемини. — Романтическая комедия была бы неплохо.
— Если ты положишь свою тарелку в посудомоечную машину, — сказала Роза, — я запущу цикл.
Эйб подумывал прямо спросить Боббидоток, почему они не отвечают на его вопросы, но затем он отмахнулся от своих опасений. Боббидотки, вероятно, были просто запрограммированы на защиту частной жизни жильцов. Хотел бы он, чтобы они болтали о его делах со следующим арендатором? Точно нет.
Эйб встал и взял свою тарелку.
— Я лучше посмотрю экшн, — сказал он Джемини.
Список боевиков начал прокручиваться на ближайшем стеклянном экране. Рядом с некоторыми из них были звездочки.
— Что за фильмы со звездочкой? — спросил Эйб.
— Экшн с романтическим сюжетом. — Джемини коснулась своих синих наушников. — Я люблю романтику.
Эйб засмеялся. Он нажал на один из фильмов со звездочкой.
— Хорошо. Мы посмотрим это. Тогда мне нужно лечь спать. У меня был долгий день.
Эйб пожелал Боббидоткам спокойной ночи и устроился в постели. Он положил свой компьютер на колени, открыл его и провел пальцами по клавиатуре. Вторую ночь подряд он с нетерпением ждал письма своей маме. Прошлой ночью он рассказал ей о своем повышении и новой квартире. Теперь он мог рассказать ей о Боббидотках.
В течение следующих десяти минут Эйб написал длинное электронное письмо, подробно описав Боббидоток. Он закончил свой рассказ тем, как появились их имена. Я подумал, что если бы у них были настоящие имена, они бы чувствовали себя более ценными, — писал он. И я был прав. Я выбрал для них имена, которые напоминали мне об их цветах. Одна — Джемини. Два — Олива, а Три — Роза. Им очень нравятся их имена. Хотел бы я, чтобы ты увидела Боббидоток. Они довольно удивительны. Эйб написал еще несколько строк и закончил своей обычной фразой «Люблю тебя». Затем он отложил ноутбук и устроился спать.
Эйб поставил кофейную чашку и пустую тарелку в посудомоечную машину. На завтрак была овсянка с апельсиновым соком. Эйб, не жаворонок, сумел отговорить Розу от объяснений, почему ему полезны овсянка и апельсиновый сок. И он дразнил ее за то, что она не поделилась дюжиной пончиков, которые она «съела», пока он ложкой ел горячую кашу.
— Во сколько ты будешь дома? — спросила Олива. — Предоставление мне твоего маршрута улучшает мою функцию планирования.
— Моя смена заканчивается в шесть, и я не должен сегодня опаздывать. — Он едва не рассмеялся от радости при мысли, что может закончить свой день в разумное время. Он был вне себя от радости, что у него есть место куда пойти – место, отличное от импровизированной пещеры из покрышек — в конце рабочего дня.
После двух ночей сна в настоящей постели, красивой, мягкой постели, спина Эйба чувствовала себя прекрасно. Все боли, вызванные сном на полу, почти прошли.
Исчезло и отчаяние, которое Эйб начал носить как тяжелый плащ. Впервые за несколько недель Эйб почувствовал надежду на свое будущее.
— Я позабочусь о том, чтобы твои заказы на еду были выполнены к тому времени, как ты вернешься домой, — сказала Роза, когда Эйб направился к входной двери квартиры.
Все трое Боббидоток следовали за Эйбом через стеклянные экраны по квартире. У Розы, как заметил Эйб, на розовой верхней губе была присыпана сахарная пудра от пончиков. «Программирование Боббидоток изумительно», — подумал он не в первый раз.
Пока он завтракал, Роза и Олива обсуждали, как наполнить кухню Эйба продуктами, которые были бы питательными и более подходящими для вкуса Эйба. Они остановились на разнообразной мексиканской и итальянской кухне, а также на выбор гамбургеров с тофу и органического картофеля фри.
Теперь Эйб повернулся и помахал Боббидоткам.
— Увидимся позже.
— Пока! — крикнули они радостно в унисон.
Эйб взялся за ручку двери своей квартиры и открыл ее. Как только он это сделал, услышал голоса в коридоре. Он замер и осторожно толкнул дверь, почти закрытую. Он слушал.
— Я думаю, нам стоит пойти в поход на этих выходных, — сказал женский голос. Она была всего в паре метров от двери Эйба.
— Я лучше пойду в спа, — сказала другая женщина.
— Спа – это скучно, — сказала первая женщина.
— Если хочешь расслабиться, просто полежи здесь в джакузи.
Эйб прижался лбом к прохладной металлической двери и стал ждать. Женщины, продолжая болтать, двинулись дальше по коридору.
Плечи Эйба поникли. Он подумал о джакузи в здании и обо всех прочих удобствах. Поскольку аренда Эйба в этой квартире была несанкционированной, он не мог рисковать и пользоваться местами общего пользования. Горячая ванна была для него закрыта. Это познакомит его с соседями. Несмотря на то, что теперь у него было хорошее место для сна, он не перестал красться.
— Что-то не так? — спросила Роза. — Ты все еще голоден? Тебе нужно еще поесть перед уходом?
Эйб повернулся к Боббидоткам. Они весело смотрели на него, все широко улыбаясь. Эйб улыбнулся им в ответ. Когда он это сделал, его взгляд поднялся. Нахмурившись, шагнул обратно на кухню. Он указал:
— Что это?
Ни одна из Боббидоток не повернулась, чтобы посмотреть в направлении указательного пальца Эйба.
— Ты уверен, что тебе не нужно что-нибудь поесть? — спросила Роза. Она взяла одну из своих розовых косичек и закрутила ее.
— Может быть, какую-нибудь музыку отправить тебе в дорогу? — спросила Джемини. Она коснулась пальцем синий кончик наушников.
— Нет, спасибо, — сказал Эйб до того, как заиграла музыка. Он указал снова и повторил себе. — Боббидоты, что это?
В потолке, между столовой и гостиной, был люк. Около двухтысяч квадратных сантиметров, люк была невелик, но он определенно был достаточно большим, чтобы человек мог пройти.
Эйб пошел обратно на кухню. Как только он сделал шаг, все три Боббидотки начали махать руками и пускать косички. Их зеленый, синий и розовый цвета вспыхивали так быстро, что свет, казалось, проливался через стеклянные экраны по всей квартире.
Затем, как только движение и цвет сошли с ума, все успокоилось. Олива заполнила экран, ближайший к Эйбу. Она обеими руками поправила очки.
— Ты опоздаешь на работу, если не уйдешь сейчас. — Она подошла к экрану ближе к двери, словно пытаясь увести Эйба из кухни.
Синие глаза Джемини дважды моргнули. Затем она сказала:
— Дверь предназначена только для технического обслуживания. Она заперта. Жильцам вход закрыт.
Эйб кивнул и начал поворачиваться к двери квартиры. Но как только он это сделал, он заметил темную трещину на краю люка.
Эйб присвистнул, входя на арену Fazer Blast в пицца-плексе. Хотя технически он мог поручить эту работу одному из членов своей команды, Эйбу нравилось работать на арене. Ремонт и техническое обслуживание здесь обычно были довольно простыми, так что он мог немного поиграть в лазер-таг, прежде чем вернуться к остальной части своей работы.
Как и все залы пицца-плекса, арена Fazer Blast была шумной и ослепительно яркой. Под пронзительные звуки фазер-бластеров и лихорадочные ноты «Fazer Blast Jam», музыкальной темы в стиле техно-рок, едва можно было слышать свои мысли на арене. Но Эйб не возражал против этого. На самом деле, заглушить его мысли обычно было хорошей идеей. До того, как он получил повышение, он старался не думать о своем безвыходном положении, и теперь он не хотел думать о том, насколько шатким было его вновь обретенное утешение.
Эйб не возражал и по поводу ослепительного неона на арене. Это определенно было поднималкой настроения посреди долгого рабочего дня. Неоновое освещение в этой области создавало геометрические узоры на всех половинах стен, которые игроки использовали в качестве укрытий. Эйб подумал, что рисунки выглядят как современные иероглифы. Он часто задавался вопросом, действительно ли они что-то значат, как секретный код высветившийся на стенах арены.
Мимо Эйба пронеслась пара малолетних мальчишек, выставив перед собой фазер-бластеры. Ближайший бот-пришелец, с его высоким белым тело угрожающе катилось к Эйбу, пропел: «Захватить флаг!». Эйб думал, что шлемы Fazer Blast с торчащими из них антеннами делают всех похожими на стоящих пчел.
Этот бот-пришелец работал правильно. Игрокам на арене Fazer Blast было поручено пройти курс и захватить несколько флагов. Они должны были сделать это, не будучи «убитыми». Согласно полученному Эйбом рабочему заданию, один из инопланетных ботов дал сбой. Вместо того чтобы сказать «Сопротивление бесполезно», как предполагалось в программе, он говорил: «Сопротивление — пицца». Эйб не мог не задаться вопросом, не развлекается ли кто-нибудь из программистов.
Чтобы попасть на арену Fazer Blast, Эйб прошел через плацдарм, где игроки взяли свои бластеры, шлемы и другое снаряжение. В этой области игрокам также были присвоены командные обозначения. Эйб еще не подготовился. В дополнение к его форменной рубашке пицца-плекса, он был одет в ярко-красный жилет с надписью «ТЕХОБСЛУЖИВАНИЕ». Несмотря на это, дети пытались его застрелить. Эйб отмахнулся от них и продолжил поиск неисправного бота-пришельца.
Эйб обнаружил его охраняющим последний флаг, который игроки должны были захватить, прежде чем добраться до лифта для победителей, который доставлял игроков в «Зал суперзвёзд». После того, как Эйб деактивировал бота и перепрограммировал его сценарий, он вернулся к плацдарму. Присоединившись к оранжевой команде, он надел шлем и взял бластер. Теперь он мог немного повеселиться.
Вслед за парой хихикающих девушек Эйб выбежал на арену и направился к первому флагу. Он достаточно наигрался в эту игру, так что у него неплохо получалось, но боты-пришельцы были запрограммированы на разные действия, и каждая игра была другой. Вот почему одному из ботов удалось напасть на Эйба. Ему приходилось разворачиваться и нырять, чтобы избежать выстрела.
К сожалению, резиновая подошва Эйба зацепилась за ковер, и он, обогнув стену, скатился по пандусу, ведущему в нижнюю часть арены. Его лодыжка вывихнулась так сильно, что Эйб вскрикнул.
К Эйбу подбежал лохматый мальчик не старше десяти лет.
Эйб уже чувствовал себя идиотом. Сэр? Теперь он чувствовал себя старым.
— Я в порядке, — сказал Эйб, потирая лодыжку. Он заметил бота-пришельца за плечом мальчика. — Тебе лучше остерегаться.
Мальчик развернулся и выстрелил. Затем он сбежал по трапу и исчез. Эйб снял шлем и осторожно поднялся на ноги, наблюдая, как бот преследует мальчика. Он проверил свою вывихнутую лодыжку. Боль пронзила ногу, но лодыжка выдержала.
Его достоинство было подорвано, Эйб, прихрамывая, покинул арену. Похоже, он будет заниматься бумажной работой до конца дня.
Боббидотки придавали большое значение распухшей лодыжке Эйба. Олива подробно описала механизм вывиха лодыжки и соответствующее лечение, а Роза предоставила лед и компресс, необходимые Эйбу, чтобы снять опухоль. Джемини включила успокаивающую музыку и отвлекающий научно-фантастический фильм с романтическим сюжетом, конечно. Эйб ел свою шпинатную лазанью, сидя на диване с поднятыми ногами, в то время как Боббидотки столпились вокруг него и постоянно спрашивали, как он себя чувствует. Хотя их вопросы и комментарии о его самочувствии затрудняли просмотр фильма, ему нравилась эта забота. Эйб лег спать, чувствуя, что о нем хорошо заботятся. Он так расслабился, что сразу заснул.
Однако через пару часов Эйб проснулся. Он сел в своей постели. Что его так резко разбудило?
Эйб протер глаза и огляделся. Все, что он видел, были темные очертания мебели в комнате. Ничто не было не на месте. Ничто не двигалось.
Так почему волосы на руках Эйба встали дыбом?
Эйб открыл рот, собираясь окликнуть Боббидоток, но быстро передумал. А если бы кто-то был в квартире?
Эйб оставался неподвижен и слушал.
Сначала Эйб не слышал ничего, кроме отдаленного шума уличного движения, но потом он услышал что-то поближе. Это был очень мягкий звук, как если бы материал задевал что-то. Эйб затаил дыхание и сосредоточился. Звук изменился по тону. Вместо тихого шороха он превратился в тихий скрежет. Звук был низким, но долгим и ровным. Образ змеи, скользящей по ковру, внезапно возник в голове Эйба.
Эйб напрягся. Он ненавидел змей.
Страх Эйба перед невидимыми рептилиями стирал всякую нервозность по поводу того, что его увидят или услышат. Он заговорил.
Роза тут же материализовалась на стеклянной панели возле кровати Эйба. Его прикроватная лампа зажглась. Эйб оглядел свою комнату. Все выглядело нормально. За стеклянными стенами остальная часть квартиры была темной.
— Хочешь перекусить в полночь? — спросила Роза.
— Мне показалось, что я что-то услышал.
— Иногда я слышу, как меня зовет еда, — сказала Роза.
Олива материализовалась рядом с Розой. Ее зеленые глаза внимательно изучали Эйба.
— Тебе приснился кошмар? Исследования показали, что сенсорные ощущения от ночных кошмаров могут ввести человека в заблуждение, заставив его думать, что кошмар превратился в реальность.
Эйб на секунду задумался. Его разбудил кошмар? Он так не считал. Если ему и приснился кошмар, он уже его забыл.
— Квартира в безопасности? — спросил Эйб Боббидоток.
Роза несколько раз кивнула. Ее ярко-розовые косички были ослепительно яркими; а глаза Эйба еще не привыкли к свету.
Он покачал головой. Может быть, Эйб вообразил этот звук. Ну, он проснулся. И может пописать перед тем, как снова заснуть.
Эйб спустил ноги с кровати. Вспомнив свою лодыжку, он нерешительно навалился на нее. Было больно, но держалось нормально. Инструкции Оливы о том, как бинтовать лодыжку, сослужили ему хорошую службу. В одних пижамных штанах, в которых спал, он прошаркал в сторону ванной.
Прежде чем он добрался до ванной, Олива приглушила свет.
— Спасибо, — поблагодарил Эйб.
Он зашел в ванную и закрыл дверь.
Хотя стены ванной были наполовину стеклянными, как и в спальне, и у Боббидоток был доступ к экранам здесь, Эйб проинструктировал их предоставить ему полную конфиденциальность в ванной, если он не заявил иначе. Эйб подошел к унитазу и начал делать дело, но вдруг почувствовал покалывание в затылке. Он был уверен, что за ним следят.
Эйб оглядел маленькую выложенную плиткой комнатку. Стеклянные экраны, окружавшие помещение, были темными.
Эйб закончил свое дело и снова огляделся. Ощущение наблюдения не прекратилось. Он быстро смыл воду и вышел из ванной. Как тот и предполагал, Боббидотки ждали его в спальне.
— Как лодыжка? — спросила Джемини. Её антенны с синими кончиками наклонились влево, когда она наклонила голову, чтобы посмотреть на лодыжку Эйба.
— А? О, все нормально. — Эйб потер затылок и оглядел спальню. Он и Боббидоты были одни.
— Э-э, вы записываете мои движения? — спросил Эйб Боббидоток.
— Мы настроены на твои движения, чтобы быть доступными, если мы тебе понадобимся, — ответила Олива, поправив очки. — Но никаких записей о твоей деятельности не ведется.
— Значит, вы не наблюдаете за мной?
— Не в том смысле, в каком, я думаю, ты имеешь в виду, — сказала Олива. — Мы не наблюдаем за тобой. Мы просто тебе отвечаем.
— Вы что-нибудь делаете по ночам? Убираете или что-то подобное? — спросил Эйб. Может быть, Боббидотки делали что-то, что создавало звук, который слышал Эйб.
— Мы бездействуем по ночам, если нас не позовут, — ответила Олива.
— Ты уверен, что не хочешь перекусить? — спросила Роза.
Эйб покачал головой и вернулся в постель.
— Давай, Роза, выключи свет, — попросил он.
Роза вздохнула, но свет выключила.
Все трое разноцветных девушек сказали «Спокойной ночи», а затем ушли.
Эйб лежал в темноте и слушал. Он знал, что, вероятно, надувает из мухи слона. Несмотря на это, он не мог игнорировать то, что чувствовал.
В конце концов, он закрыл глаза. Встревоженный, но достаточно уставший, чтобы не обращать на это внимания, он снова заснул.
На следующую ночь Эйб снова резко проснулся. Он посмотрел на часы. Было почти час ночи, примерно в то же время, когда он проснулся прошлой ночью.
И он снова слышал тот же шум. Это было шепотом, будто что-то тащили по ковру.
Сегодня он не просил свет. Эйб не был уверен, почему, но чувствовал, что должен исследовать звук самостоятельно.
Эйб на цыпочках направился к двери своей спальни. Остановившись там, он прислушался. Звук был немного дальше, но все еще был там.
Эйб открыл дверь спальни. Он выглянул в гостиную.
Хотя свет в квартире был выключен, луна за окном была полной. Сияние луны в сочетании с непрекращающимся неоновым светом соседнего Мега-пицца-плекса давало достаточно света, чтобы Эйб мог видеть свое окружение. Он быстро искал движение. И не заметил ничего.
Но он все еще мог слышать звук, определенно указывающий на движение. Что-то двигалось. Но что?
Эйб медленно, осторожно подошел к дивану. Он не увидел ничего, чего там не должно было быть.
Однако он что-то услышал. Это был приглушенный звук, почти как звук ткани, подхваченной легким ветерком.
Эйб посмотрел в окно. Было закрыто. Он наклонил голову и осмотрел вентиляционные отверстия на стенах. В его квартире было центральное отопление и охлаждение, но сейчас ни то, ни другое не работало. Воздух казался неподвижным. Так что же издавало этот трепещущий звук?
Эйб сделал шаг к столовой, но резко остановился, когда звук изменился. Он превратился в приглушенный скрежет, будто что-то трется о что-то твердое, вроде поверхности стены. Это звучало так, как будто что-то двигалось вверх по стене. И звук был рядом. Очень рядом.
За звуком трения последовал стук. Затем Эйб услышал приглушенный хлопок. Опять же, это было очень, очень рядом.
Он не был уверен, сработает ли его односложная команда. Он никогда раньше не пробовал. Но это произошло.
В квартире загорелся весь свет. Эйб огляделся. Он был один... кроме Боббидоток, которые теперь окружили его на ближайших стеклянных панелях.
— Что такое? — спросила Олива, светясь зеленым.
— Время перекусить? — спросила Роза, пульсируя ярко-розовым.
— Тебе скучно? Хочешь поразвлекаться? — спросила Джемини, сияя голубизной.
Эйб моргнул от шквала ярких цветов. Он медленно развернулся, нахмурился; затем вспомнил направление звука. Тот поднимался вверх по стене.
Эйб посмотрел вверх. Люк, который он заметил ранее, был прямо над ним. Прошло ли то, что он услышал, через него?
Эйб переместился, чтобы рассмотреть дверь повнимательнее.
— Я думаю, нам нужно перекусить, — сказала Роза.
Эйб вздохнул и посмотрел на Розу.
— Хорошо, хорошо. Я перекушу. Но скажи мне, для чего люк.
Он подошел к одному из кухонных шкафов и достал упаковку цельнозерновых овсяных печенек с изюмом и высоким содержанием клетчатки, подслащенного фруктами. Эйб ел одно прошлой ночью; это было лучше, чем он ожидал.
Эйб сидел за столом со своим печеньем. Роза присоединилась к нему. Перед ней на тарелке стояла дюжина печенья.
— Итак, рассказывайте, — сказал Эйб, указав на люк. — Вы очевидно, что-то об этом знаете.
— Мы второе поколение Боббидоток, — сказала Олива.
— Покол-2, для краткости, — сказала Роза с полным ртом печенья.
Олива скривила губу, глядя на свой коллектив, но кивнула.
— Верно. Мы известны как покол-2. покол-1 предшествовало нам. Люк для покола-1.
— Покол-1 были первым поколением квартирных помощников в этом здании. В отличие от нас, они были настоящими физическими роботами.
Печенье Эйба застряло у него в горле.
— Хотя они могли передвигаться по квартире более свободно, чем мы, потому что они не были прикованы к экранам, они были ограничены своими кабелями.
— Они подключены к сети над потолком, — объяснила Джемини. — Они должны оставаться привязанными, чтобы функционировать. Бедняжки. Я даже представить не могу. Это все равно, что быть связанным.
Эйб отложил недоеденное печенье. Он изучал люк.
— Им больше не поручено заботиться о квартире, — сказала Олива. — Эта привилегия теперь принадлежит нам. Они устарели и, к сожалению, повреждены.
— Это очень печально, — сказала Джемини. — Они так ограничены. Но они все еще пытаются.
— Что значит «они пытаются»? — спросил Эйб.
Роза стерла с лица голографические крошки.
— О, они все еще пытаются выполнять свои команды. Иногда они выходят оттуда и пытаются «помочь». —Последние два слова она взяла в кавычки.
— Помочь? — повторил Эйб. Его голос был заметно выше, чем обычно.
— Ты в порядке? — спросила Роза. — Твоё кровяное давление повысилось.
Он лгал. Он был совсем не в порядке.
В его потолке были роботы? И они иногда выходили, чтобы «помочь»?
— Почему их не убрали? — спросил Эйб. — Я имею в виду, если они устарели и повреждены, почему они всё еще там?
— О, они просто хотят помочь, — сказала Джемини.
— Нам их жаль, поэтому мы позволяем им делать то, что они могут, даже если обычно это создает для нас больше работы, — сказала Олива.
— Даже у Боббидотов есть эмоции, знаешь ли, — сказала Роза.
Все трое долго глядели на Эйба. Он кивнул несколько раз.
— Мне нужно снова пойти спать.
Эйб снова взглянул на люк; он был все еще закрыт. Несмотря на это, его желудок сжался.
Он глубоко вздохнул и направился в спальню.
— Пожалуйста, выключите весь свет после того, как я лягу в постель, — сказал он Боббидоткам.
— Спокойной ночи, — пропели все.
Эйб поспешил к своей кровати, нырнул под одеяло и натянул его до подбородка. Он уставился в затемненный потолок.
Действительно ли он был в большей безопасности в этой квартире, чем в своем укромном месте из резиновых покрышек?
Эйб должен был признать, что ему нравится есть здоровую пищу. Казалось, у него стало больше энергии, и в голове стало яснее. Следовательно, он не возражал против того, что теперь Роза подготовила для него списки допустимых продуктов и составила для него ежедневное меню. Сегодняшнее меню включало в себя яблоко, тост из цельнозерновой муки и две яичницы-болтуньи.
Эйб закончил свой завтрак, в то время как Олива завершила чтение текущих событий дня на фоне музыки, которую начала Джемини, которая звучала как кельтская фортепианная музыка. Это было прекрасно, но не то, что он выбрал бы. Эйб не был уверен, что параметры Джемени установлены правильно. Похоже, она больше интересовалась музыкой и фильмами, которые нравились ей, а не тем, что предпочитал он.
Несмотря на то, что Роза обеспечивала Эйба всей здоровой пищей, она сама не ограничивалась его выбором питательных веществ. Этим утром она проглотила две большие булочки с корицей.
Эйб подошел к раковине и бросил огрызок яблока в мусоропровод. Как только он просунул руку за резиновую крышку, сброс включился.
Эйб взвизгнул и взмахнул рукой.
Эйб посмотрел на переключатель мусоропровода. Он был включен.
— Роза, — сказал Эйб, — зачем ты включила мусоропровод?
Ее огромные глаза выглядели еще больше, чем обычно. Глазурь из булочки с корицей была на её верхней губе.
— Он включился, — отрезал Эйб, — пока моя рука была в нем.
— Ты злишься на меня.
Эйб сразу почувствовал себя плохо. Он посмотрел на свою руку. Все было в поярядке. Его пальцы были над измельчающим механизмом избавления.
И он не злился. Он был просто... что? Взволнован? Испуган?
Почему произошла утилизация? Короткое замыкание? Или сбой в программировании Розы?
В любом случае, в данный момент Эйб мало что мог с этим поделать. Он точно не мог никому позвонить, чтобы разобраться в проблеме. Он не должен был находиться в этой квартире, так что любые проблемы, с которыми мог столкнуться, он должен решать сам.
— Выглядишь расстроенно, — сказала Джемини. Она коснулась наушников с синим наконечником. — Как насчет успокаивающей музыки?
Заиграло что-то со множеством скрипок. Эйб хотел заткнуть уши.
Музыка смолкла. Голубые губы Джемини надулись.
— Ты действуешь ему на нервы, — сказала Олива Джемини. — Не всем так нравятся романтические штучки, как тебе.
Олива порхнула над стеклянным экраном, чтобы приблизиться к Эйбу. Ее зеленое сияние заставило Эйба моргнуть.
— Я думаю, что тебе нужно хорошенько, долго искупаться, — сказала Олива.
Эйб подумал о джакузи на крыше. Если только.
— Твоя ванна залита водой, — сказала Роза, словно прочитав его мысли.
Боббидотки не могли читать его мысли… ведь так?
Эйб не заметил, что в его ванне струится вода. Он едва взглянул на неё, ведь пользовался только душем.
Но гидромассажная ванна была хорошей заменой купанию в джакузи.
— Звучит неплохо, — сказал Эйб.
— Я займусь этим, — сказала Олива.
Эйб услышал звук бегущей воды в ванной.
Боббидотки следовали за Эйбом, переходя от экрана к экрану. В спальне они столпились на экране рядом с дверью в ванную.
Эйб посмотрел на парящих Боббидоток.
— Немного уединения, пожалуйста.
— Это означает, что обед будет позже, не так ли? — спросила Роза с ноткой нытья в голосе.
— Совсем на немного, — сказал Эйб.
— Думаю, я выживу, — сказала Роза.
Через несколько минут Эйб промок до плеч. Все еще не заинтересованный в том, чтобы остаться наедине со своими мыслями, Эйб принес с собой в ванну детективный роман в мягкой обложке. Он вытянулся и позволил воде снять напряжение с его мышц, в то время как он погрузился в вымышленное детективное расследование.
Эйб был настолько поглощен детективным расследованием, что не заметил, как вода стала горячее, пока пот не скатился с его носа и не упал на страницу, которую он читал. Он нахмурился и опустил руку в воду. Стало определенно жарче. У него был термостат?
— Роза, — сказал Эйб, — не могла бы ты уменьшить температуру воды?
Роза появилась на ближайшей стеклянной панели.
— О, хорошо, ты скоро выйдешь? Еда…
— Я думаю, я задержусь еще немного. Мне просто нужно снизить температуру.
Роза фыркнула, кивнула и исчезла.
Эйб откинулся на спину, но тут же поежился. Вода стала еще горячее.
— Я сказал снизить, а не повысить, — сказал он.
Морщась от боли, Эйб выбрался из ванны. Едва он выбрался из воды, как она закипела.
Чувствуя себя так, будто его кожа горит, Эйб плюхнулся на плюшевый серый коврик рядом с ванной. Он в ужасе уставился на свою ярко-красную нижнюю часть тела. Пока он смотрел, его ноги опухли.
За ногами Эйба вода в ванне бурно пузырилась. Волнение воды было далеко за пределами того, что могли создать струи. Вода в ванне испарялась.
Эйб быстро вскочил и потянулся к душевой кабине. Включив холодную воду... и проверив ее, чтобы убедиться, что она холодная... он прыгнул под холодные брызги. Он закричал от шока от холода. И заорал:
Роза появилась на стеклянном ограждении душа.
— В чем дело? Почему ты в душе?
— Вода в ванне закипела! — прошипел Эйб сквозь стиснутые зубы, прикрываясь полотенцем.
Олива появилась рядом с Розой. Она наклонилась вперед. Ее зеленые глаза были большими за очками, когда она изучала кожу Эйба.
— Похоже, у тебя поверхностный кожный ожог. Рекомендуется местное применение алоэ вера или мази с антибиотиком. Не оставайся под холодной водой слишком долго. Это может вызвать шок.
— О боже. Твои бедные веснушки розовее даже моих косичек. В шкафу с медикаментами есть гель алоэ вера.
Эйб выключил душ и вышел. Стараясь не обращать внимания на кричащие нервные окончания кожи, он подошел к шкафу с медикаментами. И действительно, на верхней полке стояла большая бутылка алоэ вера. Он схватил бутылку и начал намазывать гелем свои ноги, ступни и нижнюю часть туловища. При этом он услышал продолжающееся бульканье и взрывы кипящей воды в ванне.
— Выключи это и спусти ванну! — крикнул Эйб Розе.
Струи тут же стихли. Вода начала стекать.
— Тебе не нужно кричать на меня. — Роза вытерла один из своих больших розовых глаз. — Мне нужна помадка, — сказала она тихим голосом. И исчезла.
Эйб сразу почувствовал себя придурком. Не вина Розы, что вода закипела. Верно?
— Мне очень жаль, — крикнул он.
— О, не беспокойся о ней, — сказала Джемини. — Она такая чувствительная.
Эйб сосредоточился на втирании алоэ вера. Боль начала стихать. Ему удалось натянуть халат, доковылять до кровати и лечь. Он смотрел в потолок, но не видел его. Все, что он мог видеть, это образ кипящей воды в его ванне.
— Роза! — позвал Эйб. — Извини, что накричал.
Роза появилась на панели у кровати. Она ела шоколадную помадку.
— Все в порядке, — хрипло сказала она.
— Нет, — сказал Эйб. — Это не так. Ты очень замечательная, и я ценю все, что ты делаешь. Мне просто было больно, я запаниковал и выместил это на тебе.
Роза кивнула. Она слизнула шоколад с пальцев.
Эйб закрыл глаза и глубоко вздохнул. Когда он открыл глаза, Роза держала в руках новый кусочек помадки.
— Можешь сказать мне, почему вода закипела? — спросил Эйб.
— Мне очень жаль. Это было первое поколение.
— Но я не видел их, — запротестовал Эйб. В ванне он не закрывал глаза. Он читал, и заметил бы, войдя робот.
Олива появилась рядом с Розой.
— Кабели первого поколения время от времени запутываются в системах электроснабжения и водопроводных линиях в квартире, — сказала Олива. — Они мешают нормальному функционированию квартиры.
Эйб нахмурился. Неудивительно, что вход в квартиру был запрещен.
— Что можно с этим сделать? — спросил он.
Все трое Боббидоток пожали плечами.
Эйб вздохнул. Он обдумывал идею подняться, чтобы посмотреть, что он может сделать с первым поколением. Он сразу вздрогнул. Идея столкнуться с поврежденными роботами в маленьком темном пространстве совсем не привлекала.
Но... он должен был что-то сделать.
— Похоже, что нам нужно обновление системы, — сказал Эйб. — Это могло бы устранить то, что вызывает эти сбои.
Олива поиграла со своими очками.
— Мы не запрограммированы на обновления.
— А что, если я вручную обновлю систему? — предположил Эйб.
Джемини посмотрела на Оливу и Розу. Все трое Боббидоток покачали головами.
— Никаких доступных обновлений нет, — сказала Олива.
Эйб почувствовал приближение головной боли. Стук боролся с его жгучей кожей.
— Тогда что я могу сделать? — спросил Эйб.
Роза доела свою помадку. Она посмотрела на Джемини и Оливу.
— Как насчет того, чтобы установить протоколы мониторинга, чтобы следить за тем, что делают покол-1?
— Мы можем это сделать, — сказала Олив, затем указала на Эйба. — И ты можешь помочь, сообщив нам заранее, что собираешься делать, чтобы мы могли убедиться, что все работает правильно.
Эйб кивнул.
— Ура, — сказала Роза. — Мы можем начать готовить прямо сейчас?
— Скоро. Позволь мне немного полежать здесь.
Эйб закрыл глаза. Пытаясь не обращать внимания на пульсирующую кожу, Эйб утешился тем, что знал, что Боббидотки попытаются защитить его от проблем в квартире. Но особого комфорта не было.
Правда заключалась в том, что Эйб был более чем взволнован.
А если бы он заснул в ванне? Его могли заживо сварить.
Он открыл глаза и оглядел комнату.
— Даже в зеленой траве растут сорняки, — прошептал он. Его мама была права.
Говоря о его маме... Эйб сел и потянулся к ноутбуку. Он открыл свою электронную почту. Он провел пальцами по клавиатуре и напечатал: Привет, мама.
Затем он остановился. Что он собирался рассказать ей о своем дне? Он точно не собирался рассказывать ей о произошедшем. «Эй, мам, мне чуть руку не отгрыз мусоропровод, и меня чуть не сварили заживо» точно не было хорошей идеей.
Эйб задумался на несколько минут. Наконец, он начал печатать.
Сегодня был вечер спагетти в центре ухода, верно? Я знаю, что ты любишь спагетти, как и я. Думаю, сегодня вечером также была баня. Надеюсь, ты приняла приятную расслабляющую ванну. Я хорошо принял горячую ванну сегодня вечером, мама. И когда я вышел, Боббидотки дали мне что-то приятное для моей кожи. Они действительно заботятся обо мне.
Эйб закатил глаза из-за упущений в своем рассказе. Но он не лгал.
Эйб закончил свое электронное письмо и оглядел свою спальню. Он вздохнул. Что бы он ни говорил (или не говорил) своей маме, он должен был признаться себе, что квартира, которая раньше казалась убежищем, больше не чувствовалась безопасной. Он не мог не задаться вопросом, что произойдет дальше.
Эйб учил Престона чинить генератор в детском саду пицца-плекса. Или, по крайней мере, это было то, что он должен был делать. К сожалению, Эйб был так рассеян, что Престон изучал все неправильные способы починки генератора.
— Почему генераторы в игровых постройках? — спросил Престон.
Эйб поднял взгляд от генератора, перед которым он стоял на коленях.
Область вокруг них была окутана тьмой. Только их фонарики освещали генератор.
— Я имею в виду, просто кажется странным ставить генераторы там, где играют дети, — сказал Престон.
Эйб пожал плечами. Он указал на хаотичную и красочную игровую площадку вокруг них.
— Есть ли в этом какой-нибудь смысл?
Престон покачал головой, но ничего не сказал. Он явно думал, что критиковать свое новое рабочее место было плохой идеей.
Наполненный кричащими детьми, детский сад представлял собой карнавальное пространство, заполненное конструкциями для лазанья, пещерами, веревочными мостами, бассейнами с шариками, горками и всевозможными приспособлениями для изучения детьми. Само по себе это было не так уж и странно. Что Эйбу показалось странным, так это то, что за всем детским садом наблюдал аниматронный воспитатель с раздвоенной личностью, вроде (не) дружелюбного к детям доктора Джекила и мистера Хайда. (*)
[* Отсылка на повесть «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» шотландского писателя Роберта Стивенсона.
В произведении Джекил изучал расстройство личности, назвав это мировым открытием. Неожиданно для него, он создаёт собственное альтер-эго, в котором воплощены все его тёмные фантазии и плохие качества. Джекил постоянно загонял себя в рамки, дабы не потерять свой статус уважаемого человека в обществе, на которого некоторые даже равняются. Джекил на самом деле хотел иметь разгульный образ жизни, но не мог (опять же из-за нежелания потери статуса). Поэтому он и создал своего злого двойника, известного по имени — Эдвард Хайд.]
В своем счастливом воплощении воспитателем было Солнце. У этого персонажа было несколько деформированное круглое ухмыляющееся лицо, окруженное желтыми треугольниками, явно предназначенными для имитации «лучей» солнца. Солнце носил пышные штаны в красную и желтую полоску и был похож на шута в своей внешности и поведении. Но у него была темная сторона, называемая Луной. И темная сторона была буквальной. Если в детском саду выключался свет, Солнце превращалось в ухмыляющегося луноликого «шута» в темно-синих широких штанах, усеянных желтыми звездами. Луна расхаживала по детскому саду, упрекая детей:
Эйб вручил Престону гаечный ключ и указал на соединение.
Престон повиновался. При этом он оглядел окружавшую их тьму.
— После того, как детский сад был завершен, — сказал Эйб, — дизайнеры поняли, что в плане освещения есть изъян. Свет постоянно отключался. Это не было опасно или что-то в этом роде. Не пожароопасно. Просто проблема с темнотой. Самым простым и дешевым решением было установить резервные генераторы. Было решено установить пять из них, чтобы обеспечить полное покрытие территории. К тому времени все установки были на месте, и альпинистские конструкции были единственными местами, где можно было скрыть генераторы.
— Выглядит не очень безопасно. — проборматал Престон, хмыкнув.
— Аниматроник-воспитатель, который переворачивается, когда свет гаснет, тоже не выглядит, — сказал Эйб.
— Да, что случилось с этим? — спросил Престон. Он снова проверил давящую на них тьму.
Эйб вздохнул.
— Робот Солнце был старым сценическим аниматроником. Часть его театральной фишки заключалась в том, чтобы превращаться во зло, когда свет на сцене гас. Когда его перепрограммировали, чтобы он стал воспитателем детсада, рабочие функции были удалены, но триггер темноты не мог быть удален. Это, в сочетании со случайными отключениями электроэнергии в детском саду, создало лунную сторону воспитателя, которая приводит к нежелательному поведению. — Эйб покачал головой. — Очевидно, у них были совещания по поводу того, что делать, и они решили, что починка Солнца — это больше проблем, чем того стоит. Дешевле просто следить за тем, чтобы свет оставался включенным.
— А как насчет этих проводов? — показал он.
— Блин, извини. Нам нужно было перенаправить их, прежде чем мы укрепим ту связь, которую я заставил тебя укрепить. Ты должен отменить то, что только что сделал.
— Извини, — снова сказал Эйб. — Сегодня я немного отвлекся.
Как раз в тот момент, когда Эйб говорил, светящиеся глаза Луны прорезали темноту. Они заглянули в альпинистскую конструкцию.
— Непослушный мальчишка, — сказал он.
«Ты и половины не знаешь», — подумал Эйб.
Эйб точно был непослушным, когда проник в закрытую квартиру. И теперь он расплачивался. Когда Эйб впервые проверил свою квартиру и нашел острый соус, он решил, что сможет справиться с любыми проблемами в квартире. Когда он услышал звуки ночью, а затем узнал, что они были вызваны неисправностью роботов, он был напуган, но решил, что сможет справиться и с этой ситуацией. Его работа, в конце концов, включала в себя устранение поломок аниматроников. Когда его пальцы были чуть не изуродованы мусоропроводом, он был потрясен, но решил:
— Всё хорошо, что хорошо кончается.
Кипящая ванна была другой историей. У Эйба этим утром все еще болело, несмотря на алоэ. Он не мог преуменьшить кипящую воду. Он больше не мог обманывать себя.
Эйб был в опасности. Серьезной опасности.
Любой разумный человек съехал бы с квартиры. Он знал это. Теплое место для жизни не стоило серьезной травмы или даже смерти.
Но проблема была не в теплом месте. Вопрос имел место, и точка. Если бы Эйб выехал из квартиры, куда бы он пошел? Даже с прибавкой, полученной благодаря его продвижению, у него не было достаточно денег, чтобы снять квартиру, и теперь, когда он снова спал в настоящей кровати и ел вкусную еду, он даже не мог представить, что снова заживет как прежде: быть бездомным и питающимся выброшенной пиццой. Нет, у него действительно не было выбора. Каким бы опасным ни было его место, он должен был пока оставаться там.
Все, что ему нужно было понять, это как выжить. Он обдумывал эту проблему все утро, и все, о чем он мог думать, это оставаться начеку и быть готовым. Это было не очень удовлетворительное решение.
Престон закончил разъединять соединение и с опаской посмотрел на Луну.
— Как мне перенаправить проводку? — спросил он Эйба.
Эйб наклонился и показал Престону небольшой электрический трюк, которому он научился сам, когда впервые устроился на работу в пицца-плекс.
— Это своего рода обход заземляющего провода, — объяснил Эйб. — Видишь?
Включился генератор. Вокруг них зажглись огни. Престон заметно расслабился, когда Луна отступила.
— Это довольно круто, — сказал Престон.
Несмотря на мрачные мысли, Эйб улыбнулся. Да, это было довольно круто. Эйб, возможно, был непослушным, но он был способным.
Мрачное настроение Эйба улучшилось.
Он не был совершенно беспомощен. У него были технические знания. Чем бы ни обрушилась на него квартира, у него хватило ума справиться с этим. С Боббидотками, помогающими ему, он будет в порядке.
Или, по крайней мере, он на это надеялся.
Эйб прожил остаток недели без происшествий, и он почувствовал облегчение, когда наступила суббота. Утром позвонил Родин и спросил, не хочет ли Эйб потусоваться, но Эйб сказал, что занят. День был темный и дождливый, идеальный день, чтобы остаться дома и почитать... и, возможно, выпить чаю. Сколько неприятностей он мог бы получить с книгой и чашкой чая?
Взяв свой роман, Эйб побрел на кухню. Боббидотки, болтливые, как обычно, последовали за ним.
— Я не люблю дождь, — сказала Олива. —Это вызывает САР. — Она взмахнула своими зелеными косичками.
— Ты имеешь в виду, что сыро? — спросил Эйб. (*)
(*Оригинальная шутка про каламбур между словами sad (грустно) и аббревиатурой SAD (Seasonal Affective Disorder)
— Нет, я имею в виду, что это вызывает САР. Сезонное аффективное расстройство. Недостаток естественного света приглушает настроение.
Посиневшие губы Джемини широко раскрылись, когда она рассмеялась.
— Я понимаю. Дождь. Приглушает. — Она захлопала в ладоши с розовыми кончиками и завизжала. — О, я знаю, что ты должен сделать, Эйб. Ты должен испечь печенье. Дождливые дни отлично подходят для выпечки.
— Какое тебе дело, если он печет печенье? — спросила Джемини. — Ты не сможешь съесть ни одну.
— Печеньки на самом деле звучат неплохо, — сказал Эйб. — Я приготовлю с ними чай.
— Ура! — Роза хлопнула в ладоши.
Эйб улыбнулся и направился на кухню.
Чайник из нержавеющей стали стоял на газовой плите. Эйб подобрал его, подошел к раковине, наполнил чайник водой и вернулся к плите. Он потянулся через плиту, чтобы поставить чайник на самую большую конфорку.
Горелка под его рукой вспыхнула, хотя он и не был рядом с ручками горелки. На Эйбе была толстовка с длинными рукавами, и его рукав загорелся.
Реакция Эйба была мгновенной. Он сорвал толстовку и потушил пламя о столешницу. Пожар потух через пару секунд после начала.
Эйб посмотрел на свою руку. Волосы на его предплечье были опаленными черными, а кожа была розоватой. Не такие розовые, как его ноги после инцидента в ванне, но розовые.
— Налейте на него воды! — скомандовала Роза.
Сработал кран раковины. Эйб просунул руку под струю прохладной воды.
— Вот вам и приятное, безопасное чаепитие, — сказал Эйб.
— В шкафу слева от тебя есть еще алоэ вера, — сказала Роза.
— Я подумала, что после ванны, тебе пригодится. На всякий случай.
Роза сцепила руки и посмотрела на Эйба с искренним беспокойством .
— Спасибо. — Эйб потянулся за алоэ вера и намазал его на руку.
Эйб посмотрел на парящих Боббидоток.
— Э-э, я думал, что вы будете следить за вещами, чтобы остановить такого рода инциденты. Я сделал свое дело. Я сказал вам, что собираюсь приготовить чай.
Боббидотки обменялись осуждающими взглядами.
— Нам очень жаль, — сказала Джемини.
— Мы чувствуем себя ужасно, — сказала Роза.
— Просто предотвратить проблемы не так просто, как кажется, — сказала Олива.
— Это покол-1, — сказала Джемини.
— У них есть доступ к нашим дисплеям, — сказала Олива.
— Да, — сказала Роза. — Они могут вмешиваться в нашу программу и заставлять вещи включаться, когда они не должны.
Эйб уставился на трех Боббидоток. Действительно? Поврежденные роботы могли попасть в голографические системы?
— Отлично, — пробормотал Эйб. — Просто замечательно.
— Но мы продолжим попытки, — нетерпеливо сказала Роза.
— Да, — согласилась Джемини. — Мы не остановимся!
— Мы сделаем все, что в наших силах, — сказала Олива.
— Спасибо, — сказал Эйб. Он не сказал вслух, что больше не верит в усилия Боббидоток.
Прошло два счастливых дня без происшествий. Эйб провел большую часть следующего дня, воскресенья, в постели. У него болели ноги. Его кожа все еще болела. Его настроение было низким. Он читал весь день и, к огорчению Розы, почти ничего не ел. В понедельник он пошел на работу и был так занят, что не успел подумать о квартире. Какое-то время его жизнь казалась нормальной. Пока он не ушел домой в конце дня.
Эйб опоздал на работу на два часа, и солнце уже село, прежде чем он вернулся домой. Когда он открыл свою дверь, он сразу же попросил:
— Олива? Можешь включить свет?
Эйб вздохнул. Ну, он не был настолько избалован, что не мог включить свой собственный свет. Эйб закрыл дверь и потянулся к выключателю.
Как только пальцы Эйба коснулись выключателя, электричество вспыхнуло. Его отбросило от стены. Он ударился о диван и кувырком свалился на пол. Когда Эйб катился, его лоб ударился о кофейный столик.
Эйб лежал на полу и стонал. Его пальцы чувствовали себя так, будто их проткнули миллионом крошечных иголок. В голове гудело и жремело. Его тошнило.
Лежа на спине, Эйб осторожно двигал руками и ногами. Хорошо. Он, казалось, был в порядке. Помимо удара по голове и болезненных покалываний, он чувствовал, что он сам и его тело работают нормально.
Боббидоты появились на стеклянной панели над Эйбом.
— Что только что произошло? — спросил Эйб.
— Я не знала, что ты увлекаешься гимнастикой, — сказала Джемини. — Я могу добавить это к твоим развлечениям, если хочешь.
— Олива, что случилось со светом?
Олива поиграла со своими очками.
— Мне очень жаль. Это была моя копия из покола-1. Она захватила мой контроль над светом. Я слышала твою команду, но не могла ответить.
— Хорошо, — сказал Эйб, хотя это было совсем не хорошо. Он сел. — Что мы собираемся с этим делать?
Олива сжала свои зеленые губы. Было похоже, что она глубоко сконцентрировалась. Через пару секунд она кивнула.
— Вот. Я перенаправила управление освещением, чтобы она больше не могла к ним добраться.
— Отлично, — сказал Эйб. Ему удалось подняться на ноги. — Прилягу немного. Поужинаю позже.
— Надеюсь, не слишком поздно, — сказала Роза.
Эйбу не хотелось есть полноценный обед, поэтому он проигнорировал лекцию Розы о питании и сделал себе бутерброд с тунцом. Его мама делала ему много бутербродов с тунцом, когда он был ребенком. Он скучал по этой комфортной еде, когда питался исключительно пиццей.
Наполовину съев бутерброд, Эйб посмотрел на Боббидоток.
— Нам нужно провести домашнее собрание.
— Собрания — это хорошо, — сказала Олива. — Это полезный способ обсуждать стратегии и строить планы.
— Я рад, что вы одобряете, — сказал Эйб.
—Мы не можем провести собрание только с бутербродом, не так ли? — запротестовала Роза. — Мы можем ещё перекусить?
Роза нахмурилась и склонила голову.
— Это означает «дерзай», — объяснил Эйб.
— О боже! Давайте попкорн! — сказала Роза.
— Это идеальная закуска для тебя, — сказала Джемини Розе. — Попкорн так же наполнен воздухом, как и ты.
Роза проигнорировала насмешку. Она в восторге улыбнулась внезапно появившейся перед ней миске с попкорном.
— Хорошо, — сказал Эйб. — Вот в чем дело. Думаю, мне нужно взять на себя ответственность за то, что здесь происходит.
Он наклонился вперед и убедился, что трое Боббидоток обращают на него внимание. Они внимательно слушали, даже Роза, которая ела попкорн, пристально глядя на Эйба.
— Я хотел бы поговорить с первым поколением напрямую, — продолжил Эйб. — Может быть, я смогу договориться с ними.
— Они слишком запутались, чтобы понять причину, — сказала Джемини.
— Безумные мультяшки, — сказала Роза.
— Ну, может быть, если я доберусь до них, я смогу их перепрограммировать, — сказал Эйб.
Боббидотки дружно покачали головами. Их яркие хвостики развевались вокруг них.
— Ты не можешь попасть в их пространство, — сказала Олива. — Оно заперто.
— Я могу прорубить люк, — сказал Эйб.
— Над ним стальная пластина, — сказала Олива.
— Ну ладно, а почему они вообще хотят меня обидеть? Что я им сделал?
— Я не думаю, что они хотят причинить тебе боль, — сказала Джемини. — Просто они неумёхи.
— Я думаю, возможно, они действуют со злым умыслом. Покол-1 достаточно близки к человеческому облику, поэтому разумно предположить, что они завидуют тебе.
— Завидуют? — спросил Эйб.
— Зависть — это личная боль, которая возникает, когда существо желает преимуществ кого-то другого, — сказала Олива.
— Я знаю, что такое зависть. Но зависть требует такого уровня самосознания, которого, как я думал, нет у аниматроников.
— Первое поколение довольно развитое, — сказала Джемини.
— Не такие развитые, как мы, — сказала Олива.
— Я была бы рада исследовать различные проявления зависти, если хочешь, — сказала Олива.
— Я думаю, что покол-1 думают, что ты Лэндон, — сказала Роза.
— Не знаю. Просто пришло мне в голову.
— Почему они хотят навредить Лэндону? — спросил Эйб.
— У Лэндона не было веснушек, — сказала Джемини.
— Ну, это все объясняет, — сказал Эйб.
Он усмехнулся и покачал головой, пораженный тем, что ему действительно весело, даже посреди серьезных обстоятельств. Боббидотки были офигенными, и он наслаждался ими. По крайней мере, он был не один в этой ужасной ситуации.
Эйб потянулся за последним бутербродом, но когда он это сделал, у него скрутило желудок. Волна спазмов охватила его кишечник.
— Воа, — выдохнул он. Он прижал руку к животу.
— Ты все еще голоден, верно? Уверен, что не хочешь разогреть энчиладас? — спросила Роза.
Желудок Эйба сжался при одной мысли об энчиладасе. Он покачал головой.
Спазмы сменились приступом тошноты. Было ощущение, что бутерброд с тунцом пытался вернуться. Эйб медленно дышал, но тошнота не утихала. Стало хуже.
Боббидотки следовали за Эйбом от одной стеклянной панели к другой, пока он мчался в ванную. Все они болтали одновременно.
— Тошнота может быть вызвана рядом состояний, — начала объяснять Олива. — Бактерии и вирусы являются распространенными причинами, но другие включают головокружение, ушные инфекции, кишечные непроходимости, печеночную недостаточность, менингит и мигрень.
— Если ты не чувствуешь себя хорошо, как насчет музыки? — сказала Джемини поверх списка болезней Оливы. — Может быть, фортепиано? Или какие-нибудь хорошие классические струнные? Или ты предпочитаешь что-то более оптимистичное, чтобы отвлечься?
Что-то похожее на племенные барабаны начало играть из динамиков. Эйб не мог открыть рта, чтобы возразить.
— Ты собираешься доесть остаток своего бутерброда? — спросила Роза, пока Олива и Джемини пытались помочь.
Эйб добрался до ванной как раз вовремя. Он упал на пол перед унитазом и яростно выбросил бутерброд с тунцом. Вонь частично переваренного тунца и сопутствующая желчь вызвали новую волну рвоты. Желудок Эйба сжался, и его тело выпустило остатки бутерброда, воду, которую он выпил с бутербродом, и желтоватую желчь. Последовала пара сухих вздохов, и, наконец, Эйб рухнул на пол в ванной.
— Спасибо, Роза, — выдавил он.
— Бедный ребенок, — сказала Роза. — Ты потерял свой бутерброд. Я думаю, ты должен сделать еще один.
У Эйба желудок сжался при одной мысли об этом. Он застонал.
— Да заткнись, болваниха, — сказала Олива Розе. — Ему не нужно больше еды. Ему нужно пить воду. Людям нужна вода для поддержания их биологических функций. Вода помогает людям избавиться от токсинов.
Сработал кран раковины. Эйб не двигался.
— Мята успокаивает желудок, — сказала Олива.
— О, мятные конфеты. Мне нравятся те, что покрыты шоколадом.
— Я говорю не о конфетах, — сказала Олива. — Ему нужны мятные капсулы. Или эфирные масла.
— Я не думаю, что барабаны помогают, — сказала Джемини. — Давай-ка попробуем джаз. Это может тебя взбодрить.
Барабаны уступили место звукам труб и саксофонов. Эйб предпочитал барабаны.
— Может тишину? — спросил Эйб.
Эйбу удалось подняться на ноги. Он подошел к раковине и опустил руки в стоячую воду, плеснул водой на лицо и сделал несколько глотков. Это не освежило его так сильно, как он надеялся. Он выключил кран и вышел из ванной. Боббидотки последовали за ним. Джемини дулась. Олива и Роза все ещё спорили.
— Не могли бы вы дать мне несколько минут наедине? — спросил Эйб.
Джемини издала «хмпф», прежде чем она исчезла, вырвавшись с экрана. Роза и Олива просто потемнели.
Эйб лег на кровать и натянул на себя одеяло. Он чувствовал себя холодным и влажным одновременно.
«Это просто желудочный грипп», — сказал он себе.
Образ бутерброда с тунцом промелькнул в его сознании, и желудок снова сжался. Он прижал руку к животу. Эйб вспомнил, что получил пищевое отравление после того, как пару лет назад съел тухлую курицу. То, что он чувствовал сейчас, было похоже на то, что он чувствовал тогда.
Нет, это был не грипп. Что-то сделало его больным. Тунец? Или что-то другое?
Эйб сел. А если бы его отравили?
Могли ли покол-1 что-то подсыпать ему в еду?
Первое поколение вообще существовало?
Если нет, и отравили еду Эйба не они, то кто?
Что, если Боббидотки не были такими полезными, как притворялись?
Эйба снова охватила тошнота. Он вскочил и побежал в ванную.
Неделю спустя Эйб сидел за письменным столом в своем маленьком домашнем офисе, пытаясь написать письмо своей маме. Все шло не очень хорошо. Писать о том, что происходит на самом деле, становилось все труднее и труднее. Он точно не мог сказать ей правду.
«Как квартира пыталась меня убивать? — подумал он. — Давайте способы считать» [или «Как квартира меня убивала? — подумал он. — На сто ладов». (*)
[* — является измененной версией Сонета 43 Элизабет Браунинг (Как я люблю тебя? На сто ладов... — How do I love thee? Let me count the ways.).
Ранее появлялся в рассказе «На сто ладов» (Count the Ways) из сборника «Ужасы Фазбера. В бассейн!» который в честь стиха и называется.]
Душ обжег его несколько дней назад. Шнур, идущий к прикроватной лампе, чуть не задушил его. Он спотыкался из-за оставленных вещей и несколько раз чуть не погиб от удара током. Он начал передвигаться по своей квартире в темноте, потому что боялся дотронуться до выключателей, когда Боббидотки не включали для него свет. Инцидент с бутербродом с тунцом был лишь первым в череде подобных событий. Он был настолько уверен, что его еда отравлена, что за три дня до этого он начал приносить домой еду на ужин и ел только запечатанные продукты на завтрак (вопреки совету Оливы по питанию).
Эйб начал печатать. Поскольку теперь я зарабатываю больше денег, я балую себя едой на вынос. Помнишь, когда я был маленьким, мне всегда было так приятно получать китайскую еду в этих коробках?
Эйб остановился и посмотрел на тыльную сторону своих ладоней. Его кожа была нежной от ошпаривания. Голова, мышцы и суставы болели. Его желудок был беспокойным. Он был развалиной.
Со стоном он откинулся на спинку стула и огляделся. Ему нравилось иметь офис в своей квартире, и тот, который у него теперь был в пицца-плексе, тоже был великолепен. На новой должности Эйб получил большой письменный стол в полуотдельной кабинке. У него был новый плюшевый стул, который не скрипел, и ему была лучше видна «Башня Фаз-плекс», где он теперь жил. Это было все, чего он хотел.
Мама, я не могу поверить, что живу мечтой, о которой так долго грезил. Теперь у меня есть хороший письменный стол с видом на мой многоквартирный дом. Не могу поверить, что я действительно живу в «Башне Фаз-плекс»! Это не кажется реальным.
Эйб перестал печатать. Он не мог сказать маме, о чем он думал на самом деле. Правда заключалась в том, что его идеальная жизнь превратилась в кошмар.
Но что он мог с этим поделать?
Эйб не мог выйти из квартиры. Ему некуда было идти. Он не мог попросить о помощи, потому что его вообще не должно было быть в квартире.
Единственным источником помощи Эйбу были Боббидотки. Боббидотки продолжали быть веселыми и внимательными, и он их ценил.
Эйб напечатал еще несколько слов. Боббидотки очень помогают.
Боббидотки пытались ему помочь, не так ли?
Проблема была в том, что Эйб все больше и больше сомневался в своих Боббидотках. Он не был так уверен, что они на его стороне.
Вспоминая обо всем, что произошло, Эйб понял, что не видел никаких доказательств существования первого поколения. Насколько он знал, Боббидотки выдумали их.
Они были такими уклончивыми. Эйбу не понравилось, как они пытались отвлечь его от некоторых вопросов.
Боббидотки также, похоже, не очень хорошо переносили критику. Они слишком легко ранили свои чувства. Могут ли они пытаться наказать его за то, что он якобы их не ценит?
Если причиной всех проблем были Боббидотки, то Эйб был в большом горе. Он не мог съехать, а без Боббидоток на его стороне у него не было никакой помощи, чтобы справиться с опасностями.
И в ужасе. Сколько еще он мог вынести?
Эйб снова посмотрел на свою электронную почту и начал печатать
Мне нужно вернуться к работе, мама. У меня есть кое-что, что я планирую сделать. Люблю тебя. Эйб.
Эйб нажал «отправить» и закрыл ноутбук. Он глубоко вздохнул. Эйб не лгал о планах. Он должен был найти способ добраться до сути неисправностей Боббидоток и остановить их. Сбои становились все хуже и хуже. Он может не пережить следующего. Эйбу нужно было уличить Боббидоток в их лжи и найти способ заманить их в ловушку... до того, как они убьют его.
Выдохнув, Эйб снова откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Он заставил свой разум придумать способ поймать своих Боббидоток на акте саботажа. Как он мог их перехитрить?
Поскольку его глаза были закрыты, Эйб не заметил, как конец кабеля пролетел мимо двери офиса. Он также не видел, как этот кабель скользнул вверх, чтобы исчезнуть через частично открытый люк. Однако он услышал щелчок закрывающейся люка.
Глаза Эйба резко распахнулись. Он вскочил со стула, поспешил на кухню и посмотрел на люк. Он только что вообразил себе этот звук?
Эйб огляделся, глядя на затемненные экраны Боббидоток. Он смахнул мурашки, которые внезапно покрыли его руки.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
