Tales from the Pizzaplex. Frailty (Истории из пицца-плекса: Хрупкость. Полный перевод рассказа)
НОЧЬ БЫЛА ХОЛОДНОЙ. КАПЛИ ДОЖДЯ РАССЫПАЛИСЬ ПО ДОРОГЕ, КАК МЕЛКИЕ ГРАНУЛЫ. ВСПЫШКИ КРАСНЫХ И СИНИХ АВАРИЙНЫХ ОГНЕЙ ОТРАЖАЛИСЬ ОТ МОКРОГО ТРОТУАРА И ОБЛОМКОВ РАЗБИТОГО СЕДАНА НА ФОНЕ СЛОМАННОГО ДЕРЕВА.
— Давай, парень, просыпайся, просыпайся! — прошептал Джек, врач скорой помощи. Капли дождя скатывались с его лица, пока он надавливал руками на грудную клетку подростка.
— Чисто! — крикнул его напарник Дэйв.
Джек поднял руки, пока Дэйв проводил электрический ток через сердце мальчика. Тело мальчика покачнулось на мокрой гравийной дороге.
Джек снова начал надавливать на грудь ребёнка.
— Давай, малыш. Вернись к нам.
— Пульса всё ещё нет, Джек. Прошло слишком много времени. Мы должны окликнуть.
— Давай ёщё раз! Давай, малыш!
Они снова попытались оживить мальчика, но безрезультатно.
— Чёрт побери — Джек сел, вытер слёзы и пот со своего носа запястьем. — Отзовись... — после минутного сожаления Джек накрыл ребёнка брезентом. Он встал, дал себе минуту. Всегда было больно терять кого-то из молодых.
Он услышал, как булыжник ударился по земле.
Джек повернул голову в сторону черных кустов под деревом. Там кто-то был? Может быть, животное? Он ничего не мог разглядеть сквозь завесу дождя. Он пожал плечами, подхватил медицинскую сумку и отвернулся в сторону.
— Давайте соберем вещи и вызовем следователя.
— Парень не выжил? — спросил офицер Манор, возвращаясь к машине скорой помощи.
— Очень жаль. Эта дорога опасна, тем более во время такой бури.
— Разве я не знаю это по тем вызовам, которые были здесь в прошлом... — Джек замялся, укладывая сумку в фургон.
Офицер Манор направил свой фонарик в темноту.
— И прямо здесь, рядом с кладбищем. Плохая атмосфера, я думаю.
— Просто совпадение — сказал Джек.
Внезапное движение привлекло его внимание. Джек прищурился от дождя и перевел взгляд на тело. Под дождем виднелась какая-то темная фигура. Кто-то склонился над трупом?
На долю секунды волосы на его затылке поднялись. Затем он попытался отойти от этого. Он моргнул, чтобы убедиться, что его глаза его не обманывают.
Там кто-то был. Невысокий, стройный, хрупкий. Форма нависала над телом мертвого мальчика, делая руками какие-то движения вперед-назад. Потом он увидел это.
Темная форма вскочила, длинные мокрые волосы закрывали лицо, свет блестел от оружия, и что-то раскачивалось в руке фигуры. Затем маленькое существо убежало обратно в темноту кустарника.
— Что случилось, Джек? — спросил офицер Манор, осматривая темноту.
Джек указал в сторону темных зарослей:
— Я видел кого-то. Кто-то склонился над телом. Я думаю это, ээ, это был др-другой ребенок. Может быть, девочка.
Офицер Мэнор обошел вокруг, перемещая свой фонарик вокруг места происшествия. Он вернулся с легким изумлением на губами.
— Ты уверен в этом, Джек? Ребенок разгуливает здесь? Как долго длится твоя смена?
— Скоро двадцать четыре часа. Да, мне определённо нужно немного поспать.
— Может, мне не стоило упоминать кладбище. Если тебя пугают мысли о ночных страхах. Я просто пошутил, знаешь ли.
Джек вернулся к телу ребенка и поднял последнюю медицинскую сумку. Возможно, ему всё это привиделось.
Брезент зашевелился.
Джек подпрыгнул:
— Черт побери, Дэйв… он живой!
— Ребенок! Он пошевелился! Тащите каталку!
Джек сорвал брезент с мальчика. Он видел лицо ребенка измазанное кровью, смотрел, как ребёнок кашляет, втягивает воздух.
Джек достал портативный кислородный аппарат и надел воздушную маску на рот мальчика:
— Всё в порядке, малыш, дыши, мы с тобой. Мы поможем тебе. Ты попал в аварию. Мы отвезем тебя в больницу, и там о тебе хорошо позаботятся. Ты помнишь аварию?
— Ты слишком быстро ехал под дождем. И не заметил перед собой дерево. Держись, малыш. Тебе только что подарили вторую жизнь.
Джессика провела мокрой шваброй по полу больницы. Из стороны в сторону. Из стороны в сторону. Она помнила эту присказку когда-то раньше... Но не помнила откуда.
По ней пробежала дрожь, когда её руки задрожали на палке швабры. Она крепче сжала рукоятку, чтобы это прекратилось. Она почувствовала, как мимо неё прошёл персонал больницы. Чувствовала, как они смотрели на нее. Джессика наклонила голову вперёд, чтобы её густые чёрные волосы как можно больше закрывали лицо. Чтобы быть невидимой. Чтобы не заметили. Никто не говорил ей ничего больше, чем нужно. Она не разговаривала с ними, пока к ней не обращались. Каждый день после школы она выполняла свою работу и мыла полы в детском медицинском отделении. Джессика привыкла к запаху дезинфицирующего средства и мрачному запаху больных. Она прислушивалась к бормотанию персонала и обращала внимание на гудки медицинских аппаратов, подключенных к больным детям. Она изучала различные шаги, которые слышала на твёрдом кафельном полу. Иногда мягкие шаги, иногда щелчки каблуков или топот крупных людей. Иногда шаги были торопливыми, иногда медленными. Она знала о каждом ребенке в больничном крыле. Она часто слышала плач и шёпот разговоров, когда она убирала полы.
— Доктор говорит, что у тебя все хорошо, Брайан. Ты лучше ешь. Лечение проходит хорошо. Это замечательно, сынок — произнес женский голос из палаты пациента, возле которой Джессика была рядом.
— Да, наверное, — пробормотал Брайан.
— Держись, тебе станет лучше, прежде чем ты успеешь оглянуться, — сказал мужчина. — И тогда ты сможешь вернуться домой и отдохнуть в своей постели.
— Это так приятно слышать — сказала его мама.
— Надеюсь скоро, сынок, — сказал мужчина стоявший рядом.
— Когда ты вернешься, мы купим твою любимую пиццу из Мега-пицца-плекса Фредди. Мы устроим тебе праздник. Как тебе это?
— В общем-то, неплохо — сказал мальчик.
— Брай, — сказала женщина. — Что это за странные пятна на твоей груди?
— Смотри, Гарри. Что это такое? Боже мой, их не было когда мы привезли тебя в больницу.
— Я не знаю. Они похожи на маленькие кусочки серебра. — сказал мужчина. — Расслабься, Джейн, я уверен, что этому есть разумное объяснение. Здесь о нем хорошо заботятся. Ты же сама об этом сказала. Сегодня он выглядит намного лучше
— Я знаю, но... — мать вышла из палаты. — Сестра Мэйси, пожалуйста, кто-нибудь может зайти в палату к моему сыну?
— Да, миссис Рамон. Брайан в порядке? — спросила медсестра Мэйси.
— Да... но что это за странные пятна на моём сыне? Мне кажется это выглядит не совсем здоровым.
— Хм... Я не знаю, что это такое — медсестра вошла внутрь и проверила грудь Брайана, и смахнула с него эти странные пятна. — Я не думаю, что это что-то серьезное, миссис Рамон. Я попрошу персонал подмести это и принести новые одеяла.
— Хорошо, надеюсь на нём не будет что-то, что может повредить его выздоровлению.
— Да, миссис Рамон. Не волнуйтесь, мы никогда не допустим этого
Джессика медленно пронесла швабру по коридору.
Из стороны в сторону. Из стороны в сторону.
— Она такая странная, эта, — пробормотал ассистент медсестре Мэйси, когда они загружали припасы в медицинскую тележку.
— Хм? Джессика, ты имеешь в виду? Молчаливая. Держится особняком. Никогда не создает проблем. Медсестра Мэйси пожала плечами. — В этом нет ничего плохого.
— Ну, она такая хрупкая. Похоже, перышко может сбить ее с ног. Волосы всегда закрывают ее красивое лицо. — Он вздрогнул. — Меня пугает то, как она прячется вокруг. Это ненормально. Она явно жива, но на самом деле она не жива.
Медсестра Мэйси покачала головой.
— Ты слишком много смотрел фильмов ужасов, Колин.
— Как ты думаешь, как людям приходят в голову эти страшные идеи для фильмов? Они видят вещи, которые их пугают, и пишут о них.
— Я уверена, что в четырнадцать лет ты тоже попадал в неловкие ситуации.
— Мы говорим не обо мне. Кроме того, я разговаривал с людьми. На днях я пытался спросить ее о чем-то, а она просто посмотрела на меня и моргнула, как будто я говорю на чужом языке или что-то в этом роде.
Именно тогда что-то упало позади них, заставив их подпрыгнуть.
Медсестра Мэйси взглянула вниз и увидела ржавую консервную банку, лежащую на полу больницы.
— Странно. Откуда это? — пробормотала она. Она посмотрела налево и направо и заметила Джессику, вытирающую пол неподалеку от них.
— О, Джессика, ты не могла бы взять эту банку и выбросить ее? Я не знаю, откуда она взялась. Должно быть, она упала с кухонной тележки или что-то в этом роде. Я должна сказать им, чтобы они были осторожнее со своим мусором.
Джессика молча кивнула и, волоча швабру, подняла банку и швырнула ее в ближайший мусорный бак.
Джессика медленно подняла голову, ее волосы были разделены пробором, открывая тонкие черты лица. Глаза у нее были темные. «Разве раньше они не были более ярко-карими?» — задалась вопросом медсестра Мэйси.
Одна маленькая родинка была усеяна высоко на ее прелестной левой щеке, но ее кожа, казалось, утратила часть прежнего розового румянца. Ее губы были нежными и полными. Ее лицо было стройным и таким красивым. О ней действительно можно было бы написать в журналах.
— Ты делаешь для нас хорошую работу. — Медсестра Мэйси слегка улыбнулась ей.
Джессика улыбнулась, и это, казалось, оживило ее унылое лицо.
— Я рада, — тихо сказала Джессика, но радость не коснулась ее глаз.
— Уверена, ты здорово помогаешь по дому со своей семьей. Ты помогаешь с уборкой по дому маме или папе?
Медсестра Мэйси смотрела, как Джессика просто кивнула и отвернулась, чтобы продолжить протирать коридор.
— Говорю тебе – жутко, — пробормотал Колин себе под нос.
Сестра Мэйси только махнула ему рукой.
— О, тише. Она всего лишь молодая девушка, а ты взрослый мужчина. Я думаю, ты мог бы сразиться с ней, если бы она напала на тебя.
Несмотря на то, что медсестра Мэйси шутила с Колином, она могла признаться себе, и не объясняя почему, что взгляд в темный взор Джессики едва не разбил ей сердце.
На перемене Джессика вошла в больничную часовню. В комнате не было скорбящих членов семьи. Ей нравилось, чтобы вся часовня принадлежала только ей. Это было редко, но было мирно и тихо и позволяло ей молиться. Она мягко провела рукой по деревянным скамьям вдоль дорожки к алтарю и выбрала первое место. В передней части комнаты на стене висел большой деревянный крест. Она почувствовала запах свежих белых цветов, расставленных по обеим сторонам комнаты. Три ряда маленьких свечек ждали, когда их зажгут. Через настенный динамик играла тихая инструментальная музыка.
Она вытащила из-под рубашки толстую серебряную цепочку, висевшую у нее на шее, и подняла ее над головой, положив кулон на ладонь. Кулон когда-то был целым сердцем, намного больше и толще. Теперь он был чуть больше полумесяца, шириной с ее большой палец, с грубыми царапинами на одной стороне.
Она обхватила руками кулон и закрыла глаза.
Пожалуйста, помоги мне делать добро и продолжать идти к своей цели. Пожалуйста, помоги мне изменить ситуацию. Пожалуйста, помоги мне помочь другим, кто болен. Дай мне силы исправить свои ошибки. Дай мне смелости поступить правильно.
— Здравствуйте, мисс, вы в порядке?
Джессика моргнула и перестала молиться. Она не слышала, чтобы кто-нибудь вошел в часовню. Она оглянулась и увидела священника, стоящего возле скамьи. Он был одет в черный костюм с белым воротником. Волосы у него были темные с проседью, густые брови над добрыми карими глазами. Когда он улыбался, возле его глаз были крошечные морщинки.
— Я в порядке, — тихо ответила она.
— Меня зовут отец Иеремия. Я уже видел вас здесь раньше. Как вас зовут, мисс?
— Джессика. — Джессика опустила взгляд и провела большим пальцем по подвеске.
— Я могу чем-нибудь помочь тебе, Джессика?
Отец Иеремия сел на скамью напротив нее.
— Ты выглядишь бледной, Джессика. Ты хорошо себя чувствуешь? Я могу тебе что-нибудь предложить? Перекусить? Немного воды? Ты хочешь отдохнуть?
— Я хорошо себя чувствую. Я думаю... наверное, я выгляжу лучше, когда работаю.
— Здесь в больнице, в детском крыле. Я помогаю содержать полы в чистоте. — Из стороны в сторону. Из стороны в сторону. — Медсестра Мэйси говорит, что я хорошо справляюсь со своей работой, — добавила она.
Она надеялась, что делает хорошую работу. Эта работа была прекрасной возможностью стать ближе к тем, кто нуждался в ее помощи. Ей редко приходилось сталкиваться с теми, кто болели во внешнем мире. Она случайно услышала вчерашнюю автомобильную аварию. Чудо, как некоторые могут назвать это. Она слышала ужасный визг шин, резкий удар машины о дерево. Ей потребовалось время, чтобы добраться туда из-за сильного дождя. Она видела, как приехала скорая помощь, и врачи скорой помощи пытались спасти мальчика. Они не смогли спасти его. Но она смогла.
Она была рада, что была там, чтобы помочь. Однако она подрезала его, и ее чуть не поймали. Она никогда не могла позволить этому случиться.
— Ах, да, я знаю сестру Мэйси. Очень заботливая сестра. — Отец Иеремия кивнул. — Я уверен, что ты делаешь хорошую работу. — Он прочистил горло. — Знаешь, Джессика, некоторые люди приходят сюда, прося помощи в своих молитвах, и я часто слушаю тех, у кого есть бремя, которое нужно освободить, или исцеление, чтобы пережить. Выражение наших тревог, наших проблем помогает нам отпустить то, что тяжело в наших умах и сердцах.
Она чувствовала, что уже отпускает что-то очень важное по-своему. Она никогда ни с кем не делилась своими мыслями, потому что никто не смог бы по-настоящему понять, через что она проходит.
— Если ты когда-нибудь почувствуешь необходимость поговорить с кем-нибудь, я буду здесь почти каждый день, чтобы поговорить с тобой, если ты захочешь. Я буду рад помочь, чем смогу.
Джессика кивнула головой, опустив глаза, как будто она потерла кулон большим пальцем.
— Что это за прелестный амулет у тебя? Он должно быть для тебя особенный.
Джессика просто продолжала тереть большим пальцем кулон и больше не говорила.
Через мгновение отец Иеремия тихо сказал:
— Мир тебе, Джессика, — и оставил ее одну.
После еще нескольких мгновений молитвы Джессика снова надела цепь через голову и встала со скамьи. По своему обычному распорядку, она пошла в один из туалетов в больнице. Она заперла дверь и подошла к маленькому зеркалу над раковиной. Она осмотрела темные круги под глазами и бледность нежной кожи. Кто-то может подумать, что она прекрасна, но правда в том, что с каждым днем она выглядела все хрупче. Когда-то быть прекрасной было все, чего она когда-либо хотела. Она чувствовала, как слабость овладевает ее телом с каждым ребенком, которому она помогала, с каждым царапанием кулона.
На ней была черная толстовка и черные брюки, и даже черные кроссовки. Черный не был приветливым цветом. Это держало людей подальше от нее. Это помогло ей вспомнить, что она была здесь не для того, чтобы наслаждаться жизнью, а должна была сосредоточиться на своей цели.
Из кармана брюк она достала компактную пудру. Она открыла крышку, провела мягким аппликатором по пудре и нанесла консилер на лицо. Это был довольно мягкий цвет слоновой кости, который придавал ей более свежий вид. После того, как она убрала пудреницу, она пощипала себя за скулы, чтобы немного покраситься. Ее ресницы были от природы темными и густыми, а губы полными и красивыми.
Когда она улыбалась, люди улыбались ей в ответ и интересовались тем, что она говорила. Джессике раньше казалось, что некоторые вещи важны, например, как она выглядит, лучшая одежда, самые крутые друзья, самые симпатичные мальчики, но на самом деле они были не так важны, как она когда-то думала.
Теперь все было по-другому, и она никогда не улыбалась, если не было необходимости.
Джессика вышла из ванной, чтобы вернуться к работе. К вечеру свет был приглушен, и персонал притих. Когда она вытащила швабру и ведро на колесах из уборной, она услышала слабый звук мультиков, играющих поблизости. Отложив швабру в сторону, Джессика последовала за звуком в палату нового пациента. Маленький мальчик с каштановыми волосами свернулся на боку и спал, держа в руках зеленого плюшевого слоника. Он был один.
Джессика обернулась, чтобы оглянуться, и увидела, что никто не смотрит в ее сторону. Она тихо вошла в комнату и натянула цепочку через голову, схватив кулон. Она вытащила нож из заднего кармана и открыла лезвие.
Если бы кто-то вошел, они бы подумали, что она пытается причинить ему боль. Нет, ей никогда не придет в голову причинить кому-либо боль. Она хотела помочь ему так, как могла только она. Она никогда никому не говорила о своей цели помогать больным. Другие бы не смогли понять. Она тоже не понимала, пока не испытала потрясение всей своей жизни от того, что она больше не та девушка, которой когда-то была.
Рядом с кроватью маленького мальчика Джессика начала грубо царапать кулон перочинным ножом. Маленькая серебряная стружка упала на мальчика, пока он спал. Когда она царапала, ее грудь, казалось, напряглась. Ее пульс замедлился, а дыхание стало поверхностным. Из-за этих ощущений в ее теле она знала, что помогает этому маленькому мальчику исцелиться.
Когда она почувствовала, что этого достаточно, она снова надела цепочку через голову, а кулон снова под рубашку, закрыла лезвие и убрала перочинный нож. Маленький мальчик моргнул и открыл глаза. Голубые глаза смотрели на нее с интересом.
— Нет, — прошептала она в ответ, — я не ангел. Иди спать.
— Твои глаза кажутся мне довольно уставшими. Я думаю, если ты закроешь глаза и посчитаешь овечек, скоро ты получишь остальное, что тебе нужно, чтобы стать сильным.
— Хорошо, тогда что бы ты хотел посчитать?
— Я думаю, что хочу посчитать… слоников. Мне нравятся зеленые слоники.
— Хорошо, ты можешь считать слоников. Давай, закрой глаза и считай.
Маленький мальчик закрыл глаза и говорил:
— Один зеленый слоник, два зеленых слоника, три... — Вскоре он снова заснул.
Джессика повернулась, чтобы уйти, и чуть не споткнулась, когда ее захлестнула волна слабости. Что-то скользнуло по полу. Она держалась за дверной косяк и сохраняла равновесие, пока чувство обморока не прошло. Она облизала пересохшие губы и заметила ржавую пружину прямо у двери. Ее глаза расширились. Она быстро схватила пружину и вышла из комнаты, чтобы закончить работу на вечер.
Джессика сидела одна за лабораторным столом в классе технических наук и инженерии в средней школе Уэст-Уилсон. Она предпочитала сидеть в одиночестве, но это всегда происходило естественно. Никто не осмеливался сесть рядом со странной девочкой, которая почти не говорила и почти не участвовала в их мире. Она чувствовала себя усталой и отчужденной. Миссис Уиллоуби бубнила о новом проекте, и если бы она позволила себе это, Джессика могла бы уйти в другое место в своем сознании, подальше от настоящей реальности. Она не знала, почему продолжала ходить в школу. Может быть, это было для того, чтобы сохранить притворство. Ее прежняя жизнь осталась далеко позади. На самом деле для нее здесь ничего не было, кроме того, что она не хотела усложнять себе жизнь, привлекая к себе внимание, пропуская школу или даже получая плохие оценки.
Она действительно могла обойтись без множества запахов духов, запаха тела и нездоровой пищи, которые окружали ее каждый день. Скучные лекции, подростковые сплетни, взгляды учителей и учеников. И не говоря уже об общей громкости школьного топота ног, кричащих голосов, хлопающих шкафчиками, играющей музыки, ругательств, плача и смеха. Так много шума. Так много постоянных напоминаний о детях ее возраста, которые были нормальными, с друзьями, подростковыми проблемами и домашними семьями, которые любили их, даже если они не всегда помнили, что должны быть благодарны за них.
У Джессики когда-то был дом. У нее была семья. У нее было все, и однажды она отказалась от всего, сделав неправильный выбор. Если и была какая-то вещь, которую Джессика усвоила в своей жизни, так это то, что некоторые решения нельзя отменить, и единственное, что можно было сделать, это двигаться вперед как можно лучше.
— Смотрите, это жуткая девка, — прошептал позади нее студент. Кто-то хихикнул.
— Она почти не говорит. Что с ней? — поинтересовалась другая девушка.
— Она похожа на манекен, который едва двигается.
— Марк Джонсон говорит, что она ползает по кладбищу.
— О, черт возьми, как гребанный зомби! Кто бы мог подумать, что в средней школе Уэст-Уилсон будут свои собственные ходячие мертвецы?
Джессика не могла вымолвить ни слова. Она все это уже слышала раньше. Зомбодевка. Манекен. Темная Ведьма. Ходячая мертвячка. Хотя она изо всех сил старалась не привлекать к себе внимания, но все же привлекала. Просто не то внимание, которое она получала раньше. Она стала объектом злых сплетен, поддразнивания, а иногда и розыгрышей. В общем, она была одиночкой. Девушка, которую часто избегали, когда она шла по школьным коридорам или сидела в столовой за обедом, что ее вполне устраивало. Чем больше ее избегали, тем легче было вырваться из нынешней школьной реальности.
Девочки пошептались еще несколько раз, прежде чем что-то маленькое ударилось ей в затылок и упало на пол. Раздалось больше смеха. Даже некоторые смеялись от окружающих студентов.
Джессика беззаботно пригладила волосы рукой.
— Девочки! — ругала миссис Уиллоуби. — Есть проблема? — Миссис Уиллоуби была младшим учителем. Она носила очки в темной оправе и часто носила черный хвост. Она была одной из тех учителей, которые говорили руками и стремились участвовать в занятиях. Однако она, похоже, оставила Джессику в покое.
— Нет проблем, миссис Уиллоуби.
— Надеюсь, что нет. Я думаю, вы, девочки, скорее предпочтете пообедать с друзьями, чем помогать мне сегодня убираться в научной лаборатории.
— Нет, у нас все хорошо, миссис Уиллоуби.
— Спасибо, вы так любезны. Теперь я могу продолжить, без грубого прерывания?
— Да, миссис Уиллоуби, — хором ответили девушки. Рядом с ней за лабораторным столом мальчик подобрал использованный ластик, который отскочил от головы Джессики. Он бросил его девушкам. — Так по-взрослому, — пробормотал он.
— В чем его проблема? — раздраженно прошептала девушка.
— Он новенький. Он не знает реальности Зомбодевки. Джессика взглянула на парня, а затем отвернулась. Он действительно был новичком в школе.
— Хорошо, класс, вам нужно выбрать партнера, — объявила миссис Уиллоуби, хлопнув в ладоши. — Удостоверьтесь, что выбрали кого-то, с кем вы можете выполнить работу, а не кого-то, с кем можно бездельничать до последней минуты. Это будет пятьдесят процентов вашей четверти, так что делайте это хорошо.
Джессика моргнула. Выбрать партнера? Что она упустила?
Новенький встал и подошел к ее столику.
— Привет, — сказал он. — Хочешь стать партнерами по проекту?
Джессика тяжело сглотнула. Она полагала, что должна. Не похоже, чтобы она получила еще одно предложение. Она кивнула.
Он сел рядом с ней на пустой стул.
— Этот проект будет довольно крутым, да?
Джессика медленно кивнула, не понимая, о чем идет речь. Она не обращала внимания. У Роберта было атлетическое телосложение, медовые волосы, карие глаза и золотистая кожа. На нем была бледно-голубая футболка с воротником и выцветшие джинсы. На правом запястье был плетеный кожаный браслет. Он был из тех парней, от которых она хотела бы внимания в своей прежней жизни.
Теперь ей хотелось быть невидимой.
— Я перевелся из другого города, — продолжил он. — Мой папа инженер и получил здесь новую работу. Он был в восторге от этого курса для меня. — Роберт откинул волосы назад рукой.
— А ты в восторге? — Джессика вздрогнула. Что она делала? Она должна была держаться при себе.
— Да, это весело, понимаешь? Строить всякие штуки. Но я впервые в таком классе.
Джессика кивнула. Раньше она тоже думала, что строить что-то весело.
— Эти девушки вели себя тупо, — сказал он тихо, пожав плечами. — В моей другой школе были такие девушки. Я никогда не тусовался с ними. Просто грубы со всеми без причины. Думаю, они думают, что это круто, когда… это не так.
— Правда? Это круто. Большинство людей так не сказали бы. — Затем он улыбнулся. — Я не могу поверить, что мы можем построить нашего собственного мини-робота.
Джессика смотрела куда-то вдаль.
После школы Джессика сидела за столом во дворе школы, ожидая Роберта. У них было несколько занятий в классе, чтобы спланировать проект бота, и они решили сделать мини-робота, который носил предметы на спине и управлялся с помощью пульта дистанционного управления. Загвоздка заключалась в том, что им приходилось поднимать и опускать лоток. Роберт разобрал старую машину на радиоуправлении и нашел компоненты, позволяющие сделать их бота активным.
Роберт уронил на стол картонную коробку, заставив Джессику отшатнуться. Он вытащил свою старую машину на радиоуправлении.
— Я спросил миссис Уиллоуби, сколько мы можем использовать из этого для бота. Она дала мне список того, что мы можем и что не можем использовать, — сказал Роберт, протягивая Джессике бумагу. Сегодня на нем была бледно-желтая рубашка, застегнутая спереди серыми спортивными штанами. Джессика была одета в свой типичный полностью черный наряд.
Джессика взяла список, который он ей вручил.
— Нам нужно найти другие компоненты для тех, которые мы должны заменить.
— Да, я знаю. Что ты будешь делать позже? Миссис Уиллоуби хочет, чтобы мы спасли как можно больше деталей, вместо того чтобы покупать их. Может быть, мы можем пойти на свалку и посмотреть, что мы можем найти.
Джессика быстро моргнула несколько раз.
— Я знаю, что нам нужна пара пружин, что-то, что можно использовать в качестве подноса. Может быть, старая проводка.
— Я-я не могу, — запнулась она.
— А? — Роберт посмотрел на нее, слегка нахмурившись.
— Я не могу туда пойти. Я... мне нужно в больницу, на работу. Я забыла.
— О, хорошо, мы можем пойти в другой день. У нас есть время.
— Нет, — сказала Джессика слишком строго. Она чувствовала, как ее внутренности начинают трястись. Она начала упаковывать блокнот в сумку. — Мне нужно идти.
Роберт удивленно посмотрел на нее.
— Сейчас? Я думал, мы собираемся работать над проектом? Мы составили график. Мы должны придерживаться его, если хотим закончить вовремя.
— Не могу сегодня. Завтра. Иди на свалку, ладно? Это не мое.
— Хорошо. Это для проекта, ты знаешь. Не то, чтобы я тоже тусовался на свалках. Ты в порядке? — Он схватил Джессику за запястье, и та отпрянула, как ужаленная. — Ты болеешь или типа что? Выглядишь немного бледной.
— Хочешь, я провожу тебя до дома? Это не проблема. Я могу пойти с тобой. Может, тебе не стоит быть одной.
— Нет. Мне не нужна помощь, хорошо? Увидимся завтра. — Она схватила свою сумку и быстро бросилась из-за стола. Она почувствовала слабость, как будто могла упасть в любую секунду. Ей удалось выбраться за пределы школьной территории и прислониться к дереву для поддержки.
Дрожащей рукой она схватила свой кулон и закрыла глаза. Дыхание быстро вырвалось изо рта.
Через несколько мгновений Джессике удалось успокоить дыхание. Она облизала пересохшие губы, усаживаясь поудобнее. Она не знала, что на нее нашло. Она научилась сдерживать свои эмоции или, по крайней мере, маскировать их от других. Она не могла позволить своим эмоциям снова вспыхнуть подобным образом. Это делало ее слишком уязвимой, а когда она была уязвима, она не могла ясно мыслить. Она направилась к кладбищу. Ветер усилился и сильно развевал ее волосы. В последние месяцы кладбище стало ее убежищем. Тихое, спокойное место.
Когда она ступала на кладбище, она часто останавливалась, чтобы прочитать надгробия, чтобы познакомиться с душами, которые были погребены. Она думала о своей могиле и о том, что будет читать ее камень.
Было более чем вероятно, что ее никогда не похоронят.
Пока она шла по могилам, ее мысли вернулись к Роберту. Такого доброго и уверенного в себе мальчика она еще не встречала. Если бы она позволила себе, он бы начал ей нравиться, что сейчас было невозможно. Может быть, в своей прежней жизни она могла бы открыться для настоящей дружбы, может быть, для чего-то большего.
Но все изменилось в тот день, когда она сделала выбор.
И каждый день она делала все возможное, чтобы исправить этот выбор.
Теперь у нее была цель, и она придерживалась ее.
Она направилась к самому дальнему и старому из фамильных склепов. Среди могил был спрятан небольшой каменный мавзолей с темными витражными окнами. Старые высохшие лозы покрывали верх и свисали по бокам строения, покрытые белой паутиной. Она схватилась за ржавую ручку и уперлась ногой в нижнюю часть двери, толкая ее изо всех сил. Тяжелая дверь со скрипом открылась и заскребла по полу. Частички пыли кружились в лучах солнца. Она вытащила свой маленький фонарик, вошла внутрь и закрыла дверь, пока ее не окружила темнота. Она включила фонарик и подошла к задней части небольшого ограждения, миновав то, что, как она приняла, было семьей мертвых людей по имени Холлоуэй, затем свернула за угол и направилась к небольшой гостиной, сделанной из камня. Она очистила всю паутину от стольких пауков, сколько смогла удержать в этом маленьком укрытии. Смотритель кладбища не обращал внимания на этот участок, так как возраст могил превышал век.
Она опустилась на колени на свой спальный мешок и схватила пачку спичек, чтобы зажечь три желтые свечи, поставленные в стороне. Она бросила сумку с книгами и села на спальный мешок и подушку. Здесь она могла ослабить бдительность. Никто не мог ее увидеть. Никто не мог судить ее. Никто не мог сомневаться в ней вообще.
Сейчас она была в безопасности.
Рядом с ней лежала сумка с ее фирменной черной одеждой. Небольшой ночной набор с косметикой, расческой, зубной щеткой и туалетными принадлежностями. Она вела свою жизнь просто. По-минимуму. У нее была одна маленькая вещь из ее прошлой жизни. Она залезла в сумку и достала белую кроличью лапку, и она свисала с ее пальца на короткой цепочке. Она носила его повсюду с собой, думая, что он приносит ей удачу. Теперь она не верила в удачу. Но это было маленькое напоминание о том, кем она была раньше и кем она никогда больше не будет.
Она легла на спальный мешок и дала себе отдохнуть перед работой.
Джессика заметила, что медсестра Мэйси что-то напевала себе под нос на посту медсестры, пока выполняла свои обязанности. Это было безумно, на самом деле. Бессмысленно в странном виде. Странности были темой ее жизни в эти дни.
Но что действительно беспокоило ее, так это усталость, которая тяготила каждый сантиметр ее тела. Ее хватка на швабре была шаткой, и хотя она двигалась медленно, она устала. Это было пронизывающее до костей истощение, которое с каждым днем становилось все более и более частым. Раньше у нее было столько силы, а теперь она часто желала того времени, когда кулон был целым сердцем и она была полна энергии.
По правде говоря, последние несколько ночей она была занята пациентами.
Дрожащей рукой она подняла кулон, лежавший у нее под рубашкой. Теперь он определенно стал меньше, тоньше.
Трепет страха пробежал по ее позвоночнику. Она подняла подбородок. Она могла это сделать, сказала она себе. Со всей силой, на которую она была способна, она продолжала толкать швабру.
Из стороны в сторону. Из стороны в сторону.
— Привет, Джессика, прекрасный день, не так ли? — размышляла медсестра Мэйси, и прядь светлых локонов шевельнулась у нее на лбу, когда она подошла к ней. Медсестра Мэйси всегда носила халаты оранжевого, синего, зеленого или фиолетового цветов. Иногда узоры были забавные персонажи или принтами животных. Сегодня на ее вершине корчили глупые рожицы кошки. Ее улыбка была приветливой, и хотя Джессика изо всех сил старалась держаться на расстоянии, у медсестры Мэйси была энергия, которая притягивала к себе других.
— Хочешь знать, почему сегодня прекрасный день? — спросила медсестра Мэйси.
Джессика остановилась и выжидающе посмотрела на нее.
— Большинству наших пациентов в этом крыле в той или иной степени стало лучше! — сказала она с яркой улыбкой. — Они едят. Даже улыбаются. В большинстве случаев вокруг этого этажа ощущается тяжелая печаль. Но сейчас, сегодня хороший день. Когда есть улыбки и еда, которую едят, и боль уменьшилась, это похоже на волшебство. В моей линии работы, ты должна брать победы, когда можешь их получить, Джессика. Помни это.
Брать победы, когда можешь их получить.
Джессике это понравилось. Она бы запомнила этот совет.
Медсестра Мэйси посмотрела Джессике в глаза.
— Как ты себя чувствуешь сегодня, Джессика?
— Это прекрасно. Что-нибудь новое происходит в твоей жизни? Как дела в школе?
— Рада это слышать. Что ж, долг зовет. Увидимся позже, крокодильчик.
Джессика смотрела, как она машет рукой, чтобы навестить другого пациента. Несмотря на то, что ей нравилось находиться рядом с сестрой Мэйси, становилось все труднее избегать ее прямых вопросов о ее личной жизни.
Внезапно она увидела, как медсестра остановилась прямо посреди комнаты.
— Блин, что происходит со всем этим хламом? Джессика, на полу лежит старая вилка. Ты не могла бы ее убрать? Между этим и эта странная стружка... — Черт возьми. Она пропустила еще одну.
— Хорошо, — ответила Джессика.
Джессика медленно подошла к старой вилке и подняла ее.
— Вилка? Правда? — тихо спросила она. Затем она закатила глаза и выбросила его в мусорное ведро.
Именно тогда она заметила кого-то нового на полу. Там была девочка-подросток примерно ее возраста. Она лежала в постели, в наушниках. У нее были рыжие волосы и крошечные веснушки на щеках. Она торжественно играла с телефоном в руке. На ее столике стояли три пустые стаканчика из-под желе.
Джессика пододвинула ведро со шваброй поближе к комнате, и девушка ее заметила.
— Привет, — сказала она Джессике.
— Почему ты хочешь проводить свое свободное время с больными детьми?
— Это работа, — сказала она вместо этого.
— Как тебя зовут? — спросила девушка.
— Я Эйприл. Меня приняли сегодня рано утром. В этот раз я плохо справляюсь со своим лечением. Ты, наверное, видишь здесь много таких детей, как я.
— Тебя не беспокоит то, что ты здесь? — Она обвела ее рукой.
— Я должна относиться к тебе по-другому?
— Нет, но многие люди так делают. Ты не представляешь, сколько раз я вижу взгляды жалости или печали, а иногда и страха. Например, если они находятся рядом со мной достаточно долго, они могут тоже заболеть. Я не вижу этого в твоих глазах.
Они смотрели друг на друга несколько мгновений. Затем Джессика сказала:
— Мне пора возвращаться к работе.
— Хорошо, м-м, ты должна заглянуть как-нибудь. Я, к сожалению, буду здесь. Буду есть лаймовую желешку.
Джессика кивнула, отталкивая ведро.
— У меня есть пружины, проводка, несколько болтов и металлические планки. Что думаешь об этом подносе? Он старый, но классный, правда? — сказал Роберт Джессике, когда они сидели за лабораторным столом в классе. — Как раз подходящий размер для мини-бота.
Джессика молча сидела, глядя на предметы, которые Роберт, по-видимому, вытащил со свалки. Ей хотелось сбросить со стола все грязное барахло. Но вместо этого она сидела, как неподвижная статуя. Неподвижно. Безэмоциально. Как будто вид старого мусора ее совсем не беспокоил.
— Ты немногословна, — сказал ей Роберт.
Джессика встретилась с ним глазами, увидела любопытство и отвернулась.
— Да, они будут работать нормально.
— Отлично. После того дня я подумал, может быть, я сделал что-то не так. Может быть, ты больше не хочешь быть партнерами. — Он пожал плечами. — Как-то поздно искать новых партнеров.
— Нет, я говорила тебе, что плохо себя чувствую. — Она разжала кулак и указала на поднос. — Это как раз подходящий размер. Ты хорошо поработал.
— Да, верно — Роберт рукой откинул волосы назад. — Я обрадовался, когда нашел его. Этот бот будет таким крутым, Джесс. Просто подожди и увидишь.
Джессика замерла, услышав старое прозвище, которым когда-то называли ее самые близкие друзья. Она почувствовала комок в горле и тяжело сглотнула. Она не знала, как сложно будет больше общаться в школе и с Робертом в этом проекте. Требовалось столько силы воли, чтобы удержать ее на месте и не сбежать от всего этого. Напоминать ей о прошлом и привносить его в настоящее было не тем, чего она хотела. Миссис Уиллоуби прошла мимо их столика со своим блокнотом, чтобы отмечать их успехи.
— Хорошо, Роберт и Джессика. Вы оба вовремя собираете вместе свои компоненты. Мне нравится ваша инициатива. — Она просмотрела чертежи, которые они составили. — Похоже, ваш бот собирается вместе. Хорошая работа, вы двое. Посмотрим, как вы начнете сборку в течение следующих нескольких дней и добьетесь определенного прогресса.
— Хорошо, — сказал Роберт с улыбкой. Джессика кивнула.
— Как вы относитесь к этому проекту, Джессика? — прямо спросила ее миссис Уиллоуби.
Джессика замялась. Миссис Уиллоуби обычно избегала разговоров с ней.
— Ну, я чувствую себя хорошо. Все будет хорошо, — неловко ответила она.
— Как вам работается с Робертом?
Джессика взглянула на Роберта, а затем снова на фигуры на столе.
— Хорошо, — пробормотала она. — Он хороший партнер.
— Джессика тоже, — вмешался Роберт. — Она очень усердно работала, помогая мне с дизайном и помогая нам идти по правильному пути.
— Я рада, что у вас все хорошо, — сказала миссис Уиллоуби с легкой улыбкой. — Я свяжусь с вами через пару дней о ваших успехах. Продолжайте в том же духе.
Миссис Уиллоуби подошла к соседнему столику, и Джессика почувствовала, как ее плечи расслабились.
Роберт потер руки, в его глазах светилось возбуждение.
Джессика смотрела, как Роберт устанавливает несколько компонентов для конструкции мини-бота. Она прекрасно осознавала, что еще не двинулась, чтобы помочь. Он установил четыре металлические планки, которые они соединили для каркаса мини-бота. Три металлические детали были явно старыми и со свалки. Одна часть выглядела свежей и недавно купленной.
«Давай, возьми одну», — сказала она себе. Но она не могла заставить себя преодолеть свое колебание. Подержанные детали были грязными и старыми, пахли ржавчиной и смазкой. Они напомнили ей о вещах, которые она предпочла бы забыть. Но она знала, что не может избегать этого вечно. Она не могла позволить Роберту сделать всю работу над мини-ботом. Это было бы нечестно.
Отстраненность была ее величайшей защитой. Иногда она представляла свои чувства, как опоссума. Когда опоссум чувствовал опасность или угрозу, он впадал в кататоническое состояние. Джессика представила себе, что ее чувства именно такие. Когда она была сильной, ей удавалось подавлять свои внутренние чувства, пока угроза не миновала. Сейчас она была опоссумом.
Ее отвращение к этому барахлу не повлияло на нее.
На самом деле, она очень сильно застыла внутри, пока не миновала угроза ее чувствам.
Она медленно потянулась к грязным металлическим решеткам. Она почувствовала холодную сталь в своей руке и поднесла ее к себе. Она смотрела на нее, переворачивая и изучая ржавые края. Она могла дотронуться до чего угодно со свалки, и все было в порядке. Это не повредит ей и не повлияет на ее чувства. Она поставила ее обратно, потерла пальцами штанину и глубоко вздохнула.
Медсестра Мэйси проверяла жизненно важные органы Билли. На его щеки вернулся румянец, а аппетит увеличился, что, в свою очередь, придало ему больше энергии.
— Ты так хорошо справляешься, Билли, — сказала она ему. — Ты ешь всю свою еду, как большой мальчик, и принимаешь лекарства.
— Я и есть большой мальчик! — заявил он, водя игрушечным аэропланом над ее рукой.
— Эй, сестричка Мэйси, когда я снова увижу ангела?
— Ангела? — с любопытством спросила медсестра Мэйси.
— Да, ангел, который помог мне почувствовать себя лучше.
— О, да? Как ангел помог тебе почувствовать себя лучше?
— Она пришла ко мне ночью, и тогда мне стало легче. Я не уверен, как она это сделала. Может быть, она использовала магию. Она мне нравится. Я хочу увидеть ее снова.
— Вау, это довольно круто. У тебя должен быть ангел-хранитель, присматривающий за тобой, Билли.
Билли торжествующе воздел свои маленькие кулачки.
— Ура, у меня есть ангел-хранитель!
Когда он пошевелился, крошечные пылинки затрепетали на его одеяле.
Медсестра Мэйси с тревогой заметила стружку серебра. Что это было за вещество? Она быстро смахнула их с одеяла Билли.
— Да, ты счастливый мальчик. Я загляну к тебе позже и принесу тебе пудинга? Как тебе это?
— Ням! Шоколадный, пожалуйста.
— Будет тебе, — сказала она. — Я скоро вернусь.
В этот момент снаружи комнаты Билли раздался громкий дзынь.
Она вышла из комнаты и в центре коридора нашла… кусок автомобильного глушителя? Разочарование охватило ее.
— Это становится нелепым. Кто разыгрывает эти шалости? — Она заметила рядом Джессику, которая вытирала пол шваброй. — Джессика, ты видела, как кто-то уронил это?
— Эм, нет, я больше никого не видела в коридоре.
— Ну, кто-то думает, что это смешно, но это не так, — сказала она чуть громче, чтобы преступник услышал, — так что им лучше остановиться. Пожалуйста, Джессика, возьми перчатки и выкинь этот мусор. Я пытаюсь сохранить здесь чистый пол. Если меня неожиданно навестит начальство и они обнаружат вокруг этот мусор, у нас будут большие проблемы.
Джессика кивнула и поспешила к каморке уборщика.
Медсестра Мэйси нахмурилась. Она позвонила и связалась с другими медсестрами на других этажах, и никто больше не видел хлама, оставленного на их участках. По какой-то причине это было только в детском крыле. Она решила прогуляться по этажу, чтобы посмотреть, не заметит ли она еще каких-нибудь трюков, происходящих в палатах пациентов. Она свернула в коридор и действительно нашла пару засаленных болтов! Отвратительно.
Медсестра Мэйси стиснула зубы. Как только она узнает, кто это делает, она собиралась хорошенько отругать их за то, насколько опасно оставлять на полу промышленные предметы, о которые кто-нибудь может споткнуться. Не говоря уже о антисанитарии для ее больных в больнице. Она может даже передать их охране больницы, чтобы хорошенько их напугать. Она надела резиновые перчатки, которые были засунуты в ее карман, подняла болты и продолжила путь, пока не нашла маленькую ржавую банку. Она смахнула ее, но по-прежнему никого не видела вокруг. Потом она оказалась прямо перед больничной часовней.
«Был ли преступник внутри?» — задалась вопросом она. Она выбросила мусор в ближайший мусорный бак вместе с грязными перчатками и вошла внутрь под спокойную музыку. В центре скамьи сидела пожилая женщина, но сестра Мэйси не могла представить, что она шутница.
Она шагнула дальше и подошла к скамьям, осматриваясь в поисках кого-нибудь, кто мог бы что-то заподозрить.
— Здравствуйте, — сказал отец Иеремия позади нее.
Медсестра Мэйси подскочила и приложила руку к груди, когда повернулась.
— Здравствуйте, отец, — тихо сказала она. — Извините, не заметила вас.
— Как ты сегодня, сестра Мэйси?
— Я хорошо себя чувствую, отец. Как вы себя чувствуете?
Она начала кивать, и тут ее лицо вспыхнуло от выдумки.
— Ну, я ищу кого-то, кто проказничает на детской площадке. Оставляя вокруг куски мусора.
— Может быть, поэтому мне нужно положить конец. Но я пока не могу понять, кто это.
— Я уверен, что ты скоро узнаешь свою правду.
— Я на это надеюсь. Отец, кстати, на нашем этаже живет молодая девушка по имени Эйприл. Было бы неплохо, если бы вы могли навестить ее и помолиться за нее. Ей не помешало бы немного взбодриться.
— Спасибо, что сказала мне. Я сделаю это. Как поживает наша подруга Джессика?
— О, вы знаете Джессику? Она в порядке, я думаю. Она делает хорошую работу для нас.
— Я беспокоюсь о ней. Такая хрупкая. Такая тихая. Последнее время молюсь за нее. Она часто бывает здесь.
— Это мило, отец. Я тоже беспокоюсь о ней.
— Думаю, ей не помешал бы друг.
— Что ж, мир тебе, сестра Мэйси. Хорошего отдыха.
— Спасибо, отец. И вам того же.
— Я надеюсь, что ты обнаружишь своего шутника. Только не забудь поосторожнее с кем бы он ни был. У каждого есть история, которую мы еще не знаем.
Медсестра Мэйси вздохнула и пошла возвращаться к работе, когда ее нога обо что-то ударилась. Она наклонилась, чтобы поднять это. Она сузила глаза от открытия. Это был ржавый замок.
Джессика сидела на стуле в мастерской отца Роберта, пока Роберт припаивал провода к мини-боту. «Мастерская довольно опрятная», — подумала она. Полки с маркированными коробками вдоль одной стены. У противоположной стены стоял рабочий стол. И еще один рабочий стол в центре, над которым работал Роберт. Она стояла по другую сторону стола в очках. Она не решалась на следующую встречу в его доме. Это было слишком близко, слишком лично. Но Джессика знала, что они должны работать вместе, чтобы завершить мини-бота, и следующим шагом должна была быть пайка внутренностей мини-бота и руки, которая заставляла поднос подниматься и опускаться.
Роберт выключил паяльник и поднял очки.
— Я думаю, что у меня получилось. Знаешь, Джесс, нам действительно нужно согласовать имя для мини-бота.
— Мне нравится называть его Мини-Бот.
Хотя Джессика не собиралась шутить, Роберт усмехнулся.
— Да, мы могли бы просто дать ему номер, например, Мини-Бот 5000.
— Роботы не всегда оригинальны. Иногда их просто делают из скучных старых отходов со свалки. — Тяжелая печаль внезапно охватила Джессику, и она сжала кулаки. Она действительно думала, что преодолела печаль и боль своего затруднительного положения и остановилась на всеобщем принятии. Но в последнее время эмоции и чувства возвращались в самые странные моменты. Почему сейчас? Что изменилось?
— Дело не всегда в том, откуда что-то началось, Джесс. Дело в том, что ты делаешь из всех кусочков, когда они у тебя есть.
— Мой папа сказал мне это однажды, и это навсегда запомнилось мне. Помни, он инженер. Он всегда создает что-то из кусочков.
— Тук, тук, — сказала мама Роберта, входя в мастерскую, держа поднос с тарелкой брауни¹ и двумя стаканами молока. — Я подумала, что вам, трудолюбивым инженерам, не помешало бы немного топлива для тела. — У нее были светло-медовые волосы, как у Роберта, но она была ниже ростом, а ее лицо мягче. Джессика заметила, что у них одинаковые приветливые улыбки. Его мама поставила поднос на боковой рабочий стол.
(Примечание¹: Брауни — это шоколадное пирожное характерного коричневого цвета (отсюда и название, с англ. brown — коричневый), прямоугольные куски нарезанного шоколадного пирога.
— Спасибо, мам, — сказал Роберт.
Джессика тоже подумала, что должна что-то сказать.
— Надеюсь, ты любишь брауни с молоком, Джессика. У тебя есть аллергия?
— Хорошо, наслаждайтесь ими, — сказала она. — Я с нетерпением жду возможности увидеть твоего готового мини-робота.
Мама Роберта ушла, и Роберт схватил поднос и принес его к столу. Он поставил его, взял брауни и откусил.
— Невероятнейшие, — сказал он с набитым ртом. — Моя мама классный пекарь. Попробуй один.
Джессика не решалась взять один. Она смотрела, как Роберт жует пирожное, а потом глотает немного молока. По правде говоря, раньше она любила пирожные. Они были ее любимым десертом. Но она больше никогда не лечила себя. Никогда не позволяла себе наслаждаться сладостями или чем-то, что связывало ее с прежней жизнью. Она считала, что больше не заслуживает их.
— Да ладно, ты же знаешь, что хочешь, — сказал ей Роберт.
Джессика склонила голову набок.
— Полагаю… я могу съесть один.
— Тебе нельзя есть сахар или типа того?
— Э-э, не совсем. — Джессика потянулась за пирожным. Она уже чувствовала запах какао и масла. Она откусила небольшой кусочек и закрыла глаза. Брауни получился божественным на вкус!
— Боже мой. Это действительно хорошо, — пробормотала она, наслаждаясь сладким угощением.
— Я же говорил тебе, невероятнейшие. Выпечка — одно из любимых увлечений моей мамы. Хм, ты знаешь, Джесс, — сказал Роберт. — Ты мало рассказала мне о себе или о своей семье. Чем занимаются твои родители?
— А я не особо люблю делиться, — прервала она, чтобы уйти от разговора о семье, и откусила еще один замечательный кусочек.
— Как будто я не мог сказать. Ты не похожа на других девушек.
— Я знаю. Я не пытаюсь зазнаться. Я просто знаю, что я... другая. Странная.
— Я бы не назвал тебя странной. Я имею в виду, что другие девушки, которых я встречал, любят говорить о себе. Иногда слишком много. Беспокойство о большом количестве драмы. Ты ведешь себя по-другому, спокойно. Это прекрасно.
Джессика не знала, что сказать.
— В любом случае, — продолжил он, затем откашлялся. — Ты знаешь, что я здесь новенький, и у меня не так много друзей.
— Слышала о приближающемся выпускном вечере?
Джессика встретилась с ним взглядом, и Роберт, казалось, покраснел. Он нервно провел рукой по волосам.
— Я подумал, не хотела бы ты пойти со мной?
— На выпускной. Я подумал, будет весело пойти вместе.
Джессика в шоке уставилась на него, держа в руке недоеденное пирожное. Она фактически потеряла дар речи. Ведь так усердно работала, чтобы отделить себя от школы, от других, чтобы быть как можно более незаметной, и теперь она встретила нового мальчика, который, как ни странно, не считал ее странной и хотел забрать ее на выпускной, как обычный подросток.
— Через неделю — сказал он быстро, чтобы заполнить тишину. — Ты думаешь, тебе придется работать? Может, тебе отпроситься?
— Я имею в виду, если ты хочешь пойти со мной. Если только тебя уже не позвали…
— Тогда, что скажешь, Джесс? Ты хочешь пойти со мной?
Той ночью Джессика помчалась в часовню больницы. Ее сердце билось быстро. Впервые за долгое время ее цель была пронзена, как будто она больше не могла видеть финишную черту.
Она села на первую скамью и уставилась в пространство. Она не знала, что делать. Она неловко ушла от Роберта, сказав ему, что должна выяснить, сможет ли она получить выходной на ночь. Она дала ему знать.
И она приходила прямо в часовню за советом.
Она натянула кулон на голову и сжала его в руках, закрыв глаза.
Пожалуйста, помоги мне узнать, что делать. Пожалуйста, направь меня. Я никогда не думала, что это сработает. У меня был план, и теперь все изменилось. Я изо всех сил старалась держать себя в руках и поступать правильно, а теперь... кажется, что все разваливается.
— Могу я помолиться с тобой, Джессика? — спросил стоявший рядом отец Иеремия.
— Не знаю. Я имею в виду, если хотите.
Отец Иеремия сел рядом с ней. Несколько мгновений они сидели молча.
— Я не знаю, что делать, — наконец сказала Джессика отцу Иеремии, глядя на свой кулон. — Я всегда верила, что этот кулон дает мне силу. Так что, когда я работала с больными детьми, я могла дать им кусочек, чтобы помочь им тоже. Я думал, что нашла эту работу именно по этой причине. Чтобы помогать другим. Чтобы искупить себя за плохой выбор, который я сделал в прошлом. Но теперь все меняется... и я задаюсь вопросом, нормально ли снова дать себе, вернув часть своей собственной жизни. Что-то нормальное. Хотя я не уверена, что все в порядке. И хуже всего то, что я был так уверена, что нахожусь на правильном пути.
— Почему ты чувствуешь, что не можешь дать себе, Джессика?
— Из-за прошлого. — Дрожь пробежала по ее телу. Прошлое, прошлое. Ужасное прошлое. — Я... я просто сделала неправильный выбор. Я имею в виду, что именно так я оказалась там, где я есть. Я отказалась от всего. Значит, для этого должна была быть веская причина, верно? А теперь я прошу только маленький кусочек назад. Не что-то такое большое, на самом деле. Просто мелочь для себя. Слишком неправильно спрашивать?
Джессика посмотрела на свой кулон. Теперь он был таким тонким.
Почти ничего не осталось. Не поздно ли было попросить что-то взамен? Она вообще заслужила спросить? Почему у нее не было ответа?
— Конечно, нет. Когда мы работаем для других, мы также должны быть открыты для получения. Если мы переплачиваем, мы выходим из равновесия и можем заболеть или огорчиться. Давать другим — это великий дар, но да, Джессика, возвращать себе — это тоже подарок. Бог любит всех своих детей и хочет, чтобы все чувствовали счастье и любовь.
Джессика впервые посмотрела ему прямо в глаза.
— Это правда? Откуда вы знаете?
— Потому что в глубине души я знаю, что это правда.
Отец Иеремия смотрел, как Джессика медленно встает и уходит, ее голова была опущена в печали. Бедный ребенок, подумал он. Он хотел больше помочь ей. Но знал по опыту, что не сможет спасти всех. Он мог только сделать все возможное, чтобы ориентировать их. Отец начал подниматься, когда посмотрел вниз на пол и обнаружил металлический круг с шипами по краям. Он поднял его, изучая предмет. Какая-то шестеренка, похоже. «Странно», — подумал он. Нахмурившись, тот взглянул на дверь, из которой только что вышла Джессика.
Джессика вернулась в детскую. К вечеру приглушили свет. Она могла слышать гудки машин и дуновение кислорода. Большинство детей спали. Однако Эйприл еще не спала.
— Иди сюда, Джессика. Я тебя вижу, — крикнула Эйприл. Джессика старалась не быть замеченной. В последнее время она не так хорошо справлялась с этим.
— Где твоя швабра? — спросила та.
— Это рак крови, если тебе интересно, почему я здесь, — сказала ей Эйприл. Под ее глазами были темные круги, такие же, как те, которые Джессика скрыла косметикой. — Скоро я снова потеряю волосы. Лысая я будет новой мной.
— Ты красивая, — сказала Эйприл, изучая ее. — Расскажи мне о своей школе. Своей жизни. Последние пару лет я ходила в школу и не ходила в нее. Много чего пропустила. Мои друзья сейчас почти не разговаривают со мной. Они не знают, что сказать. Они думают, что я не хочу слышать, как им весело, но я хочу. Я играю в баскетбол. Я спортивная. Или раньше играла. Чего бы я только не дала, чтобы снова бегать по корту и бросать мячи в корзину... Но теперь я могу сделать это только в своем воображении. Так что скажи мне. Пожалуйста. Всего на несколько минут помоги мне стать частью твоего мира.
Джессика схватила свой кулон, свисавший с ее шеи, и покрутила его по цепочке вперед и назад. Она знала, что на самом деле у нее не было жизни. Не той, которую она действительно хотела. Но если небольшое приукрашивание того, как прекрасна была ее жизнь, поможет Эйприл, то она попытается рассказать о себе.
Прислонившись к стене, Джессика рассказала ей о Роберте и мини-боте. Она рассказала ей, как мил и добр он был с ней, когда другие не были так добры. Что проект был наполовину завершен и что он только недавно пригласил ее на выпускной. Эйприл слушала с улыбкой и задавала несколько вопросов, падая в обморок из-за Роберта и возможности пойти на выпускной бал.
— Может быть, однажды я пойду на выпускной, — сказала Эйприл. — Я могу мечтать, верно?
— Ты пойдешь на выпускной, — сказала Джессика. — Если ты в это веришь.
— Я могу это себе представить. Я была бы полностью исцелена. Мои волосы были бы густыми и здоровыми. Я думаю, что у меня было бы ярко-розовое платье или зеленое, с подходящими туфлями. Я бы пошла с хорошим мальчиком, как твой друг Роберт. Я бы танцевала всю ночь и смеялась с друзьями. Может быть, даже была бы частью королевского выпускного двора. Потом мы бы все вместе пошли куда-нибудь, например, на пляж. Мы бы бегали вокруг маленького костра и разговаривали о наших мечтах. Звезды и луна будут светить на нас, и, может быть, мальчик отдаст мне свое пальто, потому что мне будет холодно. Потом, когда будет тихо и мы останемся одни, он поцелует меня под звездами. Это будет лучшей ночью в моей жизни…
Джессика представила эту сцену вместе с Эйприл, но вместо Эйприл Джессика провела лучшую ночь в своей жизни на выпускном вечере. Джессика чувствовала, что жаждет чудесного и нормального опыта, точно такого, как описала Эйприл.
— Я устала. — Эйприл опустилась на подушку и закрыла глаза. — Мы еще поговорим как-нибудь, Джессика.
— Хорошо. — Джессика сжала кулон, глядя на Эйприл. Она могла бы помочь Эйприл, подумала она. Но должна ли она помогать всем? Слова отца Иеремии всплыли в ее голове. Давать другим — это великий дар, но да, Джессика, возвращать себе — это тоже подарок.
С чувством вины, тяжелым бременем на ее плечах, Джессика тихо уплыла обратно в темный коридор.
После школы Джессика и Роберт были готовы к первому пробному запуску мини-бота. Роберт хотел тихое место, чтобы другие ученики не беспокоили их. Джессика предложила кладбище. День был солнечный, и на кладбище почти не было посетителей.
— Ты была прав. Здесь довольно тихо, — сказал Роберт, оглядываясь вокруг.
— Да, почти спокойно, — сказала Джессика, ведя его к дальнему пустому участку парковки.
— Как ты нашла это место? — спросил он.
— О, ты знаешь, что здесь кто-то похоронен? Боже, мне очень жаль.
— О, нет. Неважно, — сказала она, не имея объяснения, которое он мог бы понять. — Давай просто перейдем к настройке.
Маленький бот был собран вместе с различными металлическими деталями со свалки и оставшимися компонентами, купленными в хозяйственном магазине, с плоским лотком на задней части. Рука была сплавлена с алюминиевой трубкой, внутри которой были спрятаны провода. Он еще не был окрашен или официально назван, но был готов к пробному запуску.
Роберт поставил мини-бота, а затем поставил банку газировки на заднюю часть его подноса.
— Хорошо, Джесс, это наш первый пробный запуск Мини-Бота 5000, — объявил Роберт.
— Ты назвал его по моему выбору? Я думала, ты говорил, что оно недостаточно оригинальное?
— Да, но это лучшее имя, которое у нас есть. И Ми-Би заслуживает его. Итак, это Мини-Бот 5000. Готова сделать некоторые заметки?
В последнее время, находясь с Робертом и испытывая его доброту, Джессика чувствовала незнакомое тепло внутри себя, когда проводила с ним время и когда он делал ей приятные жесты, например, выбирая ее имя для Мини-Бота. Она действительно не могла вспомнить, что чувствовала себя так раньше. Или, может быть, это было так давно, что она забыла. Она не была уверена, правильно это или неправильно, но знала, что ей нравится чувствовать себя хорошо.
— Хорошо, включаю Мини-Бота 5000. Включаю пульт. Ничего не происходит. — Роберт толкнул ручку контроллера вперед. Наступила пауза, затем Мини-Бот передвинулся на сантиметр вперед и начал катиться! — Да, это работает! — крикнул Роберт.
Джессика улыбнулась, когда на нее нахлынуло желание создать что-то новое.
— Мы действительно это сделали!
— Хорошо, вот и последний тест… — Роберт нажал кнопку на пульте, и поднос медленно поднялся. Затем он снова нажал кнопку, и поднос снова опустился.
— Хорошо, — сказал он с волнением. — Подъемник работает!
Роберт приказал Мини-Боту 5000 повернуть направо, затем налево, затем обратно, чтобы остановиться перед ногами Роберта прямо перед тем, как неожиданно отвалилось колесо. Мини-Бот 5000 упал набок. Банка из-под газировки опрокинулась и упала на землю. Они смотрели на колесо, пока оно катилось в сторону. Потом они рассмеялись.
— Мы можем это исправить, — сказал Роберт и улыбнулся Джессике. — Мы преуспели в нашем первом запуске Мини-Бота 5000. Мы хорошая команда, партнер.
— Да. — Она глубоко вздохнула. — И, Роберт?
Что-то затрепетало в ее животе.
— Я хотела бы пойти с тобой на выпускной.
— Хотела бы? Потрясающе, — сказал он. — Я куплю билеты завтра в обед. Я могу встретиться с тобой у тебя дома перед танцами…
— Эм, нет, я могу встретиться с тобой здесь. Мне будет легче.
— О, хорошо. Мы можем пойти поесть потом, если хочешь. Я еще не знаю всех хороших мест, где можно поесть, но, может быть, ты скажешь мне свое любимое.
— Просто дай мне знать, какого цвета будет твое платье, как только ты узнаешь. Так что тогда я могу попробовать подобрать смокинг, если это возможно. Зависит от того, что есть в наличии напрокат.
— Хорошо, отлично, Джесс. Будет весело. Хочешь оказать честь и вернуть это колесо на Мини-Бота 5000? — Он протянул ей торцевой ключ.
Джессика слегка улыбнулась и взяла ключ.
Сестра Мэйси смотрела, как Джессика моет пол. Что-то определенно было не так. Джессика смотрела в пространство, едва двигаясь. Обычно ее голова была опущена, так как девушка изо всех сил старалась быть незамеченной, а сегодня она была как в трансе.
Сестра Мэйси вспомнила, что сказал отец Иеремия. Я думаю, ей не помешал бы друг.
— Джессика, ты в порядке? — спросила ее медсестра Мэйси. — Тебе нужен перерыв? Как насчет воды? У тебя может быть обезвоживание.
— Если тебе нужна помощь с чем-то, пожалуйста, не стесняйся спрашивать.
Джессика мгновение смотрела на нее, и медсестре Мэйси стало казаться, что Джессика забудет говорить, когда наконец моргнет.
— Я иду на выпускной, — сказала она.
Сестра Мэйси улыбнулась, радостно удивленная.
— Это чудесно! Кто же этот счастливчик?
— Его зовут Роберт. Он мой научный партнер.
— Я уверена, что ты взволнована.
— Тебя что-то еще беспокоит? — спросила ее медсестра Мэйси. Она хотела бы знать, что происходит в ее голове.
— Я никогда раньше не была на выпускном вечере. Я не знаю, чего ожидать. И я не знаю, что делать с платьем.
Сестра Мэйси посмотрела на Джессику с сочувствием. Она хотела спросить ее, а как насчет ее мамы или папы? Или может сестра, родственник? Но она чувствовала, что эти личные вопросы могут полностью отключить Джессику в этот уязвимый момент. Она не знала личной истории Джессики, но понимала, что Джессика была хрупкой и скрытной в своей жизни. Казалось, в ней была печаль, которая, казалось, никогда не уйдет. По опыту медсестры Мэйси, у детей, за которыми она ухаживала, обычно глубокая травма была причиной этого. У медсестры Мэйси всегда было стремление помогать другим, особенно заботиться о детях. Несмотря на то, что Джессика не была пациенткой, она могла сказать, что девочке нужна ее помощь
— Тебе нужна помощь в этой сфере? — мягко спросила она.
Джессика какое-то время смотрела в пол, затем сестра Мэйси наблюдала, как она качала головой вверх и вниз. Джессике было очень трудно просить о помощи, и медсестра Мэйси почувствовала, как в ее груди загорелось пламя, потому что она достаточно доверяла ей, чтобы попросить.
— Я рада помочь тебе, Джессика. У меня скоро часовой обеденный перерыв. Мы можем пойти прямо в универмаг, и я дам тебе совет по поводу платья. Как тебе это?
Джессика стояла в тонком сиреневом платье до щиколоток перед зеркалом в примерочной универмага. На узоре были выгравированы бледные цветы. Материал был мягким на ее коже и под ее пальцами, когда она провела рукой по бедру. Она не могла припомнить, чтобы раньше чувствовала такое мягкое платье. Она примерила несколько до этого. Цветов платьев было так много — розовые, белые, синие, желтые, красные и черные. Короткие платья и длинные. С открытыми плечами, на тонких или толстых бретелях. Пышные юбки или прямые. Платья, которые блестели или сияли. Она хотела носить черное, но медсестра Мэйси убедила ее попробовать что-нибудь цветное. Джессика не смотрела на ценник, но почти не использовала деньги, полученные от работы в больнице, так что у нее было достаточно сбережений, чтобы купить платье и туфли.
— Джессика, ты выглядишь потрясающе, — радостно сказала медсестра Мэйси.
Джессика действительно посмотрела на себя. В последнее время она сильно похудела, но по-прежнему была хорошенькой, с высокими скулами и пухлыми губами. Ее волосы все еще были густыми и блестящими. Ее плечи и руки выглядели изящными в платье. В зеркале она увидела, как кривятся ее губы, и на мгновение ей показалось, что она обычная девушка, покупающая платье, чтобы пойти на выпускной с парнем, который ей нравится и который любит ее в ответ. Что ее жизнь была нормальной и идеальной.
— Думаю, мне это нравится, — сказала она с легкой улыбкой.
— Я тоже. Давай купим тебе туфли в тон.
В глубине души Джессика знала, что это похоже на сказку, и все может взорваться и вернуться к тому, как все было достаточно скоро. Она спросила отца Иеремию, можно ли позволить себе иметь что-то для себя, и он, похоже, решил, что это нормально. Для нее отец Иеремия олицетворял жизнь, смерть и прощение. Он должен был знать, что правильно, а что неправильно... верно? Потому что теперь Джессика чувствовала себя неуверенно и хрупко. Чувства, которые ей совсем не нравились.
Медсестра Мэйси принесла подходящую пару простых фиолетовых туфель.
Джессика надела их, и ее рост увеличился на пять сантиметров.
— Они не только подходят, но и идеальны! Ты будешь прекрасно выглядеть на выпускном вечере, Джессика, и ты прекрасно проведешь время. Ты можешь нормально ходить?
Джессика попыталась идти и чувствовала себя немного неуклюжим.
— Уф. Это не так просто, как кажется. Я видела много женщин, которые носят каблуки… но они ходят так естественно.
— Когда-то они были такими же, как ты. Немного потренировавшись, ты быстро освоишься. Просто знай, что твои ноги могут немного болеть, особенно после танцев. Не спрашивай меня, почему мы носим эти вещи и мучаем себя. Но они делают наши ноги красивыми, не так ли?
Джессика взглянула на медсестру Мэйси в зеркало, когда она давала ей советы о том, как уверенно ходить. Медсестра Мэйси всегда была добра к ней, как и ко всем своим пациентам. Когда другие люди в больнице избегали Джессику, медсестра Мэйси всегда пыталась поговорить с ней, и теперь она была здесь, помогая ей, когда Джессика больше всего в этом нуждалась.
Когда-то в своей прежней жизни Джессика, возможно, считала ее верным другом, и будь она нормальной девочкой, она бы очень хотела быть медсестрой, как медсестра Мэйси. Кто-то, кем она восхищалась за ее позитивный настрой и то, как она заботилась о своих пациентах. Дарить радость больным действительно был даром, о котором говорил отец Иеремия.
— Уверена, твоей семье понравится платье, которое ты выбрала, — сказала медсестра Мэйси, вглядываясь в взгляд Джессики в зеркале.
— Э-э, — сказала Джессика, пытаясь придумать ответ. Она предположила, что обычному родителю понравилось бы видеть свою дочь в красивом выпускном платье. Но для Джессики это было не так. Она попыталась придумать, что сказать, но ее разум был пуст.
Продавщица прошла мимо них в примерочную и остановилась.
— Вау, ваша дочь выглядит великолепно. Это на выпускной?
Джессика и медсестра Мэйси встретились взглядами в зеркале, и Джессика не знала, что ответить. Она просто смотрела на свои туфли, волосы закрывали лицо.
— Угадали — вдруг сказала медсестра Мэйси. — Да, оно на выпускной, и это идеальное платье. Мы обязательно возьмем платье и туфли!
Джессика подняла голову и удивленно моргнула. Она не задавалась вопросом, почему медсестра Мэйси не поправила продавщицу насчет того, что она ее мама. Она предположила, что это не имеет большого значения. Объяснения порой отнимали слишком много сил. Лучше просто позволить другим увидеть то, что они хотят видеть.
Пока Джессика продолжала смотреть на себя, она впервые за долгое время позволила надежде зародиться внутри нее. Выпускной вечер должен был пройти идеально.
После смены медсестре Мэйси захотелось вкусной горячей еды во время просмотра одного из ее любимых телешоу. Она поклялась, что получит это достаточно скоро. Прошло около недели с тех пор, как она повела Джессику купить ей выпускное платье, и она боролась с собой о том, что ей делать. Должна ли она оставить себя в покое и оставить дела Джессики в покое, или она должна принять меры, чтобы помочь ей?
Наконец она решила действовать.
Медсестра Мэйси перепроверила копию заявления Джессики о приеме на работу, которое она подала в больницу, и постаралась не допустить, чтобы на нее возложили вину за вторжение в частную жизнь молодой девушки или нарушение HIPAA (Закон о мобильности и подотчётности медицинского страхования). Она прочитала адрес Джессики и ввела его в приложении «Навигатор» на своем телефоне, чтобы добраться до дома Джессики.
Она чувствовала, что делает это в интересах Джессики, докапываясь до правды о семейной жизни подростка. Медсестра Мэйси считала, что если бы она знала, что происходит дома, то смогла бы ей помочь. Может быть, поговорить с ее родителями или ее опекуном. Объяснить ее опасения по поводу здоровья и поведения Джессики.
Возможно, даже дать им понять, что Джессика нуждается в эмоциональной помощи.
Джессика была замечательной девушкой. Она заслуживала поддержки семьи в таких вещах, как выпускной бал. Она заслужила, чтобы кто-то заботился о ней.
Она заслужила быть счастливой. Медсестра Мэйси знала, что Джессика что-то скрывает о своей семейной жизни, но не знала, что именно.
Да, у нее была привычка совать свой нос куда не следует, но именно это делало ее чертовски хорошей медсестрой. Она исследовала факты, чтобы лучше помочь своим пациентам, и Джессика ничем не отличалась. Когда медсестра Мэйси видела кого-то в нужде, она протягивала руку помощи.
Особенно, когда бедной девушке пришлось просить старшего коллегу помочь ей с платьем на выпускной. Где была ее мать или отец? Или ее опекун? Почему четырнадцатилетней не к кому обратиться? Это было так грустно, и она просто не могла этого вынести.
Через несколько минут она проехала по старому району города. Некоторые уличные фонари перегорели, и она видела, что многие дома пришли в упадок. На дверях гаража было несколько заколоченных окон с граффити.
«Поверните направо на Кладбищенский переулок», — сообщило ей приложение. Медсестра Мэйси повернула направо. Ночь была ясной, и звезды сияли над городом. Она проехала мимо кладбища и, глядя на темные могильные плиты, почувствовала, как по ее спине поползли мурашки. Бедняжка живет возле кладбища, поняла она. В конце дороги стоял последний ветхий дом в квартале.
«Пункт назначения находится слева от вас.»
Медсестра Мэйси остановилась на тротуаре и припарковала машину. Она вышла и щелкнула брелком, чтобы запереть двери, глубоко вздохнула и плотнее натянула пальто на шею, защищаясь от вечернего холода. Она просто хотела объяснить Джессике и ее семье, что беспокоится о ней и хочет убедиться, что с ней все в порядке. Затем она бы попросила поговорить со своим опекуном наедине и объяснить свои опасения. Она совсем не хотела смущать Джессику.
Она подошла по потрескавшейся дорожке к двери. Свет был тусклым, и она могла видеть свет внутри сквозь занавески. Краска облупилась с дома и двери.
Она услышала лай маленькой собаки и шаги, прежде чем дверь распахнулась.
В дверях стояла старушка в очках. У нее были бигуди в волосах и не было зубов. Сестра Мэйси поняла это по тому, как были сжаты ее губы. Ее кожа была морщинистой и бледной. На ней было старое рваное одеяние цвета серых туч.
— Да? — сказала старуха, глядя на сестру Мэйси сквозь толстые очки.
— Здравствуйте, меня зовут медсестра Мэйси...
— Медсестра? Не надо никакого осмотра. Буквально на днях был. Заткнись, Пипси, — сказала старуха лающей собачке.
— О нет, я работаю с Джессикой. Вы ее бабушка?
Медсестра Мэйси могла ясно понять, почему Джессика не получила поддержки, в которой она нуждалась. Если она жила с бабушкой, ей, скорее всего, приходилось заботиться о этой старушке, а не наоборот.
— Хто вы сказали? У меня нет слухового аппарата. Я не слышу так хорошо, как раньше.
Сестра Мэйси наклонилась ближе.
— Джессика. Она здесь? Джессика, насчет нее могу я поговорить с вами?
— Джесси-ка? Не знаю никаких Джесси-ков.
Сестра Мэйси в замешательстве моргнула, она отступила назад, чтобы посмотреть на номер дома.
— Эм, это Кладбищенский переулок, 333?
— Да, но вы, должно быть, ошиблись домом. Здесь нет Джесси-ков. А теперь мне нужно вернуться к своим передачам. Вдобавок я не хочу ничего покупать.
— Ну, извините, я не знаю, что случилось... — Дверь захлопнулась у нее перед носом, а потом свет на крыльце погас.
Медсестра Мэйси разочарованно вздохнула.
Джессика была в полной темноте. Вокруг было совершенно тихо, если не считать ее дыхания. Холод пронзил ее кожу, прямо до костей, и она вздрогнула. Она коснулась своих голых рук, а затем своей одежды. Она ощупала материал своего выпускного платья. «Почему я в выпускном платье?» — задалась вопросом она. Где она была? Она вытянула руки перед собой, пытаясь нащупать путь вперед, но ничего не увидела ни перед собой, ни позади себя.
Страх обрушился на нее. Она была в нигде.
Она умерла во сне? Была ли такой загробная жизнь?
Была ли она в каком-то промежуточном мире?
Но она не могла умереть, поняла она. Еще не пришло ее время. Ей еще предстояло пойти на бал. Ей все еще нужно было помочь Эйприл. Она нащупала кулон и пожала металл, который всегда был теплым на ощупь. Он все еще был на ее шее.
Она пошла вперед, медленными, нерешительными шагами. Она не знала, сколько времени шла. Казалось, постоянно. Откуда-то из ниоткуда она наконец услышала скрип. Шаг? Движение?
— Здравствуйте, — прошептала она. — Кто-нибудь есть? Пожалуйста, если вы там, скажите что-нибудь. Я боюсь. Я ничего не вижу. Пожалуйста. Я не знаю, что делать.
Она облизала пересохшие губы, продолжая двигаться вперед, пытаясь куда-то добраться. Куда либо. Была ли стена? Дверь, может быть?
Вокруг нее раздался еще один звук. Скрип металла о металл.
Джессика замерла, когда ее осенило. Нет.
Звук повторился снова, но на этот раз прямо за ее спиной.
По ее спине пробежала дрожь ужаса.
Она бросилась вперед так быстро, как только могла, размахивая руками вокруг себя, гадая, не столкнется ли она с чем-нибудь.
За ее спиной послышались металлические шаги. Быстро, слишком быстро. Столь близко. Столь близко.
Она заморгала, пытаясь привыкнуть к темноте, но по-прежнему ничего не видела.
На холоде ее тело покрылось потом, когда она бежала, пытаясь убежать от ужасной твари, преследовавшей ее. Напряженная хватка сжала ее руку.
— Нет, пожалуйста! Отойди от меня! Кто-нибудь, помогите!
Хватка быстро оторвала ее руку от плеча. Она почувствовала, как теплый поток крови хлынул вниз по ее телу. Ее тело завибрировало от шока. Ее рот открылся, хватая ртом воздух.
Затем ее схватили за другую руку.
Джессика попыталась вырваться, когда почувствовала, что ее руку оторвали от кости.
Джессика упала от боли и агонии, и казалось, что прошла целая вечность, чтобы столкнуться с твердой, холодной землей. Она услышала новые скрипы и движение металла над собой, а затем почувствовала, как что-то холодное схватило кулон на ее шее, прежде чем он был оторван от нее.
Джессика проснулась с пугающим криком. Она лежала в спальном мешке на каменном полу мавзолея. Она оттолкнулась от каменной скамьи за спиной, схватила свой мини-фонарик и включила его. Ей казалось, что ее сердце вот-вот забьется сквозь кожу. Она повернула фонарик, ища что-нибудь в ночи. Она прислушивалась к звукам скрипа металла о металл. Но она могла слышать только свое дыхание, вырывающееся изо рта, и стрекотание сверчков в ночи.
Она не видела вокруг себя ничего, кроме каменных стен. Она действительно была одна.
Она коснулась кулона на груди, успокаиваясь. Она была в безопасности.
— Все в порядке, — сказала она вслух и стала ждать рассвета. Когда мягкие лучи света пробивались сквозь цветное стекло окна, Джессика оглядела свое темное и затхлое окружение. С тех пор, как она побывала в мавзолее, она впервые увидела его таким, каким он был на самом деле — холодным, темным местом для мертвых. Не для кого-то живого.
На следующий день во время урока техники и инженерии пришло время представить Мини-Бота 5000 миссис Уиллоуби и всему классу. Джессика села рядом с Робертом за лабораторный стол. Мини-Бот 5000 стоял на столе между ними. Они покрасили некоторые детали в любимый синий цвет Роберта. Джессика держала в руках окончательный письменный отчет, который нужно было сдать вместе с презентацией. Она нервничала, что было для нее странно. Она заметила, как Роберт подпрыгивает ногой вверх и вниз. Он тоже казался нервным. Они протестировали Мини-Бота 5000 еще несколько раз, и в целом все работало. Но, как они узнали на протяжении всего проекта, что-то может пойти не так в любой момент.
Во время других тестовых прогонов у Мини-Бота 5000 сгорел провод, который пришлось заменить. Пружины были сломаны, и их нужно было починить. И вот, к лучшему или к худшему, пришла финальная презентация.
Джессика хотела, чтобы Роберт почувствовал себя лучше. Она достала что-то из своей сумки с книгами и держала в руке, пока они слушали презентацию другого студента. Когда класс зааплодировал, она ткнула Роберта в плечо. Он взглянул на нее.
— Вот, — сказала она и раскрыла ладонь. Это была ее счастливая кроличья лапка.
— Это на удачу. Я знаю, что у нас все будет хорошо, но тебе может быть лучше, если на твоей стороне будет немного больше удачи. — Он улыбнулся, взяв кроличью лапку. — Это круто. Спасибо, Джесс. — Он повесил короткую цепочку, к которой она была прикреплена, на пальце, как она делала много раз раньше.
— У меня тоже есть кое-что для тебя. — Он ослабил плетеный кожаный ремешок на запястье и протянул ей. — Я бы хотел, чтобы это было у тебя.
— Но он твой. Ты всегда его носишь.
— Теперь я хочу, чтобы он был у тебя.
Джессика взяла браслет, надела его на запястье и затянула ремешок, пока он не подошёл. Она почувствовала странное тепло в груди.
— Спасибо, — тихо сказала она.
— Не могу дождаться сегодняшнего вечера. Выпускной будет веселым.
Джессика почувствовала, как нервно затрепетало в животе при мысли о выпускном.
— Роберт и Джессика, вы следующие.
Роберт встал, сунув кроличью лапку в карман.
— Смотри, это Кен и ЗомбБарби, — сказала девушка позади них, после чего последовало несколько смешков.
Роберт проигнорировал их, а Джессика улыбнулась, что он не позволял им влезть в его кожу. Он поднял Мини-Бота 5000, и они направились в начало класса. Потребовалось пятнадцать минут, чтобы обсудить весь их план по Мини-Боту 5000 — дизайн, компоненты, создание бота, а также испытания и невзгоды, которые последовали за тестовыми прогонами.
— А теперь давайте посмотрим на Мини-Бота 5000 в действии, — объявил Роберт.
Удивительно, но Роберт передал контроллер Джессике, чтобы та провела презентацию Мини-Бота 5000 перед классом.
Тогда все взгляды будут прикованы к ней одной.
Она почти не могла реагировать. Она привыкла быть незаметной, чтобы на нее смотрели и забывали.
Роберт ободряюще улыбнулся ей.
— Ты можешь это сделать, — прошептал он.
Дрожащей рукой она взяла контроллер. Она щелкнула выключателем на мини-боте, а затем на пульте. Роберт схватил банку газировки и пошел в другой конец зала для презентаций. Она нажала на ручку, чтобы двигаться вперед к Роберту. Мини-Бот 5000 сначала как обычно зашипел, а потом двинулся к нему. Она остановила его прямо у его ног, затем щелкнула кнопкой, чтобы поднос поднялся.
Роберт поставил банку на поднос, а Джессика нажала кнопку, и поднос опустился обратно. Банка покачнулась, но осталась в вертикальном положении. Затем она дала заднюю и развернула Мини-Бота 5000. Она направила его к миссис Уиллоуби и подняла поднос, чтобы учитель взял газировку.
— Что ж, спасибо, Мини-Бот 5000. Я не возражаю взять, — сказала миссис Уиллоуби. Она подняла газировку, приоткрыла крышку и сделала глоток. — Вкусняшка.
— Успешный мини-бот, вы двое. Отличная работа. — Она похвалила их работу, пока класс аплодировал.
Роберт улыбнулся, и хотя все взгляды были устремлены на Джессику, ей было все равно. Она улыбнулась ему в ответ.
Когда они откинулись на свои места, к столу Джессики и Роберта подошла девушка. Джессика автоматически опустила голову, ее волосы скользнули по лицу.
— Привет, — сказала девушка Джессике. — Я Тина.
Джессика подняла голову и удивленно моргнула.
У девушки были каштановые волосы, собранные в конский хвост. Она была одета в черную толстовку и выцветшие джинсы. Джессика несколько раз замечала ее в классе. Она держалась себяшкой и часто училась одна.
— Твой бот действительно крут, — сказала Тина.
— Спасибо. Хм, твой мне тоже понравился. Подвижная рука, верно?
— Да, спасибо. Я объединилась с Блейком. Он приемлемый. Может быть, в следующий раз мы сможем поработать вместе.
Джессика взглянула на Роберта, но он был занят разговором с другим учеником.
— Да, может быть, мы сможем, — сказала она.
Джессика не могла в это поверить. Другой студент действительно хотел поговорить с ней и, возможно, поработать с ней над проектом в будущем. Она привыкла, что дети ее избегают, а теперь еще одна ученица захотела быть рядом с ней. Она сглотнула, пытаясь осознать, как быстро все меняется.
И она боялась, что ей начинают нравиться изменения.
После школы Джессика прошла мимо больничной палаты Эйприл. Девушка спала. Скоро был выпускной, но она хотела прийти и посмотреть, как дела у Эйприл. Может быть, снова поговорить с отцом Иеремией. Она прошла мимо поста медсестры, где услышала, как сестра Мэйси разговаривает с Колином, нервным помощником медсестры.
— У Эйприл очень высокая температура, и мы пробовали разные антибиотики, чтобы сбить ее. По какой-то причине ничего не помогает, — сказала медсестра Мэйси, явно расстроенная.
— Это отстой, — сказал Колин. — Она милая девушка. Разговаривает со мной и задает так много вопросов о моей жизни.
— Блин блинский, я чувствую себя беспомощной, когда лекарства, которые должны работать, совсем не помогают. Это расстраивает. Я хочу помочь этим детям, а не просто утешить их.
Джессика сжала кулон и подумала, правильно ли она поступает, идя на выпускной вместо того, чтобы помогать Эйприл. Видеть Эйприл лежащей в постели, бледной и хрупкой, в то время как у нее был шанс сделать ее лучше, казалось таким неправильным. Она должна была быть совершенно уверена, что делает правильный выбор.
— О, Джессика, — сказала медсестра Мэйси, заметив ее.
— Я хотела поговорить с тобой о чем-то важном.
— Это вечер выпускного, верно?
— Я хочу, чтобы ты хорошо повеселилась. — Лицо медсестры Мэйси покраснело. — Эм, ну, вчера вечером я пыталась зайти к вам домой, чтобы проверить вас, но в твоем домашнем адресе, который ты указала в больнице, ошибка. Это старый адрес?
Джессика быстро моргнула. О нет.
Внезапно в комнате Эйприл сработала тревога. Медсестра Мэйси отвлекла ее внимание.
— Позови доктора, — крикнула она Колину, когда мчалась в палату Эйприл с двумя другими медсестрами.
Джессика с тревогой наблюдала, как медсестра Мэйси проверяла машины, подключенные к Эйприл. Она потребовала что-то от других медсестер, и Джессика наблюдала, как они вставили пузырек с лекарством в капельницу Эйприл. Вскоре тревога Эйприл отключилась. Джессика почувствовала давление в груди.
Переведя дух, она поспешила в часовню к отцу Иеремии. С Эйприл не все хорошо. Выпускной вечер был сегодня. Ее сон все еще был тяжелым в ее сознании. Что все это значило? Она сделала неправильный выбор? Была ли она слишком эгоистичной? Избегала ли она своей судьбы? Всего было слишком много. Давление в помощи другим. Неуверенность в том, что делать. Она просто не могла с этим справиться. Когда она подошла к часовне, отец Иеремия разговаривал с плачущим мужчиной. Отец Иеремия что-то шептал ему, положив руку ему на плечо. Джессика подошла к первой скамье и села. Она сняла кулон и взяла его в руки.
Пожалуйста, помоги мне понять, правильно ли я поступаю. Раньше я сделала неправильный выбор. Не могли вы послать мне знак, пожалуйста? Чтобы показать мне, что мне нужно делать? Я чувствую, что просто не могу больше этого делать. Пожалуйста, мне нужно руководство.
Но никакого знака не пришло к ней. Никакой ответ не пришел ей в голову. Джессика чувствовала себя такой одинокой. Это было то же самое чувство, которое она испытала, когда поняла, что изменилась навсегда. Она поклялась себе, что никогда больше не почувствует себя так.
Но она словно вернулась к тому, с чего начала. Джессике нужно было подготовиться к выпускному, но у нее был еще один важный вопрос, который нужно задать отцу Иеремие. Она взглянула на него и увидела, что он все еще разговаривает со скорбящим мужчиной. Она хотела знать, действительно ли существует загробная жизнь.
Не похоже было, что она получит ответ сейчас. Она вышла из часовни и надеялась, что поступает правильно, возвращая себе часть своей жизни.
Наступил выпускной. Желудок Джессики скрутило, когда она шла на выпускной с Робертом рядом с ней. Музыка, казалось, отскакивала от стен. Дети болтали и смеялись, одетые в красивые платья и темные смокинги. Танцпол выглядел полным, а за столиками сидело еще больше детей. Там был уголок для фотографирования и длинные столы с закусками и напитками. Сопровождающие стояли в стороне, наблюдая за танцем детей.
Роберт подарил ей бутоньерку². Красивая белая роза с гипсофилой, перевязанная фиолетовой лентой. К счастью, сестра Мэйси рассказала ей о петлице, иначе у нее не было бы ее для бутоньерки.
(Примечание²: Бутоньерка — это небольшая декоративная группа цветов, которую женщина прикалывает булавками к одежде или завязывает на запястье, обычно по особому случаю)
Некоторые дети, которые смеялись над ней, смотрели на нее, и Джессика колебалась. Вероятно, они не ожидали, что Зомбодевка пойдет на выпускной, не говоря уже о свидании.
Вероятно, они ждали, что она сделает что-нибудь безумное, например, нападет на них вампирскими клыками или что-то в этом роде. Нет, у нее не вылезут клыки, но она может просто упасть лицом вниз.
Из-за того, что она мало спала и делала всю работу для презентации, наряду с волнением перед подготовкой к выпускному, Джессика была измотана. Она собиралась в мавзолее, а не в больнице, как планировала, боясь снова столкнуться с сестрой Мэйси и ей придется отвечать на вопросы о том, где она живет. Джессика понятия не имела, что она скажет. Ей никогда не приходилось лгать о своей жизни, потому что обычно люди держались от нее подальше.
При свете свечи с маленьким ручным зеркалом ей пришлось нанести на лицо дополнительные слои макияжа, чтобы скрыть неглубокую кожу и темные круги под глазами. Она нанесла оттеночные тени для век и оставила свои длинные волосы распущенными. Ее нервы были практически на пределе, но она была полна решимости наслаждаться каждой минутой этого выпускного бала. Глубоко внутри она чувствовала, что это может быть ее последний шанс испытать что-то особенное.
— Ты выглядишь очень мило, Джесс, — сказал ей Роберт.
Она взглянула на него и улыбнулась, пока они шли дальше в комнату.
— Спасибо. Ты тоже очень хорошо выглядишь. — Он был одет в хорошо сидящий черный смокинг и светло-фиолетовый жилет. Бутоньерка с белой розой была приколота к его пиджаку.
— Хочешь сначала потанцевать или попить что-нибудь? — спросил Роберт.
Джессика огляделась, задаваясь вопросом, что делать в первую очередь. Она хотела впитать каждую часть опыта.
— Хорошо. — Роберт повел ее на танцпол. Они хлюпали между парами, когда из динамиков заиграл медленный ритм. Роберт обнял ее за талию, а она положила руки ему на сильные плечи. От него пахло слабым одеколоном, который он, должно быть, использовал только для танцев. Она поняла, что все изменилось для нее в тот момент, когда она встретила Роберта. За последние несколько недель он постепенно сблизился с ней и помог ей открыться ему и некоторым событиям, о которых она никогда не думала, что они снова будут иметь место, таким как новые друзья, большее присутствие в ее жизни... даже что-то столь же простое, как побаловать себя любимым пирожным.
Она думала, что единственный способ достичь своей цели — держаться подальше от других. Она думала, что заслужила одиночество за свои прошлые ошибки. Но как она ни пыталась держаться подальше от других, это не сработало. Она познакомилась с сестрой Мэйси, Робертом, и теперь у нее даже появились новые друзья, такие как Тина.
И вот она действительно была на выпускном.
Она не могла поверить, что это происходит.
Что-то хорошее. Что-то особенное.
Может быть, даже несмотря на то, что она совершала ошибки в прошлом, ее можно простить и она заслуживает большего в жизни. Может быть, отец Иеремия был прав в том, что она открыта для счастья и даже... любви.
Джессика и Роберт раскачивались взад-вперед под медленную музыку. Это было красиво, правда, даже в таком количестве детей. Она чувствовала, что начинает потеть от окружающего ее жара. Впрочем, это не имело значения. Это была ночь, которую она навсегда запомнит, так что она сможет прокручивать эту ночь в памяти снова и снова столько раз, сколько хочет.
Джессика посмотрела Роберту в глаза. Словно время остановилось.
Он наклонился к ее уху, чтобы перекричать громкую музыку.
— Джессика, я хочу, чтобы ты знала, что ты мне действительно нравишься. Знакомство с тобой за последние несколько недель было особенным. Когда я переехал сюда, я думал, здесь будет так же скучно как в другой моей школе. Но когда я встретил тебя, ты была другой. Ты заставила меня почувствовать себя другим. — Он откинулся назад и улыбнулся ей.
— Ты мне тоже нравишься, Роберт. Ты помог мне... выйти из моей скорлупы еще немного. Я привыкла держаться осебняком. У меня нет кучи друзей, но ты был хорошим другом для меня.
Он улыбнулся, когда она откинулась назад.
— Я рад, что смог помочь, и я рад, что ты пришла со мной на бал.
Прошел момент, пока они смотрели друг на друга. Затем Роберт наклонился к ней. Он собирался поцеловать ее. О боже… Она никогда раньше не целовала мальчика.
Ее желудок затрепетал. Она почувствовала, как пот стекает по ее лицу.
Щека Роберта скользнула по влажному лицу. Она почувствовала, как его губы коснулись ее.
— Что это? — Он провел рукой по лицу, и Джессика замерла.
На лице Роберта была темная смазка. На его губах.
Старая, скользкая и грязная смазка.
Что-то внутри нее треснуло. Как будто она носила в себе эту нежную чашу надежды, мечты и счастья.
И вот чаша разбилась, вылив все, чего она когда-либо хотела.
— Я… я сожалею, — выпалила она в бешенстве. — Позволь мне помочь… — Она потянулась к Роберту, пытаясь помочь ему.
— Тьфу, мерзко, — выплюнул он. Он вытер рот, сплюнул на пол.
Джессика отступила назад и в кого-то врезалась.
— Смотри, — рявкнула девушка, затем посмотрела на нее, и ее глаза расширились. — О боже.
«Вот оно», — подумала она, это был знак, которого она ждала.
Дети перестали танцевать, чтобы посмотреть на нее. Некоторые указывали на нее.
Другие сделали лица с отвращением. Девочки из технического класса смеялись над ней.
Она снова сделала неправильный выбор. Она не должна была прийти.
Волна тяжелой тьмы поглотила ее.
Роберт. Танец. Студенты. Декорации. Все уплыло, как будто и не было. Так и должно было быть. Этот мир был не для нее. Это было для кого-то другого, кто это заслужил.
Она чувствовала, что поворачивается, бежит, по ее лицу текут слезы.
Ревущая музыка исчезла. Холодная ночь окружила ее.
И все, что она могла сделать, это бежать.
Медсестра Мэйси просматривала свои карты пациентов на посту медсестры. Она беспокоилась о здоровье Эйприл. Она боялась, что у молодой девушки нет никакой надежды. Вперемешку с ее беспокойством о пациенте, она было беспокойство о Джессике. У нее не было возможности продолжить разговор об адресе девушки, но она не собиралась упускать его. Когда Джессика завтра вернется на работу, она усадит ее и расспросит о ее семье. Больше никаких оправданий.
Она просто надеялась, что Джессика отлично проводит время на выпускном вечере.
— Эйприл не становится лучше. Ее пульс нитевидный. Ее жизненно важные органы слабы. Лихорадка все еще высокая.
— Я знаю. Она единственная, кому не стало лучше. Это нехорошо. Я только что позвала отца Иеремию, чтобы он пришел и помолился за нее. Это не повредит. Я открыта для любого чуда ради этой молодой девушки. Я немедленно сообщу о ней доктору.
Внезапно дверь больницы с громким шумом распахнулась.
Медсестра Мэйси и Колин повернули головы к двери. Колин втянул воздух.
— Джессика? — в замешательстве выкрикнула медсестра Мэйси.
Джессика выглядела ужасно. Ее лицо было бледным. Коричневатая жидкость стекала по ее лицу со лба, глаз и носа. Жидкость стекала по ее шее на красивое платье, которое они купили не так давно.
Джессика выглядела дико. Очумело.
Медсестра Мэйси шагнула вперед, чтобы спросить ее, что случилось, но остановилась в шоке, когда Джессика пробежала мимо нее. Несколько гаек и болтов валялись позади нее, рассыпаясь. За ними последовал старый гаечный ключ и упавшая на пол ржавая велосипедная педаль.
Глаза медсестры Мэйси расширились, когда Джессика вбежала в комнату Эйприл.
— Нам нужна охрана, — сказал Колин из-за спины медсестры Мэйси. Затем Джессика захлопнула дверь.
Медсестра Мэйси и Колин бросились к двери.
— Заклинило, — выплюнул Колин, пытаясь повернуть ручку.
Медсестра Мэйси ударила в дверь ладонью.
— Джессика, открой дверь. Поговори со мной, пожалуйста.
Сквозь стекло больничной палаты она наблюдала, как Джессика стягивает с головы ожерелье. Это был кулон, который она всегда носила на себе.
Кроме того у нее почему-то был нож!
Джессика начала избавляться от амулета над кроватью Эйприл.
— Быстрее, откройте эту дверь! — позвала Медсестра Мэйси Колина и охранника, подбежавшего, чтобы помочь. — Я могу, но она чем-то заблокировала дверь, — сказал охранник.
Медсестра Мэйси постучала по стеклу.
— Джессика, пожалуйста. Открой дверь! Мне нужно увидеть Эйприл. Что бы ни случилось, все будет хорошо. Я могу тебе помочь.
Медсестра Мэйси повернулась и увидела отца Иеремию.
— Это Джессика. Она заперлась в комнате Эйприл. Мы не можем войти.
Именно тогда охранник и Колин смогли толкнуть дверь, сдвинув то, что блокировало дверь.
— Слава богу, — вбежала медсестра Мэйси. Она заметила Эйприл, все еще спящую в постели.
— Ой, гадость, — сказал Колин, указывая на пол. — Как все это сюда попало?
На полу рядом с кроватью Эйприл лежала куча металлических деталей. Стальные стержни, шестерни, болты и мусор со свалки. С кучи капала вонючая смазка, как будто это была кровь.
— Что здесь происходит? — прошептала сестра Мэйси.
— Могла ли она вылететь в окно? — спросил Колин. Он выглянул в окно, но обнаружил, что оно заперто. Охранник проверил туалет.
Сестра Мэйси в замешательстве покачала головой и повернулась к двери.
— Отец Иеремия... Джессика пропала. Просто исчезла. Я не понимаю... она только что была здесь.
Отец Иеремия шагнул в комнату. Он посмотрел вниз на груду металла с тихой грустью, как будто понял что-то, чего никто другой не мог понять. Затем он перекрестился и стал молиться.
В этот момент медсестра Мэйси услышала, как кардиомонитор Эйприл перешел на сильный, здоровый ритм.