Тales from the Pizzaplex: The Bobbiedots Conclusion. GGY, Расширенный отрывок.
ШКВАЛ ГРОЗЫ БАРАБАНИЛ В СТАРЫЕ, ЗАМЕТНЕННЫЕ ОКНА ШКОЛЫ, ТАК ЖЕ, КАК МИССИС СОТО ШКРЯБАЛА НА ДОСКЕ: «ХУДОЖЕСТВО РАСШИРЯЕТ ГРАНИЦЫ РЕАЛЬНОСТИ». ТОНИ МЕТАЛ ВЗГЛЯД С ТОЧНЫХ ПЕЧАТНЫХ БУКВ МИССИС СОТО НА ПУХЛЫЕ КАПЛИ ДОЖДЯ, КОТОРЫЕ СЕЙЧАС БИЛИСЬ В ОКНО, БЛИЖАЙШЕЕ ОТ СТОЛА ТОНИ В ЗАДНЕМ РЯДУ ЗАПЫЛЕННОГО КЛАССА С ВЫСОКИМ ПОТОЛКОМ.
Тони моргнул. Больше не интересуясь ничем из того, что делала миссис Сото, он сосредоточил все свое внимание на шторме.
Всего на мгновение Тони мог поклясться, что видел, как что-то движется под ливнем. Продолговатая фигура размером с человека, казалось, скользнула сквозь потоки воды как раз в тот момент, когда стихли раскаты грома.
Но это, конечно, было невозможно, потому что класс креативного письма миссис Сото находился на третьем этаже 120-летнего здания школы из известняка. Единственное, что Тони мог разглядеть под дождем, на высоте сорока пяти футов (около четырнадцати метров) над землей, было что-то падающее или летящее.
Тони захотелось встать и пойти посмотреть в окно, не упало ли что-нибудь на землю. Но если он встанет со своего места, то получит один из грязных взглядов миссис Сото. Он ненавидел их.
Позволить голосу миссис Сото слиться с гудящим ритмом дождя. Тони смирился с тем, что просто задается вопросом о том, что он видел. И это было нормально. Тони любил маленькие загадки жизни. Поиски ответа на вопрос, почему что-то произошло, увлекло его.
Тони продолжал смотреть на дождь, размышляя о том, что он мог увидеть. Очевидно, это был не человек. Если бы человек провалился под дождь, Тони услышал бы шлепок даже сквозь шум бури. И наверняка кто-нибудь закричал бы. А может и нет. Иногда плохие вещи происходили прямо у людей под носом. Опасность таилась повсюду, даже в местах, которые считаются безопасными. Этому его научили многие расследования Тони.
Снова грянул гром. На этот раз все здание содрогнулось. Две секунды спустя Тони увидел пронзительные белые щупальца света, спускающиеся вниз перед холмами за территорией школы. Это было близко, подумал он.
Вслед за молнией сквозь дождь пронзила ветка дерева. Она выстрелила вниз, а затем исчезла из поля зрения. Должно быть, это было то, что он видел. Тони понял. У некоторых деревьев на территории школы была бледно-серая кора. Он не был уверен, что это были за деревья.
Внезапный шквал возник из ниоткуда. В одну минуту стофутовые (тридцатиметровые) деревья, охранявшие школьную территорию, словно бесстрастная вереница суровых директоров, все еще были вялыми и расслабленными ветвями. В следующую минуту ветки деревьев начали раскачиваться под порывами ветра, которые пришли без предупреждения.
Жизнь такая, подумал Тони. Это он тоже узнал из своих расследований. Одна секунда, все хорошо. Следующая секунда может преподнести самые худшие сюрпризы.
Что-то ткнуло Тони в плечо. Он задохнулся, когда повернулся вправо.
— Витаешь в облаках? — спросил лучший друг Тони, наклоняясь над пространством между своим столом и столом Тони. Он протянул Тони стопку бледно-голубых бумаг.
Тони небрежно ухмыльнулся, как будто чуть не выпрыгнул из кожи. Он взял одну из бумажек. Он понял, что это листы с заданиями: миссис Сото раскрасила свои раздаточные материалы. Синий предназначался для написания домашнего задания.
Тони перегнулся через проход и передал оставшиеся листы с заданиями Зои, хорошенькой блондинке, сидевшей за столом рядом с ним. Зои даже не посмотрела на него, когда взяла стопку. Она была одной из самых популярных девочек в седьмом классе, на несколько ступеней выше Тони и его друзей по социальной лестнице.
Тони взглянул вниз и прочитал задание. Он вздохнул. Еще одна художественная история.
Готовясь к своей цели когда-нибудь стать репортером-расследователем (ему было всего двенадцать, но он верил в планирование заранее), Тони стремился отточить свои писательские навыки в классе миссис Сото… свои навыки написания документальной литературы.
В программе занятий было сказано, что речь пойдет обо всех аспектах хорошего сочинения, но пока миссис Сото сосредоточилась только на художественной литературе.
Снаружи дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Луч солнечного света пробился сквозь мокрое окно, отбрасывая призмы преломленного света на стол Тони. Он ткнул пальцем в розово-желтые полосы, которые играли на покрытом шрамами и темными пятнами дубе. Видишь, подумал он. Реальность оказалась намного интереснее вымысла*.
[Примечание*: fiction переводится как вымысел и также как художественная литература]
Теперь, когда дождь прекратился, Тони слышал, как шуршат листы с заданиями, когда все в классе читают, что они должны были сделать. Несколько детей начали бормотать друг другу. Тони услышал, как его друзья шепчутся рядом с ним.
Класс креативного письма, на удивление, не отличался особой креативностью. Хотя почти все другие классные комнаты в здании были украшены плакатами или таблицами — что бы ни имело отношение к изучаемому в классе предмету, — этот был до странности голым. На желтоватых оштукатуренных стенах не было ничего, кроме школьной доски в передней части комнаты, белой доски на внутренней стене и полки с романами в задней части. Пятнадцати столов, которые были аккуратно выстроены в ряд посреди комнаты, было недостаточно, чтобы заполнить огромное пространство, поэтому звук, как правило, отражался между рядом окон и другими пустыми стенами. Даже тихие звуки казались усиленными.
— Хорошо, тише, пожалуйста, — крикнула миссис Сото.
Тони поднял взгляд от синей бумаги, которую держал в руках. Взгляд миссис Сото встретился с его. Он улыбнулся ей. Она не улыбнулась в ответ.
Хотя она была одной из самых младших учительниц в школе, миссис Сото не была одной из самых дружелюбных. Высокая и худая миссис Сото была одета исключительно в темно-коричневое с коричневым оттенком, а ее каштановые волосы были собраны в прическу длиной до подбородка. Нижний край ее волос был настолько прямым, что казался острым, как будто он мог порезать ей челюсть, если бы она двигалась неправильно. Миссис Сото была хорошим учителем: Тони многому у нее научился, хотя она и не задавала достаточно документальной литературы. Однако он часто задавался вопросом, почему она так несчастна. Он хотел бы написать об этом рассказ.
— Цель этой истории, — сказала миссис Сото, когда шорох и шуршание бумаги стихли, — состоит в том, чтобы сосредоточиться на загадке, а также обернуть ее сюжетными линиями, которые, кажется, не имеют ничего общего с сюжетом, но на самом деле важны для него. Вы будете работать в командах по три человека. Можете выбрать, с кем вы будете работать. Если кому-то нужна помощь в партнерстве, дайте мне знать. Есть вопросы? — Она посмотрела на класс.
Тони поднял руку. — Что, если мы сможем найти документальную загадку, подходящую под это описание? — спросил он.
Миссис Сото покачала головой. — Вы можете позволить реальности разжечь ваше воображение, — сказала она, — но я хочу, чтобы вы смотрели дальше реального мира.
Как только миссис Сото закончила говорить, прозвенел звонок. Была пятница, и это был последний урок дня. Половина детей в классе вскочила со своих мест до того, как настойчивый звон колокольчика закончился. Тони не двигался. Он нахмурился, глядя на лист с заданиями, его мозг уже начал играть с идеями для истории. Он собирался быть тем, кто возьмет на себя инициативу: он всегда был им.
— Как обычно, трое amigos, о великий и удивительный Великий Американский Писатель? — спросил лучший друг Тони, отвлекая внимание Тони от его мыслей.
Тони посмотрел на своих друзей.
— Мы уже выбрали наши numb de plumbs. — Кудрявый черноволосый ребенок, с которым Тони дружил с тех пор, как их мамы, соседи через дорогу, свели их вместе для игры, когда им было четыре года, сверкнул своей фирменной кривой ухмылкой. — Я буду Сапог, — сказал он.
Тони покачал головой. Когда в начале учебного года его друзья выучили термин nom de plume, что означало псевдоним, они превратили его в «numb de plumb». С тех пор они настаивали на выборе разных псевдонимов каждый раз, когда получали новое писательское задание. Во время выполнения задания они требовали, чтобы они называли друг друга сумасшедшими именами, которые они выбирали.
Тони встал и сунул лист с заданиями в рюкзак. — Почему Сапог? — спросил он.
— Как Кот в сапогах. Умный кот. Это я
— Хорошо. Понял, Сапог, — сказал Тони.
— Он будет доктором Кроликом, — сказал «Сапог», указывая на последнего из «трех amigos».
Тони посмотрел на «доктора Кроликом» и поднял бровь. — Почему доктор Кролик?
— Вы можете звать меня Кролом для краткости — сказал «Крол». Он пожал плечами. — Имя только что пришло мне в голову. — Он усмехнулся, проводя рукой по своим непослушным каштановым волосам. За неделю до этого он признался, что постриг их сам; это так и выглядело.
«Крол» был относительно новым другом. Заметив незнакомого ребенка, который выглядел немного потерянным в начале учебного года пару месяцев назад, Тони представился просто из дружелюбия. Он и «новый парень» нашли общий язык, и Тони пригласил его поработать с ним и Сапогом, когда они получили свое первое творческое писательское задание.
Крол направил пистолет из пальцев на Тони. — А что ты?
Тони задумался на секунду. — Я буду Тарбеллом.
Сапог схватил свой рюкзак и направился к двери класса. — Не говорите мне, — сказал Сапог, оглядываясь через плечо. — Репортер, верно?
Тони кивнул. Он не удосужился объяснить, что Ида Тарбелл была известной сборщицей мусора в конце девятнадцатого — начале двадцатого века. Ни Сапога, ни Крола это не волновало. Их интерес к истории отсутствовал даже в большей степени, чем их интерес к текущим событиям.
Когда Тони последовал за Сапогом и Кролом из класса, и они втроем начали проталкиваться сквозь толпу детей, заполнивших коридор, Тони уже не в первый раз задавался вопросом, как долго они с Сапогом и Кролом будут друзьями. В течение лета. Тони начал чувствовать себя немного нетерпеливым по отношению к своему лучшему другу, Сапогу. Казалось, что Тони начал взрослеть, но его давний друг был доволен тем, что остался маленьким мальчиком.
Добавление нового друга немного помогло, потому что немного встряхнуло ситуацию. Крол был чем-то средним между Сапогом и Тони; он любил резать и дурачиться, но были и моменты, когда он говорил интересные, даже глубокие, вещи. Тони не раз ловил Крола с жестким выражением лица, как будто он обдумывал что-то напряженное. У Тони возникло ощущение, что у Крола есть прослойки, которых, вероятно, никогда не будет у Сапога. У Тони было ужасное чувство, что он перерос Сапога и вскоре может просто захотеть потусоваться с Кролом. Это было бы крайне неловко.
Тони понял, что отстает от своих друзей, и поспешил наверстать упущенное. — Эй, вы, ребята, хотите собраться вместе и начать мозговой штурм идей для нашей истории? — крикнул он.
Сапог и Крол повернулись и посмотрели на Тони. Сапог закатил глаза, а Крол покачал головой.
— История может подождать, — сказал Сапог. — Мы как раз говорили о том, чтобы посетить игровые автоматы в Пиццаплексе.
Тони разочарованно скривил губы. — Но…
— Лучшие творческие идеи не могут быть вытеснены наружу, — сказал Крол. — Они должны прорасти на плодородной почве отвлечения внимания.
Вот пример, подумал Тони. Крол определенно мог быть глубоким.
Они дошли до конца коридора и начали сворачивать по боковому коридору, ведущему к их шкафчикам. Сапог обошёл пару восьмиклассников, один из которых намеренно толкнул Крол, проходя мимо. Глаза Крола сузились, когда он пристально посмотрел на придурка. Конечно, парень — популярный парень, перед которым раболепствовали девушки — даже не заметил.
Тони и его друзья, как правило, были невидимы для большинства детей в их школе. Тони вел себя так, будто ему было все равно... но он лгал себе.
Тони, которому нравилось докапываться до сути жизненных тайн, часами пытался понять, что делает ребенка популярным, а что нет. Он пришел к некоторым очевидным выводам. Быть ботаником, например, не было путем к популярности. Ни смешного вида, ни странных привычек. Слишком много говорить в классе было верным способом не быть популярным. Неправильно одеваться. Но было и что-то неосязаемое. Должно было быть, потому что Тони и его друзья не были ботаниками. У них не было странных привычек. Они не слишком много разговаривали в классе и одевались как все. Они также выглядели неплохо… или, по крайней мере, Тони так не считал.
Тони, Сапог и Крол были темноволосыми (цвет волос Тони был где-то между угольно-черным Сапога и шоколадно-каштановым Крола), и у всех были довольно правильные черты лица. Сапог был, вероятно, самым красивым из «трех amigos». Самый высокий мальчик в их классе, Сапог был жилистым, с глубокими зелеными глазами, нормальным носом и ртом, который обычно искривлялся в ухмылке и квадратная челюсть.
В отличие от Сапога, Крол был одним из самых маленьких мальчиков в классе. Он тоже был худым, и поскольку его кожа была бледнее, чем смуглая кожа Сапога, Крол мог казаться немного слабым и хрупким. У него были очень большие карие глаза, и иногда из-за них он выглядел как широкоглазый маленький ребенок. Но в остальном его черты были прекрасны. Тони слышал, как пара девушек говорила, что Крол милый.
Рост Тони был где-то между ростом Сапога и невысоким Кролом. Тони считал, что он средний для своего возраста. Может быть, он всегда был бы средним. У Тони были темно-синие глаза, которые могли быть немного слишком маленькими и слишком близко посаженными, но они не выглядели странно. В его носу не было ничего странного, а рот, хотя и немного маленький, не выглядел глупо. Может быть, его щеки были немного более пухлыми, чем хотелось бы (а если бы они были менее пухлыми, его тетя Мелва, возможно, не щипала бы их каждый раз, когда видела его), но он не думал, что какая-то из его черт была причиной социальной изоляции.
Тони дернуло в сторону. Он моргнул и понял, что Сапог тащит его к их шкафчикам.
— Тарбелл, — машинально сказал Тони. — Не Тинкербелл.
— Ты говоришь, — сказал Сапог. — Будешь ангелочком в облаках, если ты не перестанешь стоять посреди зала с таким видом, будто твой мозг взял отпуск.
— Извини, — сказал Тони. — Я просто думал.
— Это твоя проблема, — сказал Крол, когда они подошли к своим шкафчикам. Он начал крутить цифры на своем замке. — Ты слишком много думаешь. Это вредно для твоего здоровья.
— Он прав, — согласился Сапог с громким хлопком распахнув дверцу своего шкафчика. Дверь отскочила и чуть не ударила его по лицу. Он как будто не заметил.
Тони подошел к своему шкафчику, взломал комбо-замок и открыл помятую металлическую дверь. Расстегивая свой рюкзак, Тони обменял несколько тетрадей на то, что ему нужно было взять домой на выходные.
— Давай, давай, — сказал Сапог, подпрыгивая на каблуках, как он всегда делал, когда был нетерпелив... что было почти всегда. — Фазкада ждет!
— Я все еще думаю, что мы должны начать мозговой штурм, — сказал Тони.
Сапог фыркнул. — История будет готова через две недели. У нас полно времени.
— Мы сможем написать историю через несколько часов, — сказал Крол. — Зачем сейчас делать то, что можно отложить на потом?
— Кроме того, Тинкербелл*, — сказал Сапог, ударив Тони по плечу, — мы знаем, что ты начнешь без нас. Как всегда.
[Примечание*: Tinkerbell — оригинальное имя Динь-Динь из мультфильма «Феи»]
Тони вздохнул и захлопнул свой шкафчик. Часть его возмущалась, что его друзья просто предположили, что он сделает большую часть работы над их историей, но часть его испытала облегчение. Он всегда был в восторге от нового писательского проекта. Он планировал работать над этим каждый день и получать от этого удовольствие.
Мега-пицца-плекс Фредди Фазбера полностью соответствовал своему названию: он был мега. Несмотря на то, что Тони не был так увлечен этим местом, как его друзья, он должен был признать, что Пиццаплекс был огромен. И каждый квадратный дюйм развлекательного комплекса был наполнен ослепительными и веселыми зрелищами, звуками и эмоциями.
Тони и его приятели испробовали все места в массивном комплексе с куполом. Они катались на высокотехнологичных американских горках пару десятков раз, исследовали альпинистские трубы, сыграли бесчисленное количество раундов на поле Гольфа Монти, провели множество игр в Боулинге Бонни и часто участвовали в гонках на Гонках Рокси. Они также видели так много аниматронных сценических представлений, что Тони мог петь песни группы слово в слово.
Лучшая часть Пиццаплекса, по крайней мере, по мнению Тони, была самой большой из многочисленных аркад купола: Фазкада, трехэтажная аркада, соединенная винтовыми лестницами. Объявленная как «диско-аркада», Фазкада была домом для Диджея Музыканта, аниматроника диска-жокея, который крутил мелодии для игроков в аркаде и для странных людей, которые использовали караоке-комнаты на третьем этаже Фазкады (Тони думал, что любой, кто хотел встать и петь перед другими людьми, был бы совершенно безумным).
Освещенная таким же количеством ярких неоновых огней и ЖК-дисплеев, что и в Пиццаплексе, Фазкада имела сногсшибательные фиолетовые стены и плюшевый светло-фиолетовый ковер, украшенный звездами, завитками и изображениями Фредди Фазбера, аниматроника-медведя, который был стержнем империи Фазбер. Этот фиолетовый фон был заполнен блестящими хромированными и раскрашенными металлическими игровыми автоматами практически всех мыслимых цветов. Фазкада была таклй радужным, что Тони всегда казалось, что он покидает реальный мир и попадает в какую-то калейдоскопическую параллельную вселенную, когда он вступает в Фазкаду.
Это были не просто достопримечательности, которые переносили в другое царство огромной аркады; это были также мелодии. На фоне пульсирующих басовых битов мелодий, которые играл Диджей Музыкант, аркада была извержением шума. Это походило на слуховую мультивселенную — слои и слои звуков были упакованы вместе в Фазкаде. Иногда, потому что ему нравилось пытаться описывать вещи в своей голове (чтобы помочь ему стать лучшим писателем), Тони пытался выделить каждый звук, который он слышал в аркаде, но он никогда не чувствовал, что может их разобрать. Гудения автоматов, звоны, свисты, дини, жужжания, хлопки, трели, гонги и крики игроков, смех, болтовня и возгласы сливались друг с другом и превращались в один сжатый гул, от которого у Тони иногда болела голова.
Как сегодня. Вероятно, из-за того, что он предпочел бы обдумывать идеи для их сюжетного задания, а не играть в аркадные игры, Тони находил грохот аркад, шквал света и движения скорее раздражающими, чем веселыми.
После игр в Bon-Bon Funball (Веселый мяч Бон-Бон), Chica's Feeding Frenzy (Голодное безумие Чики) и Гольф Монти (аркадная версия настоящего поля для мини-гольфа) Тони наскучили эти игры. Оставив Крола и Сапога стрелять баскетбольными мячами в жарком соревновании у игрового автомата Puppet's Basketball (Баскетбол Марионетки), Тони начал бесцельно бродить по аркаде.
На самом деле блуждания Тони не были бесцельными. Дело в том, что у него была цель прогуляться вверх и вниз по каждому проходу Фазкады и понаблюдать за игроками в различных играх. Тони искал идею для своей истории. По прошлому опыту Тони знал, что он может найти то, что искал, если привлечет внимание людей.
Хотя игры в Фазкаде были творческими, все они были посвящены персонажам Фазбер и в них было весело играть, Тони думал, что наблюдать за людьми, которые играли в игры, было интереснее. Все, от самых маленьких детей до самых старших пожилых людей (обычно бабушки или дедушки, которые привели своих внуков в Пиццаплекс), имели тенденцию терять себя, когда они играли в аркадные игры. Захваченные манипулированием элементами управления игровыми автоматами, взгляды были устремлены на экраны, умственное внимание было полностью захвачено желанием набрать очки, люди перестали заботиться о «реальной жизни» во время игры. Дети перестали вести себя застенчиво, не беспокоясь о том, что другие думают о них, когда они играли, а взрослые заметно расслабились, потому что им пришлось отложить в сторону свои повседневные проблемы.
Тони было всего двенадцать, но он был достаточно взрослым, чтобы понимать, что жизнь может быть трудной и тяжелой вещью. Может быть, другие двенадцатилетние еще не столкнулись лицом к лицу с тем, какой ужасной может быть жизнь, но Тони столкнулся.
За последние два года отец Тони прошел путь от успешного, хорошо оплачиваемого бухгалтера большой корпорации до осужденного преступника. Обвиняемый в хищении сотен тысяч долларов у компании, в которой он работал, отец Тони отрицал обвинения. Однако присяжные ему не поверили. Группа из двенадцати человек решила, что доводы обвинения более убедительны, чем заявления отца Тони о невиновности. Отца Тони приговорили к двадцати годам заключения и штрафу, который он никак не мог заплатить.
Тони провел первые одиннадцать с половиной лет своей жизни в красивом большом доме с еще большим задним двором в одном из лучших районов города. Теперь он и его мама жили в маленьком старом доме на-ненамного-большем-чем дом неряшливом дворе недалеко от города с его бабушкой (мамой мамы). Вместо того, чтобы смотреть в окно и видеть зеленые лужайки и причудливые машины, Тони теперь смотрел из окна на участок пожелтевшей травы своей бабушки и захудалый трейлерный парк через дорогу. Вместо того, чтобы просыпаться от вжуу-вжуу-вжуу автоматических поливочных систем или смеха играющих детей, Тони просыпался от туцун-туцун туцун-туцун раннего утреннего поезда, который мчался по рельсам всего в паре сотен футов от дома.
Конечно, могло быть и хуже. Если бы его бабушка не забрала его и его мать, кто знает, где они могли бы оказаться? Его мама не работала с тех пор, как родился Тони, и устроилась помощником по административным вопросам после того, как его отец попал в тюрьму. Она зарабатывала достаточно, чтобы они могли свести концы с концами. Единственная причина, по которой Тони теперь мог позволить себе так часто ходить в Пиццаплекс, заключалась в том, что он проводил большую часть дня и большую часть вечера, работая во дворе, крася и мелкий ремонт для пенсионеров в трейлерном парке и некоторых других, которые жили в старых домах, разбросанных вдоль дороги к северу и югу от дома его бабушки.
Такие дети, как Сапог и Крол, выходцы из благополучных семей, еще не понимали, какие заботы и трудности приходится нести большинству людей. Детям, таким как друзья Тони (и большинству его одноклассников), жизнь давалась легко, но Тони знал, что многие дети и большинство взрослых были разбиты жизнью.
Еще до ареста отца Тони, он был очарован тем, что он слышал в новостях и видел в газетах, которые его отец читал от корки до корки каждый день. Тони начал притворяться репортером, когда учился во втором классе. Когда в третьем классе родители подарили ему на день рождения цифровую камеру, он начал бродить по всему району и фотографировать. Фотографии привели к рассказам о событиях в районе. Кропотливо печатая истории двумя пальцами (это было до того, как он научился печатать по-настоящему), Тони использовал домашний офисный принтер своего отца, чтобы делать копии, которые он «доставлял» на крыльцо всем на их улице. «Вороны Удирают С Любимой Куклой Соседки», «Солнечные Батареи Портят Вид Соседям», «Бродячая Собака Хомячит Призовые Помидоры» — лишь несколько примеров его ранних работ.
Когда у Тони началась одержимость журналистскими расследованиями, его родители поддержали его. Однако они стали менее восторженными, когда Тони написал рассказ под названием «Как Мистер Маркхэм Получает Так Много Каналов Без Кабеля?». После того, как Тони распространил эту историю по округе, несколько официальных мужчин в костюмах посетили дом Маркхэма. На следующий день кто-то порезал шины отца Тони.
После того, как это произошло, родители Тони сказали ему, что он больше не может раздавать свои истории. — Может быть, тебе стоит писать художественную литературу, милый, — предложила его мама. — Так безопаснее.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Тони.
Отец Тони подсел к Тони и объяснил: — Писать о реальных событиях может быть сложно, сынок. Трудно получить все факты, и если ты не понимаешь их правильно… или даже если ты… ты можешь создавать проблемы для людей. Журналистские расследования важны для нашего общества, но они могут быть... — отец Тони нахмурился, — ...опасными.
Тони тогда этого не понял. Он понял это сейчас, но ему было все равно.
Теперь, больше чем когда-либо, после того, что случилось с отцом Тони, Тони хотел найти ответы. Он хотел добраться до сути вещей.
Тони пытался сделать это с ситуацией своего отца, но после того, как он попал в тюрьму, отец Тони сказал тому, что он должен пообещать не расследовать, кто на самом деле присвоил деньги. — Брось это, — сказал отец Тони. — Обещай мне, что бросишь это.
У Тони не было выбора. Он должен был пообещать.
И до сих пор он сдержал свое обещание.
Но невозможность выяснить, что же на самом деле случилось с деньгами, которые, как все говорили, украл его отец, заставила Тони еще больше усердно разгадывать другие тайны, когда он сталкивался с ними. Он ненавидел вопросы без ответов.
И говоря о вопросах без ответов.
Пока его мысли блуждали, Тони добрался до ряда автоматов для игры в пинбол. Две симпатичные девочки-подростки, вероятно, по крайней мере на два или три года старше Тони, рвались в него на двух машинах, стоящих бок о бок. Судя по их обмену оскорблениями и постоянным ругательствам, Тони понял, что они пытались превзойти результаты друг друга.
— О, даже так, — закричала более высокая из двух девушек, чьи черные волосы были заплетены в длинную косу, когда плавник ее подруги загорелся, а количество ее очков увеличилось в четыре раза.
Другая девушка, миниатюрная рыжеволосая, рассмеялась колокольчиком. — Догони меня, если сможешь, — пропела она.
Взгляд Тони переместился на табло автоматов, и когда это произошло, что-то шевельнулось в глубине его мозга. Он нахмурился и изучил списки рекордов автоматов.
— GGY, — сказал он вслух, прочитав инициалы рядом с самой высокой оценкой. GGY, кто бы это ни был, превзошел других рекордсменов на миллионы очков. Оно сделало это на обоих автоматах, в которые играли девочки.
Тони снова обратил внимание на соревнование по пинболу среди девочек. На их лицах застыла яростная сосредоточенность, обе девушки были мастерами игры. Тони нравилось думать, что он неплохо играет в пинбол, но эти девушки были просто невероятными. Они были как королевы пинбола! У них обоих был исключительный контроль мяча, и они оба, очевидно, были знакомы с чувствительностью своих игровых автоматов к наклону. Обе девушки часто толкали свои автоматы, и это сходило с рук.
Девушка с длинной косой стояла по стойке смирно прямо перед своим автоматом. Ее рот скривился в гримасе; у нее были огромные зубы, и казалось, что она скрипела ими, когда ее безымянный и средний пальцы так быстро порхали над элементами управления, что они почти расплывались.
Рыжая, у которой на автомате было на несколько тысяч очков больше, чем у черноволосой девушки, стояла в более расслабленной позе. Она выглядела так, будто небрежно опиралась на машину, пока ее пальцы похлопывали по элементам управления. Хотя ее зубы не были оскалены, как у ее подруги, челюсти рыжей были сжаты, а вены на ее шее были достаточно вздуты, чтобы Тони действительно мог видеть ее учащенный пульс.
В то время как серебряные мячи звенели и отскакивали от бамперов и перелетали от ласта к ласту, пока девушки выполняли безупречные пасы кончиком и рикошетом, игровые огни мерцали, отбрасывая красно-оранжевые свечения, которые освещали лица девочек. Загипнотизированный, Тони продолжал наблюдать за девушками, но его внимание колебалось между их потрясающими навыками игры в пинбол и количеством очков на табло позади автоматов.
Системы подсчета очков на автоматах для игры в пинбол в Фазкаде сильно различались. Один и тот же бросок в одной игре мог принести вам 100 очков, так что результат в 1 000 000 очков был впечатляющим. В других играх можно было набрать 100 000 очков одним выстрелом. Высокие баллы в этих играх могли достигать миллиарда. Две машины, на которых играли девочки, имели одинаковые системы подсчета очков, иначе девочки не смогли бы соревноваться один на один на разных машинах. На этих машинах большинство высоких результатов составляли низкие миллионы. Эти девочки уже преодолели отметку в 5 000 000, и их результаты были выше, чем у всех остальных в списке лучших — у всех, кроме GGY.
GGY занимал первые три места по количеству очков на обеих этих машинах, и его очки превышали 50 000 000, что на миллионы больше, чем у других игроков.
Тони повернулся и посмотрел на проход, по которому только что спустился. Где он раньше видел инициалы GGY?
Оставив девушек наедине с их соревнованием, Тони пошел по своим следам, не сводя глаз с списков лучших в каждой игре. Он быстро нашел GGY на другом автомате для игры в пинбол, недалеко от того места, где играли девочки.
Продолжая, Тони просмотрел списки лучших игроков на всех игровых автоматах, проводя систематический обзор этого уровня Фазкады. GGY сыграло здесь не так уж много игр, но в те, в которые оно играло, оно доминировало. Всякий раз, когда GGY попадало в список лучших игроков, его результаты превосходили всех остальных.
Кто был этот аркадный феномен? И как оно получило такие высокие оценки? Было ли оно настолько хорошо... и если да, то как оно это сделало... или оно как-то жульничало?
Тони усмехнулся, чувствуя легкое волнение. Это были те вопросы, которые вызывали бурю его творческих соков. Это была настоящая загадка, которую Тони намеревался разгадать. И это может быть основой их истории. Неважно, что это была не фантастика. Все, что Тони нужно было сделать, это изменить несколько деталей того, что он обнаружил, и его расследование могло бы стать основой их истории.
Первое, что нужно было сделать Тони, это найти GGY, а чтобы найти GGY, ему нужно было узнать, кто оно такое. Конечно, если GGY добилось таких потрясающих результатов на нескольких машинах, кто-то видел игру GGY.
Повернувшись, Тони начал возвращаться к королевам пинбола. Ясно, что они играли, по крайней мере, на двух машинах, которыми сейчас много пользуются. Был хороший шанс, что они видели игру GGY.
Пара шумных мальчишек наклонилась к Тони, когда он свернул за угол, и он покачал головой, когда мальчишки отскочили от ближайшего аркадного автомата, пытаясь избежать Тони. Оба мальчика были в серых рубашках и бейсболках. Они выглядят как маленькие человеческие шарики для игры в пинбол, подумал Тони, ухмыляясь.
Мальчишки крикнули друг другу, чтобы поторопились, и рванули прочь. Тони продолжил, отключившись от остального шума вокруг себя, размышляя о таинственном GGY и его рекордах.
Дойдя до королев пинбола, Тони подумал, можно ли поговорить с ними, пока они играют. Некоторые игроки в аркадные игры без проблем общались во время игры. Другие были хардкорными, и набрасывались, если вы попытались прервать их в середине игры.
Подойдя к девушкам, Тони решил, что может попробовать поговорить с ними. Худшее, что они могли сделать, это бросить на него грязный взгляд или обозвать. Он прошел через худшее, чем это. То, что он сын осужденного растратчика, дало Тони довольно толстую кожу. Дело его отца привлекло большое внимание средств массовой информации; на лужайке перед домом некоторое время отдыхала пресса. Тони быстро понял, что забота о том, что думает кто-то другой, — верный способ постоянно быть несчастным.
Королевы пинбола все еще были в деле. Рыжая больше не лидировала, и теперь, когда преимущество было у черноволосой, ее гримаса сменилась дерзкой ухмылкой.
Тони решил, что рыжеволосая выглядит более доступной, и подошел к ней бочком. Убедившись, что он не подходит слишком близко (ни один геймер не любит, когда над ним зависают), он подождал, пока она взглянет в его сторону. Затем он небрежно поднял руку и сказал: — У тебя сумасшедшие навыки. — Чтобы убедиться, что черноволосая девушка не чувствует себя обделенной, он добавил: — У вас обоих. Вы невероятные.
Черноволосая девушка не узнала Тони, но он заметил, что ее ухмылка превратилась в улыбку. Рыжеволосая поджала губы, манипулируя ластами, чтобы изобразить идеальную ловлю, плавно замедляя скорость мяча, чтобы подготовиться к следующему удару. И ее следующий выстрел был сумасшедшим. В гипнотической серии ракетных ударов мяч рыжей пронесся сквозь автомат для игры в пинбол, и ее общее количество очков резко возросло. Ее счет превзошел тотал черноволосой девушки, а затем рыжая загорелась.
Всю следующую минуту Тони стоял молча, пока рыжая доминировала над своей машиной и соревновалась с подругой. Когда девушка замедлила ход событий с живым уловом, ничуть не хуже, чем с броском, она посмотрела на Тони.
— Ты сталкер? — спросила она. — Выглядишь немного молодо для сталкера.
Тони улыбнулся. Это было не лучшее начало разговора, но, по крайней мере, она не сказала ему уйти.
— Не сталкер, — сказал он. — Я пытаюсь выяснить, кто такое GGY, и я подумал, что, поскольку ты и твоя подруга явно много играете, вы могли его видеть.
— GGY? — сказала черноволосая девушка. Она подбросила свой мяч как раз в нужное время, и он срикошетил, что принесло ей общее количество очков почти сравнявшись с количеством очков ее подруги.
Тони указал на список лучших игроков. —Оценки GGY намного выше, чем у кого-либо еще, — сказал он. — Вы двое лучше всех на этих машинах набираете очки, если не считать GGY. Но результаты GGY — это что-то вроде другой реальности.
Рыжая скривилась. — Я никогда не смотрю на список лучших. Мне все равно. Все, что я хочу сделать, это победить ее. — Она указала подбородком на свою подругу.
— В твоих мечтах, — сказала черноволосая девушка.
— Мы что, в бреду? — отмахнулась рыжеволосая.
Тони рассмеялся. Рыжая бросила на него еще один взгляд.
— Ты довольно милый, — сказала она. — Сколько тебе лет?
Тони покраснел. «Я в седьмом классе. Мне двенадцать».
Рыжая громко вздохнула. — Слишком маленький. Мы второкурсники.
Тони не знал, что на это ответить. Он решил не обращать на это внимания. — Значит, вы не знаете, кто такой GGY? — спросил он.
Рыжая пожала плечами. — Понятия не имею. Ты должен спросить Акселя.
— Кто такой Аксель? — спросил Тони.
Черноволосая девушка расхохоталась. — Эй-би-си, ABC, — сказала она.
Озадаченный введением в алфавит, Тони сказал: — А?
Рыжая указала головой на список лучших игроков. — Аксель Брэндон Кэмпбелл. Он, наверное, там, наверху.
Тони посмотрел на список лучших игроков. Конечно же. ABC был на пару строк ниже инициалов двух девушек, KXT и CRF. Он лениво поинтересовался, что означают их инициалы, но не стал спрашивать.
Рыжая сосредоточилась на своей игре на несколько секунд, а затем сказала: — Аксель в нашем классе, и он всегда болтает о том, что он в списках лучших в куче игр здесь. Он тот, кто сказал нам, что мы в списке на этих машинах. Он, вероятно, знает, кто такой GGY.
— Как выглядит Аксель? — спросил Тони.
— Невысокий, — сказал рыжая, — примерно с тебя ростом, но старше на четыре года. Очень длинное лицо, маленький рот. Большие уши.
— Носит дурацкую шляпу, — сказала черноволосая девушка.
— Ага, — согласилась ее подруга.
— Что за шляпа? — спросил Тони.
Рыжая пожала плечами. — Шляпа, в которой рыбачат, по крайней мере, мой папа.
— Панама, — сказала черноволосая девушка.
— Именно, — сказал рыжий. — Уродливая зеленая.
— Теперь уходи, — сказала черноволосая девушка. — Ты портишь мой ритм.
Рыжая фыркнула. — Как будто у тебя он есть, — бросила она подруге.
Черноволосая девочка зарычала, и они продолжили играть. Тони улыбнулся.
Ни одна из девушек не признала его.
Тони повернулся и вытянул шею, чтобы просмотреть игроков в поле зрения. Он не заметил никаких уродливых зеленых панам.
Направляясь по проходу, Тони поворачивал голову вправо и влево. Ему было чем заняться сейчас. Насколько сложно было бы найти постоянного игрока в уродливой зеленой шляпе?
— Вот ты где! — крикнул Сапог.
Тони повернулся. Сапог и Крол шли к нему.
Тони пожал плечами. — Я наблюдал за людьми.
Сапог громко фыркнул. — Храплю, — сказал он. Он легонько ударил Тони в бицепс. — Тебе действительно нужно занятие получше.
Тони снова пожал плечами. Он не хотел рассказывать Сапогу или Кролу о своем новом расследовании. Они просто ругали его за его любопытство и говорили, что его идея глупа. Они всегда думали, что его расследования в реальной жизни были неубедительны.
— Мы голодны, — сказал Крол. — Пицца?
Тони кивнул. — Конечно. — Он подумал, что может вернуться позже и поискать Акселя. В любом случае, он не хотел, чтобы его друзья были рядом, пока он проводил расследование.
Тони пришлось сконцентрироваться, чтобы сдержать ухмылку, когда он и его друзья вышли из Фазкады. Ему не терпелось погрузиться в тайну GGY. У него было очень сильное чувство по этому поводу, как будто это была только вершина айсберга, которая вот-вот снесет ему крышу. Он не знал, почему он так думал, но он научился доверять своим инстинктам. Что-то здесь было, что-то, что он собирался разгадать. И это должно было быть эпично.
Тони не возвращался в Пиццаплекс до полудня воскресенья. С вечера пятницы до воскресенья он либо был с Сапогом и Кролом, либо подрабатывал случайными заработками у своей бабушки или ее соседей.
Отец Сапога настаивал на том, что воскресенья — это семейное время, поэтому Тони и его друзья никогда не собирались вместе по воскресеньям. Тони обычно проводил воскресные дни со своей мамой — они играли в настольные игры или вместе гуляли. Однако сегодня его мама чувствовала себя нехорошо и хотела вздремнуть. Тони было жаль, что она плохо себя чувствовала, но для него это было хорошо. Это дало ему время вернуться в Пиццаплекс, пока он знал, что его друзей там не было. Тони не знал, что Крол делал по воскресеньям. Тони никогда не спрашивал его, а Крол никогда не говорил.
Воскресные дни были занятными в Фазкаде, и когда Тони приехал, все игры были заняты. Это было прекрасно. Он не хотел играть ни в какие игры; он был на задании. Большая толпа собиралась в зал игровых автоматов по воскресеньям, потому что именно в это время аниматроники часто прогуливались по залу, шутили и исполняли импровизированные трюки, что повышало шансы найти Акселя или кого-то еще, кто мог видеть игру GGY.
Тони втиснулся в толпу игроков. Отступив в сторону, когда Аллигатор Монтгомери внезапно появился и исполнил брейк-данс посреди прохода, он подумал о том, чтобы просто выбрать кого-нибудь наугад и спросить о GGY. Это, однако, было, вероятно, пустой тратой времени. Звучало так, будто Аксель был более уверенным. Итак, Тони решил пройтись по галерее в поисках уродливой зеленой панамки... и длинного лица, маленького рта и больших ушей.
Впервые Тони задумался, а не шутили ли с ним девушки. Их описание Акселя было немного странным. Если парень действительно подходил под это описание, он выглядел довольно забавно.
Тони потребовалось всего десять минут, чтобы найти Акселя, который выглядел точно так, как описывали королевы пинбола. Парень выглядел действительно уникально.
Аксель Брэндон Кэмпбелл опирался на элементы управления игровым автоматом на The Bunbarians (Крольваров). Его «уродливая зеленая» (военно-зеленая) панама была взгромождена поверх густых каштановых волос, которые ниспадали на длинную шею, красную и бугристую от злых прыщей.
Спрятавшись позади Акселя, Тони смотрел на игровой экран. Аксель отлично справлялся с управлением «героями» игры, маленьким топориком бросая Бон-Бонов. Бон-Боны мастерски вели свои армейские танки по темному пестрому пейзажу, который выглядел так, будто он был сделан из шоколада.