Йени-инеЙ

Между стёклами намёрз иней, в каждом окне. Каких бы то ни было занавесок (которых, к слову сказать, и так-то нет, нафиг они нужны на семнадцатом-то этаже?) теперь и не надобно - нерукотворный тюль скрывает мир за окном от меня, а меня - от студёного мира. И только там, где к стеклу снаружи прилегает пакет с гранатом, вывешенный туда специально для качественного промерзания, - там лёд и иней упрямо не намерзают.
Довелось мне нынче совершить длительную прогулку по вечернему городу, по шоколадным окрестностям Замоскворечья - Пятницкая, Рот-Фронт, Ордынки. Почти все уличные ларьки, которые не продают горячую еду и сигареты, за-инде-ве-ло закрыты - у них сегодня уроков не было. Метро выдыхает в небо сырой и нескончаемый свой выдох. Машинки, двигаясь друг за другом, очень красиво подсвечивают клубящиеся облачка выхлопов, да и вообще любой ток тёпла обращается теперь в плотное облачко, плотное, как дым кальяна. Вот, кстати, на Малой Ордынке шоколадная фабрика с присвистами воплощает облачка с ароматом арахиса, которые почти полностью скрывают вошедшую в них девушку. Припаркованные с утра автомобили сплошь покрыты ровнёхоньким инеем и особенно миниатюрные городские либо дамские "автокрошки" выглядят в таком оформлении сахарными пирожными.
Тротуары пустынны, Замоскворечье глотает своими переулками восточный ветер. Я иду, по-штормовому закутанный в пуховик, с надвинутым капюшоном и спрятанными в карманы руками - так ещё можно идти, время от времени замечая, как больше и больше на краю капюшона нарастает снег от моих выдохов. Иду, заглядываясь то на звенящие кованные изгороди, то на засахаренные машинки, то на ложащиеся в пар тени от автомобильных фар, то на протуберанцы, радужно вспыхивающие вокруг каждого источника света, если смотреть на него через запотевшие очки. Хочется всё это фотографировать, но одна мысль о том, что придётся вытаскивать руки из перчаток и замирать так на несколько секунд с фотоаппаратом, охлаждает мой нос ещё на один градус. Да и камеру жалко...

***
Когда мы встретились в метро с женой, она протянула мне конфетку, - шоколадное сердечко, - чуть-чуть раздавленную в её сумке. Ах, до чего же было приятно плавить стылый молочный шоколад во рту - отогревшиеся эндорфины прямо-таки растянули мои замёрзшие губы в улыбке удовольствия.