Гррррр роза

Ясенево перед сном умылось грозою и проснувшись приняло грозовой душ.
Я там был. Был в доме на 17 этаже, отпивал - задрёмывая - остывший прекрепкий ассам с метёлкиной мятой и видел всполохи приближающейся с юго-запада грозы вечерней - она любовно трепала и ерошила землю и лес вокруг дома, подсказывая мне и Метёлке, чем следует заняться перед сном, а когда мы обессилели, она же меня усыпила своими затихающими громами, уходящими вспышками и брызгами в балконный дюраль.
Проснулся я раньше будильника и раньше SMS'ки от Зифы и видел, как меняется утренний мир за окном: он желтел и серел, он утробно рычал и мерцал. На балконе было ещё тепло, но с каждой секундой ветер остывал, принося всё более густой запах дождя. Я выглянул с балкона. Вправо: над простирающимся городом желтеет рассветное небо. Влево - туда, где кончается Москва: мой дом шёл прямо в серый водяной водопад, уже растворивший огромный лес за Кольцевой Дорогой (стоило однажды прочитать книжку про Принцев Амбера, про их Лабиринт, про то, как в наступающей водяной стене исчезали сражающиеся миры - прочитать и представить себе это, как сильную грозу, чтобы потом в наступлении каждой Сильной Грозы видеть конец Миру моему. Но это в скобках). Земной шар повернулся ещё, и дом вплыл в бурю. Расплывчатые, сильно-сильно сглаженные силуэты других домов напоминали хребты волн. Растревоженные громами машинки во дворах кричали чайками. Ежесекундно вспыхивающие молнии, вода, заливающаяся через борт балкона, и мечущееся, словно на мачте, красное махровое полотенце довершали иллюзию: я на большущем корабле, в штормовом море...
Боцман-чайник свистнул с камбуза, я задраил люк и отправился варить кофе и жарить яичницу (с луком, каналья! Щщёрт тебя раздери!..) вахтенному офицеру.