Волна каштановых волос

В эту последнюю декаду ноября, оказывается, много кто по одной и той же причине — Одноклассники-точка-ру — вспомнил свою Первую Любовь. Как раз в это воскресение, в перерыве между второй и третьей частями «Властелина Колец», я вдруг вдохновился приятельским рассказом о Светланке и рассказал в очередной раз Метёлке о девочке Наташе, сам себя порадовав, насколько точно я помню некоторые моменты этой своей Первой Любви. Хочу теперь эту историю записать здесь, в последней декаде ноября.

В своей первой любви я был совсем нерешительный. Оставаясь одним из безоговорочных шутов и весельчаков в своём классе, я совершенно терялся от мысли, пригласить куда-то Её одну или гулять где-то с Ней наедине. Да что там, я панически этого боялся! Что я Ей скажу? О чём буду рассказывать? Чем я могу Её заинтересовать? И главное, как долго смогу этот интерес к себе поддерживать? Я сомневался, что Ей будет интересно слушать про байдарочные походы с отцом, про опостылевшие занятия аккордеоном, про интерес к химии, про фантастические книжки (единственные, кстати, которые у меня читались в то время), про стрельбу из рогатки, про самоходные кораблики из сосновой коры с каплей сосновой же смолы, про далековедущие железнодорожные рельсы, про сборные модельки танков, самолётов и кораблей в масштабе 1:43. Нет, я был свято уверен, что всё это и многое другое, что занимало меня на протяжении всей школы, нельзя рассказывать девушке, которую любишь. Её надо постоянно развлекать, веселить, быть искромётным массовиком-затейником для Неё одной, а значит надо тренировать своё остроумие и запоминать-запоминать-запоминать самые смешные анекдоты, которыми можно было бы — случись мне оказаться в Её обществе — разбавлять не такие уж смешные случаи из собственной жизни. Я завидовал парню из параллельного класса, который жил в Её же подъёзде несколькими этажами ниже и который умел искромётно-смешно рассказывать про всякую повседневную чепуху. Ей нравилось. Она смеялась.

Я влюбился в Неё в шестом классе. Я помню тёплый вечер после школы в апреле, когда прошлогодняя трава уже сухая, вдоль дорог тают последние грязные кучи заледенелого снега, а асфальт ещё мокрый из-за бегущих по нему ручьёв. Вместе с моим одноклассником мы решили придти во двор, где гуляла Она, и из какого-нибудь укрытия дразнить Её. Она показалась на дорожке детского сада вместе со своим братом-дошкольником, и неожиданно я увидел, какая же Она была красивая! Собственно, по прошествие двадцати с лишним лет могу констатировать: меня сразили волны каштановых волос и то, как пружинисто они колыхались на Её плечах (синяя болоньевая куртка) при каждом шаге, как посверкивали они на солнце вокруг Её лица. Стрела в меня попала, но осознал я, что влюблён, только когда Она подошла на расстояние окрика, и вместе с другом мы прокричали пару раз её фамилию со вполне безобидным оскорблением. Она остановилась, осмотрелась, но никого не заметила и продолжила вести своего брата домой. Вот тогда-то меня накрыла волна, я не выдержал затопившей меня радости и тут же вслух сказал, что люблю Её, и даже бесстрашно повторил это ещё раз в ответ на туповатое недоумение моего друга. Тайны он хранить не собирался, да меня это и не заботило — я полюбил в Первый Раз!

Тем же вечером я вырезал Её фотографию из общего снимка моего пятого класса и в продолжение апреля и мая засыпал с томленим в груди и этим образком под подушкой. Я воображал себе самые геройские, романтические, смелые фантазии, на которые только был способен в школьные годы, и все они не заходили дальше «поцелуя в губы» на словах «я тебя люблю». Пожалуй, боязнь быть самим собой подле возлюбленной и эта моя неопытность в вопросе «Что же дальше?» и были истинными моими страхами, из-за которых я избрал путь «Она должна полюбить меня за мои достоинства-достижения».

Я улучшил и без того хорошую успеваемость по всем учебным предметам. Я стал активистом классной, внеклассной и спортивной жизни: участвовал в редколлегии, в различных инсценировках, в субботниках и сборах металлолома, во всевозможных олимпиадах и выездных днях здоровья. Вполне можно сказать, что всё это я делал ради Неё. Уже в следующем, седьмом классе я сидел с Ней за одной партой на всех уроках и с удовольствием позволял Ей списывать конспекты по истории, решения по алгебре, и с ещё большим удовольствием позволял Ей самой заглядывать на последние страницы моих тетрадок, где всегда находились какие-то новые рисуночки. Конечно же, я старался делать вид, что Она мне «просто нравится», однако, это было глупой маской того же глупого пути, ибо даже мои учителя знали о моей Любви к Ней.
Свой страх я испытывал до самого конца школы.

Я благоговейно хранил все её подарки и с таким же благоговением готовил свои: на новый год, на восьмое марта, на её июньский день рождения. И каждый же свой подарок я не решался вручать Ей лично, опасаясь своего смущения, ожидаемого заикания и дрожи в голосе. Я предпочитал оставлять подарок на половичке перед дверью Её квартиры, звонить и быстро-быстро взбегать по лестнице до следующей площадки, откуда осторожно следить, как Она возьмёт мои цветы, мои открытки, мои мягкие игрушки.
Точно таким же способом, когда пришло время, я доставил Ей свои письма с признаниями в любви. Их было всего два — я впервые писал слова «милая» и «любимая», «нежная» и «желанная», — и на оба письма Она ответила мне почти одно и то же, мол, она плакала, даже рыдала, но всё равно любит меня только как друга, мол, если бы я был бы решительнее и ну хоть что-нибудь, хоть как-то поухаживал, то вполне возможно она смогла бы полюбить меня по-настоящему и всё такое.

Окончив школу, провалив из-за физики вступительные экзамены в институт и устроившись на год на работу лаборантом в одну из его лабораторий, я как-то осенью случайно встретился с Ней и даже сам поразился произошедшей во мне перемене. Без смущения, без какой бы то ни было дрожи в голосе я увлекательно рассказывал всю попутную дорогу о своих делах, веселя Её историями о начальнике и не скрывая интереса к работе с компьютером, с электронной аппаратурой! А её рассказ про поступление в какой-то швейный колледж и о планах стать кутюрье меня тоже поразил. Вернее поразило моё отношение к Ней: я словно впервые слушал что-то о Ней и от Неё самой, и мне это было почти что НЕинтересно.
В этот первый послешкольный новый год я поздравил Её по телефону, без открытки. На воспоследовавшей праздничной вечеринке среди своих же одноклассниц вообще заинтересовался — впрочем, без развития — другой девушкой.

По окончании института, я уже совсем равнодушно воспринял известие о том, что Она вышла замуж за нашего же одноклассника, моего друга и более решительного соперника. А пару раз побывав в их компании, я решил больше там не появляться — скучно.