December 17, 2007

В кофейном течении.

Об эту пасмурную пору мизантроп во мне становится сильнее, несмотря на все шоколадки, сочные метёлкины салаты, мамины грейпфруты и разные там шипучие витаминки. С болезненной отчётливостью я примечаю дурней и скотов, дур и стервей всех пород и мастей.

Мой программист, мистер У-меня-всё-в-шоколаде, попросил у моего коллеги кофе и заговорил о правилах русского языка. Мол, кофе уже несколько лет — среднего рода. В комнате нашлось достаточно людей, которые, не смотря на действительную попустительскую реформу с этим словом, всё равно продолжают к кофе относиться как к мужчине. За остальных не скажу, но во мне уж это так было воспитано: все эти жи-ши пиши с буквой и и туча других правил, среди которых и «кофе — он». Пока кипяток растворял кофе и сахар в чашке программиста, завёлась ленивая дискуссия. Программер в свойственной ему вальяжно-фамильярной манере пожелал, чтобы в очередной реформе было упразднено правило написания наречия «в течение» — пусть-де оно пишется, как слышится «в течении». Ну, типа он видел типографский отпечаток чего-то с такой вот грамматической ошибкой и, мол, если это так тяжело помнить, то лучше это упразднить.
Разговор потёк дальше, вокруг отмены правил, и, спустя некоторое время, притёк к тому, что программер с восторгом отметил Японию, где на улицах нету мусорных урн, все сорят, но полно дворников, и никакой безработицы. Мол, вот и всё решение для проблемы окурков, пакетов, бутылок, жвачек и плевков на тротуарах.

Я сидел и мрачно клял про себя этого дурня «с апломбом».
Дурень! И никакой апломб не убережёт невежду.
Не так уж сложно запомнить правила-исключения своего языка.
Не так уж сложно поддерживать в себе воспитанное «не сори».
В соблюдении этих правил есть ещё одна важная цель — они помогают структурировать другие знания в башке у человека, они организуют его личность. А отказ от таких простых правил, по-моему, приближает личность к деградации.