hardtmuth @ 2008-02-13T22:26:00

Возле утреннего метро стоят зазывалы и распространители листовок. Поток людей протекает сквозь них, иногда вырывая из их рук и унося с собой всякие там бумажки про фитнес для женщин, про окрестную аптеку, про неподалёкий рынок. Рядом с дядькой в овчинных рукавицах и с каким-то транспарантном на груди притаптывает ногами некто в жёлтом костюме улыбчивой ложки. Между «ложкой» и «транспарантом» то и дело туда-сюда снуют прохожие, но это не мешает приятельскому разговору двух коллег.
— Знаешь, чем эта станция плоха? — громко спрашивает «транспарант» у «ложки» и сам же отвечает — Тут много приезжих, им это всё нахрен не нужно.
Как тростник и река: река течёт себе и журчит о чём-то своём, а тростник стоит себе и, не слыша журчания реки, шелестит о своём.

***
Надо же! Она русская! Певица из Америки, чьи песни заинтересовали меня своей бьёрковской экстравагантностью, оказалась москвичкой. Вот и объяснение четверостишью Пастернака, спетому посреди очередной очаровательной песни и прозвучавшему на таком чистом русском языке.
Февраль. Достать чернил и плакать! Писать о феврале навзрыд, Пока грохочущая слякоть Весною черною горит.

***
— ...Я тебе как кот коту: не псы, прорвёмся!