Аперитив

За прилавком меня встретила румяная молодая женщина с улыбкой на губах и какой-то торопливой трескотнёй во тру. Стандартное приветствие с предложением отведать новинки их меню высыпалось на меня, как горох, всё перепуталось и склеилось, и я с трудом декодировал услышанные слова. От новинок я отказался и сделал свой заказ, нарочно отчётливо, с расстановкой и медленно проговаривая названия, но женщина не заметила разницы в наших с нею скоростях и всё-таки успевала — тоже что ли нарочно? — в мои паузы быстро дублировать (echo on) все мои слова. Потом скороговоркой повторила всё целиком, дзынькнула кассовым аппаратом и приняла мои деньги. Кода я укладывал сдачу и чек в карман, женщина обернулась и повторила скороговорку про мой заказ повару за своей спиной.
Повар был полной противоположность торопыге-продавщице. Во-первых, он был мужчина. А во-вторых, он был нетороплив. В его неторопливых, даже ленивых движениях, с которыми он принялся готовить мне еду, мне почудилась вальяжность, слегка заносчивая, пикантно граничащая с оскорбительным пренебрежением, — мол, опяяять, боже, какая скука! — какая иногда бывает у профессионалов. Характерный повар! Он шлепком выплеснул тесто на сковороду, тремя движениями размазал его в ровный блин, собрав все брызги; постоял, подождал, как бы между прочим двумя взмахами салфетки отирая масло с ножа и лопаточки, подцепил и ловко перебросил блин на соседнюю сковороду; снова постоял-подождал, скинул с полочки пакет с начинкой, одним взмахом подцепил, надрезал и снял упаковку, а кусок сёмги шмякнул точнёхонько в серединку румяного блина; два увесистых сыпка приправы, метко рассыпанные по всему блину до края (как советские дворники — песок по льду школьного двора), свернуть блин в три взмаха, подхватить горячий свёрток лопаточкой на тарелочку, а тарелочку взять и смахнуть-стряхнуть на нержавеющий край стола, откуда молниеносная продавщица мгновенно перенесла его ко мне на поднос.
Класс! Я ещё даже не начал есть, а уже такой вкуснятенки отведал!