Круги и рябь

Зацепил меня Саша своей мыслью о книге Про людей, зацепил на несколько раз в день первый, после прочтения, а потом ещё на пару дней. До сих пор во мне февральско-мартовский мизантроп и апрельский филантроп играют в царя горы.
Этак глянешь иной раз вокруг - все сплошь уроды, подонки, мерзавцы. Мусорят, гадят, скотствуют, кривляются, подличают мимоходом. Ну, сил порой недостаёт, выносить всё это и жить посреди! А потом, как у Масяни, возникает мысль-адвокат "но ведь каждого, каждого человека кто-то любит - другой ли человек, родитель, или животное какое-то, - а значит он не такой плохой, каким видится мне". Да и что я вижу? Маску одного из настроений, одну из черт характера, попавшую мне на глаза в силу обстоятельств - моих и того, другого человека, - которые, вполне возможно, сошлись не самым благополучным образом.
Изучать людей. Орнитологи, серпентологи, арахнологи и прочие зоологи в купе с "лучшими собаководами" изучаю свой предмет с восхищением! Неприязни к нему, ненависти у специалиста быть не может - или ему лучше поискать другую область для изучений-занятий. А как можно изучать людей?! (Вопрос я обращаю в первую очередь к себе, так как желание или просто интерес "изучать людей" меня неоднократно занимали.) Много я там изучил, - агай! - ненавидя одних и восхищаясь другими! Причём одни и другие легко могут меняться местами, а и даже быть одними и теми же, только в разные моменты времени. В себе, в себе надо разобраться сначала, себя изучить...
Пустое.
Невозможно.
Эгоизм со всем своим набором самозащит, самопрощения не-вы-во-дим - спасибо интеллекту, успешно хаме-лио-низи-рую-щему или мими-криру-ющему на инстинктах. Себе любимому - можно, другим (ах, ты щука!) - нет.

А вчера... Ехал домой, ехал в метро, полон мрачной ненависти к человечеству (причины: зарплату не выдали, а на оттаявших газонах проступило столько всякого мерзкого, несомненно человеческого!), чтобы выбросить из головы этот груз, заставляющий лоб нависать, брови хмуриться, а губы сжиматься, вбил себя в "Дар" Набокова. Помгло - через пять станций запоздало заметил, что жить стало легче, а на лице - лицо интеллигентного молодого человека. Освободилось место прямо передо мною, а я краем глаза увидел, как женщина, до той поры устало стоявшая у двери, с надеждой посмотрела на этот открывшийся кусок дерматиновой лавки "успею ли?". И я ей так слегко кивнул, почти одними глазами и лёгкой улыбкой, мол, садитесь, сударыня, и ещё посторожил место, пока дама подходила и усаживалась. Поблагодарила, улыбнулась. Ну, как можно теперь сказать, что людей я ненавижу?..
"..Это жизнь, дядя, это Москва!.."