frontier

Моя сестра, как-то вернувшись с юга, где отдыхала дикаркой и к тому же в одиночку, рассказала о том, как ей довелось проспать всю ночь под открытым небом на пляже возле самой прибойной полосы. До той ночи это представлялось ей весьма романтичным – уснуть под плеск волн, на разогретой за день гранитной плите дикого пляжа, когда над тобой висит яркое южное небо... Воплощение оказалось просто ужасным! Она не смогла уснуть до самого рассвета. В плеске волн не было ничего убаюкивающего, скорее угрожающее, а звёзды в небе только подпитывали ощущение одиночества и враждебности темноты вокруг. Сестра рассказывала, что всю ночь она вспоминала уют сидения возле ночного костра и мысленно разговаривала с огоньком маяка, мерцавшим где-то в отдалении. Мысленно – потому что голос звучал весьма испуганно посреди темноты и шума волн...
А много позже этих событий, один мой знакомец сказал, что пребывание на границе с т и х и й – ну, эти, огонь, вода, земля, воздух, наверное, - сильно ощущается любым живым существом.

Всё это я вспомнил сегодня, когда выскочил с рабочего места под дождь, не найдя иного способа изжить бушевавшее внутри самого себя возмущение. Причина - очередная заваруха в рабочем порядке, вызванная паникёрством одних, расторопностью других, па-га-ня-ло-вом от третьих, и заключающаяся в обегании и обзванивании всех раз шесть-семь, пока наконец мутировавшая из мухи в слона п р о б л е м а не разрешается выдохом облегчения (каждый такой раз убеждаюсь, что п р и н я т ь решение и в ы р а б о т а т ь управляющее указание куда как сложней, чем потом его просто в ы п о л н и т ь. Но это в скобках). И вот я со своей бурей в голове и в груди выскочил под ливень, сиречь в бурю природную, в ту самую границу стихий, - неба и земли, - пролегшую через дождь. Выскочил, прошёл мимо курилки, мимо автостоянки, дальше дальше между корпусами давно-уже-не-заводскими-а-офисными - шагать, идти, рррругаться! На затопленных тротуарах никого не было и я бранился вголос, топая и разбрызгивая лужи и потоки. Накипело просто за последне три месяца...
Полегчало очень скоро - весь гнев на слепую панику администраторов словно смыло дождём. Но был какой-то краткий промежуток времени, когда моя ярость усилилась, будто почерпнув буйства воды вокруг меня, будто суммировавшись с этой границей стихий. Последнее наблюдение и догадка пришли ко мне уже на обратном пути к моему офису - я уже к тому времени основательно вымок и чуть продрог.