Воркутинское восстание

1 августа 1953 года — день, когда было подавлено воркутинское восстание, в результате которого погибло 53 человека. К тому моменту уже больше месяца продолжалась забастовка в одном из самых страшных лагерей ГУЛАГа. В 70-ю годовщину восстания рассказываем о трагических событиях и людях, которые хотели свободы.

Особый лагерь №6 — Речной лагерь или Речлаг находился в Воркуте и был организован в конце августа 1948 года на основе подразделений Воркутинского исправительно-трудового лагеря (Воркутлага). Такие лагеря со статусом «особый» появились после Великой Отечественной войны и предполагали особый уровень изоляции заключённых. Сроки большинства заключённых подобных учреждений были не менее десяти лет и могли быть продлены.

Речлаг был лагерем для политзаключённых, и в 1951 году 99,9% заключённых, находящихся там, были осуждены за «контрреволюционные преступления». Это были уже не только «враги народа»: многие из заключённых были в плену или в окружении, за что были обвинены в шпионаже. Другие являлись членами украинских и балтийских формирований, выступающих против советской власти.

На 1951 год чуть больше 40% заключённых особого лагеря составляли украинцы — больше 14 тысяч человек; балтийцы в совокупности (литовцы, эстонцы и латыши) — 23,5%, 14,8% заключённых — русские. К 1953 году в Речном лагере насчитывалось уже 17 отделений.

В лагерной системе существовал «лимит наполнения», и в 1948 в Речлаге он был равен 10 тысячам, в 1949 — 25 тысячам, а с мая 1951 достиг 35 тысяч. Максимальное число заключённых Речлага — 37 654 человека на 1 января 1954 года.

Заключённые добывали уголь в шахтах, работали на глиняном карьере и кирпичном заводе, в деревообделочном комбинате и участвовали в строительстве ТЭЦ. В условиях Крайнего Севера, без возможности связаться с родными, при отсутствии нормальной еды и одежды это был тяжёлый рабский труд. Нахождение в Речлаге для многих было смертным приговором. Попытки организовать восстание были и в 1951-1952 годах, но тогда НКВД удалось взять ситуацию под контроль.

27 марта 1953, после смерти Сталина, был принят указ об амнистии, и на свободу вышло около 1,5 миллиона человек. Однако под амнистию не попадали некоторые категории лагерного населения, включая политзаключённых, которые содержались в особом лагере №6.

К июню заключённые начали отказываться выходить на работу и выполнять требования администрации лагеря. Сначала это были только группы заключённых. В том же месяце на шахте «Капитальная» стали распространять самодельные листовки с призывами саботировать добычу угля и освободить политических заключённых.

Одним из лидеров бунта стал бывший капитан Войска Польского — Феликс Кендзерский, отбывающий 15 лет лагерей за антисоветскую агитацию, его администрация лагеря позже назовёт «организатором и вдохновителем» восстания. Другой лидер — бывший боец Армии Крайовой — Эдвард Буц, приговорённый к 20 годам каторжных работ. Буц прозорливо призвал заключённых не вступать в конфронтацию друг с другом, а выступить единым фронтом против администрации лагеря.

По слухам, о том, что возможен бунт, администрации лагеря уже было известно, но никаких действий не предпринималось.

Уже в конце июня на стене в производственной зоне одной из шахт лагерного отделения № 5 появилась надпись: «Не давать угля, пока не будет амнистии». Такие же призывы написаны на полупустых вагонетках, которые поднимаются на поверхность из шахты.

Тогда же, после ареста в Москве Лаврентия Берии, во многом ответственного за репрессии и депортацию народов СССР, заключённые начали распространять листовки со следующим текстом: «Заключённые и каторжане! Лаврентий Берия объявлен Советским правительством врагом народа. Требуйте немедленного пересмотра ваших дел и полного освобождения».

Целый месяц обстановка в Речлаге накалялась. 17 июля на шахте «Капитальная» избит десятник (старший в рабочей группе), призывающий прекратить саботаж работы лагеря. В этот день все десятники второй смены отказались спускаться в шахту.

19 июля на работу отказались выходить уже 350 заключённых лагерного отделения №2. Через несколько дней уже несколько тысяч заключённых не вышли на работу. Они выдвинули политические требования, говорили, что вернутся к добыче только после беседы с руководством ЦК.

К 25 июля 9 тысяч человек присоединились к забастовке. Восставшие требовали полной амнистии, распространяли листовки от имени «Комитета действия» со словами: «Нет свободы и не будет угля».

Заключённые договорились поддерживать порядок в бараках, не допускать анархии. В столовой Кендзерский предложил дежурить по очереди, и 26 июля заключённые составили график. Однако в тот же день заключённые третьего отделения взяли штурмом штрафной изолятор, откуда освободили 77 заключённых. В результате погибло двое узников.

Тем не менее, им удалось получить послабления: заключённым разрешили свидания с родными и писать по одному письму в месяц, оставлять бараки на ночь открытыми и снять с тюремной одежды номера. Но среди заключённых появилось мнение, что если им удалось добиться этих послаблений, им удастся продавить лагерное руководство.

«Нам нужна воля», — говорили они.

27 июля администрация лагеря пытались вывезти со склада продукты. Эдвард Буц обратился к заключённым со словами: «Товарищи! Не дадим ни одного грамма продуктов ни воинской части, ни надзирателям». В нецензурных выражениях он потребовал встречи с исполняющим обязанности начальника лаготделения капитана Голякова, а позднее выступил перед 1000-1500 заключёнными с 5 требованиями:

1. Освободить и вернуть в лаготделение выведенных на этап 52 заключённых или их трупы.
2. Вернуть заключенных, оставленных администрацией шахты на шахте.
3. Не вывозить из лагеря продукты и кормить заключённых по установленной норме.
4. Не допускать прихода в зону оперативного состава.
5. Вызвать к ним на переговоры представителя ЦК КПСС.

После выступили ещё несколько заключённых. Виктор Камышев указал на собравшуюся толпу и сказал: «Вот народ, он всё сделает, это сила, а вы их превратили в рабов древнего Рима. Долой рабство, да здравствует свобода». Другой заключённый Валентин Виноградов обратился скорее к надзирателям:

Присутствующие аплодировали и горячо поддерживали выступающих.

28 июля в лагерных отделениях были созданы забастовочные штабы. Феликс Кендзерский стал главой в штабе лагерного отделения №2, Эдвард Буц вошёл в «Местный забастовочный комитет» на шахте №29 в десятом лагерном отделении.

29 июля 6 лагерных отделений отказались выходить на работу 15 604 человека.

В последние дни июля прошли переговоры между прибывшей из Москвы комиссией во главе с заместителем внутренних дел СССР Иваном Масленниковым и заключёнными. Последним неизвестно, что в Москве уже разработан план: отделить зачинщиков бунта от остальных и арестовать, при необходимости применить оружие. У Масленникова нет цели выполнять требования, он должен был заставить невольников вернуться к работе. Администрация готовит дополнительные лагерные пункты для изоляции заключённых.

В 10 часов утра 31 июля комиссия приступила к операции в лагерном отделении № 2. Заключённым предложили сдаться и выйти через центральную вахту, предупредив, что в случае нападения будут стрелять на поражение. Безоружные надзиратели вошли к узникам. После краткого замешательства стало очевидно, что невольники окружены усиленной охраной, и группами и по одному стали выходить. Снаружи жилой зоны их брали под конвой и уводили в тундру для «фильтрации».

В результате организаторы и активные участники забастовки были «изъяты», согласно плану. Все восставшие отделения, кроме десятого, после проведённых с ними разъяснительных работ, вышли на работу и согласились выполнять указания администрации.

Лагерное отделение №10, шахта №29

1 августа снова в 10 часов утра администрация обратилась к заключённым. В жилой зоне собралось около 400 бастующих. К ним без оружия вошли 50 надзирателей, и, едва увидев вошедших, заключённые стали ломать забор, чтобы использовать доски как щиты.

Заключенные выступили живым щитом против надзирателей. Чтобы рассеять надвигающуюся толпу, надзиратели попытались использовать шланг пожарной машины как водомёт, но бастующие смогли выхватить пожарный рукав и почти добрались до ворот.

Им оставалось пройти около 5 метров, когда прибывший из Москвы генерал Масленников дал команду стрелять на поражение. Приближение к воротам комиссия расценила как «факт явного прорыва за зону». Пулемётчики уже были на позициях и открыли огонь.

При применении оружия погибло 42 человека и 135 было ранено. Позднее некоторые скончались от ран, и всего в результате подавления воркутинского восстания погибло 53 человека.

Последствия

С 3 августа по 10 сентября 1953 года было возбуждено дело «по факту организации массового контрреволюционного саботажа политзаключённых 10-го лаготделения Речлага (при шахте № 29)». По нему проходило 14 организаторов массовой забастовки.

Для предотвращения массовых беспорядков уже существующие отделения было решено разукрепить: теперь в каждом лагерном пункте могло находиться не больше 1500 заключённых.

В процессе было «изъято» 1192 человека: 29 арестованы, 280 были водворены на тюремный режим, 883 — размещены отдельно от остальных в заново организованных лагерных пунктах.

В том же году комбинат «Воркутауголь» передали в ведение Министерства угольной промышленности. В мае 1954 особый лагерь №6 и Воркутинский исправительно-трудовой лагерь объединили. Но и после этого Речлаг не прекратил своё существование: в одном из пунктов приказа об объединении говорится о необходимости держать «заключённых особого контингента» изолированно от остальных.

Воркутинское восстание?

Историки говорят о том, что название, которое закрепилось за событиями в Речлаге, плохо передаёт его суть. У восставших не было оружия, они даже намеренно не вооружались, чтобы не провоцировать надзирателей.

Риторика МВД тоже пыталась закрепить за заключёнными образ хулиганов и бандитов, используя в их отношении термины «мятеж», «волынка», «массовое неповиновение». И несмотря на то, что главной формой протеста заключённых был отказ от работы, «забастовка» — тоже плохо описывает происходящее.

Историк и председатель воркутинского отделения общества «Мемориал» Александр Калмыков подытоживает:

«Восстание предполагает какое-то вооружённое сопротивление. Ничего этого не было: заключённые 10-го отделения писали обращение в ЦК и ждали реакции. Почему термин «восстание» понадобился заключённым — они как бы выходили героями. И слово «расстрел» появилось для оправдания действий лагерной администрации. Раз было восстание, то закономерно стрелять по восставшим. Они убили этих людей, но не расстреляли, потому что расстрелять можно только по приговору. На самом деле это было военное преступление, которое надо было как-то замять».