Смартфон

В сумерках, когда ветер затихает, и даже мелкой ряби нет на воде, с того берега видно, как на маленьком добротном причале кто-то светит неярким фонариком в небо. И может так статься, что безумец вызывает на дуэль вековых гигантов, желая победить в нелепой борьбе.

Получив образование в Ленинграде, по распределению уехал изучать аномалии в Советских лесах. Спустя время вернулся с докладом. Уже в Санкт-Петербург. В другую страну. Чужой. Его никто не ждал. Друзья еще во времена Союза разъехались по стране. А родственники, об этом он узнал из писем, пролежавших на почте столько времени, и чудом сохранившихся, уехали в США. Писали, что ждут и дорогу оплатят. Это было утром, следующим утром.

А сегодня он стоял и смотрел в заклеенные крест на крест пластырем глаза института. Заколоченные окна не излучали тепла, теперь они не могли смотреть, по-отечески ухмыляться неопытности студентов. Снежинки на щеках становилась солёной водой, и он не пытался скрывать своих чувств. Где мечты, где детские годы, где то перепутье, на котором стоял гордо подняв голову молодой человек? Без лишних вопросов людям в серых пальто, в суете спешащих по своим делам, он оставил родные пенаты. Только в свой вещмешок аккуратно положил рамочку с семейной фотокарточкой, и ближайшим плацкартом уехал обратно в рабочую деревеньку.

Их было двадцать четыре. Молодые, готовые покорять просторы своей родины. Строили наспех у реки. Говорили, что год, максимум два и дальше пойдут. Не прошло и двух лет, он остался один. Когда подходил к концу второй десяток, от деревни остался только трансформатор и домик, крайний – что у реки где жил Никонор. Так и жил бы один. Зачастила над его домом появляться вертушка. Никонор с первого раза определил, что не военная техника летает. Пару раз даже шмальнул, для острастки, не особо целясь в вертолёт. Потом, раз на пятый они познакомились. Игорёк представился бизнесменом серьёзно намеренным, с деловым предложением.

Про Никоноровы изыскания Игорь справки навел. Говорил, что платить будет исправно. Не обманул. Платил какие-то деньги. Их Никонор не считал, менял по надобности на табак да патроны. Иногда инструмент обновлял. В город приходил своим ходом, два раза в год. На квартире, которую коммерсант снимал существовал от силы неделю. Болел. Не принимал он городскую жизнь. Тяжело болел, даже бальзам лично настоянный на травах не помогал. Как только прознал про хвори его Игорь, нанял сиделку, что бы приходила, ставила компрессы, да лекарства современные давала по времени.

Так и ходил бы в город, за патронами, да отдать изыскания свои. Поняла тогда Олеся от чего болеет Никонор. Позвала к себе, потому что дом ее был на окраине. Через овраг перемахни и вот он лес. В этот раз не болел Никонор, чем удивил приютившую его хозяйку. Когда вечер настал Олеся спорить не стала, как обычно приготовила гостю на полу постель, а спать ложиться стали, пришла. Положила голову на грудь Никонору, словно жили они вместе уже долгое время.

Прожил тогда Никонор в городе год с небольшим, и ушел обратно в лес. Только просьбу работодателю передал письменную, отдавать заработанные деньги Олесе, на содержание близнецов. Не знал он тогда что их трое случится. Пока мальчуганам не исполнилось пяти лет, навещал жену свою названную. Приносил бальзам, медвежатину, детям ягоды лесные. На недельку, другую, потом в лес.

А с семи лет, каждый месяц приходили мальчишки в гости к отцу, на лодке прокатиться, да на рыбалку. Росли крепкими, смелыми, но не любили они лес, постоянно в город тянулись, все им современное подавай, телевизоры, плееры да телефоны. Когда выросли, суета города забирала все время. Год назад отец последний раз приходил в город, уже просто навестить детей. Ушел с подарком...

Изредка дед Никонор приходил на сколоченный своими руками причал для рыбалки, доставал бесполезный подарок детей, и смотрел фотографии внуков на навороченном смартфоне. Связи в этих краях отродясь не было.