Утренний гость.

Сегодня утром зашел парнишка. Помятая серого цвета футболка с аппликацией рок группы. Легкие «Пума» на ногах. Утренняя тоска человека, не спавшего, отражалась на лице вымученной улыбкой. Такого я бы назвал — викинг современный, обрусевший. Правда—правда. Посудите сами: Светлые засаленные волосы выбивались из-под шапки-пиалки натянутой до бровей. Голову с утра он конечно же мыл, я в этом уверен. Но в такую жару я бы пожертвовал модой. Голова хоть и кость, но тоже потеет. Черная ухоженная борода. И голубые глаза. Если бы не цвет глаз, я бы подумал, что он красит волосы, что сейчас как мне кажется не модно.

Присев у барной стойки, он заказал двойной эспрессо и спросил: «Как лечить любовь?» Я хотел было поделиться житейским опытом, но не успел сказать и слова, как парнишка продолжил:

— У меня есть друг — художник. Рисует с детства. Периодически открывает выставки, даже в Европу летал. Месяцев пять назад разбудил меня телефонным звонком: «Серега! Я прилетел из Берлина! Сегодня у меня как штык, в десять вечера, будем отмечать. Мне пришлось подняться с постели, все равно за полчаса я свой сон не досмотрю, так и не узнаю ее имя, опять буду весь день как побитая «шестерка».

— Отмечать? Сейчас пол шестого, если повод — что ты приехал, тогда иди в жопу.

— Серж я тебя уважаю! Ты же знаешь, по пустякам тревожить не буду.

«Да-да, конечно.» — пробурчал я в трубку. — Как скажешь. В десять у тебя.

— Звонок в любое время суток для него норма. И не знаешь кого ему надо сейчас. От Сейлор Мун до орнитолога по попугайчикам. Даже Хокингом был один раз.

— Представь. Планерка. Квартальный отчет. Один на один с директором. Для пущей важности не хватает лампы направленной в глаза. И тут звонок. Ты сбрасываешь. Но так не бывает, если это наш любимый Альберт. Он будет звонить пока ты не утопишь трубку или не ответишь на звонок. Я извинился и ответил на звонок:

— Да?!

— Сколько звезд в созвездии младшего дракона?

— Такие дела. Сама непосредственность. Вот так, просто и без обиняков, в шесть тридцать позвонить и пригласить в свою мастерскую, чтобы вечером отметить событие. Ко всему выше сказанному добавлялось еще одно «почему бы и нет» — завтра выходной, и можно со спокойной душой выпить хорошенько, может и не будут больше сниться всякие триллеры.

Вечером и выясняется, что один коллекционер, купил картину у нашего горемыки, заплатил как за две, но с условием — товарищ пишет еще две картины, чтобы получился триптих и остаток он перечислит на счет. Соглашение. Контракт. Все как полагается. Вот это событие и предполагалось отметить. Это я так сказать получил в лоб, с порога. Вместо здрасте — наше вам с кисточкой. На кухонном столе, видимо сохранившемся со времен эпохи пролетариата все просто и по-мужски. Разорванный на листы «Максим», на нем набрызгано немного закуски, и добротно заставлено алкоголем. Подразумевается — пожрать ты дома был обязан. А тут мы отмечаем и культурно выпиваем. Конечно же начали мы с бутылки коньяка из дьюти фри, как самого ценного трофея вечеринки. Дальше уже что останется. Не допив первую бутылку Альберт спросил про мои дела, в той же конторе работаю? Формальности думал я, ведь событие у друга.

На этот раз я ошибся. Товарищ мой словно раскидывал таро перед моим приходом. И с расспросами не отставал. Ну я и разоткровенничался. Не то чтобы у меня было правило, но две недели назад у меня не было повода рассказывать про свои сны даже друзьям. А тут. Так навязчиво. Две недели к ряду, буквально каждую ночь снится девушка, красоты вполне земной. Я уже и к психологу записался, отгул на вторник взял. Вряд ли есть шанс встретить такую же на яву. Поэтому земная, вполне красота, в процессе повествования превратилась чуть ли не в космическую. Лиза. Я назвал ее Лиза.

Рассказ про сны друг слушал внимательно, иногда перебивая алко-иками. Закончил я свою историю на пороге балкона. С подоконника прихватил сигареты и удалился курить. Видимо посчитав что я морально травмирован и не должен оставаться один на балконе двадцать второго этажа, Альберт поплелся за мной. Мы курили под шум звезд. По крайней мере их видно, в отличии от машин.

— Инопланетянку нарисую. Вдруг прозвучало в темноте.

Я настолько ушел в себя после рассказа, что забыл счет времени и где нахожусь. Альберт не унимался.

— Ты только опиши ее в деталях. Сколько ног там, есть ли голова и третья грудь у твоей Лизки. Может она склизкая. Друг, закуривая вторую сигарету издав очередной алко-ик вскинул палец в небо спросил — она вооон с той звезды?

На что я ответил — «самолет звездой не является.» Выбросил бычок вниз и собрался обратно в квартиру. Весь в своих мыслях я прошел мимо кухни. Вполне уверенно отыскал где порог, на котором меня встречали. Оделся и был таков.

— Вот теперь представь. — Продолжал он. — Суббота. Утро следующего дня. Полседьмого. Звонок на мобильный: «Тебе минералки или пивка?»

— Альберт?! Ты невыносим. Ты спишь когда-нибудь? Где ты?

— Серега! Я не ложился. Ты ушел, мы даже не открыли вторую бутылку. Через пятнадцать минут в домофон стукну.

Прождав пятнадцать заявленных минут, я плюнул на все и полез в душ. Потом просто сидел и смотрел всякую ересь по телеку, так как на большее у меня не было желания. Прошел час, может два. В домофон позвонили.

— Кто?

— Открывай! Я же сказал, что скоро буду.

Альберт был слегка не добрит. Видимо пытался с утра изобразить человека. В руках он держал тубус и какую-то деревянную конструкцию. Потом я узнал, что это мольберт.

— Мы нарисуем твою девочку! Почти взвизгнул друг.

Только сейчас я понял, что мне не снилась моя ночная гостья. Что первый раз за две недели я не видел вообще никаких снов. А тут...

— Куда поставить мольберт?

Не дождавшись ответа, он направился на кухню. Сложил стол-книжку чтобы освободить пространство. На рядом стоящий стул из рюкзака вытряхнул кисти и краски. А я все это время смотрел и не понимал, что происходит.

— Ты рисовать умеешь? С этими словами он вытащил из рюкзака смотанные резинкой карандаши и прицелился ими словно в руках у него был пистолет.

— Так себе. В школе на четыре с минусом рисовал.

По словам Альберта, этого было достаточно. Он заверил что сделает из меня художника. Мол в цирке видел, как медведи рисуют, а человека научить — на раз-два.

— Медведи? — Да. — Может велосипед? — Нет. Именно рисуют.

Я не стал спорить, полагая что товарищ отстанет через пару дней. И опять ошибся. На следующий день, движимый ему понятными мотивами он заставил меня уйти в отпуск за свой счет. Привез из дома сменной одежды мешок и зубную щетку.

— Ты единственный кто постоянно терпел мои выходки, и достоин вознаграждения за свое терпение. Поэтому ближайшее время мы будем жить у тебя. Днем будем учится и писать твою девушку, а вечером я буду заниматься своей работой. Последние полгода, мы ели, писали, учились, отмечали мои успехи. И чем больше были мои успехи, тем меньше я видел лицо девушки во сне. Нет-нет, она не перестала приходить, в этом и парадокс. Она так же, каждую ночь приходила, но лицо ее словно таяло. Это было похоже на переводную картинку. Сегодня ночью она не пришла.

— Прости, можно вопрос? я поставил вторую чашку эспрессо перед гостем — за счет заведения.

— Ты ее дописал?

— Да. И сегодня я увидел ее в автобусе. Ты можешь себе представить? Мы ехали рядом, наверно час. Она сидела рядом со мной, слушала музыку и смотрела в окно. Мне показалось что я уснул, и все мои старания были не более чем сон. Когда повернувшись ко мне, она спросила —, вы не выходите на следующей? Я уступил ей дорогу. Сел обратно на свое место. Потом, когда двери уже закрылись и автобус отъехал я понял, что это вовсе не сон. Со следующей остановки я бежал изо всех сил, но ее так и не встретил.

— Спасибо за кофе. С этими словами молодой человек вышел на улицу.

— У нас был клиент? В бар зашла Лиза, на пару минут разминувшись с гостем. — Смотри ка, у стойки тубус, а на стуле телефон.

Лизу я взял на работу года три назад, умная, деловая. Заведует бухгалтерией, и следит за персоналом, в то время как мне нравится угощать посетителей и слушать истории.

— Да, был тут один. Историю рассказывал, даже не знаю верить или нет.

— Можно я посмотрю, что в тубусе? Она не дождалась моего «да», открыла тубус и развернула картину.

В это же время, оставленный телефон зазвонил, на экране была надпись — «Альберт»