Торговый центр

Привет. Спасибо что отвечаешь на мои письма, не забываешь. Я рад что тебя не коснулась беда. О том теракте писали все, прости что вспоминаю опять. Тогда, даже далекий от реалий мира канал ТНТ не смог пройти мимо трагедии.

Первые две недели я писал каждый день, потом раз в неделю, потом еще реже. От постоянных ожиданий я превращался в истерика. Всякую бумажку в почтовом ящике, не похожую на письмо я рвал до состояния кукурузных хлопьев. После двух месяцев похмельного угара меня перестали терпеть на работе. Четыре месяца ушли на попытки встать на ноги, и найти силы забыть... забыть тебя и все что было.

Мой внутренний клоун с ножом давненько не трогал за живое. Уже как неделю я спокойно проходил мимо почтового ящика и не видел нужды туда заглядывать. Будничным утром мне принесли извещение. Почтальон сказал, что для меня заказное письмо. В утренний распорядок добавился пункт: посещение почтового отделения, зайдя туда по пути, я рисковал опоздать на работу. На конечной водитель дал мне свой носовой платок, помог дойти до остановки. Не помню долго ли я сидел, но я перечитывал и перечитывал то письмо и не хотел сушить лицо от слез радости. От того письма осталась только бумажка, с разводами от чернил. Все буквы расползлись, как дождевые черви по мокрому асфальту. Я вновь говорю с тобой. Словно ты сидишь напротив, как обычно бывало.

Каждый абзац, письма, словно изгиб твоего тела. Я читаю сверху и опускаюсь все ниже и ниже по твоему письму, словно легкими поцелуями касаюсь тебя. И все буквы превращаются в мурашки возбуждения от моих прикосновений. Горячие слезы увлажняют глаза. Я не замечаю, когда начинаю читать шепотом, быстрее и быстрее, желая насладится твоим присутствием...

Вот он – такой желанный конец письма. Словно мы заканчиваем вместе, ты писать, а я… я читать тебя, твое письмо...

У меня есть новости! Сегодня я получил визу. Билеты куплю с расчетом чтобы ты успела прочесть письмо и встретить меня. Думаю, что через месяц мы опять будем вместе.

Сразу после взрывов в торговом центре дочь отвезли в госпиталь. Спустя два часа удалось дозвонится и выяснить куда ее отвезли. Все это время мать была за рулем машины и проезжала одну больницу за другой, в надежде что беда прошла мимо. Еще два часа ожиданий врача в приемном покое на то чтобы услышать, как рвется последняя нить надежды. "Травма не совместимая с жизнью, спасти не удалось." Слова, которых боится любая мать, с момента рождения чада. Слова, которые будут звучать до конца твоих дней упрекая в том, что ты не смогла защитить, уберечь.

Письмо. Открытка. Еще письмо. С соболезнованиями, с предложением помощи. Кто-то просто присылал чеки на большие суммы денег. Письма приходили от родни, от близких друзей. Все волновались. На прикроватной тумбочке скопилось две стопки писем, от всех и от него, молодого человека про которого мать узнала на кануне отъезда. К обвинениям о том, что не смогла защитить своего ребенка прибавлялось еще и то, что она разрушила отношения, забрав с собой дочь. Спустя полгода, все так же, в субботу, как и раньше, она приехала на могилу к дочери. Достала стопку писем и одно за другим стала перечитывать вслух письма от ее молодого человека. Она не плакала. Не могла. Нет, она не смирилась с той мыслью что дочери больше нет, но плакать уже не получалось. Когда последнее письмо было прочитано, она захотела ответить на него, именно на последнее. Написать от лица дочери, дать надежду человеку. Надежду, что его любовь все еще жива...