«Третий мир» в поисках путей социального прогресса
В заметке про Африку мы показали, что в странах, достигших национальной независимости, возможно проводить такие преобразования, которые обеспечили бы подлинный экономический и социальный прогресс, ликвидацию голода, нищеты и неграмотности.
В этой заметке поговорим о социализме «различных специфик», связанных с ним общественно-экономических отношениях и путях его становления и развития. Этот вопрос актуален для некоторых информационных ресурсов, поддерживающих легальный приход к власти левых сил в странах «третьего мира»[1] и специфические формы социализма, как окончательные и наиболее подходящие. Они часто поднимают вопрос относительно этой тематики[2], поэтому нелишним будет в очередной раз обозначить главную составляющую всех подобных движений за «ускоренный социальный прогресс» местного разлива.
Если мы говорим о любой освободившейся от колониализма стране «третьего мира» в Передней Азии или Африке, то прогрессивные процессы, которые первоначально обозначились в ходе развития движений за национальную независимость, были непосредственно связаны с социалистическими движениями.Эти движения возникали под непосредственным воздействием Октябрьской социалистической революции в России.
Например, в ходе становления и развития молодые компартии Востока проходили школу Коминтерна, и этапы их пути во многом сходны с этапами развития компартий в странах других континентов.
Говоря о сложности развития коммунистического движения в этих регионах, мы должны учитывать своеобразные социально-экономические и политические условия, а также общую атмосферу, в которой приходится действовать компартиям[3]. В чём заключаются главные объективные факторы постколониального развития любой страны?
Общая специфика
С момента освобождения от империализма, т. е. всесторонней зависимости, народы Азии и Африки вступили в новую, более сложную фазу своего развития — борьбу за ликвидацию всего наследия колониализма.
Несмотря на ликвидацию колониальной системы, капиталы стран — бывших метрополий всё ещё сохраняли доминирующее положение в экономической жизни многих молодых национальных государств.
В середине 1970-х годов (1960-е годы, в свою очередь, являются самыми масштабными по количеству стран, освободившихся от колониальной зависимости) доля развивающихся стран в мировом промышленном производстве составляла менее 10 %, а национальный доход на душу населения был в 10–20 раз меньше, чем в империалистических странах. Удельный вес обрабатывающей промышленности в валовом национальном продукте в середине 1960-х годов в 15 развивающихся странах был ниже 5 %, а в 38 — ниже 10 %[4].
Естественно, что ликвидация зависимости освободившихся стран предполагала преодоление их хозяйственной отсталости и проведение коренных изменений в социально-экономической и общественно-политической структуре. А это, в свою очередь, было невозможно без устранения прямого вмешательства мирового капитала в национальные экономики или хотя бы частичного регулирования, что для слаборазвитых стран было затруднительным
Сложной является классовая структура любой из освободившихся стран. Происходит ускоренный рост мелкобуржуазных слоёв (во многом, за счёт бывшего феодально-зависимого крестьянства). Наиболее многочисленны мелкие производители — ремесленники, кустари, мелкие торговцы, крестьяне. Высок удельный вес люмпен-пролетарских элементов. Рабочий класс относительно невелик.
Притом, борьба с империалистическим гнётом стала объективным фактором консолидации различных политических сил. В некоторых странах представители революционной мелкобуржуазной демократии, тесно связанные с широкими трудящимися массами, активно выступают наряду с рабочим классом за коренные социально-экономические преобразования. Это также накладывает свой отпечаток на будущие пути развития в конкретных странах.
Все вышеперечисленные факторы — не просто отдельные нюансы общественно-экономических условий, в которых оказались страны, добившиеся национальной независимости. Это, своего рода, фундамент путей решения коренных вопросов постколониального развития, обусловившего широкое распространение в странах Азии и Африки наряду с отдельными идеями научного социализма (который имел место, например, в политике левых правительств Эфиопии и Анголы) различных «социалистических» теорий немарксистского характера.
Если говорить об общем положении в странах третьего мира накануне национального освобождения, то специфика ситуации в развивающихся странах состояла прежде всего в том, что оставалось немало нерешённых экономических общенациональных и общедемократических задач. Их решение в иных исторических условиях (например, в странах Западной Европы) брала на себя национальная буржуазия, выступавшая в эпоху буржуазно-демократических революций революционной силой общества. В тот момент она была кровно заинтересована в устранении всего, что мешало быстрому капиталистическому развитию.
«Национальный „социализм“»
Именно то обстоятельство, что в афро-азиатских странах преобладала мелкобуржуазная среда, крестьянство и непролетарские трудящиеся массы, способствовало распространению преимущественно немарксистских концепций социализма. Появление так называемого «социализма» с национальной спецификой — явление объективное и практически неизбежное.
Суть его сводится к выражению интересов нарождающейся национальной буржуазии, стремящейся использовать популярные социалистические идеи для выполнения определённых политических и экономических задач. При всём разнообразии теоретического наполнения такой модели «социализма» (оно варьируется в зависимости от общественно-экономического фундамента), можно выделить несколько общих положений:
- единство эксплуатируемых и эксплуататоров на базе национального единства;
- классовая борьба отвергается (африканский и арабский социализм) либо умаляется её роль (меланезийский социализм);
- изображение государства в качестве органа надклассового господства (в равной степени обеспечивающего интересы всех членов общества);
- широкое привлечение традиций и религиозно-этических норм для обоснования установления «социалистического» пути развития (исламский социализм, христианский социализм);
- полное неприятие характерных для научного социализма основных принципов (в частности, отвергается материализм, интернационализм).
Все эти теории откровенно противопоставляют себя социализму научному и при внимательном рассмотрении являются не более чем отголоском антиколониальной националистической парадигмы, сложившейся на антиимпериалистической базе революционно настроенных слоёв населения.
Практика показала, что теории «национального „социализма“» утратили свои позиции и были постепенно интегрированы в национализм и ирредентистские движения местного разлива.
Мелкобуржуазный утопический социализм
При всей эклектичности и причудливости переплетения в данной теории различных общественно-политических идей, такая форма «социализма» является одной из наиболее распространённых. При этом грань с «национальным „социализмом“» здесь можно провести довольно условную: социалистические идеалы в этих концепциях действительно присутствуют, и выводятся они теоретически, в первую очередь, из традиций общинной жизни.
Идеологи мелкобуржуазного социализма пытались применить к условиям своих стран взгляды мелкобуржуазных социалистов XIX века или отдельные стороны учения социалистов-утопистов. Это делалось, чтобы обосновать тезис о неприменимости учения о классах и классовой борьбе к странам Азии и Африки и т. п. Они апеллируют к разнице между общественно-экономическим и социальным устройством стран «третьего мира» и развитыми странами капиталистического центра. Нередко используют религиозные идеи в дополнение к социалистическим положениям.
Например, социализм «уджамаа» (Танзания), джамахирия (Ливия времен Каддафи), боливаризм (Венесуэла Чавеса), ведический социализм (Индия) — малая доля всех появившихся на базе приверженности идеалам равенства и ненависти к капитализму движений. То есть путь социального прогресса здесь стараются найти отличный от капитализма, но и от «бездуховного» марксизма также открещиваются.
Вместе с тем, ни одна из теорий на практике себя в долгосрочной перспективе не проявила. Попытка присовокупить к социалистическим учениям традиционное понимание собственности и общественного уклада, и строительства на их базе всей общественно-экономической жизни привели к закономерному методологическому тупику.
Революционная демократия
Этот термин, который используется применительно к социально-прогрессивным течениям в странах «третьего мира» сейчас не на слуху. Советскими исследователями, однако, данная форма обозначалась, как «наиболее прогрессивное течение социалистических учений».
«Идеология национальной, или революционной, демократии восприняла или воспринимает ряд важнейших положений научного социализма, таких, например, как неизбежность классовой борьбы при переходе к социализму, отождествление социализма с властью трудящихся, признание ведущей роли рабочего класса в общественно-политических преобразованиях»[5].
Для революционной демократии характерен идеологический упор на решительные антикапиталистические и антиимпериалистические действия. Национально-демократическая революция рассматривается как стратегическая цель, как возможность решить многие общедемократические задачи в интересах большинства народа и в то же время открыть перспективу развития к социализму.
В целом же страны данной ориентации (например, Ангола при Нето и Буркина-Фасо при Санкаре), ведя нелёгкую борьбу за ликвидацию тяжёлого колониального наследия, давая отпор непрекращающимся проискам внешней и внутренней реакции, продолжали решать сложную задачу выработки путей, методов и форм революционных преобразований, которые в наибольшей степени соответствовали бы их национально-специфическим условиям и положению в системе международного разделения труда.
Тактика на историческом и современных этапах
Важнейшие проблемы, которые стоят перед революционными социально-прогрессивными силами афро-азиатских стран, — определение этапа революции, своих целей на новом этапе, путей и методов их достижения, выбор союзников. Надо учитывать также уровень экономического и социально-классового развития своих стран, особенности массового сознания, социальной психологии, степень зрелости субъективного фактора революции и ряд других моментов.
Многие люди в «третьем мире», так или иначе связанные с подобными движениями, приходят к выводу, что социалистическая революция не является непосредственной задачей их борьбы. Такой целью преобладающее большинство из них считало в своё время национально-демократическую революцию.
Теперь же на первый план выступает борьба не столько за национальное, сколько, — и это теперь главное, — за социально-экономическое освобождение.
По мере осуществления социальных преобразований, в ходе острейшей борьбы и постепенного размежевания в рядах революционных демократов наиболее последовательная их часть объективно может и, вероятно, будет постепенно переходить на позиции научного социализма. В современном мире господства капиталистических отношений на новой стадии развития требуется новая тактика действия прогрессивных сил, при которой неизбежный и сравнительно длительный для всех отсталых стран этап демократических преобразований осуществится под руководством революционной пролетарской демократии, стоящей на позициях научного социализма , а не «специфического», который имел место на определённом этапе борьбы за национальное освобождение, но сейчас стал просто историческим фактом, отголоски которого слышны в современности.
Примечания
- С. Усачёв. Перу: в поисках социализма, в тисках неолиберализма // Spichka.
- ИРАК ДО США: Саддам Хуссейн // Держать курс.
- Пути развития коммунистического движения в освободившихся странах Азии и Северной Африки. М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1987. Редактор Я. Т. Божко. С. 5.
- История международного рабочего и национально-освободительного движения: Ч. IV (середина 50-х годов — 1977 г.). Учеб, пособие. Редкол.: Попов Б. С. (гл. ред.) и др. — М.: Мысль, 1978, с. 304.
- Там же, с. 311.