Благими намерениями
Этой весной в Государственную думу РФ внесли законопроект о запрете приравнивать СССР к нацистской Германии. Само предложение состоит в том, чтобы внести изменения в ФЗ от 19 мая 1995 года N 80-ФЗ «Об увековечении победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945».
Запрету подвергается «отождествление целей, решений и действий» советского правительства и правительств стран Оси, «а также отрицание решающей роли советского народа в разгроме нацистской Германии и гуманитарной миссии СССР при освобождении стран Европы».
На первый взгляд кажется, что нет ничего страшного в таком законопроекте. Интернет запестрил откликами вроде «вот либералы порвутся» (так, собственно, и произошло — «наследники гебни хотят обелить своих» и т. п.), а левый и патриотический спектр одобрительно закивал законотворческой инициативе. Благие же намерения! Что вам опять не нравится?
Что ж, вспомним, какими намерениями вымощена тропинка в ад.
Для начала скажем, что подобная инициатива хоть и является ответом на ревизию достижений Советского Союза в прошлом веке многими странами и либеральной общественностью, но нужна нынешней российской власти для того, чтобы поддержать так называемую скрепную идеологию. Об этом мы уже писали чуть ранее. Да, бывает и так, что власть действует в своих интересах, но они совпадают с некоторыми положительными моментами для широких масс.
Не зря этот законопроект внесли на рассмотрение накануне Дня Победы и не зря в очередной выступал гарант Конституции, ругаясь по поводу «попыток переиначить историю и противопоставить факты». Да, снова игра на стихийном, а также насаждаемом патриотизме. Снова попытки монетизировать советские достижения в политический капитал нынешнего режима.
Но суть, как нам видится, не в этом. Был бы это безобидный идеологический ход, как десятки подобных, то и чёрт с ним… Тогда можно было бы просто промолчать. Но нет. Этот случай — лишь кирпичик среди несколько более глобального процесса, в контексте которого теряется вся его безобидность.
А суть в том, что историческую истину отныне могут регламентировать чиновники.
Не учёные, не историки. Нет.
Истину, которую должно доказывать и аргументировать научно, будут устанавливать в законодательном порядке. И это делает её обязательной к исполнению.
Серьёзный прецедент, не так ли?
Здесь нам не важно, о чём конкретно идёт речь в законе. Да, если метафизически вырвать явление из реальности и рассматривать само-по-себе, то можно согласиться: дело, кажется, нужное и правильное. Мы же предлагаем абстрагироваться от конкретного содержания, — положительного, отрицательного ли, — и смотреть на сам механизм.
Симптоматично, что автор законопроекта, глава думского комитета по культуре Елена Ямпольская поясняла:
«В России существуют исторические и нравственные аксиомы. <...> Обсуждать любые конкретные ситуации, факты, документы можно и нужно. Только не забывая о том, что Советский Союз, русские люди вели главную борьбу со вселенским злом нацизма. Таков глобальный вектор».
Исторические аксиомы, значит… Ну-ну.
То есть мы видим моральное оправдание закона, который устанавливает правильную точку зрения на некий исторический факт. Да, ссылка на решения Нюрнбергского трибунала добавляет ему солидности, но это пояснение вопроса с точки зрения юридической, а не научно-исторической.
Можно представить иллюстрацию некой аналогичной ситуации. Вносят в Госдуму законопроект о том, что сотрудникам полиции можно совершать обыски в квартирах и задерживать подозреваемого только при личной уверенности сотрудника, что человек опасен или виновен. Нам покажут, как в нескольких случаях такая метода оказалась успешной, а бдительные сотрудники пресекли преступление на начальной стадии. И вроде все довольны, закон хороший, но через некоторое время сотрудники начинают использовать его в другом направлении — злоупотребляют служебными полномочиями и винтят любых оппозиционеров, вламываясь в квартиры с обыском без предъявления ордера. Уже… что-то не то! Но ведь изначальный проект нёс в себе такую возможность — он уже создавал прецедент игнорирования прав гражданина по своеволию сотрудника.
Так же и случае с законопроектом, запрещающем приравнивать роль СССР к нацистской Германии. Создаётся возможность применять закон для утверждения исторических истин и исторической правды в одностороннем порядке административным путём. Где гарантия, что она не будет приведена в жизнь позже? Где гарантия, что потом не спустят официальную трактовку, например, Октябрьской революции, как масонского заговора, а не коренного преобразования всего общества? Мы утрируем, но суть понятна.
Вернёмся к одному моменту закона:
«<…>а также отрицание решающей роли советского народа в разгроме нацистской Германии».
В законах лишних слов не бывает, всё должно быть выверено по смыслу.
Усилия всех стран антигитлеровской коалиции стали ключом к победе в ВМВ. Ни один вклад нельзя считать решающим в том смысле, что «мы бы обошлись и без всех остальных». Это превращает историю в патриотического закваса браваду — «да мы, да любого врага!», вспомнить хоть лозунги «можем повторить» и подобный креатив умных голов. Антигитлеровская коалиция была системой, из которой убери один решающий элемент (США, Великобритания, СССР) — и никакой победы не было бы. А поиск «решающего звена», на котором держалось всё, — штамп холодной войны. Да, можно и нужно выделять больший или меньший вклад. Но ярлыки решающих вкладов обесценивают остальные, ведь если есть решающий, значит есть побочный, не важный; в то же время такой ярлык совершает насилие над историей. История не терпит сослагательного наклонения.
Это, например, позиция историка, аргументированная и всерьёз научно обоснованная. И получается, что высказав ее публично, он становится врагом народа.
Но чем же отличается такое положение вещей от, скажем, советского идеологического контроля? Все же «метастазы совка»? Нет, нужно уметь разводить административный контроль и принцип школы.
Административный контроль был плох и в СССР. Но принцип партийности — дело господствующей научной школы. Он не подразумевает необходимости чиновничьего вмешательства, это именно что принцип, неотъемлемый для историко-материалистической школы, да и для научной школы вообще в любое время. В СССР мы имели дело с вырождением, постепенной деградацией принципа партийности до уровня административного надзора. В РФ напротив, сначала рождается административный контроль, а лишь потом под него подводят «национальные интересы» и эпистемологию Мединского иже с ним (РВИО, например).
Самый мощный таран этого закона — мы защищаем историю от неонацистов и оранжевых либералов! Извините, когда вы приводите неонацизм как аргумент, то так можно протащить все что угодно, но это будет антинаучно.
Теперь о контексте.
Мы упомянули, что принятый закон встраивается в целую тенденцию. Вспомним закон о просветительской деятельности, который ограничивает нерегулируемое до того «распространение знаний, умений, навыков, ценностных установок, опыта и компетенции». Мы уже давали ему предварительную оценку.
Нужно добавить, что для «регулируемого» же просветительства создаётся общество «Российское общество „Знание“», которое на местах обычно возглавляют люди из филиалов РАНХиГС. То есть, хочешь не согласовывать все по 100 раз — добро пожаловать под контроль чиновника. Очень часто данный закон защищают с оговоркой «Ну, очень многое зависит от применения на местах. Дураки могут везде найтись...»
Казалось бы, договориться по-свойски с местным минобром, хоть бы и городским — плёвое дело. Но проблема в том что те же ВУЗы в нашей стране — все поголовно федерального подчинения. Нет физической возможности согласовывать каждый чих с Москвой. Отсюда стоит ожидать, что вся ВУЗовская активность уйдёт в «Знание».
В одиозных поправках к Конституции РФ в числе принятых оказалась и следующая:
«Российская Федерация чтит память защитников Отечества, обеспечивает защиту исторической правды. Умаление значения подвига народа при защите Отечества не допускается»,
Что же такое историческая правда? И кто её определяет? Напомним, что правда — личное моральное отношение к некому суждению. Антипод правды — ложь. В науке же используется терминология антиподов: истина и заблуждение. Можно говорить истину, но лгать, ибо лично, морально, думать, что обманываешь. Можно заблуждаться и говорить правду, будучи лично уверенным в верности своих слов (например, как астроном средних веков о том, что Солнце вращается вокруг Земли).
Теперь, когда мы разобрались с терминами, снова зададим вопрос: что такое обеспечение исторической правды?!
Не забудем и о том, что теперь берётся под контроль выпуск учебников и учебной литературы для школ. В этом процессе унификации и стандартизации, — отсюда и федеральный государственный стандарт (ФГОС), — установление исторической концепции тоже происходит под чутким руководством государственно-бюрократического аппарата. Отныне есть правильные учебники и... остальные. Конечно, этот закон тоже подавался под соусом благих намерений: нам рассказывали про засилье учебников Сороса, искажения нашей истории и т. д. Но надо помнить, всякая ложь потому только воспринимается массами, что имеет в себе долю истины. В государственной пропаганде была эта доля — плохие учебники имелись в доступе. Но этот момент гипертрофировали, чтобы протащить нужный закон. Например, с 2017 года в российских школах уже внедряется «единый историко-культурный стандарт». Ещё в 2013 году президент подтвердил свою позицию, сказав, что учебники истории должны основываться на единой концепции и логике непрерывной российской истории и предлагать официальную оценку исторических событий, воспитывая уважение ко всем страницам нашего прошлого. Так, взяв в руки один из новых учебников, соответствующий ФГОС и ЕИК, нам легко было отметить, что повествование о 30х годах истории СССР очень сильно урезано.
Несколько уточним. Мы говорим, что исторические учебники пишутся под влиянием административного ресурса, бюрократии. Но историко-культурный стандарт разрабатывался… Российским Историческим Обществом (РИО) во времена руководства Мединского. То есть такой вопрос отдали общественной организации, пусть и провластной, фактически на аутсорсинг.
Помним и закон о клевете в интернете, которая теперь приравнивается к публичной. Это только косвенно относится к делу, — а именно к рассмотрению положения свободы исторической науки, — но столь же симптоматично, как и остальное. Официальную точку зрения теперь даже оспаривать публично будет сложнее. А если ваша некоммерческая организация имеет филиалы в других странах, сочувствующих, которые, допустим, помогают деньгами — то вас теперь можно и СМИ-иноагентом объявить.
Получается такая картина: область образования унифицируется и подгоняется под единый стандарт, учебники пишутся от государства. В конституцию вносятся поправки о защите исторической правды, первые лица государства (президент, члены парламента) говорят о важности официального контроля исторической памяти. Между тем, область независимого распространения знаний берется под контроль, появляется возможность пришибить неугодных. И в этом формируемом единомыслии власти пытаются пробовать почву - выпускают закон, административно вмешивающийся в дела науки, ученых-историков. Съели, к сожалению.
И пока что мы только отвечали на вопрос: что происходит и как осуществляется.
Но главное — ответить на вопрос: почему?
Все эти действия — последовательные шаги по сбрасыванию конкурирующей группировки правящей верхушки, что была в 90-х, с корабля современности. У нас не Китай, а демократическая свободная страна™, их не сажают на большие сроки (Улюкаев — не в счёт), а просто понемногу отлучают от политической власти, отправляют на очень сильно высокооплачиваемую пенсию.
Эта условно «неолиберальная» группировка, следовательно, отчуждается от административного ресурса, который позволял ей всё это время влиять на общественное мнение людей (при этом они как бы не лишаются возможности просто говорить на публику — у нас же свободная страна™). Вместо этого ныне подсовывают национально-ориентированную повестку (т. к. нынешняя группировка — как раз национальные держиморды).
Более наглядный пример тех же процессов: вспомним, что говорили о военных в 90-х годах люди всех возрастов. Им только что в лицо не плевали и камнями не закидывали, называли людоедами и массовыми убийцами, душителями свободных народов, продолжателями того, что не докончил Сталин. Помните антивоенную истерику в обе Чеченские войны? Это оттого, что была соответствующая мощная пропаганда от группировок Березовского и (особенно) Гусинского с двух главных телеканалов — НТВ и ОРТ.
Но после кризиса 1998 правящая верхушка была вынуждена консолидироваться и выработать общие правила, то есть обязательные для всех, позволяющие ужаться в вольготности действий, но стабилизировать свою власть. С этим совпал приход Владимира Владимировича и кое-что изменилось: теперь военным везде почёт, в т. ч. с экономической стороны (военная ипотека, например). хотя технически военные занимаются тем же, что делали в 90-е, — силовой поддержкой экономической экспансии новоявленных «питерских» и олигархов первой волны (Молдавия/Чечня и ныне — Сирия).
В этой логике изменения правил игры олигархическая верхушка после своей консолидации продолжает логику унификации своих рядов - стандартизируя пропаганду по всей стране. Раньше же каждый, кто хотел отстоять свои политические и экономические интересы, и побороться за власть, если, конечно, имел много денег, мог пускать свою струю пропаганды. Теперь — один правящий центр — одна идеология.
Таким образом, мы можем наблюдать очень неприятную тенденцию. Пазлы, из которых она складывается, выглядят положительными. Но по сути — шаг за шагом, методично и целенаправленно идёт наступление на историческую науку и на свободомыслие в обществе (его и без того не очень много). Более основательно можно будет проанализировать этот процесс, когда появится соответствующая судебная практика. Сейчас же важно отметить, что такие прецеденты в общем и целом несут в себе весьма опасную возможность административной регламентации исторической истины. Это мы и постарались показать на примере закона, показавшегося всем безобидным.