Африка: социализм и армия

Введение

Как известно, вторая половина XX века ознаменовалась крахом колониальной системы империализма, по крайней мере, в том варианте, в котором она существовала со времён начала капиталистических отношений. Этот процесс был следствием мощного подъёма национально-освободительного движения народов колоний и зависимых стран, активно поддержанного социалистическими странами, международным рабочим классом.

Антиимпериалистическая революция на Африканском континенте достигла своего апогея в 1960 году, когда 17 африканских стран завоевали государственную независимость. Мы не случайно встречаем влияние социалистических идей на все эти процессы. Народы колониальных и зависимых стран добивались национальной независимости в острой и непримиримой борьбе с империализмом, не желавшим добровольно отказаться от своих владений.

На том этапе национально-освободительное движение превратилось в составную часть мирового революционного процесса, что вызвано одним важным обстоятельством — неизмеримо расширились возможности мировой социалистической системы в оказании разносторонней поддержки национально-освободительному движению. Социалистические страны силой примера, своим богатым опытом государственного, хозяйственного и культурного строительства оказывали влияние на молодые национальные государства.

Уже советскими исследователями было замечено, что в Африке, развитие которой было неразрывно связано с многовековыми колониальными режимами, классовая борьба приобрела некоторые специфические особенности:

Рост мелкобуржуазных слоёв происходил за счёт бывшего феодально-зависимого крестьянства; происходило вовлечение всё новых масс крестьянства в сферу товарно-денежных отношений.
Был высок удельный вес полупролетарских и люмпен-пролетарских элементов: 70–80 % крестьянства и около ⅓ городского населения. Эти беднейшие слои населения — активные участники всех революционных движений и выступлений. Однако их позиции отличаются непоследовательностью и неустойчивостью.
Рабочий класс 1960-х годов в странах Африки численно был невелик и составлял 5–6 % самодеятельного населения. Религиозные, земляческие, патриархальные и прочие традиционные связи мешали ему в гораздо большей степени, чем другим классам и слоям, осознать свои классовые интересы.
Нередко социальные конфликты были облечены в религиозно-кастовые или общинно-родовые противоречия. Конфликт рабочего класса, крестьянства и других демократических сил, в том числе патриотически настроенных слоёв мелкой буржуазии, с империализмом и силами внутренней реакции.

Советский союз в большинстве случаев поддерживал африканские антиколониальные движения вне зависимости от классовой или идеологической составляющей этих движений. Советские исследователи отмечали, что на первом этапе национально-освободительной борьбы, когда главным движущим мотивом активности масс была ликвидация системы колониального господства, интересы рабочих, крестьян, мелкой буржуазии и национальной буржуазии в главном вопросе — достижении национальной независимости — совпадали, и это было основой антиимпериалистического национального фронта[1]. Отдельный вопрос, насколько сильно Советский Союз был вынужден адаптировать свою идеологическую работу — по крайней мере, в той части, которая была направлена на сложившеюся геополитическую ситуацию в середине 1950-х годов. Мысль о серьёзной теоретической переработке в отношении национально-освободительных движений и деколонизации высказывается некоторыми современными исследователями[2]. Мы же коснемся роли армии в странах Африки и её участии в обозначенных процессах, ибо тут все не так просто, как кажется.

Африканский социализм, научный социализм и панафриканизм

Прежде чем перейти непосредственно к самой теме, стоит рассмотреть два сопутствующих африканскому антиколониальному движению явления, возникших приблизительно одновременно и сыгравших заметную роль в становлении политической системы целого ряда африканских «новоиспечённых» государств. Речь идёт об африканском социализме и панафриканизме. Такой социализм, специфика которого была в ярко выраженном аспекте «африканской идентичности», более сильной, чем антикапитализм, не могла не появиться в тех социально-экономических условиях, где капиталистические отношения экспортировались из развитых буржуазных государств и наслаивались на первобытные и полупервобытные уровни развития общественно-производственных отношений. Существенную роль сыграло рождение политики неприсоединения, представлявшей одно из проявлений политики мирного сосуществования государств с различным общественным строем. Оно выражало объективную потребность освободившихся народов в прочном и устойчивом мире для скорейшего решения вставших перед ними многих неотложных задач, связанных с национальным строительством, с ликвидацией колониального наследия.

Сохранившиеся архаические черты первобытного уклада, тесно связанные с эгалитаризмом и коллективизмом, придали социализму в глазах масс некий ореол «исконно африканского», что мы увидим далее на примерах речей некоторых африканских политиков того времени.

Тем не менее, уже советские исследователи заметили, что содержание концепции африканского социализма обусловлено социально-экономической отсталостью африканского общества, преобладающей ролью крестьянства и других мелкобуржуазных слоёв в национально-освободительной, антиимпериалистической и антикапиталистической борьбе на Африканском континенте[3]. С этой точкой зрения можно согласиться, если рассмотреть историю развития тех стран, которые официально декларировали курс на «африканский социализм» и всячески старались размежеваться с научным социализмом.

В пример можно привести «социализм уджамаа» (уджамаа в переводе с языка суахили — «общинность»), предложенный президентом Танзании Джулиусом Ньерере. В своей арушской декларации от 1967 года партия ТАНУ (правящая в Танзании партия левой ориентации) признала наличие классов и классовой борьбы в африканском обществе, но отрицала её решающее значение в становлении общественных отношений, объявила единственным способом строительства и укрепления социализма переход главных рычагов экономического развития в руки крестьян и рабочих через государственные институты и кооперативы[4]. Хотя в идеале Ньерере рассчитывал перевести всю экономику страны на коллективистские и кооперативные основы, в действительности Танзании всё же приходилось мириться с частным сектором экономики и даже разрешить в 1977 году ограниченные иностранные инвестиции.

Но если режим Ньерере ещё можно назвать, как «симпатизирующий марксизму», то, например, Джомо Кениата, президент Кении, в своей речи 1962 года открыто заявил, что «Кения верит в африканский социализм, но её граждане не хотят становиться рабами западного капитализма или восточного социализма». Он считал, что необходимо выработать собственные нормы жизни и идеалы, базирующиеся на африканской культуре и африканской социалистической философии[5]. Однако после 1965 года представители левого крыла были вынуждены вовсе покинуть правительство. В контексте «Холодной войны» правящая партия КАНУ заняла прозападную и капиталистическую ориентацию. Такова цена отличной от научного социализма «африканской социалистической философии».

Сторонник африканского социализма, президент Сенегала, Леопольд Сенгор, в своей речи 1961 года вообще высказался о «неприменимости диалектического материализма в отношении стран Африки, где нет наёмного труда, где деньги не являются владыкой...где нет классов, а есть антагонистические социальные группы, борющиеся за влияние»[6].

Таким образом, африканский социализм можно обозначить, как «реформистскую концепцию социализма, близкую демократическому социализму и противоположную научному». В этом плане она близка к арабскому социализму, часто имеет отчётливые националистические, религиозные, традиционалистские и тому подобные теоретические наполнения. Рассмотреть все эти аспекты стоило только для понимания, что существовала и другая сторона этих, казалось бы, процессов придания социализму «африканской специфики».

Речь о том, что такой тип социализма не был характерен для всех социалистически ориентированных африканских движений. Например, Национальное революционное движение Республики Конго в своей хартии от 1966 года приводило факт, что «конгелезский народ торжественно высказался за научный социализм, т. е. за некапиталистический путь развития». Там же приводилось мнение, что «народы Чёрной Африки вообще, и народ Конго (Браззавиль) в частности, прошли через первобытнообщинный строй, рабовладельческий строй патриархального и матриархального типа и даже через феодализм». При этом они признают некоторые специфические особенности, как «тенденция к устойчивости общинных структур, сложный и зависимый характер африканской буржуазии, развитие африканского пролетариата в основном на базе иностранного капитала и т. д.»[7] Однако в дальнейшем часть руководства партии во главе с Массамба-Деба отказалась от курса на социалистическую ориентацию развития страны. Совместное выступление левых сил Конго в 1968 году привело к падению правительства и роспуску НРД, преемницей стала Конголезская партия труда (декларировавшая просоветские и марксистско-ленинские позиции). Курс на «научный социализм» декларировался и в других африканских странах, например, в Анголе, Эфиопии, Сомали и Египте. История становления и развития социализма в этих странах имеет ряд особенностей, которые будут обозначены в следующей части.

Сомали Сиада Барре и Эфиопия «Дерга»

С рассмотренным примером из Конго Эфиопию и Сомали объединяет одна интересная особенность: курс на научный социализм был в этих странах установлен военными переворотами в результате свержения «левых» партий, приходивших к власти после антиколониальных революций. Часто этот процесс тянулся годами, сопровождался гражданскими войнами, был неоднородным и крайне противоречивым. Советскими исследователями была замечена эта черта.

«В зависимости от того, чьи классовые интересы поддерживала верхушка армии, усиливались или слабели позиции того или другого социального слоя общества. Активное вмешательство армии в политическую жизнь … происходило, как правило, в условиях крайнего обострения внутриполитической борьбы. В одних случаях это было связано с сопротивлением крупной буржуазии, помещиков, иностранного капитала политике национализации и создания государственного сектора в экономике, осуществлению кардинальных земельных реформ. В других случаях армия выражала интересы полупролетарских и пролетарских слоёв города и деревни, выступавших против засилья в органах государственной власти и в экономике буржуазно-помещичьих элементов, которые тормозили осуществление коренных социально-экономических преобразований. Часто активной силой военных переворотов выступала городская и сельская мелкая буржуазия, которая выдвигала лозунг „радикализации режима“, стремясь укрепить свои экономические и политические позиции за счёт крупного или иностранного капитала»[8].

Совершенно справедливо было отмечено, что «армия воспринималась как некая „надклассовая общенациональная“ сила, основную роль в которой играл кадровый состав»[9]. Лидеры военных оценивали тенденции развития антиколониальных, революционно-освободительных движений и, опираясь на мелкую и среднюю буржуазию, проводили значительные ограничения (а нередко и ликвидацию) частной собственности. Мы не будем касаться «зеркальных ситуаций», когда армия выражала интересы реакционных классов и осуществляла политику подавления прогрессивных сил (при этом не отказываясь от собственных теорий «социализма» и антиколониальной риторики). Рассмотрим лишь два наиболее известных примера первой ситуации, имевшей место в Сомали и Эфиопии.

Во второй половине XX века Эфиопия, получив независимость от Италии, оставалась страной с самодержавной монархией при сохранении привилегий традиционной знати. В 1972–1974 годах произошла массовая гибель людей от голода, что стало катализатором дальнейших событий, кульминация которых пришлась на 1974 год. Меры по оздоровлению экономики вылились в резкое повышение цен и повлекли массовые демонстрации протеста. Ситуацию использовала группа офицеров, склонявшихся к марксизму. Эта группа возникла летом того же года под названием «Дерг»[10]. В своём сообщении от 1974 года «Дерг» обосновал причины свержения монархии и провозгласил переход власти к Комитету вооружённых сил[11]. А в политической декларации того же года провозгласил курс на построение социализма в Эфиопии, обосновал пять принципов устройства социалистической системы в Эфиопии (в т. ч. самоуправление, уничтожение эксплуатации труда, равенство и справедливость). Особняком стоит декларируемый ими принцип «Эфиопия прежде всего», подразумевающий, с точки зрения военных, равенство, самоуправление, уважение к труду, преобладание общественных интересов, неделимость эфиопского единства[12].

Вообще, последний принцип больше апеллирует к национализму, что неудивительно, поскольку в стране сохранялись влиятельные традиционные общины, с самоуправлением которых приходилось мириться.

После этих событий в Эфиопии началась гражданская война, продлившаяся до 1978 года. «Дергу» противостояла как реакция в лице Эфиопского демократического союза (включал бывших офицеров императорской армии, консервативных крестьян — земельных собственников, иногда представителей антикоммунистической интеллигенции, священнослужителей Эфиопской православной церкви), так и левые силы в лице Эфиопской народно-революционной партии. (Программа ЭНРП носила марксистский характер со значительным влиянием коммунизма.) Основная причина противостояния с «Дергом» была, судя по всему, в ориентации партии не на СССР и советский опыт строительства социализма, а на социалистическую систему с опорой на крестьянство и концепцию партизанской войны в сельской местности в духе маоизма. Позже ЭНРП действительно установила связь с КНР. Советский союз, поддерживавший «ДЕРГ», характеризовал ЭНРП как «контрреволюционную» и «реакционную» силу (несмотря на её марксистскую идеологию)[13].

Сам «Дерг» в ходе острой борьбы с правыми и левоэкстремистскими идейно-политическими течениями постепенно приобрел чёткую организационную структуру, окончательно оформившуюся в феврале 1977 года после подавления очередной попытки контрреволюционного переворота. Он превратился в ведущую и руководящую силу формирования новой государственной системы. В декрете, выпущенном 29 декабря 1976 года, специально указывалось, что руководство Эфиопии рассматривает «строительство общества, основанного на принципах научного социализма, как единственный путь решения сложных проблем, стоящих перед страной».

Вообще, опыт строительства социализма в Эфиопии можно рассматривать, как один из наиболее удачных. Признавая необходимость объединения всех антиимпериалистических сил в единый фронт, руководство Эфиопии периода революции провозглашало возможность окончательной победы лишь в случае руководства фронтом со стороны подлинной пролетарской партии. Развитие революции, по мнению эфиопских марксистов, зависело от того, насколько политически сознательны, организованы и вооружены будут народные массы. Согласно их программе, для достижения этого угнетённые массы должны иметь возможность учиться, учить и быть организованы, будет организована разработка централизованного плана развития страны, основанного на принципах социалистического хозяйствования[14]. Внутри самого руководства, тем не менее, развернулись споры о путях достижения социалистического будущего Эфиопии. Крестьянские массы и горожане в большинстве своём были в стороне от этих дискуссий. Само строительство действительно происходило, но этот вопрос — отдельная и масштабная проблема.

Как замечали советские учёные, основной ошибкой эфиопского руководства при всех положительных чертах было стремление к догматизму. Эфиопские военные видели строительство нового общества путём копирования опыта СССР и стран соцблока при значительной разнице в социальной и экономической структуре. В целом в стране (да и в руководстве) не было чёткого понимания того, что научный марксизм — творческое, постоянно развивающееся учение[15].

В этом смысле интересен опыт Сомали, где примерно в то же самое время был свой опыт строительства социалистического общества.

Сомали обретает независимость в 1960 году. В 1969 году в результате военного переворота к власти пришёл генерал Мохамед Сиад Барре, объявивший курс на строительство «научного социализма». Многие исторические и информационные ресурсы, да и просто справочные материалы, действительно обозначают социализм Барре как «научный»[16][17]. Но насколько это близко к истине? На самом деле, опыт строительства социализма в Сомали значительно отличается от эфиопского. В своей же первой речи Барре, например, рассматривает социализм как «единственный способ достичь того, чего мы хотим». Он считает, что «социализм пришёл от мусульман и берёт своё начало в исламе». Он заявляет, что не отражает принципов социализма, например, конфискацию всей частной собственности, а только той, что не «направлена на служение народу».

Очевидно, что бо́льшая часть его речи — обыкновенный популизм. Социализм он представляет массам, как «всё хорошее, направленное против всего плохого». Вплоть до того, что обещает «честным бизнесменам» возможность «работать в соответствии с революционными принципами и быть защищёнными от вмешательства иностранных предпринимателей в развитии местного бизнеса»[18]. Но заявленные им планы и разглагольствования о социализме зашли столь далеко, что он значительное время пользовался поддержкой СССР и всего соцблока.

В 1977 году Барре, воспользовавшись гражданской войной и экономической нестабильностью в Эфиопии, объявляет ей войну. Амбиции носили чисто империалистический характер: он хотел присоединить населённую преимущественно сомалийцами эфиопскую провинцию Огаден. Произошедшая ситуация была столь необычной, что Советский Союз сначала поддерживал обе стороны. Затем СССР и страны соцблока, поняв империалистические устремления сомалийского правительства, поддерживали Эфиопию. А Барре, лишённый советской поддержки, заручился согласием Вашингтона, Лондона, Парижа, Бонна, Рима, шахского Ирана и Саудовской Аравии на поставки оружия и предоставление финансовых средств[19].

К 1980 году при помощи народной милиции и интернационалистических сил соцблока Эфиопия разгромила войска агрессора и стабилизировала внутриполитическое положение. Режим Барре, после поражения в войне, стал более авторитарным и неустойчивым. 1988 год стал для Сомали началом гражданской войны, разгоревшейся с новой силой после низвержения Барре в 1991 году. Эта война продолжается до сих пор.

Итоги

Мы рассмотрели несколько примеров, когда в странах «третьего мира», едва освободившихся от колониальной зависимости, сохранявших многие традиционные, патриархальные общественные элементы, к власти приходили либо прогрессивные сторонники самобытного эклектичного социализма, либо офицерские группировки, провозглашавшие строительство социализма не с «африканской», «национальной» и какой-либо другой спецификой», а «научного», ориентированного на опыт более развитых стран.

Однако сами по себе эти явления не были однозначным, не предполагали одинаковых путей исхода. В одном случае социализм был идейно и осознанно подкреплён теоретической базой и реальной практикой, а в другом — был лишь некой популистской базой для поддержания власти военной клики или же красивой вывеской для привлечения советских инвестиций. В Эфиопии, как было сказано, социализм провозглашался как средство, в Сомали же — как цель.

Невозможно отрицать, что опыт внедрения элементов более прогрессивных общественно-производственных отношений в странах, где их развитие исторически не было столь чётко направленным (как это было, например, в европейских странах), крайне интересен и разносторонен. При этом, не всегда существует возможность однозначно оценить систему.

Возможность путём выделения всеобщих форм и закономерностей, анализа развития и особенностей всего спектра таких неоднозначных опытов будет только подчёркивать ценность марксизма как науки. Советские учёные в своё время столкнулись с целым рядом проблем, связанных с изучением сущности всего масштаба тех социальных преобразований, которые происходили в совершенно отличных условиях, чем до этого рассматривалось в науке. Выделялось как минимум три направления социализма в развивающихся странах, не включая марксистские. И во всех этих ситуациях, если процитировать Энгельса, совершенно неправильно будет подходить к марксизму «доктринёрски и догматически, когда нечто надо выучить наизусть, и тогда уж этого достаточно на все случаи жизни». Каждое условие требует научного подхода, то есть свободного от абсолютизации какого-либо фактора, процесса. И как мы уже убедились, вопрос строительства нового общества на таком континенте, как Африка (которая является, к тому же, необходимой ресурсной частью современной неоколониальной системы), действительно разносторонний и требует собственных теоретических обоснований. В зависимости от конкретного соотношения социальных и политических сил, от общей внутренней и международной обстановки в различных странах побеждают разные тенденции общественного развития. В современных же условиях на первый план выдвигается борьба не за «национальное, а за социальное». А потому главным будет вопрос о современных путях и перспективах социальных преобразований в Африке и других странах «третьего мира».

Примечания

История международного рабочего и национально-освободительного движения: Ч. IV (середина 50-х годов — 1977 г.). Учеб, пособие. Ред-кол.: Попов Б. С. (гл. ред.) и др. — М.: Мысль, 1978, — 479 с.
См.: Асиновский Л. Д. Советский Союз, национализм и религия в Африке и на Ближнем востоке (1955–1980)// Россия и мусульманский мир: Сб. науч. тр. Европейский университет, г. Санкт-Петербург. 2018, — с. 17–30.
Ульяновский Р. А., Современные проблемы Азии и Африки. Политика. Экономика, М., 1978.
Azimjo la Arusha na siasa ya yjamaa na kujitegemea. Imetolewa na idara ya habari wizara ya habari na utamadun. Dar-es-Salam, 1967. P. 1–4. (здесь и далее все источники будут цитироваться по сборнику История Африки в документах 1870–2000, в 3 томах. Т. 3: 1961–2000. М.: Наука, 2007).
«East African Standard» Nairobi. 30.VI.1962.
Sengor L. S. Nation et voie africaine du socialisme. Paris, 1961. P. 105, 129.
Программные документы государств социалистической ориентации (выпуск 1). Спец. бюллетень №31. Ин-т Африки. М., 1969. С. 108–111, 125.
История международного рабочего и национально-освободительного движения: Ч.IV…С. 307.
Там же. С. 308.
Sauldie M. Ethiopia. Dawn of the Red Star. Р. 180–181.
Proclamation on the Establishment of the Derg.
Национально-демократическая революция в Эфиопии. М., 1976. С. 83, 87–91.
История Эфиопии в новое и новейшее время. — М., Наука: Главная редакция восточной литературы, 1989. — 405 с.
Международная жизнь. М. 1977 г., № 2, с. 127.
История Эфиопии в новое и новейшее время. — М., Наука…С. 306.
Сомали // Большая российская энциклопедия.
Сторонники африканского социализма // Википедия.
Siad Barre. My country and my people. Selected Speeches 1970–1971 Mogadishu, 1971. Vol. II. Р. 7–12, 13–21, 149–153.
История Эфиопии в новое и новейшее время. — М., Наука…С. 310.

Ресурсы Lenin Crew Media

Группа журнала ВКонтакте